22. О деньгах

22. О деньгах

Бергольо:

– Христианство с одинаковой суровостью осуждает как коммунизм, так и дикий капитализм. Да, частная собственность существует, но к ней прилагается обязанность обобществлять ее по справедливости. Очевидный пример – судьба капиталов, которые выводятся за границу. У денег тоже есть родина, и тот, кто наживается на некой индустрии внутри страны, а деньги вывозит, чтобы хранить за границей, совершает грех. Ведь он проявляет неуважение и к стране, которая делает его богаче, и к народу, который на его обогащение работает.

Скорка:

– В Библии, в Книге Левит[91], содержится тщательно разработанный экономический проект. Там сообщается, что у всех людей были собственные земельные участки. Тот, кто не мог обрабатывать свой участок, мог сдать его в аренду. Но закон старался гарантировать, чтобы у каждого было свое неотчуждаемое имущество, которое давало бы ему средства для достойного существования. Несомненно, исторический опыт демонстрирует: чтобы человек трудился, ему нужны стимулы. Нужно понимать, почему потерпел неудачу советский строй. Правда, в СССР был еще один нюанс: существовал класс, который держался за власть и жил в роскоши, в то время как большинство населения прозябало в нищете. Но другой причиной неуспеха определенно была отмена частной собственности. В ХХ веке был один очень удачный эксперимент: кибуцы, сельскохозяйственные колонии, организованные по социалистической системе. Кибуцы стали одним из опорных элементов, без которых было бы невозможно создание и развитие Государства Израиль. Но в наше время кибуцы перестали быть осью израильской экономики и ищут новые формы социально-экономического развития, чтобы уцелеть. Мне представляется, что правильный путь – идея частной собственности в условиях справедливого распределения и перераспределения богатства. Мы возвращаемся к закону, к рекомендованному социальному строю, который предлагает Книга Левит. И наоборот, когда людей, которые разрабатывают экономические схемы для некого социума, волнует только одно – «Бог-Чистоган», «Божество-Потребление», когда эти люди перестают воспринимать человека как средоточие всего, как высшую цель, наступает дикий капитализм. В той степени, в какой капитал используется для помощи людям, я его приветствую, но, если он используется в других целях, нужно внести необходимые коррективы, дабы разработать более справедливый общественный строй.

Бергольо:

– Вот почему мы придаем понятию социальной ответственности столь большое значение. Всюду, где извлекается какая-то выгода, нужно учитывать аспект социальной ответственности.

Скорка:

– Я учу своих подопечных не лебезить перед теми, кто очень богат и держится надменно, с теми, кто мнит: «Раз у меня есть деньги, значит, есть и власть». Разумеется, когда организуется община, для ее развития нужны зажиточные люди, но их деньги должны быть честно нажитыми. Неправда, что деньги не пахнут. Нельзя развивать духовность на деньги, испачканные кровью.

Бергольо:

– В первые века существования христианства один проповедник говорил: за всяким крупным состоянием непременно стоит преступление. Но по-моему, так бывает не всегда. Я разделяю ваше мнение, рабби: некоторые люди полагают, что, жертвуя деньги, очищают свою нечистую совесть. Но в диалоге с пастырем совесть очищается совсем другим способом. Иногда на исповеди я спрашиваю: «Вы подаете нищим?» Когда мне отвечают утвердительно, я продолжаю расспросы: «А вы смотрите в глаза нищему, когда даете ему милостыню, вы прикасаетесь к его руке?» И тут люди смущаются: ведь многие швыряют нищему монетку и брезгливо отворачиваются. Это определенная жизненная позиция, это определенные жесты. Либо ты солидарен со своим народом, либо живешь на неправедные доходы. У нас есть седьмая заповедь: не укради. А некоторые из тех, кто нажил свои деньги нечестным путем, хотят загладить свой грех благотворительностью. Но я никогда не принимаю такие пожертвования-компенсации, если не узнаю, что человек начал вести себя по-другому, что он раскаялся. Иначе он очистит свою совесть, но снова пустится во все тяжкие. Как-то одного религиозного иерарха обвинили в том, что он принимает пожертвования от наркоторговцев. Он отвечал, что тратит эти деньги на добрые дела, не спрашивая об их источнике. Но так поступать нехорошо. Нельзя брать деньги, запачканные кровью. Правда, у религии всегда были непростые отношения с деньгами. Кстати, вечно толкуют о «золоте Ватикана», но тут другое, речь все-таки идет о музее. Нужно различать, где музей, а где религия. Религиозным конфессиям нужны деньги на организацию их деятельности, а это осуществляется через банковские учреждения, это не противозаконно. Вопрос в том, как ты распоряжаешься деньгами, которые поступают в качестве милостыни или пожертвований. Бюджет Ватикана публикуется, причем расходы в нем всегда превышают доходы: поступления от пожертвований или продажи билетов в музеи Ватикана идут на содержание лепрозориев и школ, на содержание общин в Африке, Азии, Латинской Америке.

Скорка:

– Невозможно создать идеальный институт, даже если это религиозный институт. Потому что идеальных людей не бывает. Там, где люди, всегда случаются конфликты. Священники, пасторы или раввины приходят в религиозные институты по самым разным соображениям: кому-то хочется развиваться, а кто-то надеется, что религия обуздает его натуру, но однажды сбивается с пути. Не все священнослужители ведут себя безукоризненно. Но это обстоятельство не должно затемнять сути. Из того, что один человек сбился с пути, еще не следует, будто в религиозных институтах царит сплошное лицемерие. Нужно отделять зерна от плевел. Просто к религии предъявляются повышенные требования, поскольку нравственность заложена в ее сути. Всякий, кто называет себя верующим, но поступает безнравственно, – совсем как судья, который судит несправедливо. Такой судья дискредитирует идею правосудия в глазах сограждан. Когда в черные дни нашей истории те, кому было поручено бороться с партизанами, выполняли свою задачу, отбросив правовые нормы и окончательно свернув с правильного пути, их вина была двойной. Ведь вдобавок к тому, что они нанесли урон множеству семей, они причинили вред всей Аргентине. Точно так же политик, совершающий дурной поступок, виновен вдвойне. Ведь его долг – подавать другим хороший пример.

Бергольо:

– Вести двойную жизнь – самое худшее, что может натворить священнослужитель: не важно, раввин, католический священник или пастор. Если у мирянина по одному адресу – домашний очаг, а по другому – любовное гнездышко, то в определенных обстоятельствах это, возможно, не покажется непростительным, но для священнослужителя двойная жизнь непростительна. В похожей ситуации весьма решительно поступил Иоанн Павел II: когда разразился скандал с Амброзианским банком, он приказал выплатить все до последнего гроша[92].

Данный текст является ознакомительным фрагментом.