Заметки на полях Об исторической оправданности оптимизма

Заметки на полях

Об исторической оправданности оптимизма

Там, где пессимист видит проблему, оптимист видит решение. Проблемы есть, будут всегда и неизменность, с которой они сопровождают нас в жизни, – прекрасна. До той поры, пока проблемы есть, мы живы. Пока страна мучается со своим начальством, своими соседями и своим населением, она существует. Обратное не значит, что настало светлое будущее, обещанный Никитой Сергеевичем Хрущевым коммунизм или особая благодать, которая хрен знает почему вдруг снизошла на Русь Святую, по Божьему благословению или щучьему велению. Никто никого живьем в рай не поведет. Спокойствие и благолепие в государственных делах обозначает старость со свойственными ей немощами и маразмом. Европа это демонстрирует куда как явно. Мы живы – замечательно. Мы потихоньку выгребаем – превосходно. Мы можем ездить в большой мир, как никогда не ездили до того, – искреннее спасибо. Мы по дороге в светлое будущее потеряли направление пути, идеологию и веру в это будущее – так ведь никто не обещал, что будет легко. Детство кончилось. Все то, что нужно строить, – нужно строить все равно, хотя вокруг воруют все, кто может. Как сказано выше – мы перекресток на дороге. Будем считать, что это дорога из желтого кирпича. Кто в детстве читал «Волшебника изумрудного города», помнит, что там тоже были одни проблемы. Но ведь и жизнь состоит из одних проблем. Кому не нравится, может до срока отправиться на свой погост и там расслабиться на веки вечные.

Древние евреи прокляли императора Адриана, который выселил после Великого восстания большую часть населения из родных им Иудеи и Израиля, сменив название страны на Палестину. Евреям тогда запретили жить в Иерусалиме и заселили страну римскими колонистами, которым, в отличие от нынешних израильских поселенцев, никто не морочил голову: до создания ООН оставалась тысяча восемьсот лет. Помимо этого, Адриан был вполне приличный император, но раввины по всему еврейскому миру в положенные дни его официально проклинают. На самом деле можно поблагодарить. Самаритян никто не высылал, их было ровно столько же, сколько евреев, и пережили они даже крестоносцев, которые, не разбираясь в логике первоисточников, сделали из притчи о добром самаритянине вывод, что, согласно Иисусу, все самаритяне – добрые. Имелось в виду, что даже самаритянин может быть добрым, но кто будет копаться в мелочах. Так вот, евреи, составлявшие на рубеже эр около 10 % населения Римской империи, что примерно равно нынешнему населению США в соотношении с общемировым, не слишком-то размножились в диаспоре. Но, худо-бедно, миллионов 16 их к середине ХХ века сохранилось. Немного по сравнению с исходными 5–6 миллионами, но многие народы за это время и совсем исчезли. Самаритян осталось 500–700. Не тысяч – просто человек. Войска Чингисхана и Тимура мало кого оставляли на своем пути. Оставь римляне евреев в покое при Адриане – их осталось бы не больше. На первый взгляд это была катастрофа, оправиться от которой шансов не было. Да и на второй – тоже. Тем не менее результат налицо.

Для тех, кто полагает, что пример неадекватен, напомним: вся еврейская история есть серия национальных катастроф. Вопрос лишь в том, как к ним относиться. Тот, кто сбивает масло, выскочит из кувшина. Кто расстроенно сложит конечности – уйдет на дно, и кому потом он будет предъявлять претензии? Хуже, чем при холокосте, скорей всего евреям уже не будет. Но еврейское государство, вопреки всему, было создано именно на волне понимания того простого факта, что в этом мире не на кого надеяться, кроме себя самих. Что, несомненно, служит примером и для России, коль скоро она собирается существовать и обустраивать занимаемое ею пространство, а не разваливаться на составные части. Никто не знает, в чем на самом деле состоит замысел Божий. Фатализм – вещь ценная лишь для того, кто твердо отрешился от соблазнов окружающего мира. Всем прочим, остающимся в нормальном бренном мире, нужно продолжать в нем жить, хорош он или плох. Растить детей. Выгуливать собак. Писать стихи. Рассказывать сказки внукам. В положенный срок оставлять этот мир, поскольку смертность по планете – 100 %, и из этой жизни никто из нас еще живьем не уходил. Что знают все, но понимают лишь немногие.

Еще один, последний пример из еврейской истории. По результатам Иудейской войны страна была разгромлена и оккупирована, а большая часть ее тогдашнего населения вывезена на народные стройки Рима, в том числе возведение здания, известного как Колизей. Храм был разрушен, Иерусалим разгромлен, священные предметы стали военными трофеями – в общем, татаро-монгольское иго за тысячу с лишним лет до татар с монголами в придачу. Единственным, что сохранили евреи, была маленькая академия в Явне – как сказали бы сегодня, кружок по изучению Торы. Итогом стало создание первой в мире монотеистической религии, без храма и жрецов, опирающейся на письменный текст, его изучение и комментирование. Что это значило для всей триады авраамических религий, куда, кроме иудаизма, входят христианство и ислам, – понятно. Для мировой культуры и западной цивилизации – тоже понятно. Подчеркнем: не земельные владения, армия или сокровища помогли сохранить народ в грядущих испытаниях, а знания и сохранение памяти о прошлом. Чего в России, вопреки всем плачам о ее судьбе, более чем достаточно.

Гибель Российской империи была страшным испытанием, из которого вышла другая страна. Все ее трагедии ХХ века подготовили почти бескровное прохождение через кризис 1991 года: в истории нет примеров настолько «бархатного развода», как продемонстрировали бывшие советские республики. Трудно оценить, каким это видится чудом со стороны. Геополитические сдвиги такого масштаба, как правило, стоят миллионов жизней. Распад СССР на деле обеспечил стране историческое бессмертие, рассеяв ее семена по всему окружающему миру, при сохранившемся в неприкосновенности территориальном ядре. Сегодня на планете нет страны, где не было бы кого-то, говорящего по-русски. Кому-то катастрофа. Кому-то обновление. Старого жаль и, что удастся, нужно сохранять. Но сохранить его возможно, только понимая, что мир меняется и в этом его суть. А уж благо эти изменения или зло – решать не тем, кто наблюдает их в течение отмеренной им жизни. Потомки разберутся.

Как следствие, проблема состоит не в том, что население России меняется – оно не может оставаться прежним, исходя из объективного развития событий. Вопрос лишь в том, чтоб те, кто рано или поздно заменит нынешних жителей, получили все то, что живущим в сегодняшней стране досталось от предыдущих поколений, и освоили это наследство. Искренние извинения автора за патетический тон – он изначально не предполагался. Русский язык, литература и культура. Образование. Наука. Жилой фонд. Медицина. Историческое наследие. Инфраструктура. Природа. Космос. Музеи, парки, заповедники. Промышленность. Возможно, армия, авиация и флот – если из денег, выделенных на военную реформу, хоть что-нибудь на самом деле на нее пойдет. Что до того, как эти люди будут выглядеть – кому какая разница? Пушкин, тот, который не официальный «наше все», а весело прохулиганивший всю свою жизнь потомок арапа Петра, в свое время полностью закрыл тему, включив в перечень будущих читателей своих произведений отечественных тунгусов и калмыков. Что позволяет еще раз напомнить об исторической оправданности оптимизма. Во всяком случае, в отношении России.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.