Чтобы избежать односторонности

Чтобы избежать односторонности

Чтобы избежать односторонности

Форум

Как я открыл для себя "Кожиновские чтения"

Вернулся было домой с работы, и настроение мало осознанное, но с чётким пониманием, что хочется что-то изменить. Отрезал какие-то ненужные вещи и всё думал, правильно или нет поступил, и вот на телефоне высвечивается неизвестный номер: Юрий Павлов из Армавира - критик, литературовед. Давно хотел с ним познакомиться. Теперь он сам позвонил и пригласил на очередные "Кожиновские чтения". Конечно же, согласился и тут же понял, что правильно всё ранее сделал, был во всём определённый смысл.

Положив трубку, стал вспоминать, что же знаю о Вадиме Кожинове. Ну да, ещё в университете читал его рассуждения о поэзии, о любимом им Тютчеве, как-то позже изредка попадались публицистические статьи. Но полноценного образа в голове не было, знал только: в определённой среде так называемых литералов его имя произносится с большим неудовольствием, а в основном попросту замалчивается. Чтобы восполнить пробел, накачал несколько книг в электронную планшетку, после чего, по сути, всю неделю до поездки и потом во время дороги не смог от них оторваться. Это стало каким-то лекарством для мозгов, которое всё расставляет по местам, избавляет от хмари стереотипов, разрушает штампы и бесконечные мифы, которые под своим грузным сором топят сознание, даёт мощный толчок для освежённой мысли. История и настоящее страны, политика и литература - в изложении Кожинова всё равноинтересно. Истинное значение Куликовской битвы и "Слова о Законе и Благодати" митрополита Илариона. Образ преподобного Иосифа Волоцкого и цельное понимание мировоззрения Петра Чаадаева. Причём, о чём бы ни писал Кожинов, всё лишено у него догматического диктата, но везде, сняв истрескавшуюся мифологическую кожуру, он пытается добраться до сути, при этом стараясь избежать какой-либо односторонности. Недаром он проводит мысль о том, что то же деление на "славянофилов" и "западников" стало большой бедой для русской мысли. Россия - это страна соединения, а не распри и раздрая.

В самом же Армавире мной была обнаружена настоящая грибница отличных литературоведов и замечательных людей: помимо вдохновителя чтений Ю. Павлова был бесконечно счастлив и обогатился знакомством с А. Татариновым, Е. Коломийцевой, Н. Крижановским, А. Безруковым. Все они тащат эту необходимую ношу - "Кожиновские чтения", на которых поднимаются на самом деле важные вопросы истории и современности, а не в очередной раз перетасовываются никому не нужные ветхости. Руководство местной педакадемии и города тоже по возможности помогают: ведь там есть люди понимающие и пишущие, вот и получается такое общинное дело, которое вовсе не варится в собственном соку, а туда приглашаются как молодые, так и маститые. В разное время на чтениях был В. Личутин, В. Бондаренко, А. Казинцев, С. Шаргунов, Р. Сенчин и многие другие.

На этот раз хотелось бы обратить внимание на два аспекта развернувшейся в Армавире дискуссии. Первое - это восприятие настоящего как определённого тупика, проникнутого пессимизмом и безысходностью. А. Татаринов приводил примеры этого, которые в избытке рассыпаны в современной литературе. А. Казинцев говорил, что наше общество стоит у своего предела, и как-то изменить ситуацию можно лишь при условии, если массы проявят свои спящие энергии и заявят о себе. Сам я тоже подлил воды на эту мельницу: привёл примеры, где наше сегодня в текстах воспринимается в качестве особой формационной перверсии, ошибки, чужой реальности, а ощущение давящей пустоты окружающего мира перерастает в особый поколенческий признак. Если раньше шли упрёки литературе, что она форматирует реальность по своему образу, разрушая её строй, то теперь реальность, наоборот, втягивается в книгу, которая, как роман Сенчина "Информация", абсорбирует в себе все злоключения, выпавшие на долю героя. Если Гоголь в своё время говорил об ответственности за сказанное слово, которое может воспроизвести чудища в реальности, то теперь книга берёт на себя боли и горести окружающего мира, наших новых реалий и запаковывает их под обложкой, чтобы они вновь не актуализировались в реальности.

Может, это и есть "новый реализм", реализм наоборот? Да, и не всё так уж и беспросветно и тупиково. У А. Терехова в романе "Нем[?]цы" декорации, окружающие героя, настолько чудовищны, а сам он столь сильно запутался в своих проблемах, что впору наложить на себя руки. Но всё меняется в финале романа, когда герой после долгой разлуки и искусственно воздвигнутой стены непонимания встречает свою дочь, а та кричит: "Папа!" Все тучи расходятся в один миг. Ну а сколько восторга и радости, света и счастья в книге о. Тихона Шевкунова "Несвятые святые"! То есть, если вот так упрёшься в одну мысль и будешь твердить себе: тьма тупика и пустыни, то и сам поверишь в это и в конце концов кроме этого ничего другого не станешь замечать, и воздвигнешь очередной миф, и впадёшь в односторонность и узость восприятия, что как раз и разоблачал в своих работах В. Кожинов.

Эта односторонность может поселить в убогой и заброшенной лачуге, затерянной где-то в беспросветной глуши, а самого тебя сделать этаким старообрядцем-дырником, который будет поклоняться малому лучику света, исходящему из дыры в стене, при том что со временем она всё более будет зарастать мхом. Эта тема литературного старообрядчества также была озвучена на "Кожиновских чтениях". Н. Дорошенко разъярился на новую литературную поросль вплоть до полного её отрицания и проговаривания, что их списки чуть ли не утверждены в кремлёвских кабинетах и, мол, вовсе это не русская литература. К слову сказать, подобные тезисы я слышал как-то и от представителя либерального лагеря, критика Н. Ивановой. В ответ же в Армавире было сказано, что надо не разъединять, а собирать, не отрицать, а пытаться понять, начинать восстанавливать единение истории, культуры и нации. И это очень по-кожиновски.

Армавирское тепло, свет от людей и цементирующая мощь работ Вадима Кожинова - всё это доказало мне, что было что-то провиденческое в звонке и приглашении Ю. Павлова, что лично для меня наполнило нужный сосуд. Да и сама эта небольшая поездка стала лучшей иллюстрацией работ Кожинова - большого русского мыслителя и патриота.

Андрей РУДАЛЁВ,

СЕВЕРОДВИНСК