I

I

Почти каждого, кто посещает Израиль, эта страна совершенно спонтанно побуждает к размышлениям, и в то же время духовный подъем, от которого голова идет кругом, имеет свои негативные стороны. Если кто-то вроде меня впервые приезжает в Иерусалим с готовой речью, радуясь тому, что ее нужно только прочитать — сначала в Иерусалиме, потом в Хайфе и, наконец, в Беэр-Шеве, — он глубоко ошибается: вряд ли найдется еще кто-нибудь, кто ступал на Священную землю столь же наивным, как я. Я с ужасом констатировал, что моя речь не только не завершена, но и не может быть завершенной, так как политическая ситуация, в которой находится ваше государство и которая, кажется, все более усугубляется, заставила меня дополнить мою речь, как только я ее произнес, новым предисловием, — хотя бы потому, что страна и населяющие ее народы показали мне задним числом то, что я, собственно, хотел и должен был сказать, когда писал в Швейцарии речь с намерением выступить с ней в Израиле. Я сознаю, что, в сущности, понял свою речь лишь сейчас, лишь сейчас мне открылся ее смысл, а когда я писал ее впервые, мне было ясно только одно: учитывая события, в которые вы втянуты, невозможно, например, делать литературный доклад о том, есть ли у театра будущее или нет, и в чем его назначение сегодня. Подобные вопросы сейчас совершенно незначительны. Об этом не стоит размышлять. Но именно потому, что я пытался сказать по поводу государства Израиль нечто основополагающее и это основополагающее становилось для меня все яснее с каждым днем моего пребывания в этой стране, моя речь становилась все подробнее — до бесконечности. В Цфате, недалеко от ливанской границы, в небольшом, продуваемом ветрами горном городке — каменистом гнездышке, откуда, согласно традиции, стала распространяться каббала, без десяти три ночи я пришел к мысли, что это будет последнее предисловие, которое мне понадобится сочинить. Но уже через два дня в Хайфе я снова начал его переписывать: страна, по которой я путешествовал, и люди, с которыми я встречался, заставляли меня взглянуть на Израиль по-новому; я писал с обеда до самого вечера, было уже восемь часов, и люди ждали меня, а я все никак не мог завершить свое предисловие. Когда же я, наконец, спустя три четверти часа прочитал его терпеливой публике, то почувствовал облегчение: наконец передо мной лежала последняя редакция моей речи. Но уже через день в Беэр-Шеве мне стало ясно, что я должен переписать всю речь — не только предисловие, но и то, что я сочинил в Швейцарии. Я работал всю ночь, чтобы затем прочитать новый окончательный вариант, после чего уже в Иерусалиме, в своем кабинете в гостинице «Мишкенот-Шаананим», снова принялся обдумывать все сначала; а сейчас, по прошествии более трех месяцев, давно возвратившись в свой кабинет в Нойенбурге, я все еще пишу свою уже давно произнесенную речь, которая меня не отпускает, которая взяла меня в плен, опутав сетями мыслей. Одержимый желанием закончить ее, я не могу от нее оторваться, и мне любопытно узнать, куда еще умчит меня штормовой ветер Страны Израиль; даже и здесь, на своей родине, у меня нет сил сопротивляться ему: такое ощущение, будто дух далекой страны гонит меня — не вдаль, а на встречу с самим собой.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.