Владислав Сурков: Че Гевара… или Мефистофель?

Владислав Сурков:

Че Гевара… или Мефистофель?

Владислав Сурков родился 21 сентября 1964 года в селе Солнцево Чаплыгинского района Липецкой области. С сентября 2013-го – помощник президента РФ, в 2012—2013 гг. – руководитель аппарата Правительства РФ, в 2011-м – заместитель председателя Правительства РФ. До того – председатель Попечительского совета фонда «Сколково», первый заместитель руководителя Администрации президента РФ, заместитель руководителя ЗАО «Роспром», первый заместитель председателя Совета «Альфа-банка», занимал руководящие должности в Объединении «Менатеп».

Познакомились мы со Славой в 2004 году, в конце года, когда я уже удачно провёл СПС в Заксобрания Тульской, Брянской и Курганской областей. После того, как два кандидата от СПС вышли во второй тур губернаторских выборов в Кургане и Брянске, меня пригласили на беседу к Суркову в Кремль. На входе у меня забрали телефон, и я вошёл в святая святых 9-го корпуса. Впоследствии я побывал там пять или шесть раз, а наше сотрудничество продлилось с декабря 2004 года до конца зимы – начала весны 2006-го.

Это был на редкость обаятельный человек, очень элегантный, высокий и стройный. Он сам рассказал мне, как начинал свою карьеру в «Менатепе».

1991 год. ГКЧП. Неудачный путч. Первое собрание акционеров проходило в гостинице возле Белого дома, а совсем рядом люди тщетно пытались защитить Верховный Совет, в котором видели символ демократии, однако защитников было на удивление мало… Так что немудрено, что Суркова заинтересовал мой талант организовывать большие митинги и демонстрации.

Во «время оно» власть ещё не умела собирать массовые митинги, ныне прозванные путингами, в свою поддержку. Я же имел определённый опыт в этой сфере и не только с пенсионерами и бюджетниками. К слову, на определённом этапе я пытался работать и с молодёжью – признаюсь, что это непросто. Молодёжь как аудитория гораздо сложнее пенсионеров: она стихийна и мало управляема, перед ней нужно больше «петь и плясать» и выворачиваться наизнанку, дабы завоевать её доверие.

В те годы было только-только создано движение «Наши». Ребятам раздавали пейджеры и разного рода заманиловки, обещали блестящую карьеру, которую никто из них, конечно, так и не сделал, но некую массовку они собой создали. А потом политтехнологи из экономии переключились с Москвы на провинциальные ПТУ и начали задействовать жителей областной глубинки, которых они привозили в столицу на автобусах.

Мне эти технологии были известны «от А до Я»: когда мы организовали движение «Май», то не платили гражданам за участие в митингах, но зато бесплатно доставляли их в облцентр, а после митинга его участники дружными рядами шли на шопинг. Потом кто-то из них оставался в городе, а кто-то возвращался на автобусе домой. Я вообще считаю, что всучивать людям деньги – самое примитивное и вульгарное занятие. Гораздо эффективнее – грамотно замотивировать граждан.

Вообще на отношение россиян к массовым мероприятиям, как ни крути, влияют два аргумента. Первый: если вы не выйдете на митинг, то мы вас уволим, второй – если вы выйдете, то мы вам заплатим деньги. Цинизм – вот он, «золотой ключик» к разгадке тайны современной русской души, и это то, что я никогда не прощу коммунистам, потому что без их активного участия эта ржавчина в русскую душу не проникла бы… Как, впрочем, и стадность.

Сурков и его окружение настаивали на том, что тогдашняя молодёжь – это поколение победителей, и потому мы должны научиться эффективно работать именно с молодёжью, а «пораженцев» постарше «списать в утиль». Увы, из хвалёного «поколения победителей» ничего особенного не вышло, как и из предыдущих. Жизнь опять осталась глуха к лозунгам очередных амбициозных «вершителей судеб».

Тогда мы попытались внедрить идеологию малых добрых дел. Я на ту пору уже стал пылким сторонником прямой демократии, в чём укреплялся всё больше по мере моего разочарования в демократии представительной. Мы выступили с несколькими инициативами, некоторые из которых были одобрены правительством. Мы даже выезжали на митинги против псевдооппозиционеров из «Справедливой России» и успешно провели День народного единства. В общем, ничего постыдного и позорного: времена-то были ещё «вегетарианские». Но… контракт закончился, и Сурков пошёл своим путём, а я своим.

Потом он вновь попытался меня задействовать, когда я стал секретарём по электоральной работе СПС. Но тогда я уже взял на себя определённые обязательства. Как я предполагаю, всё наше сотрудничество и затевалось для того, чтобы увести меня из СПС, под эгидой коего я начал бойко выигрывать региональные выборы. Понимал я это и в 2004-м, но контракт с СПС как раз на ту пору истекал, а продлять его не собирались. Между тем суперэффективной команде, сформировавшейся у меня тогда, надо было дать возможность работать.

К тому же о гениальности Суркова ходили такие слухи, что я просто сгорал от любопытства. Поэтому я целый год успешно проработал на Суркова, более того, даже вступил на это время во фракцию «Единой России» в Госдуме. Для меня это был вопрос трудовой этики, хотя подключаться, пусть и эпизодически, к работе «Единой России» мне совершенно не хотелось.

Впрочем, год миновал: наши деловые отношения с Сурковым в связи с окончанием контракта естественным образом закончились, как и моё членство в единоросской фракции.

Потом Сурков позвонил мне, когда началась забастовка пенсионеров в Свердловской области: я «подначил» их бойкотировать выборы, пока пенсии не будут реально повышены. Предвыборную-то явку традиционно обеспечивали именно они, так что все прекрасно понимали, что без участия стариков выборы состояться не могли. Сурков решил несколько охладить наш пыл. Но я откровенно и резонно возразил: «Владислав Юрьевич, кто же ещё вступится за старшее поколение, как не мы?» Он, в свою очередь, свёл всё к шутке.

После этого был принят уже нешуточный закон, отменивший предельную явку избирателей на выборах (как практично отметил один из тех, кто стоял у истоков создания закона, «не стоит привязывать объем демократии к предельной явке»), так что «пенсионные забастовки» стали неэффективны. Эти события относятся к сентябрю 2006 года, а сам закон был принят в течение месяца после этого, то есть очень оперативно.

Всё же накануне перевыборов в Госдуму мне позвонили и сделали соблазнительное предложение в виде депутатского кресла, на что я ответил: «Владислав Юрьевич, у меня был заключён с Вами контракт, и он закончился. Но теперь я не могу заключить с Вами новый контракт, так как работаю на других людей».

К тому времени я был глубоко разочарован в «Единой России» и её способности осуществить хоть что-то конструктивное, а партия СПС начинала пользоваться влиянием, к тому же я попал в её «политбюро», куда входили Чубайс, Гайдар, Немцов, Белых, Гозман и Никитенко. И меня очень воодушевляло, что я, наконец-то, смогу донести до федерального уровня свои социальные идеи насчёт повышения пенсий и т. п.

Зато когда после поражения СПС на выборах формировалась новая партия «Правое дело», у Суркова было одно условие – не брать в эту партию двух человек, и в числе этих двоих был я. Очевидно, одному человеку дважды хорошие предложения не делают. А потом я как бы нечаянно оказался под запретом во всех федеральных СМИ, что дало мне время подумать о смысле жизни, заняться собой и реализовать новые идеи.

А Владислав Юрьевич между тем продолжал расти. Он написал роман «Около нуля», где продемонстрировал свой незаурядный интеллект, а также утверждал, что единственная партия, которая существует в нашей стране, – это «Единая Россия». При этом у него самого в кабинете висел портрет Че Гевары (видимо, Че был тайным предтечей единороссов). Ещё Сурков сочинял стихи, и группа «Агата Кристи» даже выпустила альбом песен на основе этих стихов.

По большому счету, Сурков был разносторонним, одарённым и энергичным молодым человеком из провинции, который сделал себя сам. Впервые я услышал о нём от своего приятеля из компании «Россахар», которая в середине 90-х «обхаживала» российское правительство, пытаясь добиться государственной гарантии для получения кредита на покупку сахара.

Рассказ приятеля был примерно следующим: «Вот только представьте себе, сижу я в приёмной, а мимо меня проходит Сурков из „Менатепа“ и несёт элегантный портфель с деньгами… Так что хрен мы какие гарантии получили».

Меня этот рассказ впечатлил, фамилию владельца загадочного чемодана я запомнил и за карьерой Суркова «одним глазком» следил. А потом меня заинтриговал прозрачный намёк Чубайса на то, что Сурков – миллиардер.

Надо отдать должное, Сурков действительно многого добился благодаря своим коммуникабельности и обаянию. Первым его привлёк к государственной работе Волошин, а когда в «нулевые» карьера бывших ельцинских соратников покатилась вниз, как камень Сизифа, то удержался на плаву только Владислав Юрьевич.

Потом, поговаривали, он допустил ошибку: не ушёл вслед за Владимиром Путиным в Правительство РФ, а остался вместе с Дмитрием Медведевым в Администрации президента. Попытался работать на преемника, поэтому попал в опалу, какое-то время был не у дел, а потом вновь стал востребован как помощник президента РФ по Абхазии и Южной Осетии, правда, уже после конфликта с Грузией – в «новопутинские», так сказать, времена.

Известно, что Сурков принял активное участие в событиях на Украине. Что носился, как молния, между Крымом и Януковичем, вёл многочисленные переговоры, в то время как его люди собирали толпы статистов. По моей информации, на Украине использовалась «обкатанная» политтехнология: «гастролёры» из отдалённых областей приезжали на автобусах на территорию Украины, останавливались в Харькове, Одессе, Донецке и выдвигали свои требования. Они изображали многочисленный народ Украины, даже захватывали администрации, а потом к ним присоединилась и нанятая украинская массовка.

Я также уверен, что в украинских событиях были задействованы и активисты движения «Наши», в том числе Василий Якименко. Ну уж если мы коснулись темы Украины, то можно вспомнить и о знаковой чёрно-оранжевой ленточке, которая стала «нашим идеологическим ответом» оранжевым шарфикам майданов…

А однажды меня пригласил коллега-парламентарий и сообщил, что каждый член нашей фракции получает по три тысячи долларов в месяц – для закрепления лояльности, так что «милости просим в кассу». Надо сказать, для многих такие бонусы были важны и играли в их жизни первостепенную роль.

Но эта роскошь относилась, скорее, к числу федеральных привилегий – на местном уровне я о подобном никогда не слышал. Обещания светлого будущего, конечно, сыпались, как из рога изобилия, некоторые «особо полезные» региональные депутаты получали квартиры, но с механизмом прямого подкупа, который сложился в Госдуме, в регионах я не сталкивался никогда.

Сегодня таинственный Сурков полностью выпал из публичной повестки и доподлинно неизвестно, висит ли на его стене портрет Че Гевары – или «старину Че» сменил новый кумир.

В последние годы Путину не так везёт, как раньше. Обрушилась цена на нефть, о чём предупреждали долгие годы. Казалось бы, пора научиться туже затягивать пояса. Но народу не пытаются толком объяснить, что происходит. Вместо этого предлагаются мифологемы, что во всем виноваты войны с «укрофашистами» и сирийскими террористами, а также великое противостояние с внешними силами. Приёмчик не нов, и, к сожалению, на самую примитивную аудиторию отлично действует. С ней-то власть и ведёт свой бесконечный диалог, в ходе которого теряются всякие смыслы и, кажется, само будущее России.

Ещё Ленин писал, что чем больше мы расстреляем буржуазного элемента или выгоним его из страны, тем лучше, так что не нужно ограничивать в этом инициативу масс. Вроде как где-то буржуев заставят мыть сортиры, где-то расстреляют, а где-то выдадут их жёнам и дочерям «жёлтые билеты» проституток. И все эти инициативы государство должно поддерживать, потому что буржуазию следует уничтожить не только как класс, но и как биологическую совокупность людей.

И этот удар по «биологической совокупности людей» ещё будет «аукаться» нам много лет. Потому что в России есть патриоты, готовые умереть за Родину, есть люди, которые способны стоять у станка по восемь часов в день, но остро не хватает людей, которые могли бы на свой страх и риск осуществлять какую-либо деятельность не за зарплату, а за интерес. В общем, людей, на которых должна держаться постиндустриальная экономика, в России фактически не нашлось.

Всё это результат «плодотворной» деятельности большевиков и последствия генетических экспериментов над Россией, которые нанесли такой тяжёлый удар по нашему народу, что мы до сих пор не можем от него оправиться.

Когда я только начинал заниматься бизнесом, то не мог элементарно найти грамотного человека, с которым можно было бы посоветоваться и уточнить, как вести дела. Да и знаний о рынке не было – мы собирали их по крупицам из художественной литературы. Знание, которое в ней содержалось, для многих людей стало сакральным. Образец для меня – «Лунная долина» Джека Лондона, можно сказать, реальное пособие по бизнесу, благодаря которому становилось ясно, что такое приход, что такое расход, а что такое прибыль.

А откуда ещё я мог бы это узнать? В институте этому не учили, живых «буржуев» давно уж не осталось. Зато были старые книги и собственный путь проб и ошибок. Так сказать, псевдонаучный метод «тыка», примерно как у новорождённого и ещё полуслепого котёнка.

Ну и как же могли мы защитить, а точнее, насадить демократию в России? И всё же мы старались, жертвовали временем, деньгами и карьерами. Во всяком случае, так было до 2007 года.

Мы держались, пока держался Чубайс.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.