Все и ничего

Все и ничего

Марк Завадский

Мьянма стала азиатским открытием 2012 года, но пока это больше похоже на фальстарт. Все самое важное и интересное у страны еще впереди

Мьянма вряд ли сможет стать экспортной фабрикой — высокий курс национальной валюты уже сделал неконкурентоспособными местных производителей риса, да и зарплаты в Мьянме не стоят на месте

Фото: Chien-Chi Chang / Magnum / Grinberg Agency

«Мой брат всегда во время представления сидит на улице и, если видит КГБ, свистит в свисток, и мы сразу прячемся», — бывший диссидент и комедиант Лу Мау несмешно показывает, как он убегает за занавеску, публика снисходительно улыбается. Домашнее шоу Mustache Brothers в Мандалае собирает полный зал иностранных туристов лет пятнадцать, но сегодня явно испытывает кризис жанра. Десять лет назад прийти сюда для иностранца (местных на шоу не пускали) было своеобразным актом гражданского мужества (не опасным, но приятно щекочущим нервы), а усатые братья по очереди сидели в тюрьме за диссидентскую деятельность. Сегодня в Мьянме можно говорить все что угодно, местный «КГБ» потерял интерес к домашним спектаклям, и Mustache Brothers вынужденно переключаются на другие темы. «Я очень люблю свою жену, но если она умрет, заведу себе новую, я еще хоть куда», — шутит Лу Мау; не понимающая по-английски жена заученно улыбается. Кажется: если ситуация в стране вновь не ухудшится, это шоу обречено.

Мьянма (до 1989 года — Бирма) сегодня переживает увлекательнейший период экономической, политической и социальной трансформации. Генералы, в той или иной форме правившие страной последние сорок лет, в 2011 году неожиданно отошли в тень, передав власть гражданскому правительству. «Нельсон Мандела Мьянмы», лауреат Нобелевской премии мира Аун Сан Су Чжи , вышла из-под многолетнего домашнего ареста, а ее партия Национальная лига за демократию (НЛД) смогла принять участие в довыборах в парламент, на которых легко и уверенно победила (на довыборах, правда, разыгрывалось всего 7% мандатов, так что НЛД в парламенте пока ничего не решает). Новый президент Тейн Сейн публично показал кукиш китайцам, которые уже считали Мьянму своей провинцией. В стране отменили предварительную цензуру, что привело к появлению огромного количества новых газет и журналов.

Мьянма находится на последнем месте в АСЕАН по большинству показателей экономического и социального развития (см. таблицу), а ведь полвека назад этой стране предсказывали чуть ли не экономическое лидерство в регионе. А значит, при правильно выбранном векторе экономического и политического развития Мьянма вполне может повторить путь Малайзии, Китая или Вьетнама с двузначными (или близкими к таковым) темпами экономического роста в ближайшие 15–20 лет. В прошлом году страна попала на второе место в рейтинге лучших туристических направлений по версии Lonely Planet, под мьянманский проект можно было легко получить деньги у частных инвесторов. Однако пока эта «мистическая Мьянма» (официальный слоган местного министерства туризма) сильно отличается от Мьянмы реальной — туристам негде остановиться, а инвестиционные фонды не могут найти достойные объекты для серьезных вложений. «Сюда стоит идти долгосрочным инвесторам, для краткосрочной прибыли здесь возможностей не так много», — рассказывает «Эксперту» председатель инвестиционного банка Silk Road Finance Алишер Али , признающий, что «многие инвесторы получат убытки». 2013 год станет во многом определяющим для будущего Мьянмы — ей необходимо делами подтвердить свой статус «азиатского открытия», иначе внимание инвесторов может переключиться на другие страны.

Экономика перехода

Еще три года назад пятилетний японский внедорожник в Мьянме стоил несколько сотен тысяч долларов США, а цена на сим-карту для мобильного телефона доходила до 1500–2000 долларов. Государство жестко контролировало импорт автомобилей (своего автопроизводства в Мьянме нет) и распространение сотовых телефонов — на всю страну было несколько тысяч пользователей. «Я купил эту машину шесть месяцев назад, сегодня она стоит в два раза дешевле», — жалуется таксист, везущий меня из аэропорта к озеру Инле на пятилетней «тойоте». 95% автопарка в стране — это подержанные японские праворульные машины (при левостороннем движении), раньше их контрабандой ввозили из Таиланда, теперь вполне официально продают на автомобильных ярмарках. «Цена снижается чуть ли не каждую неделю, на улицах Янгона уже сплошные пробки, работать все сложнее», — рассказывает владелец янгонской транспортной компании. За год ему пришлось снизить цену на свои услуги в два раза, каждый месяц появляются новые конкуренты. Впрочем, сим-карты до сих пор стоят невероятные для Юго-Восточной Азии 200 долларов США (туристы могут купить карточку за 20 долларов, но пополнить баланс на ней невозможно). В ноябре в Янгоне появились первые банкоматы, принимающие карты MasterCard, а в декабре о запуске пилотной схемы сотрудничества с мьянманскими банками объявила система Visa.

Еще три года назад пятилетний японский внедорожник в Мьянме стоил несколько сотен тысяч долларов США, а цена на сим-карту для мобильного телефона доходила до 1500–2000 долларов

Фото: Abbas / Magnum / Grinberg Agency

Экономика Мьянмы представляет собой причудливый симбиоз остатков прежней государственно-капиталистической системы, существовавшей здесь с 1991 года, и первых ростков новой, по-настоящему рыночной экономики. Еще год назад в Мьянме действовали два валютных курса, официальный отличался от черного рынка в десять раз. Сегодня курс один для всех, но до сих пор в Мьянме принимают к обмену лишь новые долларовые купюры, любая помятость делает американскую валюту если не недействительной, то уж точно нежеланной. «Только новые доллары», — говорит мне кассир на железнодорожном вокзале в Мандалае, билет на поезд иностранец может купить лишь за американскую валюту.

По официальным данным, в последние 10 лет экономика Мьянмы росла на 11–12% в год, но доверия к этим цифрам у специалистов нет. «Я думаю, что реальный рост был на уровне 6–7 процентов», — утверждает экономист агентства Myanmar Survey Киат Хлаинг .

За экономическую политику в Мьянме теперь отвечает экономический совет при президенте под руководством, пожалуй, самого авторитетного бирманского экономиста У Мьинта . Выпускник университетов Сornell и Berkeley долгое время был советником Аун Сан Су Чжи, сегодня он олицетворяет с трудом найденный консенсус между правящим режимом и оппозицией. «Наша главная задача — сократить разрыв между миром статистики и миром реальности, и это делается: в июне президент снизил прогноз экономического роста на ближайшую пятилетку с 10,2 до 7,7 процента», — говорит У Мьинт.

В 2013 году экономика Мьянмы должна по-настоящему открыться для иностранного капитала, на это направлен новый закон об иностранных инвестициях, принятый в конце прошлого года, — до середины февраля правительство должно выпустить разъяснения, в которых будут указаны точные правила для разных отраслей промышленности. Однако отношение к иностранным инвестициям в стране далеко не однозначно. С одной стороны, местные компании, привыкшие к комфортной рыночной среде, боятся конкуренции. «У многих игроков на потребительском рынке возникнут проблемы, если бы я производил напитки, я бы, возможно, паниковал», — говорит Киат Хлаинг. В конце прошлого года заявки на начало производства в Мьянме подали Сoca-Cola и Pepsi-Cola, положительные решения ожидаются в начале этого года. С другой — в поисках партнеров иностранцы в Мьянме зачастую обращаются к уже существующим гигантам. «Сегодня у нас экономика, которая основана на нескольких крупных компаниях, созданных так называемыми приятелями генералов, и приток иностранных инвестиций может еще больше усугубить эту ситуацию. Но мы не хотим, чтобы иностранные инвестиции усиливали этот дисбаланс между богатыми и бедными, нам нужна более сбалансированная экономика», — говорит У Мьинт.

Лист ожидания

«В прошлом году у нас был защитник из Черногории, он раньше в “Тереке” играл, но пришлось с ним расстаться, теперь нам можно иметь только трех иностранцев, а у нас уже есть два африканца и бразилец», — менеджер Yangon United рассказывает мне о бухгалтерии главного бирманского футбольного клуба. «Месячный бюджет порядка 100 тысяч долларов США, иностранцам платим до 10 тысяч в месяц, местным максимум три тысячи», — продолжает мой собеседник.

Создание профессиональной футбольной лиги было одним из последних решений бирманского генералитета перед передачей власти гражданским — народ решили отвлечь от политики с помощью спорта. Каждая провинция страны получила свою команду, а вместе с ней и спонсора из числа местных олигархов. Клуб Yangon United принадлежит крупному местному бизнесмену Тей Зе — он один из главных «приятелей» бирманских военных властей, по версии Вашингтона. Осенью прошлого года перед визитом Барака Обамы США сняли страновые санкции с Мьянмы, оставив индивидуальные ограничения, касающиеся бизнесменов и компаний, тесно связанных с бирманским генералитетом. В список, доступный на официальном сайте Казначейства США, вошли сразу несколько структур, связанных с Тей Зе, — холдинг Htoo Trading, авиакомпания Air Bagan. Тей Зе считают одним из богатейших людей страны, ему принадлежат мобильные операторы, отельные сети, бензоколонки и месторождения полезных ископаемых.

За последние пятнадцать лет компании, подобные Htoo Trading, консолидировали значительную часть национальной экономики, то есть выбора у иностранных инвесторов практически не осталось. «Точных данных нет, но, по нашим оценкам, на “приятелей хунты” приходится около 10 процентов ВВП Мьянмы и до половины частного сектора», — говорит Киат. Многие собеседники «Эксперта» утверждают, что за изменениями в Мьянме стоят именно крупные бизнесмены, которые переросли размеры жестко контролируемой национальной экономики. «Они уже заработали себе первоначальный капитал, им нужно развиваться, а в условиях международной изоляции для этого не было возможностей. В конечном счете они выиграют от изменения ситуации», — уверен президент химической компании Awba Тадое Хэйн .

Однако пока персональный режим международной изоляции сохраняется. В начале 2012 года европейский авиапроизводитель ATR в очередной раз отказался продать Air Bagan запчасти. Спустя неделю самолет этой компании потерпел аварию при заходе на посадку на одном из внутренних рейсов. Сегодня все внутренние бирманские авиалинии находятся в «запретных списках», что может быть чревато новыми происшествиями — компании вынуждены закупать самолеты и запасные части на вторичном рынке.

Самые дальновидные из бирманских олигархов активно работают над изменением своего имиджа, тот же Тей Зе в последнее время много занимается благотворительностью, дает пространные интервью местным и зарубежным СМИ. «Список — это не константа: постоянно вносятся одни фамилии и убираются другие, — говорит “Эксперту” один из советников посольства США в Мьянме. — Наша цель — не наказать кого-то, а дать им стимул к исправлению. Если мы увидим позитивные изменения, то любой бизнесмен может быть из данного списка исключен». Так, весной прошлого года сын Тей Зе — Пхьо За — в суде добился отмены против себя санкций Европейского союза, доказав, что никак не связан с бизнесом отца.

Контролируемая демократия

Напротив штаб-квартиры НЛД, через дорогу, прилавок с фруктами, вокруг которого постоянно мнутся люди в подчеркнуто штатской одежде. «Раньше немногие решались сюда прийти, сейчас, конечно, лучше, но все равно наблюдение сохранилось. Кто знает, как еще жизнь повернется», — рассказывает мне один из активистов партии.

Лидер НЛД Аун Сан Су Чжи, без сомнения, самый популярный политик современной Мьянмы. Выйдя из-под домашнего ареста полтора года назад, сегодня Су Чжи заседает в парламенте и возглавляет правительственные комиссии. В декабре прошлого года Леди, как ее часто называют в Мьянме, встретилась в Янгоне с президентом США Бараком Обамой, теперь календари и постеры с этой фотографией — один из самых ходовых товаров у уличных торговцев.

Впрочем, некоторым бирманцам кажется, что изменения могли бы быть более существенными. Директор левацкого издательства в Мандалае Ludu Bookstore Киав Зан Хла держит в руках разваливающуюся от старости книжку «Аун Сан» из серии «Жизнь замечательных людей» 1956 года издания — биография отца бирманского национального сопротивления авторства Игоря Можейко (Кира Булычева) выйдет в начале этого года на бирманском тиражом около тысячи экземпляров. «Из-за того что Аун Сан Су Чжи его дочь, у нас в Бирме про Аун Сана писали не так много, а у Можейко получилось очень интересно», — говорит он. Издательство Ludu — практически ровесник постколониальной Бирмы, с 1945 года здесь печатают книги и статьи ведущих бирманских интеллектуалов левого толка. Сам Киав Зан Хла дважды сидел в тюрьме — с 1970-го до 1980-го и с 1989-го по 1995-й — по политическим статьям и говорит, что пока не уверен в демократическом будущем Мьянмы. «Изменения поверхностные, нужно менять конституцию 2008 года, иначе всегда есть риск возвращения к прежнему режиму», — считает он.

Краеугольным камнем новой политической системы Мьянмы действительно стала конституция, принятая на референдуме 2008 года. Военные сделали все возможное, чтобы поставить под свой контроль скорость демократических изменений, а также гарантировать собственную безопасность. Конституция прямо запрещает уголовное преследование официальных лиц за любые действия, совершенные до ее принятия. Четверть мест в новом парламенте закреплена за военными, а президент страны обязан иметь военный опыт. Более того, в конституции фактически закреплено право военных на государственный переворот — Совет по национальной безопасности (в основном состоящий из контролируемых военными чиновников) может объявить режим чрезвычайного положения, при котором власть переходит к командующему вооруженными силами Мьянмы. Скорее всего, военные будут пытаться выстроить политическую систему в стране по образцу соседнего Таиланда, где развитая демократия сочетается с системообразующей ролью генералитета, который в ключевые моменты выступает в роли лесника из анекдота и разгоняет спорящие политические партии по углам.

Впрочем, с оппозицией в Мьянме тоже не все в порядке. Демократические силы слабы и раздроблены. Внутри самой НЛД наметился серьезный раскол — сидевшие партийцы недовольны наплывом новых членов, которые начинают претендовать на важные посты. Су Чжи пока старается оставаться над схваткой, но от нее ждут решительных действий. «Она сама говорила, что настоящим лидером можно назвать лишь того, кто сможет воспитать других лидеров, пока мы этого не видим. Кроме самой Су Чжи у оппозиции фактически никого нет», — политический комментатор C ое Книн рассказывает, как пытался опубликовать колонку, критикующую Аун Сан, но две газеты ему отказали, критика Аун Сан Су Чжи непопулярна у городских читателей.

Проблему отсутствия лидеров пока пытаются решать: в Янгоне в прошлом году появились десятки политологических кружков и курсов. В Yangon Political School, занимающей две крошечные комнатушки в неприметном здании в центре города, занимаются повышением политического сознания масс — в основном здесь учатся студенты и молодые активисты различных общественных, правозащитных и политических организаций. «Обучение бесплатное, мы существуем на пожертвования мьянманских и международных НКО, а многие наши студенты имеют опыт борьбы за различные права», — говорит «Эксперту» руководитель школы Аунг Мьо Хтут . Преподаются всего два курса — международные отношения и политическая теория. «Мы хотим, чтобы они понимали особенности политического перехода от одного состояния общества к другому и сложности переходного периода», — объясняет директор Political School.

Ключевыми в политической жизни Мьянмы станут всеобщие выборы 2015 года, на них у оппозиции появится реальный шанс получить большинство в парламенте, выбрать своего президента и сформировать правительство. Как в этом случае поведут себя генералы — главная интрига политической жизни на ближайшие два с половиной года. Один раз, в 1990 году, военные уже отказались признать победу НЛД, отправив многих избранных депутатов в тюрьму. Однако создается ощущение, что пока в обоих лагерях побеждают умеренные силы. «Думаю, НЛД будет пытаться взять власть в 2015 году, а скорее, на следующих выборах в 2020-м», — говорит мне один из близких к оппозиции аналитиков.

Пусть расцветают сто газет

Хозяйка Yangon Publishing House Сое Юй Вай гордо показывает документ с печатью — ее компании доверили проведение мьянманской части конкурса «Мисс мира-2013». Ее жизнь — типичная история «бирманской мечты». Муж Сое — армейский капитан, теперь занимается бизнесом (драгоценные камни, плантации тика). Пусть не самым крупным по местным масштабам, но достаточным для поддержки увлечения своей супруги. «Он из двадцатого выпуска военной академии, многие его сослуживцы достигли больших высот, а тут принято, что каждый выпуск держится вместе, сокурсники помогают друг другу», — рассказывает один из информированных мьянманцев. Сегодня в обойме Сое два издания — модный журнал Hello Madame с лучшими образцами застенчивой местной моды и деловой журнал Future, в котором на довольно корявом английском пишут о новой экономике Мьянмы.

Журнал Future — один из десятков новых изданий на всевозможных языках, которые появились в стране за последние два года. Предварительную цензуру в Мьянме отменили лишь в сентябре прошлого года, но, по словам опрошенных «Экспертом» журналистов, проблем с ней не было последние года полтора. «Это скорее вопрос самоцензуры. Есть темы, которые ты сам не будешь трогать, например, бизнес генералов», — говорит «Эксперту» редактор общественно-политического еженедельника The People’s Age Мау Лин . «По этой теме практически невозможно найти достоверную информацию», — более мягко поясняет один из журналистов главного англоязычного еженедельника Myanmar Times.

Активно развивается и еще недавно запретный интернет, сегодня в Мьянме есть даже свои хакерские организации. Я сижу в забегаловке с модератором популярного хакерского комьюнити, который представляется своим интернет-прозвищем — Дьявольский Гений. В миру Гений учится на программиста в Мандалайском университете и в будущем хочет стать экспертом по компьютерной безопасности. Он рассказывает мне о своих коллегах — Докторе Крысе, Темном Доходе и Создателе Корней, вместе они строят новое информационное общество Мьянмы. «Мы распространяем знания о защите знаний. Я считаю себя белым хакером», — говорит Дьявольский Гений. «Белым хакерам», правда, тоже нужно на что-то жить, им удалось уже заразить около 100 компьютеров в Мьянме, с которых они отправляют спам и накручивают клики в системе Google Adsense — в месяц на круг выходит около 1000 долларов США, неплохая прибавка к тому, что посылают родители.

Куклачевы против китайцев

В декабре местный интернет взорвался десятками фотографий монахов с обожженными лицами. Демонстрации против разработки китайской компанией медной шахты вылились в столкновения с полицией, которая применила избыточную силу против протестующих крестьян и монахов.

Монахи в Мьянме всегда были важной общественной силой, которую пытались поставить под свой контроль все власти — колониальные, гражданские и военные. При этом через монашество проходят все мьянманцы: каждый мужчина должен хотя бы раз пожить в монастыре — от пары дней до нескольких лет. В этой ситуации миллионную «сангхка» (монашество), менее 10% которой отошло от мирской жизни навсегда, можно считать выразителем настроений значительной части общества, в первую очередь его деревенской, патриархальной части.

«Монастырь прыгающих кошек» — одна из туристических достопримечательностей на озере Инле, местные монахи от скуки обучили многочисленных кошек прыгать по команде через обруч. Пару лет назад, правда, эта практика прекратилась — кто-то из иерархов посчитал, что монахам лучше уделять время медитации, а не клоунаде, так что кошек теперь никто особо не беспокоит. В глубине главного холла монастыря видны несколько плакатов НДЛ и фотографии Аун Сана и Аун Сан Су Чжи. «Мы не любим китайцев, они просто используют нас в своих интересах», — говорит мне один из монахов.

Таблица:

По большинству экономических показателей Мьянма занимает в АСЕАН последнее место

«Проблема в том, что соглашения были достигнуты еще при военных. Китайцы заплатили все, что нужно, но до жителей деньги не дошли», — объясняет информированный собеседник в Мьянме. Китайцев недолюбливают во всех странах Юго-Восточной Азии, но в Мьянме эта нелюбовь смешивается со страхом — КНР слишком близко. С одной стороны, Китай был чуть ли не единственным союзником Мьянмы в годы ее изоляции от остального мира, с другой — это позволило ему занять в стране ключевые позиции, иногда за счет местных интересов. «Сегодня в Мьянме предпочитают японцев китайцам. Китай просто выкачивает ресурсы, Япония же оставляет что-то внутри страны», — говорит «Эксперту» японский сотрудник консалтингового агентства Bagan Capital Шигео Хаяши .

Изменение отношения к себе в Китае почувствовали почти сразу же после смены власти в Мьянме. Уже в октябре 2011 года Тейн Сейн объявил о замораживании 4-миллиардного проекта строительства дамбы на главной реке Ирриварди, в подготовку которого КНР уже вложила значительные средства. «Устранение зависимости от Китая — один из главных стратегических приоритетов руководства Мьянмы, они будут стараться балансировать между интересами всех крупных держав, не отдавая никому явного предпочтения», — говорит «Эксперту» вице-президент российского Общества дружбы и сотрудничества с Мьянмой Александр Островский .

Столица-призрак

В новую столицу Мьянмы Нэйпиду я въезжаю в лучших местных традициях — в огромном черном наглухо тонированном джипе, некоторые полицейские отдают ему честь. «Они же не знают, кто там, вполне может быть, какой-нибудь генерал, они как раз на таких машинах ездят», — говорит мне водитель Нэй Лин .

Нэйпиду — последний и самый масштабный проект военных властей Бирмы. За несколько лет втайне от всех они выстроили новую столицу и проложили к ней единственное скоростное шоссе в стране. В народе, правда, этот хайвей называют хайвейвом (высокая волна) — дорога проложена без соблюдения правил дорожного строительства, из-за чего аварии здесь происходят постоянно. «Говорят, несколько генералов разбились, послы, — рассказывает Нэй Лин. — Строили местные инженеры — секретно. Зарубежных консультантов не приглашали, дорога вся прямая, нет наклонов на поворотах, вот и вылетают машины». На шоссе через каждые несколько километров стоят плакаты с фотографиями разбившихся машин, одну свежую аварию мы застаем уже почти на подъезде к столице. Сам Нэйпиду (Королевская столица) в Янгоне прозвали Нэйпуду (Жаркий город): летом здесь намного жарче, чем на побережье, что, понятно, тоже не нравится многим.

Главная причина переноса столицы — безопасность: Янгон слишком близок к океану, который бороздят американские авианосцы (дважды в момент внутриполитических потрясений — в 1988-м и в 2007-м — они находились в непосредственной близости от берегов Мьянмы), и генералы никогда не чувствовали себя там в полной безопасности. Кроме того, Нэйпиду находится ближе к географическому центру страны, что в теории должно улучшить коммуникацию между столицей и разными районами Мьянмы. В ближайшие три года город должен принять спортивные игры ЮВА и саммит АСЕАН, под них здесь строятся гигантские спортивные объекты и десятки отелей.

Центральное место в Нэйпиду занимает колоссальный комплекс парламентских зданий: кажется, он мог бы вместить парламенты всех азиатских стран, и еще место останется. Вокруг парламента разбросаны различные министерства, на которые указывают соответствующие таблички, самих зданий обычно не видно за буйной растительностью. Все это разнообразие форм государственной жизни связывают широченные дороги, иногда до четырех-пяти полос в одну сторону. По официальным данным, Нэйпиду сегодня третий по численности город в Мьянме с населением около миллиона человек, однако верится в это с трудом — опрошенные «Экспертом» местные жители говорят максимум о нескольких десятках тысяч. Большинство чиновников, вынужденных переехать в новую столицу вслед за министерствами, оставили семьи в Янгоне, поэтому в выходные жизнь в новой столице совсем замирает.

Новый зверь

Несмотря на перенос столицы в Нэйпиду и масштабные планы по международному пиару нового столичного города, центром Мьянмы еще долго будет оставаться Янгон. Здесь базируются все футбольные клубы местного чемпионата вне зависимости от официального места приписки (они вылетают на «домашние игры»). Здесь ночуют самолеты всех местных авиалиний, разлетаясь утром сложными маршрутами по другим городам с многочисленными остановками. При этом цены на недвижимость в Янгоне сравнимы с сингапурскими — сказывается дефицит качественного предложения, неэластичный рынок и растущий спрос со стороны иностранных компаний.

«Вести бизнес в Мьянме далеко не так дешево, как в соседнем Лаосе или Камбодже. Это нужно учитывать при принятии решения о начале работы здесь. Цена номеров в отелях выросла за последний год в два-три раза, — говорит “Эксперту” один из иностранных консультантов. — Даже девушки легкого поведения здесь уже дороже, чем в Таиланде!» Консервативной Мьянме пока далеко до Таиланда, но правозащитники уже говорят об опасности для страны стать еще одним направлением «секс-туризма» — сегодня клубы соответствующей направленности стыдливо называют свою деятельность «показом мод».

Вести бизнес в Мьянме далеко не так дешево, как в соседнем Лаосе или Камбодже. Например, цена номеров в отелях выросла за последний год в два-три раза

Фото: Chien-Chi Chang / Magnum / Grinberg Agency

Модель экономического развития Мьянмы, очевидно, будет отличаться и от схемы, сработавшей для «азиатских тигров», и от экономического чуда китайского образца. Страна вряд ли сможет стать экспортной фабрикой, высокий курс национальной валюты уже сделал неконкурентоспобными местных производителей риса, да и зарплаты в Мьянме не стоят на месте. «Заработная плата моих работников за год выросла в два раза, и я ожидаю дальнейшего повышения», — говорит президент химической компании Awba Тадое Хэйн . Иностранные компании, которые сегодня пытаются открыть в Мьянме свои производства, ориентируются на внутренний спрос — 60 миллионов жителей, по меркам АСЕАН, представляются очень привлекательным рынком, потенциально вторым по размерам после Таиланда. Нужно также учесть, что в Мьянме уже есть платежеспособный спрос, обеспеченный слой здесь шире, чем в соседних Камбодже и Лаосе, речь идет как минимум о миллионе довольно состоятельных граждан.

Наконец, в отличие от большинства своих соседей, Мьянма богата ресурсами, на разработку которых у страны пока нет ни средств, ни технологий. «Нам сейчас нужнее всего иностранные технологии для разработки полезных ископаемых, в том числе и российские», — говорит «Эксперту» совладелец одного из нефтяных месторождений До Эй Эй Со . Так что у Мьянмы сегодня, с одной стороны, есть все, а с другой — вообще ничего нет. Сочетание, которое заставляет учащенно биться сердце любого инвестора. Нужно лишь верно оценить возможные риски.

Янгон — Нэйпиду — Мандалай — озеро Инле — Гонконг