Война мышей и лягушек

Война мышей и лягушек

Телесюжет недели — двойной (с интервалом в тридцать пять лет) юбилей нобелевских лауреатов по литературе — Михаила Шолохова и Иосифа Бродского. Телесюжет получился мультимедийным — с подключением радио, Сети и печатных СМИ, — но тон задали, безусловно, метровые каналы. Кроме разве что Пятого, невозмутимо гнавшего в прайм-тайм два старых сериала подряд — «Нож в облаках» и «На острие ножа», — сами названия которых, впрочем, поневоле ассоциировались с боевыми действиями, развернувшимися по преимуществу на Первом и на «Культуре». Правда, и боевые действия носили своеобразный характер; очередная литературная война мышей и лягушек разворачивалась следующим образом: мыши поносили Шолохова, тогда как лягушки славили Бродского. И победителя было предугадать нетрудно.

Показали (деваться некуда!) — как бы в пользу Шолохова — «Тихий Дон» и «Поднятую целину». Но, с другой стороны, показали Якова Гордина, Александра Кушнера, Владимира Уфлянда, Людмилу Штерн — и Григорий Мелехов со своей Аксиньей против них не фурычат! Деду Щукарю — по самоопределению, с переду костистому, с заду говнистому, — мастерски противопоставили отощавшего на старости в отсутствие туркменбашистских пельменей Евгения Рейна. Показали (в «Прогулках с Бродским») Венецию — и растёрли ею станицу Вешенскую в степную пыль. Почему-то постеснялись показать главное питерское ноу-хау нынешней весны: кабинет Бродского в Музее Ахматовой! Трудно сказать, подселение это или символическое подзахоронение — но в традиции города коммуналок и ужасающей тесноты на кладбищах вполне вписывается и то и другое.

Мыши атаковали Шолохова (в телефильмах «Писатель и вождь. Шолохов и Сталин. Шолохов и Хрущёв», «Чёрное солнце Михаила Шолохова» и «Загадки Шолохова») сразу по трём направлениям: во-первых, «Тихий Дон» написал не он (а кто? Пушкин? — В. Т.); во-вторых, всё написанное самим Шолоховым постыдно бездарно и служит укреплению сталинизма с хрущевизмом и примкнувшим к ним путинизмом; в-третьих, и сам писатель был лизоблюдом и редкой сволочью.

Лягушки славили Бродского главным образом за то, что он не брезговал брать их на руки и, наоборот, брезговал отрывать им лапки и головы. Здравствующий нобелевский лауреат по литературе Александр Солженицын, успевший заранее оспорить авторство «Тихого Дона» и наличие у Бродского поэтического дара, в пылу борьбы хранил трагический нейтралитет, потому что сегодняшним мнением патриарха отечественной словесности на сей раз просто-напросто позабыли поинтересоваться. Оно и не мудрено: и мыши, и лягушки не могут простить Солженицыну откровенно антисемитских «Двухсот лет вместе». Думаю, Александр Исаевич, разобиженный демонстративным невниманием в день двойного юбилея, тут же величаво возьмётся за третий том!

Мыши показали, как выступает Шолохов на Съезде писателей, клеймя Синявского и Даниэля, а лягушки — как, сидя за столиком в кафе, читает стихи Бродский. Но этот раунд закончился, по-моему, вничью: один выступает, а другой декламирует одинаково вдохновенно! В обоих случаях чувствуется сильный дар риторического по преимуществу происхождения и недюжинное остроумие на прочной национальной основе.

Конечно, телезритель ждал, когда же мыши с лягушками сойдутся в честном бою, но этого так и не произошло: на экране, как у ещё одного изрядно подзабытого классика, erste Kolonne marschierte в том же направлении, что и zweite, так что столкнуться лоб в лоб им было трудно.

И всё же такое столкновение приключилось, однако осталось за кадром, хотя и не укрылось от беспристрастного взгляда вашего телеобозревателя: глупые питерские лягушки ничтоже сумняшеся решили выдвинуть на нобелевскую премию по литературе одну из своих рядов — поэтическую соперницу Бродского, — тогда как осмотрительные московские мыши, не желая смешить Стокгольм, ответили им: «Перетопчетесь!» Однако лягушки не сдались и, подкатившись к Чубайсу, развели РАО «ЕЭС» на общенациональную премию «Поэт» (50 тысяч долларов), которую нашей страдалице, умнице и красавице присудят буквально на днях — в хорошо взвешенном жюри на каждую мышь приходится по пять лягушек, и каждая умеет сбивать молоко в сметану…

После чего лягушку-поэта ещё раз (и ещё не раз!) покажут по ящику. Вместо Шолохова? Нет, вместо Бродского!

А кого покажут вместо Шолохова? Литературных наследников у него нет и не предвидится, да и литературных друзей не осталось: сплошные недоброжелатели, а то и просто враги. А вот у Бродского врагов нет — но при таких друзьях, как у него, надобность во врагах отпадает.

2005

Данный текст является ознакомительным фрагментом.