9. О фундаментализме

Скорка:

– Раввин и священник должны вести человека за собой, поощрять его, стараться, чтобы он приблизился к Богу, учить его. Само слово «раввин» – буквально означает «учитель». А какова роль священника в католицизме?

Бергольо:

– Роль тройная: учитель, проводник народа Божьего и председатель литургического собрания, где происходит молитва, поклонение Богу.

Скорка:

– А насколько схожи приближение человека к Богу в католицизме и в иудаизме? Мы говорим человеку: «Я тебе помогу, я могу научить тебя тому, что сказано в книгах, но воззвать к Богу ты должен сам».

Бергольо:

– В части, которая касается учительства, этот элемент тоже присутствует. Никогда нельзя ничего решать за другого человека. Если священник узурпирует власть, сводя все исключительно к директивам – а в фундаменталистских движениях так случается, – то он принижает и выхолащивает людей, находящихся в поиске Бога. Священник, выступая в роли учителя, наставляет людей, предлагает им узнать истину, данную в откровении, и сопровождает их в пути. Священник сопровождает людей, даже если ему приходится наблюдать, как они терпят неудачи. Если же наставник узурпирует власть и все решает за своего ученика, то это не успешный священник, а успешный диктатор, он принижает религиозную индивидуальность других.

Скорка:

– То, что вы говорите, очень важно, так как в некоторых иудейских кругах есть очень харизматичные религиозные лидеры, оказывающие огромное влияние. И в этих кругах, если наставник что-то сказал, надо исполнять его волю, альтернативы нет. Даже если эта воля затрагивает самые сокровенные глубины тво ей души. В современном мире, где люди живут в состоянии ужасающей неопределенности и все ежеминутно меняется, найдется немало людей, которые требуют дать им некую «истину», какие-то непреложные утверждения среди изменчивой реальности, даже если эти утверждения крайне поверхностны. К некоторым истинам, касающимся Бога, можно прийти, лишь погрузившись вглубь себя. В иудаизме, как и в других исповеданиях, встречаются лидеры, принижающие ту религиозность, которая должна исходить из самых сокровенных глубин души. Они предписывают другим, как те должны жить. А как обстоит дело в католицизме?

Бергольо:

– Наставник излагает Божественные истины, указывает дорогу. Но если это настоящий учитель, он позволяет ученику идти самостоятельно, сопровождая его в его духовном пути.

Скорка:

– А много ли лжеучителей? В последнее время их число умножилось, не правда ли?

Бергольо:

– Да, умножилось число небольших групп, которые стремятся к реставрации старых порядков; я называю их фундаменталистами. Посреди нынешнего нагромождения неопределенностей, о котором вы говорили, эти люди велят молодым: «Делай то-то и то-то». И вот парень или девчонка лет семнадцати-восемнадцати горячо увлекаются их идеями, рвутся выполнять эти суровые директивы, но на деле они, так сказать, отдают этим людям свою жизнь в ипотеку, а в тридцать лет взрываются. Потому что их не подготовили к преодолению тысячи и одного кризиса, которыми полна жизнь, не подготовили даже к преодолению тысячи и одного недостатка, которые есть у любого человека, к победе над тысячей и одной несправедливостью, которые совершаются людьми. Они не в состоянии познать или понять, что такое милосердие Божие, например. Этот чрезвычайно косный вид религиозности скрывается за доктринами, которые выдают себя за объяснения, но в реальности отнимают у людей свободу и не дают им развиваться. В итоге большинство подобных людей начинают вести двойную жизнь.

Скорка:

– Фундаментализм – это определенная установка. Дескать, все обстоит так, как говорю я, и никакому обсуждению не подлежит, все так, и никак не может быть иначе. Но нельзя впадать и в другую крайность – нельзя утверждать, что все может обстоять, как нам угодно. Нужно держаться середины. Как учил Маймонид, следует отыскать «золотой путь». Эта проблема касается не только религии, она возникает практически во всех сферах жизни, начиная с политики. Причем в политике эта проблема встречается намного чаще, чем в религии. Но в религии она намного болезненнее. Когда кто-то убивает во имя Бога, это причиняет гораздо больше страданий. В каком-то смысле наносится еще больший вред, так как, вдобавок к противоестественному преступлению и уничижению человеческого достоинства, совершается уничтожение веры. Вера, так сказать, теряет свое реноме в глазах людей. Я говорю о вере в самом широком смысле: вере в Бога и вере, что мечта о мире и согласии между людьми однажды станет реальностью.

Бергольо:

– Как правило, в религиозных кругах фундаменталистов считают сумасбродами. Поэтому очень важно, как религиозный лидер воспринимает фундаменталистские группы в собственной общине. Некоторые по своей наивности не умеют их раскусить, попадаются на их удочку. Но бывает, что здоровый инстинкт говорит тебе: «Это не твой путь». Господь заповедал: «Ходи передо Мною и будь непорочен»[44]. Когда ты находишься в пути, с тобой приключается всякое, и Бог умеет это понять. Непорочность содержит в себе и раскаяние в совершенных ошибках, и возвращение к Богу. А фундаменталист не может терпимо отнестись к собственным огрехам. В здоровой религиозной общине фундаменталиста распознают моментально. Можно услышать: «Ну, этот перегибает палку, чересчур ревностен, надо быть немножко терпимее к людям». Фундаментализм неугоден Богу. Приведу пример: когда я был маленьким, в нашей семье существовали определенные пуританские традиции, не совсем фундаментализм, но близко к нему. Переставали ходить в гости к родственникам и знакомым, если те разводились или просто расходились; верили, что протестантам чуть ли не уготован ад. И однако, мне вспоминается, как мы однажды шли с моей бабушкой, замечательная была женщина, и нам встретились две женщины из Армии Спасения. Я – мне было лет пять или шесть – спросил: «Бабушка, они монашки?», потому что они были в таких специальных шапочках, которые тогда носили. Бабушка ответила: «Нет, они протестантки, но они хорошие». Вот мудрость истинной религии. Бабушка сказала мне, что эти женщины – хорошие, они творят добро. Этот опыт шел вразрез с тем пуританством, которое мне прививали другие.

Скорка:

– У известнейшего французского ученого Жиля Кепеля есть книга под названием «Реванш Бога». Кепель описывает исламский фундаментализм, но вначале говорит о фундаментализме иудейском и христианском. Он анализирует вопрос с позиций политологии, рассматривает обстоятельства, которые порождают фундаментализм: как это случается во время различных кризисов – например, во время нефтяного кризиса в 70-е годы XX века. Кепель рассматривает феномен фундаментализма с точки зрения социологии. Когда он опирается на теорию психологии масс, ему удается нащупать некую логику, некое объяснение этого явления. У нас в иудаизме тоже есть феномен фундаментализма. В этом смысле самая болезненная тема – убийство Ицхака Рабина[45]. Нужно почитать Бога, одновременно уважая свободу и почитая другого человека. Бог говорит, что я должен уважать ближнего, как самого себя. Если еврей молится каждый день, молитва начинается со слов: «Бог наш и Бог отцов наших, Бог Авраама, Бог Ицхака и Бог Яакова…» Почему слово «Бог» надо повторять перед именем каждого патриарха? Потому что каждый патриарх имел свои отношения с Богом, не такие, как у других. Никто не вправе своевольно навязывать другому некие истины. Нужно наставлять, поощрять, и тогда каждый выразит эту истину на свой манер, так, как искренне ее чувствует. Вот подход, который фундаментализм не приемлет.

Бергольо:

– Подобный реставрационный фундаментализм – все равно что наркотик. Он уводит человека от живого Бога, одурманивая. Фундаменталисты низводят Бога до существа, которым человек может манипулировать, исполняя его предписания: «Если я сделаю то-то, у меня все будет хорошо, если я сделаю так-то, у меня будет дом – полная чаша». Этакий способ купить себе благополучие, богатство, счастье. Но тот, кто сопровождает тебя в этом пути, – уже не Бог живой.

Скорка:

– Фундаментализм заходит еще дальше. В фундаментализме твое суждение о другом человеке приравнивается к суду над ним. Если другой человек живет не по воле Божьей в моем личном понимании, то я вправе убить этого человека. Вот кульминация фундаментализма, питательная среда для ненависти. Разумеется, ваше сравнение тоже верно: фундаментализм – разновидность наркотика, дурмана для рассудка. Сколько богачей ходит к всевозможным чудотворцам, мистикам, каббалистам в полной уверенности: если делать то-то и то-то, заживешь хорошо. Наверно, в католической церкви происходит то же самое, что в иудаизме. Некоторые жертвуют раввинам огромные деньги на добрые дела: на школы, на сирот, на спасение беспризорных детей… но за этими пожертвованиями скрывается представление, что раввину нужно дать денег, так как у него есть связи «наверху». Дескать, раввин замолвит словечко, и мой бизнес пойдет лучше. Как будто Богом можно торговать. Не знаю, как с этим в католицизме…

Бергольо:

– У нас иногда тоже пытаются оплачивать Божественное покровительство, покупать Бога. Или, лучше сказать, пытаться Его подкупить. Бог в такие отношения не вступает. Молитва человека, который так смотрит на Бога, – всего лишь разговор с самим собой.

Скорка:

– Вообще-то подкуп – это как танго, для танго нужны двое. Один дает взятку, другой берет. Это проблема не только верующих, но и священников, участвующих в таких сделках.

Бергольо:

– Однажды, во времена экономического кризиса 90-х годов в Аргентине, ко мне в викариат в Флоресе пришли два чиновника из правительства. Пришли и объявили, что могут оказать финансовую помощь трущобам. Сказали, что они, мол, сами набожные католики, и, немного помедлив, предложили мне четыреста тысяч песо на улучшения в трущобах. Должен сказать, в чем-то я бываю крайне наивен, но иногда у меня все же срабатывает тревожный звоночек. И в тот раз мое чутье сработало. После недолгих расспросов они признались: я распишусь за четыреста тысяч песо, а они дадут мне только половину. Я нашел изящный выход: поскольку у районных викариатов, да и у меня, нет своих банковских счетов, я объяснил им, что придется сделать пожертвование непосредственно в курии, а там принимают только чеки, либо можно предъявить квиток на банковский вклад. Эти субчики тут же откланялись. Но если эти двое, не зондируя почву, пришли с таким предложением ко мне, напрашивается вывод, что какие-то священники или монахи уже участвовали в этой схеме раньше.

Скорка:

– Просто институты в конечном итоге создаются людьми, а не ангелами…

Данный текст является ознакомительным фрагментом.