Входной билет в русский мир

Входной билет в русский мир

Фото: РИА "Новости"

Детей мигрантов в российских школах становится больше. Они плохо говорят по-русски, сталкиваются с серьёзными проблемами при адаптации в социуме. Безусловно, организовать полноценное обучение в поликультурном классе непросто. Но и бросать детей на произвол судьбы нельзя, это нецивилизованный подход, который может негативно сказаться на будущем российского общества.

Недавние конфликты на национальной почве показали пробелы в миграционной политике. Важно не упустить время и стремиться к гармонии в межэтнических отношениях уже в детском саду, в школе. Данная статья раскрывает трудности, с которыми сталкиваются учителя-словесники в разноязычных классах, и способы их преодоления.

Пока гром не грянет

Несколько дней назад я зашла в один из крупных московских книжных магазинов и спросила, есть ли учебные пособия для поликультурных классов.

- Каких-каких классов? – услышала вместо ответа.

– Для классов, в которых дети мигрантов учатся вместе с носителями родного русского языка.

– Это инофоны, что ли? – со знанием дела переспросила консультант... – Вот отдел "русский язык как иностранный".

Другой пример. Во время Всероссийской летней школы для учителей, которая проводится ежегодно в МГУ имени М.В. Ломоносова, в одной из анкет педагогам был задан вопрос: «Какие проблемы вы испытываете в связи с необходимостью обучать инофонов в вашей школе?» Большинство ответили, что не сталкиваются с такой проблемой – инофонов, учеников с русским как иностранным, нет. На поверку оказалось, что многие учителя не воспринимают детей мигрантов из стран СНГ, бывшего Советского Союза, как иностранцев. Да, это дети с неродным русским языком, слабо им владеющие, но не иностранцы.

Эти два случая диаметрально противоположного восприятия социально-культурной ситуации свидетельствуют о том, что проблема не до конца осознаётся, исследование путей её решения стало насущной необходимостью. Впрочем, в видении педагогов есть некий позитив – восприятие ситуации как знакомой, во всяком случае, не чуждой. В 90-е годы они испытывали панику. Не знали, что делать, как работать в таких условиях. Но и успокаиваться нельзя, потому что обучение детей, слабо владеющих русским языком, требует постоянного поиска индивидуального для каждого ученика сочетания методов и форм.

В советское время существовали программы для национальных школ, в 90-е – для школ «с русским (неродным) и родным (нерусским) языком обучения». Методика русского языка как иностранного для детей в 90-е годы только зарождалась. Но всё это было рассчитано на продолжительное обучение в течение нескольких лет, на большое количество учебных часов. А сейчас получается, что необходим некий интенсивный курс, нечто среднее между русским иностранным и русским родным, да ещё в неоднородном по принадлежности к языковой группе, по уровню владения языком коллективе.

Мультиязычие мегаполисов и моноэтнизация в провинциальных городках и в странах СНГ – современные реалии. Но сейчас эти явления предстают в новом контексте глобализации мира. Повторяющихся ситуаций не бывает, каждый год разный количественный и качественный состав классов. В настоящее время в московских школах много киргизов, несколько лет назад преобладали таджики, лет десять назад – афганцы, всегда много вьетнамцев. Их языки разные по строению, а значит, по типу трудностей в освоении русского языка, по типу ошибок.

Можно выделить несколько групп детей мигрантов: абсолютно не владеющие языком; понимающие русскую речь, говорящие с ошибками ( свежий зелень ), с ними возможна коммуникация, но о чтении и письме говорить не приходится; свободно говорящие, но не умеющие читать и писать, не знающие грамматики; изучавшие русский язык как иностранный в своей стране (регионе). Есть ещё одна группа: дети, родившиеся в Москве (или в другом российском городе), даже посещавшие российский детский сад. В их семьях говорят на родном языке, либо переключаются с родного на русский, естественно, говорят неправильно. В письменной речи много ошибок, отличающихся от тех, что допускают русские одноклассники.

Предубеждение оскорбительно!

Какие они, дети мигрантов, дети, которые поступают в школу и учатся вместе с нашими? Лучше всего они сами расскажут о себе и друг о друге. Орфография и пунктуация, условно говоря, авторские.

«Меня зовут Рома, хочу вам рассказать о моей подруге Роя она очень добрая и хорошая подруга у неё есть талант она очень любит рисовать и мы учимся в тоже самый класс, у неё красивый взгляд, красивое улыбка, добрые глаза[?] Она в классе тихая и внимательно слушает учительницу».

«Меня зовут Хоанг… Однажды на уроке мы писали сочинение на тему: «Кем я хочу быть». Роя хочет быть художница. Таня хочет быть принцесса. Манзур хочет фудбалистом. А я хочу быть бизнесмен».

«Мне завод Манзур… Таня на уроках внимательная, и на перемена она весёлая. А сейчас я рассказываю о её характер. Она весёлая и не болтает на уроках, слушают только учителя».

Светлые, позитивные тексты. Доброжелательные, открытые ребята с хорошей мотивацией к учёбе. По данным исследования, проведённого Лабораторией социологии образования и науки НИУ ВШЭ в школах Санкт-Петербурга в 2010 году, межэтнические конфликты не представляются проблемами. При обсуждении трудностей, связанных с детьми-мигрантами, учителя и директора школ упоминали только языковые проблемы.

В целом преподаватели очень положительно отзываются также о родителях-мигрантах, отмечая их серьёзное отношение к школе.

Надо ли обучать детей мигрантов? Такой вопрос даже задавать неприлично. Он не обсуждается. Другое дело, как обучать.

Считаем часы

Я привела выдержки из сочинений учеников структурных подразделений, которые красиво называются: «Школы русского языка». На самом деле это классы московских школ, в которых учатся дети, осваивающие русский язык, и которые, по согласованию с педагогом, могут пойти на любой урок в школе, если способны что-то понять. В нынешнем, 2013/14 учебном году их осталось всего 9 (около 380 учеников). Для сравнения: в 2011/12 году было 13 (485 учеников). Неутешительная тенденция, не так ли?

Все учителя и сотрудники «Школ русского языка» прошли обучение по методике преподавания РКИ (русского как иностранного) на кафедре ЮНЕСКО Московского института открытого образования (МИОО). Дети мигрантов перед тем, как поступить в обычный класс, пока ещё могут изучать русский язык в течение года (до 22 часов в неделю). При этом учащиеся осваивают не только разговорную разновидность русского литературного языка, но и терминологию, получают навыки работы с учебно-научным текстом. Таким образом, социально-культурная и языковая адаптация детей протекает в оптимальных условиях. Подобные структурные подразделения в школах остро необходимы для тех детей, кто абсолютно не владеет русским языком. Для них разрабатываются специальные программы, учебные пособия. Накоплен уникальный научно-методический опыт, дидактический материал, в МИОО действует система повышения квалификации учителей.

Тем не менее количество упомянутых подразделений уменьшается. Почему? Реорганизация школ, их слияние в комплексы, новая, ещё непривычная для руководителей система финансирования – всё это, к сожалению, не способствует развитию и даже существованию классов для детей мигрантов. Отмечу, что обучение в «Школах русского языка» никак не связано с сегрегацией, с какими бы то ни было льготными условиями. В этом спасение для учебного процесса, для педагогов, для детей. Такое решение вопроса по-настоящему рациональное и гуманное.

Приведу случай из практики. Совсем не владеющий языком ученик из Таджикистана оказался в восьмом классе общеобразовательной школы. Очень прилежный, старательный мальчик. Во время проверки его конспектов (важно было знать, как он зафиксировал услышанное) вместо записи обнаружены ровные абстрактные крючочки, которые чередовались с обрывками слов: «литер», «век», «писатэл», «жыл». Изумлению педагогов не было предела. Кого обманывала эта имитация учебной деятельности? Какой результат она принесла? Не лучше ли было направить такого ученика на некоторое время в подразделение, в котором он изучал бы только русский язык и после соответствующей подготовки поступил бы в общеобразовательный класс? Почему же этого не сделали? Невыгодно? «Подушное» финансирование школ? Не хочется лишней ответственности и проще придерживаться принципа «что вырастет, то вырастет»? Заложниками этой системы оказываются все участники образовательного процесса. Поэтому «сворачивать» налаженную не за один день работу с мигрантами – серьёзная ошибка. Ведь столько вложено сил и средств! Столько накоплено опыта!

Есть ещё одна возможность в учебном процессе, позволяющая обеспечить равноправные условия для детей мигрантов, – два часа в неделю занятий русским языком во второй половине дня (существует приказ Мо­сковского департамента образования № 875 от 22 ноября 2000 г.). Таким образом, при рациональном подходе к выделенным часам мы можем утверждать, что дети мигрантов не обделены вниманием. Пользуются ли школы этими возможностями? Мой ответ – не всегда. Есть ли такие условия в региональных школах? Нет, но это необходимо! И что такое – «рациональное использование учебных часов»? Ответ на этот вопрос даёт методика преподавания РКИ детям, методика преподавания русского языка в поликультурном классе (имеется в виду разноуровневый по владению языком класс).

И вновь о кадрах

Труднее всего перейти на новые принципы построения языкового материала для уроков как раз русистам: настолько отличаются подходы. Понимать-то принципы они понимают, а вот принять, овладеть инструментарием, перестроить мышление оказывается непросто. Легче это сделать логопедам, учителям начальной школы и учителям иностранных языков. Сложно не означает не надо.

Кстати, о логопедах. В школах, где учатся дети мигрантов, они остро необходимы. Известно, что постановка звуков, формирование артикуляционной базы языка, логического мышления ребёнка – это вотчина логопеда, который, овладев основными принципами методики РКИ, становится бесценным сотрудником. А психолог в школе? Задумывались ли вы, что испытывает ребёнок, когда оказывается в иной языковой среде, когда в семье говорят на одном языке, на улице он слышит другую речь, на уроке – третий вариант с терминологией, книжной лексикой? Такие дети очень часто вообще перестают говорить некоторое время!

Позволительно ли отказываться от упомянутых ставок в поликультурных школах? Учитель русского языка должен работать в тесном сотрудничестве с психологом и логопедом при подготовке текстов, упражнений, снимающих соответствующие психологические и произносительные проблемы. Необходимо совместно искать ответы на многие сложные вопросы. Каким должен быть текст на уроке русского языка для ребёнка, которому мы помогаем избавиться от тревожности? Как выстраивать работу над лексикой, над расширением словарного запаса ученика в поликультурном классе? Всё не перечислишь, это очень индивидуально для каждого школьника.

Привлекать детей мигрантов вместе с их родителями (мамами, как правило) к музейной деятельности, кружковой работе, к театральным постановкам не просто рекомендуется, а надо, и это помогает упрочить результаты труда учителя.

Давайте посчитаем: в неделю два часа занятий русским языком в системе дополнительного образования, один час с логопедом, один час с психологом, один час в кружке (например, по изготовлению кукол в национальных костюмах) – получаем пять часов. Пять драгоценных часов! При условии, если ставки не сокращаются, кружки не закрываются, а специалисты школы тесно взаимодействуют с русистом, формируя языковую часть материала по методике работы с инофонами или детьми, испытывающими затруднение в речевом развитии. Как видим, роль русиста меняется. Это не просто учитель русского языка и литературы, это настоящий профессионал, помогающий историку, географу, математику и другим предметникам адаптировать учебно-научный текст для учеников, слабо владеющих русским языком. Он во многом направляет работу руководителя кружка, логопеда и психолога. Даже в том случае, если эти специалисты прослушают курсы по адаптации учебно-научного текста для детей с неродным русским языком обучения, помощь русиста им совершенно необходима.

Верим в чудо

Неоднозначная ситуация разноязычия в российских школах, необходимость помочь детям, слабо владеющим русским языком, и в то же время не потерять учеников, чувствующих красоту родного языка, – всё это заставляет педагогов, методистов, авторов пособий и учебников пересмотреть предмет и цель обучения, искать новые лингводидактические подходы.

В учебном плане поликультурного класса приходится смещать темы, предусмотренные обычной программой, изменять акценты в подаче материала. С обучения орфографии и пунктуации необходимо переключиться на изучение грамматической системы языка, причём дедуктивно, исподволь. Чтобы обеспечить образовательные потребности и детей-инофонов, и детей, для которых русский родной, важно уметь грамотно подбирать языковой материал, совмещать в нём целый комплекс задач, правильно формулировать задание. Учитель обязан постоянно задавать себе вопросы: каким должен быть текст, упражнение? какие темы следует затронуть в предъявляемом материале?

Вот пример распространённого упражнения на уроке русского языка:

Спиши, подбирая проверочные слова.

Суп – …, гриб – …, абрикос – …, морковь – …, сливки – …, грядка – …, хлеб – …, творог – …, виноград – ….

Чем не устраивает подобное упражнение в условиях разноуровневого по владению языком класса? В данном случае можно и нужно выделить три группы слов:

(1) Гриб – (грибы)… (заодно осваивается множественное число существительных).

(2) Сливки – (сливочки) (уменьшительно-ласкательные суффиксы).

(3) Хлеб – (нет хлеба) (родительный падеж существительных).

Как видим, совсем не лишний такой подход и для учеников с родным русским языком: систематизируются наивные знания грамматики. В основе первого варианта упражнения – опора на стихийный речевой опыт ребёнка, второй вариант ориентируется на грамматический принцип обучения орфографии, который, кстати, провозглашал ещё М.В. Ломоносов.

Организация эффективного урока с учётом очень разных языковых компетенций учащихся – сверхсложная задача, особенно в условиях многочисленных классов. Очевидно, необходимо выделять подгруппы, подобно тому, как это делается для уроков иностранного языка. Как делить – по уровню знаний и успеваемости, или по ритму работы, или смешанные – решает учитель вместе с руководством школы.

Необходимо учитывать, что конечная цель обучения – овладеть русским языком во всех его функциональных разновидностях, в устной и письменной формах. Но не секрет, что самоцелью зачастую становится подготовка к ЕГЭ, пресловутое натаскивание, а благородная цель передать любовь к красоте родного слова нередко остаётся нереализованной. Детей окружает низкосортная, большей частью виртуальная, языковая среда, наполненная ужасным сленгом ( «круто», «хасл», «упаковнный», «дефка», «чатицца» ). Ко всему прочему – невостребованность сочинения, которое помогало развивать речь и мышление. Учителю непросто: приходится заниматься и подготовкой к ЕГЭ, и поисками индивидуального подхода, и созданием гармоничной языковой среды. Тут уж не до анализа поэтического слова или культивирования способности к сочинительству! Приходится каждый день совершать чудо.

Теги: поликультурный класс , инофон