2

2

Через год Кублашвили, не в силах перебороть себя, подал еще один рапорт — и тот же ответ.

События на фронтах развивались все успешнее. Вермахт терпел поражение за поражением.

26 марта сорок четвертого года советские войска вышли на границу с Румынией.

В Москве салют за салютом. Прорваны долговременные оборонительные укрепления на Перекопском перешейке и Керченском полуострове. Севастополь наш! Крым свободен!

То были дни незабываемые и радостные. Надежда на скорую победу вселялась в сердца солдат, а также их жен, матерей и сестер, державших на своих плечах тяжелую ношу войны.

Победа была не за горами, лучи ее освещали путь наступающим советским войскам.

Кублашвили совсем уже отчаялся попасть на передовую. Видать по всему, война вот-вот закончится, а он так и не понюхает пороху. Вернется домой, и стыдно будет людям в глаза смотреть. Поди, докажи, что ты просился, рвался. Подать, что ли, третий рапорт, уже на этот раз начальнику погранотряда?

И вдруг, буквально на следующий день — новость: ему и нескольким другим солдатам велели собираться в путь-дорогу.

«На фронт! На фронт! — ликовал Кублашвили. — Наконец-то вспомнили обо мне. Все же, что ни говори, кто стучит — тому открывают…»