Шелест купюр / Дело / startUp

Шелест купюр / Дело / startUp

Шелест купюр

Дело startUp

В проекте StartUp «Итоги» продолжают рассказ о самых успешных и харизматичных предпринимателях, которые создали свой бизнес с нуля. Знакомьтесь: основатель и председатель совета директоров Группы QIWI Андрей Романенко, который знает место, где деньги лежат

 

Вопрос на засыпку: Существуют ли в России такие компании, бизнес которых не связан с госресурсами или экспортом углеводородов, но чья стоимость превышает один миллиард долларов? Таких и впрямь немного. А уж работающих в сфере высоких технологий — единицы. Одна из них — Группа QIWI, которую создал молодой бизнесмен Андрей Романенко.

— Андрей, сегодня утром мне на мобильный пришла СМС: «На ваш счет зачислено 200 руб. Qiwi-терминал». Поскольку у меня нет счета в вашей платежной системе, я решил подождать, что будет дальше. А через несколько минут пришло еще одно сообщение: «Извините, я вам деньги по ошибке перевел. Верните, пожалуйста». Это про что?

— При оплате через терминалы пользователи бывают недостаточно внимательными и порой ошибаются в наборе цифр. Потом мы помогаем решить эту проблему. А СМС-сообщение пришло от нас?

— Нет, с телефонного номера.

— Тогда это мошенничество. К сожалению, с такими фактами мы сталкиваемся. Люди у нас доверчивые. Им пришлют на мобильный сообщение, что они выиграли какой-то дорогостоящий приз, потом их попросят для его получения перечислить деньги — и они перечисляют. Потом обращаются к нам и возмущаются, что приз им так и не прислали. А что мы можем сделать в этой ситуации? Мы всего лишь платежная система и получателями денег не являемся. Мы ведем разъяснительную работу среди наших пользователей, распространяем СМС-сообщения с объяснениями, какие виды мошенничества существуют в этой сфере, но некоторые все равно попадаются на подобные уловки. Тут, наверное, должны работать правоохранительные органы. Со своей стороны мы взаимодействуем с ними.

— А как вообще возникла идея создать платежную систему? Ведь, насколько я знаю, ничего подобного до этого на рынке не существовало.

— Нет, что-то подобное было, конечно. Но работало по совсем другим принципам. Более десяти лет назад на рынке сотовой связи появились скретч-карты. Их покупали для оплаты мобильного телефона, и не нужно было бегать в офис сотовой компании. Достаточно было купить такую карточку, стереть монеткой защитную пленку, получить код и послать CМC на определенный номер.

Я тогда торговал такими картами. Не у лотка стоял, конечно, а занимался их распространением по торговым точкам. Как-то со мной связался знакомый, который работал в одной сотовой компании, и говорит: «К нам приехали французы. Предлагают новую систему оплаты, но нам это не нужно. Может, ты с ними поговоришь?» Я с ними встретился. Это были представители компании Ingenico. Поговорили. Суть их предложения состояла в том, чтобы не наносить ПИН-коды на карты, а продавать их через специальные терминалы на кассах магазинов, потом информацию о платеже заносить на единый сервер и так далее. Словом, довольно сложная в реализации модель. Я несколько раз съездил во Францию, смотрел, как у них это работает, и предложил собственную идею. Почему бы не дать человеку возможность подойти к автомату, выбрать провайдера, ввести номер телефона и оплатить его услуги, просто вставив в автомат купюры. Если есть возможность купить в автомате банку колы, то почему так же нельзя оплачивать сотовую связь? Французам моя идея понравилась, но они выдвинули такие условия сотрудничества, что соглашаться просто не имело смысла. Отчислять им с каждого платежа 0,5 процента всю жизнь — это слишком дорого. И я решил, что мы сможем создать такой вариант оплаты сами.

— Надо полагать, французы теперь локти кусают?

— Не знаю, я с ними после этого ни разу не виделся. Я вернулся в Москву, позвал к себе Дмитрия Уханова, он у нас уже тогда был главным специалистом по IT-разработкам, и спросил: «Ты что-нибудь понимаешь в процессинге?» Он до этого работал в компании «1С». «Нет, — отвечает Дима. — Но если надо — разберусь». Я ему поручил собрать команду, которая сможет разработать такой аппарат, а сам побежал его продавать. Ведь идея лежала на поверхности, и она пришла в голову не только мне. У нас уже тогда, кстати, появлялись конкуренты. Была уже компания «Элекснет».

Представь себе, мы заказали на одном из оборонных заводов в районе метро «Бауманская» первую сотню таких терминалов, получили, отвезли на склад и думаем: «А сможем ли мы их продать?» Смогли, причем очень быстро, предложив цену меньше, чем у конкурентов. И нас спас Интернет: мы поместили объявление о продаже, и заявки на нас просто посыпались. Все сто терминалов мы продали всего за три дня. А теперь только по России в разных регионах, в деревнях, небольших магазинах и крупных торговых сетях установлено более 100 тысяч терминалов QIWI.

— Это сколько рабочих мест?

— В среднем одному предпринимателю принадлежит 15 таких аппаратов, их обслуживает несколько человек. Значит, более 10 тысяч. Плюс в самой Группе QIWI работает более тысячи человек. Не так мало.

— Как же удалось сделать терминал дешевле, чем у конкурентов? Комплектующие, наверное, китайские?

— Ну почему все думают, что комплектующие производятся именно в Китае? Это далеко не так. Тот же купюроприемник — аппарат для приема купюр в том виде, в каком он нам в идеале нужен, — производит только одна компания в мире. Есть и другие производители, но их продукция подходит лишь для игровых автоматов в казино. Остальные комплектующие производит в основном компания Asus. Делают их в Малайзии и Индонезии. Так что снизить цены за счет более дешевых деталей мы не могли. Мы просто изначально решили, что основную выручку нам будет давать процессинг, а маржа от продажи платежных терминалов будет минимальной. Когда мы только начинали производство, стоимость одного терминала для покупателя составляла 150 тысяч рублей. Наши конкуренты продавали за семь тысяч долларов. Сейчас средняя цена упала в два раза — до 75 тысяч. Сыграл свою роль эффект экономии за счет масштабов производства. Чем больше производишь продукции, тем меньше себестоимость производства одной единицы. Вот и весь секрет.

— Деньги на производство первых терминалов брали в кредит?

— Нет, мы всегда развивали компанию только на средства акционеров. К слову, мы сами никогда не занимались производством терминалов. К тому времени мне уже удалось кое-что заработать на скретч-картах. Знаешь, я вообще считаю, что заниматься бизнесом можно только тогда, когда ты готов вложить в дело сумму, которая для тебя самого является критической. Сейчас у меня два венчурных фонда. Мы занимаемся финансированием стартапов. И с партнерами всегда смотрим, готов человек, который пришел к нам с идеей, сам вкладывать деньги или нет. Потому что если он сам не вложится, то и к своему делу будет относиться прохладно — ну не получилось и не получилось. Акционеры QIWI, например, большую часть полученной прибыли вкладывают в развитие группы.

— Кстати, о венчуре. Обычно он бывает успешным только тогда, когда из десяти проектов, которые финансируются из такого фонда, успешным оказывается один, а остальные умирают. Если пропорция больше, то и сам фонд существует недолго. Вам вместе с Сергеем Карповым и Павлом Терентьевым удалось найти такие проекты?

— Да, наш фонд AddVenture-3 специализируется на информационных технологиях. У нас уже были такие проекты, как «Групон Россия», Pixonic. А сейчас у нас есть две идеи, которые, я уверен, позволят создать компании с капитализацией не менее миллиарда долларов. Такие же, как QIWI. Пока рассказывать о них не буду, поскольку официальное объявление запланировано на ноябрь этого года.

Кстати, еще одним критерием при принятии решения, вкладывать деньги в проект или нет, является требование, чтобы он не нуждался в больших расходах на маркетинг. Идея должна быть такой, чтобы созданный продукт не нуждался в масштабной рекламе. Виральность проекта (распространение рекламы в Интернете с использованием социальных сетей. — «Итоги») — это для меня важный критерий.

— Что-то сродни всем тем идеям, которые вы уже реализовали…

— Да. Я начинал с продажи дискет с записанными на них компьютерными играми. Зашел как-то в середине 90-х в «Военторг», а там продавали игру Doom на 15 дискетах. Спрашиваю: «Почему бы не записать ее на одну?» И мне ответили, что у них нет носителей с такой памятью. Я поехал на «Горбушку», купил дискеты, записал игру и отнес в магазин. Экземпляры разошлись за несколько дней. Потом появились компакт-диски, игры стали записывать на них. Но этот бизнес убили турки. Производить такие диски в Турции оказалось дешевле, чем в России.

Потом я обратил внимание, что в магазинах нет пакетов для покупок. А рядом с институтом, где я учился, был завод пластмассы. Я предложил одному супермаркету покупать у меня пакеты с их логотипом, заказывал их на этом заводе и продавал. А потом опять пришли турки с их более дешевым целлофаном. Вот так в конце 1998 года я и занялся скретч-картами. Покупатели этого продукта пришли ко мне так же, как через несколько лет появятся первые желающие приобрести платежные терминалы, — с помощью Интернета. Потом мы поставляли скретч-карты в более чем 80 тысяч торговых точек по всей стране.

— Андрей, вам всего 34 года. Свой бизнес построили с нуля. Что ощутили, когда заработали первый миллион?

— Я этого не ощутил. Это уже потом я как-то сел и решил вспомнить, когда же это произошло. Думаю, что в 2001 году. Тогда у «Билайна» была акция: они дали очень хорошую скидку по своим скретч-картам. Но сказать, что у меня внутри что-то перевернулось, когда я понял, что стал миллионером, я не могу. Это были всего лишь цифры в финансовой отчетности моей компании. Точно могу сказать, чем больше становится твой бизнес, тем меньше у тебя остается свободного времени, которое ты можешь уделить семье, детям. Мало кто из моих знакомых бизнесменов не приходит на работу к 8 утра и не уходит за полночь. Для меня более знаковым событием стал не первый миллион, а именно выход Группы QIWI на IPO. Это была безумная радость, гордость за нашу компанию, которая, правда, очень быстро сменилась ощущением еще большей ответственности. Ведь теперь мы не только отвечаем сами перед собой, но и перед другими акционерами.

— Когда в 2007 году Юрий Мильнер и Борис Ким предложили объединить компанию с принадлежащей им e-port, вы сразу согласились?

— Конечно. Знаешь, мы последние документы по этой сделке в бильярдной 30 или 31 декабря подписывали — точно не помню. А переговоры шли совсем недолго. А почему было не объединиться, если объединенная компания сразу получала более половины рынка онлайн-платежей, существовавшего на тот момент? Такой синергетический эффект дорогого стоит. И сейчас я абсолютно уверен, что поступил правильно. Теперь же бренд QIWI представлен в 22 странах мира, в том числе в странах Евросоюза, в Китае, Латинской Америке. Это совершенно новый уровень развития.

— Работа в разных странах отличается друг от друга?

— Да, и очень сильно. Нам, россиянам, легче всего выходить на рынки стран СНГ. Ну это и понятно. Менталитет, традиции, взаимоотношения с органами власти практически схожи. Почему-то легко работать в Южной Америке. Зато очень сложно в Китае. И не только потому, что там в каждой провинции свои операторы связи, свои традиции и так далее. В Китае очень сложно подобрать квалифицированных сотрудников, сложно определиться с системой мотивации персонала. Мы пришли в Китай, потому что там большой рынок с хорошим потенциалом. Но основной наш бизнес все-таки в России и в странах СНГ. Услугами нашей терминальной сети только в нашей стране сегодня пользуются не менее 65 миллионов человек ежемесячно, а Visa QIWI Wallet — 13 миллионов. Представляешь, какая это база для новых проектов!