Обло и озорно / Искусство и культура / Художественный дневник / Книга
Обло и озорно / Искусство и культура / Художественный дневник / Книга
Исаак Фридберг, сценарист и режиссер, когда-то опубликовал роман об армейских буднях («Розовые пятки Лионеллы»), замеченный и отмеченный критикой. Об этой книжке говорили так: «Это скорее все-таки ловко выполненные байки с выверенной дозой драматизма, иронии и даже отчасти лирики».
По сюжету в царстве Президента Победителя заводится трехголовое Чудо-Юдо, оно же Горыныч — национальный аналог заморских Терминатора и Кинг Конга. На растерзание чудищу отправляют девушку Катерину, выбранную точным и равноудаленным компьютерным методом — так сказать, без фальсификаций. Но чудовище, как выясняется, состоит из голов трех писателей — Чехова, Толстого и Достоевского. Привет вам, Владимир Сорокин и склонная к сотворению кумиров российская интеллигенция! Все трое только тем и занимаются, что «апгрейдят национальную идею», то есть собственно Катерину. Девушка остается в живых, однако заражается от Чуда-Юда вирусом графомании, попадает в ящик (ТВ) и становится медийной персоной. В итоге ее все-таки убивают, но не чудища, а собственный отец (в авторском лице). На примере судьбы Катерининого отца Президент Победитель формулирует наконец-таки новую национальную идею — отсроченный смертный приговор.
В «Чуде-Юде», конечно, присутствуют и драматизм, и ирония, и «отчасти лирика». Видны и новые черты авторского стиля. Во-первых, игра с коллективным бессознательным. В этой роли выступают вечно повторяющиеся циклы российской истории, от князя Владимира Красное Солнышко до Президента Победителя и прочих гарантов стабильности и всеобщей твиттеризации. В работе с этим благодатным материалом Фридберг использует наложение на литературу сценарно-монтажного метода. А именно игру цитатами, историческими параллелями и мотивами русской народной сказки. Позволим себе несколько коротких цитат: «Президента назвали «Победителем» по древней народной привычке давать кликухи властителям жизни». «Мудрый — первая и единственная подобная характеристика за всю историю российской власти». «Большое Гнездо организовал первый семейный клан для управления собственностью. Невский и Донской — создали первые этнические группировки по географическому признаку». Это перечисление эпох, скрытое за перечислением исторических фигур и их личных качеств, вызывает в памяти известную со школьных времен «Повесть временных лет». А наложенная сверху пародийная интонация напоминает «Историю одного города» Салтыкова-Щедрина, которая, к слову, целиком построена на летописной повествовательной матрице. О последнем обстоятельстве в школе не говорят, чтобы уберечь «Повесть» от едкой иронии, а щедринский опус не лишать оттенка первозданности (также, впрочем, заимствованного и Нестором — из Ветхого Завета).
В этой жанровой системе работает и Фридберг. Правда, разбавляя ее фольклорными мотивами, на которых держится вся идея книги.
Дочитав эту вещь до конца, вдруг вспоминаешь, что в чисто литературном (не идейном) смысле у Щедрина есть еще один современный последователь — Александр Проханов. Конечно, у автора «Господина Гексогена» жанровая схема нарушена и больше сходства с романом, а главное — преобладают державный пафос и карнавальность вместо иронии. И все же есть у Фридберга что-то общее с Прохановым, хоть это сходство и зеркальное, то есть с точностью до наоборот. Но все, как известно, познается в сравнении.
Евгений Белжеларский