Глава V Телефонный заговор

Глава V

Телефонный заговор

В начале 1942 года Карл Линдеманн, представитель рокфеллеровского концерна «Стандард ойл» в Берлине, провел несколько срочных совещаний с двумя директорами американской корпорации «Интернэшнл телефон энд телеграф» (ИТТ): Вальтером Шелленбергом, возглавлявшим нацистскую политическую контрразведку (СД), и бароном Куртом фон Шрёдером, являвшимся одновременно членом совета директоров БМР и главой нацистского банка «Штейн» в Кёльне. В марте Герхард Вестрик — глава филиала ИТТ в нацистской Германии — вылетел в Мадрид. Ему было поручено встретиться с главой американской корпорации ИТТ Состенесом Беном и сообщить о решениях, принятых на берлинских совещаниях.

Встреча состоялась за ленчем в одном из роскошных номеров мадридского отеля «Риц». Нет, не об изысканных блюдах испанской кухни шла речь за столом. Двух собеседников — высокого, с острыми чертами лица Бена и хромоногого Вестрика — интересовали совсем другие вопросы: каким образом можно укрепить связи ИТТ с гестапо, как усовершенствовать всю нацистскую систему телефонной и телеграфной связи, как модернизировать систему внутренней связи самолетов, военных кораблей и подводных лодок.

Состенес Бен и Герхард Вестрик рассуждали об улучшении работы электрических буев, систем сигнализации, радиолокационных станций, взрывателей к артиллерийским снарядам, а также о самолетах «фокке-вульф» — тех самых, которые несли смерть тысячам американских солдат.

Состенес Бен родился 30 января 1882 года на острове Св. Томаса.[27] Отец его был датчанином, а мать франко-итальянского происхождения. Состенес и его брат Эрнан, ставшие впоследствии деловыми партнерами, получили образование сначала на Корсике, а затем в Париже.

В 1906 году отец передал братьям руководство семейной сахарной компанией в Пуэрто-Рико, а вскоре Состенес приобрел по случаю небольшую телефонную станцию, заложенную несостоятельным владельцем. Врожденное чутье коммерсанта подсказало ему: у телефона большое будущее, и Состенес стал скупать телефонные компании по всему побережью Карибского моря. В 1913 году он получил американское гражданство, а во время первой мировой войны служил в войсках связи начальником штаба генерала Джорджа Рассела, где научился прекрасно разбираться в вопросах полевой связи. За храбрость, проявленную на полях сражений во Франции, Состенес был удостоен ордена Почетного легиона. Вернувшись в Соединенные Штаты, Бен поступил на службу в крупнейшую по тем временам компанию связи «Америкэн телефон энд телеграф» (АТТ), одним из директоров которой позднее стал Уинтроп Олдрич. К 1920 году Бен уже настолько прочно стоял на ногах, что решил основать собственную компанию, ИТТ. Через некоторое время принадлежавшие ему телекоммуникации опутали почти весь мир, а пресса присвоила ему титул «телефонного короля». Благодаря выгодным сделкам с банковским домом Морганов и компанией АТТ, к 1923 году Бен прибрал к рукам всю телефонную сеть Испании, любезно предоставив кресло председателя испанского филиала ИТТ герцогу Альбе, одному из наиболее фанатичных сторонников Франко и Гитлера, а сам вскоре вошел в совет директоров «Нэшнл сити бэнк» (НСБ), который так же, как и Банк Морганов, финансировал его деятельность. К 1930 году ИТТ оценивалась в 64 млн. долларов и не знала перебоев в своей деятельности, несмотря на тяжелейший кризис, парализовавший экономику капиталистического мира.

Несомненно, финансовый капитал укреплял позиции Бена, но не один он. Залогом процветания ИТТ стало налаживание тесных контактов с фашистскими режимами, лидеры которых всячески содействовали «телефонному королю» — дружба с ним сулила хорошо оплачиваемые места в советах директоров компаний Бена.

Своей колоссальной финансово-промышленной империей Бен правил из конторы на Броуд-стрит, 67, в Нью-Йорке.

В полном соответствии со вкусами хозяина его кабинет был обставлен роскошной мебелью в стиле Людовика XIV, украшен дорогими коврами и портретами папы Пия XI, а также глав фашистских государств. Дела не позволяли ему засиживаться в столь великолепных апартаментах. Все чаще конечным пунктом его путешествий становился Берлин, где его ждали немецкие друзья и партнеры Курт фон Шрёдер и Герхард Вестрик. 4 августа 1933 года в Берлине состоялась знаменательная встреча: Бена и его личного представителя в Германии Генри Манна из НСБ принял Гитлер, пообещавший Бену содействие. Встреча положила начало политическому сотрудничеству, продолжавшемуся до конца войны. Манн, познакомивший в свое время Бена со Шрёдером и Вестриком, свел его теперь с Вильгельмом Кепплером, основателем «кружка друзей рейхсфюрера СС Гиммлера». В фашистах Бен нашел верных друзей. Кепплер, Шрёдер и Гиммлер приложили много усилий, чтобы имущество компаний Бена в Германии не подверглось конфискации в пользу фашистского государства после начала второй мировой войны, и даже уговорили Эмиля Пуля оплачивать счета ИТТ через «Рейхсбанк».

Бен не остался в долгу и оказал неоценимую услугу своему другу Герману Герингу, скупив в 1938 году 28 % акций компании «Фокке-Вульф». С его финансовой помощью были модернизированы смертоносные бомбардировщики, эскадрильи которых позже беспощадно бомбили Лондон и американские корабли в Атлантике. После аншлюса Австрии в том же 1938 году для Бена открылось новое поле деятельности. Он создал там телефонную компанию, вверив управление ею нацистам Шрёдеру и Вестрику. Кое-кто из высокопоставленных нацистов попытался было наложить лапу на его австрийские предприятия, но Бен тут же отправился с визитом к Гитлеру в его резиденцию в Берхтесгаден и заручился обещанием: ИТТ будет, как и прежде, пользоваться полным иммунитетом.

Бен слыл человеком широких взглядов, а точнее, был беспринципен в выборе средств для выколачивания прибылей. Он с блеском продемонстрировал это в Испании, где во время гражданской войны предоставлял услуги обеим сторонам, склоняясь мало-помалу в сторону франкистов. «На войне, как на войне» — и Бен месяцами не выходил из бомбоубежища, где теперь помещалась штаб-квартира его испанского филиала, известного тогда как «Телефоника». Он старался заручиться поддержкой и республиканцев и фалангистов. Не зная отдыха, Бен сновал из номера в отеле «Риц» в бункер и обратно. Приходилось еще выкраивать время, чтобы устраивать роскошные приемы для представителей английской и американской прессы с целью отвлечь их внимание от своих переговоров с руководством Банка международных расчетов о предоставлении Франко кредита для покупки принадлежавшего ИТТ оборудования связи, которое находилось во время гражданской войны в распоряжении республиканцев.

После оккупации Польши Бен, посоветовавшись со Шрёдером и заручившись поддержкой опекуна иностранной собственности в Германии Ганса-Иоахима Цезаря, добился того, чтобы польские филиалы ИТТ не подверглись конфискации.

Настало время, наконец, рассказать и о той роли, которую сыграл в деле сотрудничества с фашистами Алоиз Герхард Вестрик, не последний человек среди членов «братства». Вестрик начал свою карьеру так же, как и его американский коллега Джон Фостер Даллес, — юрисконсультом частной компании. Партнером Вестрика вплоть до 1938 года был д-р Генрих Альберт, ловкий делец, один из столпов «братства», руководивший немецкими филиалами Форда вплоть до 1945 года.

В начале 1940 года Бен решил, что Вестрику необходимо посетить США — шла война, и задача упрочения связей и обеспечения постоянных и надежных контактов между филиалами корпорации, оказавшимися на территории враждующих государств, приобретала особую важность. Министр иностранных дел фашистской Германии Риббентроп также имел все основания желать успеха миссии Вестрика, ибо тот представлял в Германии не только ИТТ, но и компанию Форда, «Дженерал моторс», «Стандард ойл оф Нью-Джерси», «Тексас компани», «Дэвис ойл компани» и «Стерлинг продактс».

Бен, оставшийся, как того требовали дела, в Лиссабоне, попросил Торкильда Рибера, главу «Тексас компани», организовать Вестрику радушный прием в США. Он сам позвонил в первоклассный нью-йоркский отель «Плаза», где постоянно бронировал один из лучших номеров, и распорядился предоставить его Вестрику.

В марте 1940 года Вестрик отправился в Нью-Йорк через Сан-Франциско, где между прочим передал по просьбе Бена и Риббентропа 5 млн. долларов генеральному консулу фашистской Германии в США Фрицу Видеману.

Деньги предназначались для финансирования ряда пропагандистских мероприятий, рассчитанных на завоевание симпатий к третьему рейху массы мелких предпринимателей в США.

Рибер выполнил просьбу Бена и встретил Вестрика с распростертыми объятиями. 12 апреля 1940 года, после ряда бесед с руководителями «братства», Вестрик дал интервью корреспонденту газеты «Нью-Йорк таймс», суть которого сводилась к изложению взглядов Эмиля Пуля и Вальтера Функа о путях дальнейшего развития экономики фашистской Германии. США должны были бы предоставить нацистскому правительству заем в размере 7500 млн. долларов в ценных бумагах и 18 млрд. долларов в золоте, причем не более чем под полтора процента. Предполагалось, что посредником в этой сделке между правительством США и «Рейхсбанком» станет БМР. Конечная цель всех этих мероприятий, по его словам, сводилась к достижению «вечного мира» путем прекращения экономических разногласий, этой древней причины войн и конфликтов. Прийти к такому «миру», с точки зрения Вестрика, можно лишь путем подчинения мировой экономики господству финансового триумвирата Уолл-стрит, «Рейхсбанка» и Банка Японии, обладающих контролем над золотом и финансами. Впрочем, как едко отметил корреспондент газеты «Таймс», позиция Вестрика мало чем отличалась от той, которую усиленно пропагандировал и госсекретарь США Корделл Хэлл.

Вряд ли стоит говорить, что в разговоре о «вечном мире» не нашлось места для таких досадных и мелких препятствий на пути к его достижению, как оккупация Австрии, Чехословакии или Польши.

Среди откликов на это интервью три дня спустя в «Таймс» было опубликовано письмо Карла Худека, исполнявшего обязанности генерального консула правительства оккупированной Чехословакии в США. В нем, в частности, говорилось:

«Я думаю, что все страны, по которым прошелся нацистский сапог, — Австрия, Чехословакия, Польша, Дания, Норвегия, — а также и те, которым предстоит быть раздавленными в недалеком будущем, должны поблагодарить господина Вестрика за благие намерения… Д-р Вестрик, безусловно, прав, утверждая, что в конечном счете войны всегда порождаются экономическими причинами. Моя несчастная и униженная страна — лучший тому пример: сразу после ее оккупации фашисты захватили всю промышленность. Можно не сомневаться — ими руководили экономические соображения!»

26 июня 1940 года члены «братства» устроили в честь Вестрика великолепный прием в отеле «Уолдорф-Астория», отпраздновав одновременно и победу нацистов над Францией. На этом «пире скорпионов» присутствовали Дитрих Шмиц, брат и партнер Германа Шмица из «Дженерал анилайн энд филм», Джеймс Муни от «Дженерал моторс», Эдзел Форд, вместе с отцом возглавлявший «Форд мотор компани», Уильям Уэйс от «Стерлинг продактс» и, наконец, Торкильд Рибер от «Тексас компани».

Эти магнаты пришли к общему соглашению: способствовать заключению договоров о беспошлинной торговле и мире с Германией.

Очень скоро, однако, Вестрик понял — фешенебельный гостиничный номер, где все на виду, не подходит для его необычной миссии. Поэтому с помощью того же Рибера он снял просторный дом в Вестчестере.[28]

Здесь у него собиралось изысканное общество видных представителей руководства третьего рейха и американских промышленников.

Пребывание Вестрика в США приобретало скандальный характер, и глава ФБР Эдгар Гувер нашел юридическое основание избавиться от немецкого гостя. Агенты ФБР выяснили, что Вестрик незаконно получил в США водительские права, солгав, что не имеет физических увечий. Несмотря на смехотворный повод, цель была достигнута. История попала в прессу, и ура-патриотически настроенные репортеры подняли невероятную шумиху вокруг пронацистской деятельности Вестрика, а временный поверенный Германии в США Ганс Томсен был вынужден предложить Вестрику немедленно вернуться домой.

Предотъездные хлопоты захлестнули Вестрика. В первую очередь он отправился к ожидавшим его с нетерпением отцу и сыну Фордам в Дирбоне с тем, чтобы обсудить вопрос об увеличении производства на их заводах моторов для немецких военных грузовиков. Правда, пришлось бы резко сократить поставки моторов в осажденную Британию, но это ничуть не смущало и не останавливало «автомобильных королей».

После этого вместе с Уилом Клейтоном из министерства торговли Вестрик нанес визит госсекретарю Корделлу Хэллу, от которого они постарались добиться гарантий строгого соблюдения американо-германских торговых соглашений, в чем были крайне заинтересованы также и владельцы хлопчатобумажной промышленности Техаса.

Клейтон, председатель совета директоров «Ю. С. коммершиал компани», стоял на страже интересов «братства» в течение всей второй мировой войны. Среди других американских друзей Вестрика небезынтересно отметить и Уильяма Донована, возглавившего в 1942 году управление стратегических служб США (преобразованное позже в ЦРУ). Вестрик успел до отъезда установить деловые контакты с руководством корпораций «Истмэн кодак» и «Ундервуд», после чего со спокойным сердцем отправился восвояси.

По возвращении домой дела его шли довольно гладко, пока после событий в Перл-Харборе и вступления США в войну с Германией против него не начались интриги со стороны нацистского руководства. В разговоре со Шрёдером и Беном в Швейцарии Вестрик пожаловался, что встретил непримиримого врага в лице престарелого министра Вильгельма Онезорге, одного из сподвижников фюрера, который среди первых вступил в НСДАП. Онезорге взбунтовался против того, чтобы филиалы концерна ИТТ, руководимого из Нью-Йорка, продолжали функционировать на территории рейха во время войны. Бен посоветовал Вестрику использовать влияние Шрёдера и гестапо, чтобы заставить замолчать Онезорге, а за это обещал Шрёдеру существенно увеличить свою финансовую помощь гестапо через «кружок друзей».

Нацистское руководство в итоге ограничилось созданием специального опекунского совета для контроля над деятельностью ИТТ на территории Германии и оккупированных стран Европы, а это было совсем не просто, поскольку к этому времени европейская часть ИТТ превратилась в гигантскую корпорацию, на предприятиях которой трудилось более 30 тыс. человек. Онезорге, как и следовало ожидать, всеми силами сопротивлялся этим половинчатым мерам и решил добиться своего с помощью Гиммлера. Но не тут-то было. Между Гиммлером, Шредером и Шелленбергом царило полное взаимопонимание, по крайней мере в этом вопросе. Тогда Онезорге обратился к самому Гитлеру и в беседе с ним прямо обвинил Вестрика в проамериканских симпатиях и предательстве. Однако Гитлер, хорошо представлявший всю важность ИТТ для фашистской Германии, полностью встал на сторону Бена.

Было найдено компромиссное решение, в соответствии с которым германское правительство отказывалось от передачи акций ИТТ в немецкие руки как непременного условия и устанавливало «эффективный контроль» над американской корпорацией, учредив совет управляющих, главой которого предполагалось назначить… Вестрика.

Действия американской корпорации ИТТ нельзя квалифицировать иначе, как прямое и недвусмысленное сотрудничество с правительством фашистской Германии во время войны.

Бен и Вестрик не успокоились на достигнутом. С целью упрочения позиций немецких филиалов корпорации они ввели Вальтера Шелленберга и генерала немецких войск связи Фрица Тиле в совет директоров ИТТ, заинтересовав их таким образом и в прибылях, и в самом существовании корпорации. Генерал Тиле оказался весьма ценным приобретением, поскольку военные заказы, которые корпорация получала с его помощью, всегда были лакомым куском, а во время войны тем паче. Гитлеру, правда, не понравилось, что его генерал получает директорскую зарплату от американской корпорации, и он чуть было не лишил его генеральского звания, но за Тиле вступился Гиммлер, и дело уладилось.

Однако старик Онезорге не унимался и однажды почти уговорил Гиммлера выдать ордер на арест Вестрика по обвинению в государственной измене. Он хотел упрятать Вестрика в концлагерь, чтобы без помех разделаться с ИТТ. И вновь явился ангел-хранитель — бригаденфюрер СС банкир Курт фон Шрёдер, который защитил ИТТ от престарелого министра. Вскоре Бен стал не только прямым владельцем немецкого филиала ИТТ, но и сосредоточил в своих руках управление всеми промышленными предприятиями корпорации, расположенными в нейтральных странах Европы: в Испании, Португалии, Швеции и Швейцарии. Все они работали на полную мощность, производя и реализуя продукцию в странах «оси». Однако, понимая уязвимость своего положения с точки зрения американского законодательства, Бен лично или через представителей пытался легализовать деятельность европейских филиалов ИТТ и неоднократно обращался в министерство финансов за специальным разрешением. Хотя Моргентау постоянно отклонял просьбы Бена, тот, ничуть не смущаясь, продолжал сотрудничать с врагом. Бен поставлял сырье дочерним компаниям ИТТ в нейтральных странах, работавших на противника.

После Перл-Харбора главные командования сухопутных войск, военно-воздушных сил и военно-морского флота фашистской Германии заключили с ИТТ контракты, предусматривающие производство коммутаторов, телефонных аппаратов, систем воздушной разведки и оповещения, радиолокационного оборудования и взрывателей для артиллерийских снарядов в количестве 30 тыс. штук в месяц. Эту цифру предполагалось увеличить к 1944 году до 50 тыс. Кроме того, ИТТ поставляла готовые изделия для сборки ракетных снарядов, которыми немцы бомбили Лондон, селеновые выпрямители и высокочастотное радиооборудование, аппаратуру для обеспечения военной связи.

Благодаря услугам ИТТ немецкие военно-воздушные силы получили возможность уничтожать американские и британские войска, а немецкая армия — наносить удары по силам союзников в Африке, Италии, Франции и затем в самой Германии. Самолеты, варварски разрушающие английские города, совершающие налеты на корабли союзников в открытом море, несли смертельный груз, заботливо укомплектованный ИТТ… Без стараний ИТТ и ее филиалов фашистской Германии не удалось бы поддерживать связь со странами Латинской Америки как раз в то время, когда главнокомандующий германским военноморским флотом адмирал Редер перешел к практическому осуществлению своих опасных и далеко идущих планов основательно закрепиться южнее зоны Панамского канала. Приподнять завесу над тайными махинациями телефонной корпорации помогает докладная записка от 26 февраля 1942 года, направленная юрисконсультом госдепартамента США Р. Иглингом заместителю госсекретаря Брекинриджу Лонгу:

«Руководству корпорации «Интернэшнл телефон энд телеграф», которое с одобрения и при содействии госдепартамента обеспечивает телефонную, телеграфную и телетайпную связь между странами Латинской Америки и отдельными пунктами на территории стран «оси», нужны определенные гарантии того, что подобная деятельность корпорации и впредь не вызовет возражений со стороны администрации. Данный вопрос, видимо, следует обсудить в частном порядке с министром юстиции США. В случае его согласия необходимо довести до сведения руководства ИТТ, что корпорации не угрожают санкции со стороны властей. Поскольку руководство ИТТ считает, что действия латиноамериканских филиалов не противоречат положениям недавно принятого в США закона о торговле с врагом, ему надлежит в установленном порядке просить министерство финансов США выдать предусмотренное этим законом разрешение».

Не дожидаясь никаких разрешений, Бен продолжал торговать с противником. Он был уверен: ни госдепартамент, ни министерство юстиции не станут вмешиваться в его дела. Твердая поддержка со стороны влиятельных членов американской администрации на протяжении всей войны позволяла ему совершать регулярные поездки в Мадрид для заключения сделок с противником. В Испании ему принадлежала не только крупнейшая в стране телефонная компания, но и главная компания по производству телефонного оборудования — «Стандард электрик». После одного из визитов в Мадрид в середине 1942 года Бен обратился в госдепартамент за разрешением закупать сырье в Германии, чтобы использовать его потом на предприятиях филиала ИТТ в Испании. Вполне понятное недоумение госдепартамента нисколько не смутило Бена. Не моргнув глазом, он заявил, что в противном случае правительство Франко выполнит свою угрозу и конфискует имущество компании. Довод отнюдь не новый и к тому же заведомо лживый — годом раньше Бен безуспешно пытался продать франкистскому правительству испанский филиал корпорации и убедился, что оно вовсе не желает взваливать себе на плечи дополнительные сложности по управлению компанией.

Просьба Бена вызвала оживленную переписку между госдепартаментом и американским посольством в Испании, причем посол Карлтон Хейс продемонстрировал уникальную способность скрывать истинное положение дел. 15 августа 1942 года он писал: «Посольство… склоняется к мнению, что ИТТ лишена возможности постоянно ставить военные интересы нашей страны выше ее собственных».

Эти строки были написаны в то время, когда на предприятиях ИТТ в Испании полным ходом шло производство военного снаряжения для германской армии.

28 сентября 1942 года американский посол в Лондоне Джон Вайнант в срочном сообщении в Вашингтон настойчиво рекомендовал госдепартаменту убедить министерство финансов «выдать разрешение на торговлю с нацистской Германией» швейцарскому и испанскому филиалам ИТТ. Однако Моргентау и Гарри Декстер Уайт решительно отклонили это ходатайство.

Бен, несмотря на подобные мелкие неурядицы, строил все более широкие планы и незамедлительно переходил к их реализации. Первые три месяца следующего, 1943 года он снова провел в Мадриде. В испанской столице Бен часто встречался с Вильгельмом Грубе, полковником войск связи Германии, и подробно излагал ему проект слияния всех компаний ИТТ на территории Западной Европы в единую корпорацию, позже получившую название «Эуропиан стандард». Идеи Бена Грубе довел до сведения своего начальства.

Однако не будем забегать вперед. Сразу после событий в Перл-Харборе президент Рузвельт поручил Нельсону Рокфеллеру подготовить доклад о состоянии средств связи в Латинской Америке, ибо, учитывая вступление США в войну, вопрос этот приобретал стратегическое значение. 4 мая 1942 года президент США направил вице-президенту Генри Уоллесу, возглавлявшему управление экономической войны, меморандум, в котором предписывалось очистить все предприятия, обеспечивающие связь по радио, телефону и телеграфу, от служащих, которые являлись подданными враждебных стран. Далее он убеждал Уоллеса в необходимости устранить контроль и влияние государств «оси» над линиями дальней связи в Латинской Америке с тем, чтобы обеспечить надежность их работы во всем западном полушарии. Президент предлагал также закрыть прямые линии связи с государствами, которые вели войну против США. Для осуществления этих мероприятий и решения вопроса об их финансировании он считал целесообразным создать специальную корпорацию и комитет экспертов при ней.

Уоллес решил разделить бремя возложенной на него ответственности с министром торговли Джесси Джонсом и обратился к нему за помощью. Джонс организовал так называемую «Ю. С. коммершиал компани», в задачу которой входило практическое осуществление распоряжений президента. Следует особо остановиться на тех кандидатурах, которые Джонс подобрал на руководящие посты в компании. Вторым лицом в ней стал Роберт Гантт, вице-президент ИТТ, причем то обстоятельство, что Гантт стал совмещать два поста, ни у кого не вызывало недоумения. Остальные члены совета директоров в большинстве своем также занимали ответственные должности в ИТТ или в «Радио корпорейшн оф Америка» (РКА), не менее тесно связанной с германскими компаниями. Бесспорно, их общий интерес заключался в том, чтобы свести работу «Ю. С. коммершиал компани» к пустым словопрениям, в чем они и преуспели.

Кроме того, был образован комитет по проблемам связи западного полушария. В него вошли представители министерства финансов, госдепартамента, ВМФ, ВВС и директора «Ю. С. коммершиал компани». Комитет регулярно заседал в течение всей войны, однако его деятельность сводилась в основном к бесконечным дискуссиям о наиболее действенных мерах, которые могли бы быть приняты против сотрудничающих с нацистами американских компаний.

После событий в Перл-Харборе центральное место в дебатах надолго занял вопрос о планах поглощения ИТТ телефонных компаний в Мексике. Дело в том, что одна из них, «Мексикан телефон энд телеграф», полностью принадлежала Бену. В его руках были 35 процентов акций другой — шведской «Эриксон компани». Оставшейся частью акций владели некто Аксель Вэннер-Грен, давно сотрудничавший с нацистами, и Якоб Валленберг, шведский миллионер, снабжавший шарикоподшипниками обе воюющие стороны. В начале 40-х годов Бен приложил массу усилий к тому, чтобы объединить и подмять под себя обе компании.

Довод, который он приводил американским официальным лицам в пользу такого замысла, полностью соответствовал духу его деятельности. Оказывается, прежде всего это должно было ослабить прогерманское влияние в Мексике! Какая роль отводилась здесь ИТТ, не сумел объяснить даже он. Совершенно ясно лишь одно: с осуществлением планов Бена такое влияние могло лишь усилиться. Идее Бена решительно воспротивился К. Дурр, исполнявший обязанности председателя федеральной комиссии по вопросам связи. У Дурра были основания подозревать, что 15-миллионный кредит, который Экспортно-импортный банк обещал Бену, попадет прямо в руки фашистов. Дурра возмущало также, что в условиях войны оставался в силе контракт между ИТТ и японской «Ниппон электрик компани», по которому Бен мог принимать на работу в Мексике служащих из числа японских граждан.

Тем не менее 29 октября 1942 года Экспортноимпортный банк заявил о согласии предоставить ИТТ кредит под слияние в размере 36 млн. долларов. Этому событию было посвящено бурное заседание федеральной комиссии по вопросам связи. На вопрос Дурра, как могло быть принято такое решение, один из членов федеральной комиссии многозначительно заметил, что свои мексиканские телефонные станции ИТТ предлагает использовать для прослушивания разговоров противника.

«Но, насколько я знаю, связь — вещь двусторонняя, а значит, прослушивать можно и нас?» — резонно возразил Дурр. «Контроль за телефонными разговорами приносит больше пользы той стороне, которая раньше и лучше сумеет оценить и проанализировать полученную информацию», — внес ясность капитан 3-го ранга ВМФ США Уиллимбухер. «К кому же, в таком случае, раньше всего поступает полученная информация?» — поинтересовался представитель юстиции Лоуренс Смит. «Руководству компании, естественно», — ответил, не задумываясь, Фрэнсис де Вольф из госдепартамента. «А правительство получит лишь те сведения, которыми с ним сочтет нужным поделиться ИТТ. Правда, компании придется задуматься над тем, что правительство может через конкурирующие источники контролировать объем передаваемой информации, и тогда попытка утаить часть сведений поставит ее в весьма щекотливое положение».

Характер и тон всех этих рассуждений приводили Дурра в ярость. Он рвал и метал по поводу того, что линии связи со странами «оси» работали по-прежнему с полной нагрузкой.

Этот вопрос он поставил на обсуждение возглавляемой им комиссии. В ходе горячих дебатов член комиссии Хью Ноултон заявил: «Военные тщательно проверили все стороны деятельности корпорации, и если они сочли возможным передавать ей важнейшие заказы, я думаю, мы тоже должны отбросить все подозрения».

Дурр возразил, что его беспокоит не столько деятельность ИТТ в самих США, «где корпорацию можно держать под постоянным контролем», сколько ее операции за границей, в особенности в странах «оси». Однако ни Ноултон, ни де Вольф не сдавались.

«Давайте разберемся, что более всего беспокоит нашу комиссию, — предложил де Вольф. — Все мы и раньше знали, что ИТТ принадлежат заводы в Германии, компания в Испании, что она связана с Бельгией, одним словом, торгует с противником. Так что единственно, чего приходится опасаться, это реакции общественности, если ей станут известны связи ИТТ с противником».

Ноултону пришлось выложить последний козырьнапомнить, что Бен приобрел безупречную репутацию истинного патриота Америки. («Он, конечно, себе на уме, но всегда был предан американским интересам»). Лоуренс Смит из министерства юстиции бросил упрек «Ю. С. коммершиал компани»: она так и не представила глубокого анализа ситуации, которого от нее так ждали. Когда он упомянул имя Вестрика и намекнул на сотрудничество с нацистами в Латинской Америке, де Вольф поспешил подвести черту: «ИТТ является вполне лояльной американской корпорацией». Смит позволил себе с этим не согласиться, а другой представитель министерства юстиции спросил, функционирует ли по-прежнему линия прямой связи с Токио. «Если да, то только с санкции правительства», — быстро парировал Ноултон, а де Вольф уточнил: «Такие каналы связи могут действовать лишь с разрешения госдепартамента».

Пока шли дебаты, СИДРА, филиал ИТТ в Аргентине, обеспечивал, как всегда, телефонную связь между Буэнос-Айресом, Германией, Венгрией и Румынией. Другая аргентинская телефонная компания, принадлежавшая Бену, только за первые семь месяцев 1942 года предоставила 622 телефонных разговора между Аргентиной и Берлином.

Продолжалось сотрудничество ИТТ с латиноамериканскими компаниями, внесенными в «черный список». Разрешения на это выдавались, как правило, посольствами США в соответствующих странах. Согласно инструкциям Бена, руководство деятельностью компании в Бразилии и Перу осуществлялось из Аргентины, которая не объявляла войны странам «оси».

В Бразилии ИТТ получила разрешение от американского посольства на покупку партии товаров у находящейся в «черном списке» немецкой компании, производящей электрооборудование. У нее же ИТТ покупала вольфрам и кобальт. Получателями продукции, производимой корпорацией Бена, были фирмы стран, с которыми воевали Соединенные Штаты. В Венесуэле в июне 1942 года ИТТ купила большую партию товара у фирмы «Арманда Каприлес энд компани», которая вносила щедрые вклады в так называемый «фонд зимней помощи», предназначенный для немецких войск в России и Польше. Что касается главы уругвайского филиала корпорации ИТТ, то он сам значился в правительственном «черном списке».

Во второй половине 1942 года ИТТ поставила большую партию телефонного оборудования для своих отделений в странах Латинской Америки, не имея на это разрешения. Корпорация по-прежнему пользовалась скидками и более низкими учетными ставками в Экспортноимпортном банке, который к тому же продлил для нее сроки своего кредита. В июле 1942 года произошел следующий случай: в руки принадлежащей ИТТ телефонной компании в Буэнос-Айресе попала секретная информация о залежах вольфрамовой руды. Вскоре эти сведения оказались у контролировавшейся фашистами «Хаверо трэйдинг компани оф Буэнос-Айрес».

В Европе филиалы ИТТ действовали не менее целенаправленно и активно. 4 декабря 1943 года П. Эриксон из шведского филиала ИТТ отправил письмо своему коллеге Г. Пизу в главную контору корпорации в НьюЙорке, в котором подробно излагал план автоматизации телефонной сети оккупированной нацистами Дании. Стоимость такой реконструкции оценивалась в 400 млн. крон. Только на телефонной станции ИТТ в Копенгагене, служившей нацистам основным узлом связи со всей Северной Европой, было занято около двухсот человек.

В Латинской Америке Бен имел могущественного партнера и соперника в лице «Радио корпорейшн оф Америка» (РКА), которой принадлежала крупнейшая радиосеть Эн-би-си. РКА была тесно связана с английской корпорацией «Бритиш кэйбл энд уаэйрлес» (БКУ), нацистской «Телефункен», принадлежавшей правительству Муссолини «Италкабле» и вишистской «Компани женераль». Кстати, «Компани женераль» входила в крупнейший консорциум «Трансрадио», председателем которого в то время был американский генерал Роберт Дэвис, возглавлявший нью-йоркское отделение американского Красного Креста. В свою очередь РКА, БКУ и некоторые немецкие и итальянские компании совместно с ИТТ владели акциями компании «Телеграфика и телефоника дель Плата» (ТТП), полностью контролировавшейся нацистами и обеспечивавшей прямую телефонную и телеграфную связь между Буэнос-Айресом и Монтевидео. Нацисты в Монтевидео, таким образом, располагали в Буэнос-Айресе надежным средством передачи информации.

Проконтролировать эту линию не могли ни государственные телефонные сети в Уругвае, ни ИТТ в Аргентине.

Зачастую даже самая секретная информация, предназначавшаяся для американского правительства, попадала прямо в Берлин и Рим по линиям связи «Трансрадио». Через ТТП ИТТ поддерживала деловые контакты со своим германским соперником, концерном «Сименс», также входившим в число акционеров этой латиноамериканской компании. Империя Бена и «Сименс» конкурировали и в западном полушарии к югу от Панамы.

Во главе РКА во время второй мировой войны стоял полковник Дэвид Сарнофф. Плотный, приземистый, весьма решительный во всех вопросах, отдающий распоряжения глуховатым басом, — вот портрет этого человека, сына русских эмигрантов. В начале жизненного пути он — мальчик на побегушках, продавец газет, затем телеграфист в фирме «Маркони уаэйрлес». В 1912 году Сарнофф неожиданно прославился: 22-летний клерк оказался первым, кто поймал сигналы бедствия тонущего «Титаника», и в течение 72 часов направлял корабли на помощь гибнущему судну. Далее карьера его сложилась на редкость удачно: за пять лет он быстро поднялся по служебной лестнице от скромного инспектора до поста коммерческого директора фирмы. В 1922 году Сарнофф — уже главный управляющий РКА, а еще через несколько лет — президент этой компании. Под его руководством Эн-би-си превратилась в крупнейшую радиовещательную сеть, а РКА стала одной из ведущих многонациональных корпораций в области телевидения и связи.

Сразу же после трагедии в Перл-Харборе Сарнофф телеграфировал Рузвельту: «Весь технический и людской потенциал нашей компании находится в состоянии готовности и в полном Вашем распоряжении. Ждем указаний». Вклад Сарноффа в военные усилия США во второй мировой войне был столь же важен, как и вклад Бена. Обоим присвоили звание полковника войск связи США. Сарнофф сумел справиться с задачей обеспечения всеми видами связи 12-миллионных вооруженных сил США. В 1944 году он прибыл в Лондон и в качестве консультанта при штабе верховного главнокомандующего экспедиционных сил союзников в Западной Европе генерала Дуайта Эйзенхауэра участвовал в подготовке высадки в Нормандии. За помощь, оказанную англоамериканскому командованию при овладении территорией в Европе, Сарнофф был награжден медалью «За заслуги». Возглавляемая им РКА обеспечивала поступление в Америку всей информации о праздновании Дня победы над Японией.

С одобрения американских генералов РКА в 1943 году создала новые экспериментальные лаборатории, которые были необходимы для разработки современных средств связи на завершающем этапе войны.

Однако американская общественность, привыкшая видеть в Сарноффе гражданина и патриота, была бы шокирована, узнав, что возглавляемая им гигантская корпорация находилась в тесном сотрудничестве с такими пронацистскими компаниями, как «Трансрадио» и ТТП. Для англичан было бы малоприятно узнать следующее:

БКУ, 10 процентов акций которой принадлежало правительству Великобритании, одновременно являлась партнером немецких и итальянских компаний.

«Трансрадио», о тесных связях которой с крупнейшими корпорациями США мы уже говорили, была истинным аванпостом германского фашизма в Латинской Америке. Вскоре после событий в Перл-Харборе управляющий «Трансрадио» в Чили Ганс Блюме организовал нелегальную сеть радиовещания, использовавшуюся для пронацистской пропаганды, координации действий разветвленной шпионской сети противника, созданной для сбора секретных сведений о передвижении судов американского флота и данных о структуре экспорта США через латиноамериканские порты, оборонных мероприятиях соседних стран. Кроме того, Блюме обеспечивал связь фашистской Германии с ее дипломатическими миссиями в Южной Америке. Подобные задачи «Трансрадио» выполняла и в Рио-де-Жанейро и Буэнос-Айресе.

Бразильский филиал «Трансрадио» был известен как «Радиобраз». Акции этой компании принадлежали американским, британским, германским и итальянским акционерам, представители которых входили и в совет директоров «Нэшнл сити бэнк оф Нью-Йорк», точнее, его отделения в Рио-де-Жанейро. В 1942 году этому отделению НСБ лондонский банк «Трансрадио» перевел акции стоимостью более 250 тыс. долларов, изъятые из различных банков, контролировавшихся нацистами.

Совет директоров аргентинского филиала «Трансрадио» также представлял собой разношерстную компанию представителей финансового капитала Германии, Италии и стран антигитлеровской коалиции. Как и директора БМР, они без конца проводили совещания, обдумывая, как лучше услужить нацистам. Влияние и власть пронацистских сил возросли настолько, что большинство совершенно секретных донесений, направлявшихся посольствами и консульствами США в столицы союзных стран, ложились на стол гитлеровского руководства раньше, чем достигали адресатов.

15 марта 1942 года руководство «Трансрадио» в Лондоне дало указание своему филиалу в Буэнос-Айресе немедленно открыть линию фоторадиосвязи с Токио, что могло быть осуществлено лишь с санкции правительства Великобритании. 16 марта американское посольство в Буэнос-Айресе сообщило госдепартаменту о самых негативных последствиях, которые может повлечь открытие такой линии, ибо «японцы получат прекрасную возможность беспрепятственно передавать любую фотоинформацию, содержание которой нанесет вред интересам союзников, особенно в случае ее опубликования в печати». В тот же день на стол заместителя госсекретаря Брекинриджа Лонга легла служебная записка из государственного департамента следующего содержания:

«Теперь, когда мы находимся в состоянии войны и учитывая обязанности, которые налагает на нас подписанная в Рио-де-Жанейро 40-я резолюция, представляется целесообразным призвать наши компании, обеспечивающие телефонную связь государств «оси» со странами Латинской Америки, впредь воздержаться от подобной деятельности, если у них не будет на это соответствующего разрешения министерства финансов… Что касается деятельности компаний в прошлом, то, вероятно, мы можем устно заверить руководство компаний в том, что они не будут подвергнуты судебному преследованию». Интересно отметить, что сотрудничество с противником ни «в прошлом», ни в будущем не доставляло американским компаниям никаких неприятностей со стороны администрации и уж тем более не подвергалось судебному преследованию.

В то же самое время Лондон, по имеющимся данным, разрешил «Трансрадио» открыть линию прямой связи между крупнейшими городами Латинской Америки и Римом. Еще в 1939 году правительство Великобритании распорядилось ликвидировать принадлежавшую «Италкабле» линию связи с Римом в Гибралтаре. Теперь же «Трансрадио» получила возможность за полцены приобрести эту линию у своего итальянского партнера.

Помимо этого, как докладывал госдепартамент, принадлежавшие «Трансрадио» телефонные станции имели прямые линии связи с Берлином, о чем отлично знал Дэвид Сарнофф. Количество секретной информации, полученной противником таким путем, даже трудно себе представить: на протяжении всей войны лондонское и нью-йоркское отделения корпорации находились в постоянном контакте, обменивались сведениями, полученными из Аргентины, Бразилии и Чили, а также направляли отчеты компании заинтересованным ведомствам в Италии и Германии.

Одна телеграмма дает представление о сотрудничестве с фашистами. Ее направил из Буэнос-Айреса Нандо Бен своему дяде Состенесу Бену в Нью-Йорк в конце июня 1942 года, причем он с возмущением уличал «Трансрадио» в том же, чем грешила ИТТ:

«Здесь действует настоящий центр связи Америки с Берлином. Необходимо положить этому конец. Наши конкуренты (я имею в виду «Трансрадио») имеют прямую радиосвязь с Берлином. Поэтому будь уверен, об отплытии любого судна из Буэнос-Айреса в Берлине узнают раньше, чем оно успевает выйти в открытое море».

Создается такое впечатление, что американскому генералу Роберту Дэвису никогда в голову не приходила мысль, что его шведские коллеги по совету директоров «Трансрадио» являлись доверенными лицами правительства одной из стран «оси». Почему-то его не удивляло, что совершенно секретные чертежи, документы и патенты быстро и с большой точностью передавались из Страны восходящего солнца в Латинскую Америку с санкции японского министра связи.

10 июля 1942 года аргентинский министр внутренних дел направил генеральному директору почт и телеграфа США официальное письмо, в котором пытался заручиться согласием на закрытие прямых линий связи со странами «оси», ссылаясь при этом на договоренности, достигнутые на конференции в Рио-де-Жанейро.[29] Эти договоренности были заключены по настоянию Сэмнера Уэллеса. Руководство «Трансрадио», РКА и ИТТ тут же лицемерно заявили, что аргентинское правительство не замедлило бы с национализацией их финансов, прекрати они обеспечивать связь с враждебными государствами.

Переложив, таким образом, ответственность в вопросе о закрытии линий связи на плечи правительств Аргентины, Чили и Бразилии, Сарнофф вновь доказал: основной движущей силой его деятельности и во время войны оставался главный для дельца принцип «бизнес прежде всего». Стоит ли говорить, что подобная деятельность ничего общего с патриотизмом не имела.

Через два дня после заявления Аргентины о ее желании закрыть линии связи с противником в кабинете Брекинриджа Лонга состоялось срочное совещание. Здесь хочется сделать небольшое отступление и сказать несколько слов о Лонге, занимавшем пост заместителя госсекретаря США по вопросам связи и виз, а ранее посла США в Италии. Восторженное преклонение перед личностью Муссолини было одной из самых ярких черт его характера. Находясь на новом посту, Лонг проявил редкостное рвение, изыскивая всевозможные препятствия иммиграции евреев в США из оккупированной гитлеровцами Европы. На заседании в кабинете Лонга присутствовали, кроме него, Сарнофф, сэр Кэмпбелл Стюарт,[30] вице-президент РКА У. Уинтерботтом и генерал Р. Дэвис. Узкий круг дельцов, собравшихся в кабинете Лонга, вынес решение направить Дэвиса в Аргентину и Чили, чтобы он мог на месте разобраться в сложившейся ситуации. Для широкой публики миссию Дэвиса преподнесли по-иному: преисполненный решимости, получив соответствующие полномочия, он якобы едет с единственной целью — приложить все усилия и закрыть линии связи с противником через Латинскую Америку, как того требовали обстоятельства и правительства этих стран. В помощники Дэвису выделили инженера Филиппа Сайлинга из федеральной комиссии по вопросам связи, состоявшего на службе в ИТТ, и капитана Джорджа Шеклина из управления военной информации, работавшего и в РКА.

На следующем заседании, состоявшемся 20 июля и созванном для обсуждения деталей миссии Дэвиса, Брекинридж Лонг особо отметил ее важность, упомянув без особого сожаления, что «информация, передаваемая телефоно— и радиостанциями нашей корпорации, достигает адресатов не без утечки». Сэр Кэмпбелл Стюарт невозмутимо обещал «довести до сведения правительства Великобритании решения, принятые на этом совещании». Было условлено, что госдепартамент США возьмет на себя все издержки по поездке Дэвиса и окажет содействие в получении паспортов и виз.

Дэвис отправился в Латинскую Америку и провел переговоры с директорами и управляющими местных филиалов. Однако, изучая «сложившуюся ситуацию», он смотрел на многие факты сквозь пальцы, либо неприкрыто лгал с целью обелить своих коллег. Несмотря на то что во всех без исключения филиалах «Трансрадио» работали многочисленные нацистские агенты или лица, не скрывающие своих симпатий к нацизму, он почему-то обнаружил лишь двоих: Анри Пэнсемэна, представителя вишистской «Компани женераль» в Буэнос-Айресе, и уже известного Ганса Блюме из «Трансрадио» в Вальпараисо. Генерал Дэвис просто не заметил Эрнесто Агирре, хотя тот не только возглавлял совет директоров в БуэносАйресе, но и занимал руководящие посты в контролируемом нацистами филиале «Дженерал электрик» и нескольких других итальянских, японских и немецких компаниях.

На весьма ответственных должностях в Рио-де-Жанейро, Буэнос-Айресе и других крупных городах Дэвис оставил видных нацистов. Например, одного из них, Георга Рихтера, сотрудника компании «Сименс», постоянно кочевавшего якобы по делам службы из одного филиала фирмы в другой, в ФБР давно знали как агента шпионской сети, созданной верховным главнокомандованием нацистского вермахта.