ВЕЛИКАЯ РАСТАЩИЛОВКА

ВЕЛИКАЯ РАСТАЩИЛОВКА

-    Председатель, правда ли, что Р.Паксас продал Литву?

-    Правда. А кто это спрашивает?

-    Виджюнас.

-    А зачем тебе это знать?

-    Я тоже хочу получить с него свою долю.

Жили люди пятьдесят лет, трудились, собирали добро для государства, прославляли в мире Литву, растили детей. Но большинству не по душе пришлись командная система, чужой кулак и набившая оскомину уравниловка, очереди за продуктами, приличной одеждой и бытовой электроникой. Хотелось всего больше, доступнее, красивее. Америке тоже такая жизнь не нравилась, но больше всего её раздражали Вооружённые силы Советского Союза - единственный серьёзный тоталитарный противовес американскому империализму и их гангстерской демократии.

За те пятьдесят лет в ЦРУ разработали массу всевозможных планов, чтобы погубить Россию, но ни один не сработал. Пришли к выводу, что извне это государство уничтожить невозможно. Оставался один вариант - сделать это изнутри. После сговора американского президента с Римским папой было решено начать эту разрушительную работу с Польши, а из числа лидеров Советского Союза был выбран М.Горбачёв. Первой пригласила к себе этого, как писала она сама, "чиновника очень среднего уровня" Маргарет Тэтчер. Благодаря ей и совещанию на Мальте, Горбачёв уверовал в то, что он - “великий реформатор”, призванный Богом превратить "империю зла" в демократическое государство. Вместе с ещё одним “гением” КГБ - Шеварднадзе он неожиданно обнаружил, что Советский Союз окончательно прогнил, и провозгласил “перестройку”.

Ради этого он в Риме даже папскую шапочку примерял. Словом, процесс пошёл, т.к. прогрессивными силами двигали не Горбачёв и его идеи, а американские и папские деньги. Без каких-либо реформаторских законов, без какой-либо подготовки, с одной только верой в свою миссию "перестройщика всемирно-исторического значения" Горбачёв толкал Советский Союз к погибели, пока страна не рухнула.

Так в Литве на волне перестроечной эйфории появилась организация - "Саюдис". Он обещал литовцам всё перестроить лучше, красивее, национальнее и богаче согласно увезённой на Запад мудрости "вождя нации" Антанаса Сметоны, прекрасно понимавшего, что ни одного обещания выполнять не потребуется. Но эти обещания сводили людей с ума. Их твердили без всяких реальных оснований до тех пор, пока верхушка "Саюдиса" вместе с подготовленным в КГБ "Чёрным сценарием" не пробралась к власти. Тогда и началась великая растащиловка, грабёж государственного достояния. Для выполнения этой пагубной работы образовались три вполне реальные группировки.

Первая - перекрасившиеся номенклатурщики, которые ещё в советское время сплели прочную паутину своей "хебры". Вторая - пробравшиеся к власти ландсбургистские хунвейбины. Третья - возвратившиеся из Америки эмигранты, окружившие себя якобы американскими консультантами, а на самом деле подготовленными заранее Дж.Соросом и перехитрившим его Березовским, орудовавшим под крылышком Б.Ельцина. Самую пакостную роль в этой растащиловке сыграли соросовский Институт независимой экономики и невежественное правительство Ландсбургаса, передавшее всё наше достояние тем глобалистским жуликам.

Этим трём группам не преминули оказать поддержку проходимцы всех мастей, жулики и прошедшие тюремную школу экономисты, начиная с Г.Деканидзе, телохранителя Ландсбургаса Гайдъюргиса, Г.Дактараса и кончая “тульпинисами" и "дашкинисами”[60]. Литва превратилась в заложницу доморощенной и международной мафии, а главарями и “крышей” тех трёх господствующих группировок стали Вэ.Вэ. фон Ландсбургас, АМБ и В.Адамкус. Через некоторое время к этому клану приобщился и А.Паулаускас.

"Чёрный сценарий" создавали будто бы в московском КГБ. Осуществить его в Литве, чтобы как можно больше народу отпугнуть от "Саюдиса", должен был генерал С.Цаплин. Но этот человек сильно запоздал и не мог понять, что тот план уже служит не укреплению государства, а его разрушению, а его непосредственное начальство уже трудится не на Ельцина, а на Березовского. Поэтому после развала структур КГБ план продолжал действовать. Как утверждалось, в нём отпадёт необходимость только после вступления Литвы в НАТО и ЕС, иными словами, после утраты Литвой государственности. Любое государство включает в себя три составляющих: народ, территорию и власть. Признав верховенство законов ЕС и приняв его конституцию, мы утратили государственность и, в лучшем случае, стали доминионом, а наша элита избавилась от какой бы то ни было ответственности перед народом за уже совершённые ею и будущие преступления. Но "Чёрный сценарий" продолжает работать по сей день, поскольку фактически он был создан не КГБ, а чекистами, работавшими на Березовского и Сороса.

Приход Паксаса к власти мог угрожать развитию этого сценария, поэтому против него объединились все коррумпированные чиновники и несколько иностранных посольств, среди которых первую скрипку играли американцы.

Суперпатриоты частенько винят меня в недостатке патриотизма, но я так и не научился любить свою родину с зажмуренными глазами, склонённой головой и заткнутым ртом. Я полагаю, что времена слепой любви к родине прошли уже давно, разве что есть нужда теми пустыми выкриками прикрыть собственные преступления. Родина ждёт наших дел, она ждёт правды, большой правды, которая может казаться и невыгодной, но через несколько лет окупится великими плодами.

Эти слова я слышал от своего старого учителя и всю жизнь ношу их в сердце, поэтому никогда не верю тем людям, которые говорят не от собственного имени, а от имени нации. Нация - всего лишь символ, такого живого предмета в природе не существует. Есть только Йонас, Пятрас, Мария, Она - живые люди. Соседи, родственники, друзья. Они так же, как и я, ощущают боль, как и я, хотят есть, иметь крышу над головой, любить и быть любимыми, они хотят быть сами собой, поэтому часто родину выбирают там, где им лучше и удобнее жить. Я не доверяю политикам, но и не боюсь их. Политика -что плохая погода, бороться с которой не имеет смысла, её нужно просто не замечать, от её капризов спасает закалка, добрая шуба. Говорят ведь в народе, что плохой погоды не бывает, бывает плохая одёжка. Поэтому нормальный художник никогда не борется с тем, что вокруг него, он борется сам с собой, а замечать или не замечать его старания - это уже дело Ионаса, Пятраса, Марии, Оны.

Любить всех сразу тоже не получится. В “Саюдис” я попал из любви к своим детям, семье, родному краю, желая им только добра, и лишь потом столкнулся с толпой; и, клянусь внуками, понял, что толпа - это антипод человечности, это бесцельный массовый возврат к дикому стадному прошлому.

Подстрекаемая оборотистыми людьми толпа, не особенно задумывающаяся о своём будущем, способна на многое, но ненадолго. Разочарованная, обманутая, она надолго становится пленницей собственной глупости, пока снова не накопит взаимной подозрительности, злости и жажды мести, только не разума, для очередного своего подвига. Столетиями люди барахтаются в болоте своей неразумности, но не смеют остановиться, гонимые вперёд днём нынешним, голодной, исполненной нуждой повседневностью.

Сегодня мы живём подобно дикарям и слушаем камлание политических шаманов, как будто в мире не было опыта Франклина Рузвельта, вытащившего американскую экономику из созданного олигархами хаоса, будто в той же Америке не было Генри Форда, а в России - великого реформатора Петра Столыпина, во Франции - де Голля, в Литве - прагматичного Миколаса Шляжявичюса. Почему мы доверяем ни в чём не разбирающимся музыкантам, фарисеям-книжникам, развратным ксендзам и всякого рода обещалкиным? Ответ прост: мы хотим всего сразу, поэтому не имеем ничего.

Наш нынешний экономический кризис не является какой-то неожиданной новостью. Подобные кризисы переживали многие государства, однако мы почему-то смотрим не на мудрецов, поднимавших свои страны к новой жизни, а на тех негодяев, олигархов, маклеров-шулеров, чья ненасытная жажда обогащения доводила те страны до кризиса. Неужели только потому, что у зла больше последователей? Не могу поверить. Взрослым людям, как и детям, надоедает хорошая жизнь, им взбредает в голову жить ещё лучше, но с определёнными приключениями. Отсюда всё и начинается: учёные размышляют, спорят, ищут, а вслед за ними негодяи выходят охотиться на дурачков, желающих немедля разбогатеть на посулах и стать умнее других. Появляются Соросы, Гусинские и Лубисы. Так получается по той причине, что люди всегда хотят иметь то, что есть у других, и не понимают, что мудрость невозможно сорвать, как красивый цветок, отнять у обладающего ею или оттягать по суду. Мудрость - это гора, на которую нужно взбираться с большим трудом долго и упорно.

Почитайте Г.Форда, которого невозможно обвинить в симпатиях к коммунистическим идеям. Он писал, что делание денег производством не является. Даже крупный капитал часто оказывается не способным к созданию заводов, дающих продукцию. Денежные маклеры очень редко становятся деловыми людьми. Спекулянты не способны создавать ценности.

Форд утверждал, что с рабочими нужно предельно честно делиться своим богатством. Выражаясь точнее, предприниматель должен научиться создавать прибыль не снижением зарплат или повышением цен, а повышением эффективности производства и материальным поощрением своих работников. Конкуренты издевались над такими его соображениями. Но в январе 1914 года, без преувеличения, взорвалась подготовленная им бомба. "Форд мотор компании" объявила, что на своих предприятиях она сокращает рабочий день с 9 до 8 часов и вводит минимальную зарплату - по 5 долларов за рабочий день. Этот 5-долларовый минимум превышал максимальную зарплату на заводах конкурентов. Форд тогда заявил корреспондентам: "Я не читал много книг. Я не учёный, а простой механик, скопивший немало денег. Но я всё продумал. Прибыль необходимо делить между собственником капитала и рабочим, помимо прочего, рабочим должна доставаться большая её часть, поскольку они выполняют большую часть работы, которая и создаёт моё богатство". Это не подарок, не благотворительность, а основанная на законах экономики плата за участие в его бизнесе.

Конкуренты, конечно, подняли вой. Форд им ответил, что и они тоже могут повысить своим рабочим зарплаты, если воспользуются его опытом: "Стандартизируйте своё производство, сделайте продукт и его изготовление проще и тогда, может быть, и вы повысите зарплаты. Довольствуйтесь скромными дивидендами, но добавьте рабочим хотя бы по пять центов в день, и вскоре сможете прибавить ещё столько. Почему? Потому что повысится покупательная способность людей. У нас каждый рабочий - партнёр по бизнесу. Ничего удивительного в том, что я делаю деньги, имея 20 тысяч рабочих, которые к концу рабочего дня не поглядывают на часы и не пытаются что-нибудь стибрить. Мы надеемся сделать 20 тысяч человек зажиточными и довольными, а не кормить кучку миллионеров, которые силой управляют рабочими".

Если бы Форд был всего лишь утопистом, как нынешние "новые литовцы", он бы обанкротился. Но дело в том, что его социальные программы прекрасно работали на него и на государство долгие годы. Зарплаты рабочих росли, цены на фордовские машины снижались, государство укреплялось, т.к. и другие промышленники, наконец, поняли, что их личный успех без нормальных условий для тех, кто создаёт им капитал, невозможен.

Эти мысли Генри Форда подчёркнутые красным карандашом, подарил мне Ю.Борисов, который, пользуясь методами американских мультимиллионеров, сам поднял из мертвых "Авиабалтику" и влил свежую струю в другие свои предприятия. Такой "новаторский" тип предпринимательской деятельности в окружении дикого капитализма показался “новым литовцам” подозрительным, чуть ли не способом порабощения Литвы российской разведкой. Таков уж их “ндрав”. Они уверовали в Гусинских и Соросов, которые не мыслят возможности разбогатеть без ограбления трудящихся. Они, будто зачарованные, наблюдали, как за несколько дней можно стать миллиардерами, поэтому со своими партнёрами по бизнесу обращались, как гангстеры, раздавали конверты, обманывали государство, в несколько раз сократили внутренний рынок, потому и сами стали топтаться на месте, работать на склады, а не на потребителя продукции. Это закономерно, поскольку везде и всегда капитал, созданный олигархами из биржевого воздуха, как раз уничтожает, губит деятельных и разбирающихся в производстве предпринимателей. Чем активнее такая своекорыстная деятельность олигархов, чем меньше на неё ограничений, тем скорее в государстве наступает всеобщий кризис.

Что сделали хорошего для Литвы наши новоиспеченные великие миллионеры? Ничего. Они только накапливали свой капитал и трепались о свободном рынке, но на деле устроили в Литве режим крепостничества XXI века, выплачивая работникам установленный государством полунищенский минимум. Уничтожая внутренний рынок, они ещё хотят конкурировать с Европой. Они ввели колониальное законодательство и лучших специалистов промышленности и сельского хозяйства выжили за границу. Если бы Форд был таким же жлобствующим мудрецом, как наши реформаторы, он тоже доставлял бы рабсилу из Африки и потерпел банкротство в войне качества, но он самым выгодным способом вытащил Америку из угрозы кризиса. Подобным же образом действовал и Ф.Д.Рузвельт, получивший от олигархов ещё более ужасное наследство.

Он так действовал в масштабах государства и доказал американцам, что государство должно служить своим гражданам. А современное литовское чиновничество дерёт с граждан, которым оно “служит”, огромные материальные, культурные, финансовые налоги за отвоёванную гражданами независимость. В Литве, как в какой-то банановой республике, свобода стала весьма доходным ремеслом для людей, которые ради неё ничего не сделали.

Анализируя экономическое положение России,

И.Сталин в 1931 году писал: “Мы отстаём от развитых стран на 50-100 лет. Мы должны преодолеть это отставание за десятилетие, иначе нас раздавят”. Так появились пятилетки, внутренние и внешние займы, герои социалистического труда и масштабные социальные программы. Повышалось благосостояние трудящихся, поднималась и вся страна. После смерти Сталина У.Черчилль вынужден был признать: “Сталин получил в наследство Россию с деревянной сохой, а оставил её с атомной энергией”. А наши гении получили Литву, соперничавшую с Данией, и за пятнадцать лет сделали её последней в Европе.

И вот в 1991 году поднимается новый гигант демократической мысли и экономических реформ:

-    Через два-три года мы будем жить, как в Америке.

И начинает крушить всё подряд, о чём только может припомнить его злосчастное прошлое доносчика.

Через два года, увидев, что с его вандалистскими реформами ничего не получается, а Литва постепенно становится похожей на Гарлем, он учредил “парламентскую резистенцию” и заявил в своё оправдание, как вышедший из лесов бандит № 1:

-    Советы слишком долго спаивали литовцев и превратили Литву в московский хлев.

А ещё через несколько лет этот литвак из Качергине набрёл в экономике на золотую жилу:

- Кто контролирует алкоголь, тот управляет Литвой. Литовцы должны научиться торговать!

Только не понятно, чем. Идея казалась ему очень простой, как будто он до войны ходил на Кармелитский рынок, где прослушал лекцию торговца-цыгана: купи -продай - надуй - наживись - имей! Это он так эстетично омарксистил формулу К.Маркса о прибавочной стоимости: товар - деньги - товар, совсем не замечая, что перед словом "деньги” стоит слово “товар", т.е. производство первично.

Получив одобрение некоторых перевёртышей, его умишко продолжало блудить. Он подсчитал, сколько всевозможных продуктов производит на своих 60 арах приусадебного участка колхозник, и, употребив вместо конторских счёт гусли, обнаружил в Литве Новый Клондайк: дадим-ка мы каждому колхознику по 3 гектара земли и после этого будем, как сыр, кататься в масле. Горожане будут косами убирать урожай, а сельчане только крутить жернова... Что ему до того, что те 60 аров раньше обрабатывались колхозной техникой, часто в общем поле, что на каждую корову дополнительно выделяли по полгектара клеверного выпаса или несколько гектаров луга, что уборка урожая не стоила колхознику ни копейки... Своё изобретение он запатентовал в Верховном Совете. Теперь эти три гектара стали для крестьян орудием пытки.

Во время его правления стоило съездить в Варшаву. Для литовских продавцов там был выделен целый стадион, где торговали всем, что только можно было в Литве стибрить - тракторными запчастями, мылом, шпагатом для соломовязальных машин, смазкой, валютой, туалетной бумагой, и даже изюмом, среднеазиатскими сухофруктами и чаем. Словом, масса национально возродившихся литовцев сбывала полякам всё своё имущество, за которое через три года пришлось платить тем же полякам втридорога.

Вместе со своим добрым приятелем А.Гедрайтисом я несколько раз обошёл этот стадион вдоль и поперёк, повстречал десятки уже изгнанных председателей колхозов, директоров совхозов, массу работников Литпотребсоюза. Они прятали свои лица, стыдились сами себя, но так и не ответили, почему они здесь.

-    В Польше всё дороже, - заговорил, наконец, один житель Бирштонаса.

-    Так чего мы лезем в эту Польшу, если у нас через некоторое время всё будет ещё дороже?

-    Чтобы привезти долларов.

-    А что будете делать с долларами?

-    В Америке всё ещё дешевле.

-    Тебе заработанных здесь долларов не хватит, чтобы добраться до Америки.

-    Скинемся...

По моей спине пробежал холодок. Я вспомнил, как меня, когда я проезжал через Крекенаву, остановил пожилой крестьянин и попросил подвезти до Кедайняй.

-    Зачем туда едешь? - спросил я.

-    Везу на базар утку и десяток яиц.

-    А зачем же в такую даль, разве в Крекенаве нет базара?

-    Есть, но в Кедайняй всё на рубль-другой дороже...

Захотелось остановить машину и высадить этого несчастного посреди шоссе. Весь день болтаться без дела, тратить чужой бензин и дорогое время, чтобы получить на рубль-другой больше?.. Какой абсурд! Экономическое преступление! Моральное убожество!..

Будто угадав мои мысли, А.Гедрайтис сказал:

-    Ты присмотрись получше. На том стадионе идёт не только распродажа Литвы по дешёвке, там идёт психологическая обработка литовца, чтобы в недалёком будущем он мог, не краснея, продавать и себя и свою прославленную родину...

Это была великая правда. С самых первых шагов опереточной (поющей) революции начались неслыханные по масштабу мены захваченной на митингах власти на деньги и недвижимое имущество. Эта меновая торговля идёт в Литве и сегодня. Приходят к власти одни лидеры, разживаются, их сменяют другие, политики омолаживаются, но ничто в нашей жизни не меняется, кроме растущих долгов. Правильно Паксас пишет: “Нужна новая революция, чтобы что-то у нас изменить”.

Одобряя мысль экс-президента, хочу напомнить читателям о беде наших соседей-поляков. После Первой мировой войны они тоже завоевали свободу и создали парламентскую республику. В их сейме тогда грызлись 112 (сто двенадцать!) партий.

“Из Сейма, - как писал его бывший член Побуг-Малиновски, - по всей стране шла огромная волна грязи и морального гноя. Депутаты, трактуя своё избрание не как обязанность честно трудиться на благо государства, а как прекрасную возможность укрепить влияние своей партии или, что ещё хуже, как возможность сколотить личное состояние, сделать хорошую карьеру, создали такую клику, которая подобно огромному безобразному пауку опутала своей липкой сетью всю страну. В государственных структурах кишмя кишели “нахалы из Сейма”, которые собрались туда решать свои личные проблемы”.

Рассерженные военные и просто честные люди, отдавшие всё для завоевания той независимости, пошли к маршалу Юзефу Пилсудскому жаловаться и спросили его, что делать.

Извиняюсь, но слова из песни не выбросишь, маршал ответил:

- Бить этих воров и курвецов!

12 мая 1922 года верная Пилсудскому армия двинулась на Варшаву. Мятежников поддержал весь польский народ, которому до смерти надоела та говорильня...

Это лишь историческая параллель, напоминающая день нынешний.

Даже старый жулик Дж.Сорос, понаблюдав за развалом посткоммунистических стран, осуществлённым по сценарию ЦРУ, потеряв в России несколько миллиардов долларов, написал книгу “Мыльный пузырь американского превосходства”, в которой доказывает, что в бывшем Советском Союзе не всё было так плохо, как писали сами русские, провозгласившие себя за американские деньги праведниками. Ему вторил и Иоанн Павел Второй, извиняясь перед всеми верующими посткоммунистических государств за чрезмерные и не всегда оправданные жертвы при разрушении социалистической системы. Только литовские параноики этого не видят и ведут страну к постоянно нарастающему кризису. Теперь они болтают о ностальгии по прошлому, охватившей литовских граждан, и намеренно не желают замечать, что тоска гложет людей только тогда, когда они утрачивают что-то хорошее и дорогое.

Другая беда возрождённой Литвы - начатая без продуманной законодательной базы приватизация государственного имущества. Она была начата намеренно поспешно, и тут же её осуществление пошло под контролем преступных группировок и сросшегося с ними подкупленного чиновничества. Появились целые сообщества коррумпированных разбойников. Учреждённые ими банки и мелкие лавочки моментально смели все “белые чеки” и какие-то свободные сбережения граждан, наобещав им немыслимые по величине проценты, хотя уставные капиталы этих лавочек были столь мизерны, их имущество было таким незначительным, что после продажи обанкротившихся лавочек, называвшихся банками, вкладчикам не досталось и сотой доли процента их вкладов.

Так в Литве зародилась не истреблённая до сих пор мафия. Когда о ней начала писать пресса, Вэ.Вэ. фон Ландсбургас принял у себя Г.Деказидзе, которому покровительствовал Э.Зингерис, принял и его многочисленные подарки, после чего публично объявил, что в Литве нет никакой мафии. Так ей был дан зелёный свет, а правление государственного Банка Литвы без какого-либо риска для себя выдавало тем фиктивным банкам лицензии в качестве государственного гаранта, иными словами, благословляло разорение вкладчиков.

Первыми такие обвалы фиктивных банков ощутили латыши. Ко мне пришёл министр внутренних дел Р.Вайтекунас и предупредил:

-    Смотрите, председатель, что творится, - он выложил на стол подробную информацию, полученную из Латвии. Схемы создания банков и специально устраиваемых их банкротств были идентичными и в Литве.

Вместе с министром мы поспешили к президенту. А.Бразаускас стал над нами насмехаться:

-    Смотри-ка, какие два великих финансиста, - но на всякий случай пригласил управляющего Банком Литвы Казиса Раткявичюса, выслушал его оптимистический отчёт, потрепал его по плечу и закрыл дискуссию:

-    Я полагаю, что такие молодцы, как Казис Раткявичюс и Эдуардас Вилькялис, с этой проблемой разберутся сами и без вашей помощи, а вы, друзья, занимайтесь своим делом.

Но финансисты, перепугавшись такой большой ответственности, сами пришли к нам.

-    Министр прав, фон Ландсбургас и его Верховный Совет приняли очень губительный закон: если любой частный капитал участвует в государственном банке, то он может управлять тем банком, и совсем не важно, владеет ли он большинством акций или нет, так что частному капиталу создают особые условия.

-    Ну, а президент?..

-    Он тем законом пользуется.

-    Как это - пользуется?

-    Везде насовал своих людей. Только мы ему этого не говорили.

-    Так что делать?

-    Надо срочно менять закон.

Пока президент с помощью Ч.Юршенаса очень неохотно менял закон, пока шли споры, рухнул первый банк - "Секунде". Тогда председатель Комитета по литу[61] стал оправдываться:

-    Вся чертовщина началась, когда консерваторы ввели приватизацию по инвестиционным чекам. Мы пытались её остановить, поскольку было ясно, что спекулянты скупят все эти чеки за водку, а потом обменяют их на промышленные предприятия.

-    Так почему вы уступили, почему не остановили? - Я часто в дело и не в дело высовываюсь первым.

-    Мы хотели всё приватизировать за деньги, но ландсбургисты стали нас обвинять, дескать, у кого сейчас есть деньги? - Только у номенклатурщиков, т.е. бывших коммунистов. Они всё и захватят.

-    Защищаться от идиотских оговоров средствами, ведущими к ограблению народа, недопустимо. Это преступно. А во-вторых, сохранять честь и не вмешиваться, когда у тебя на глазах грабят людей?.. У меня нет слов.

-    Может, помолчишь, когда тебя никто не спрашивает,

- я чувствовал, что наши отношения с господином президентом зашли слишком далеко, поэтому промолчал, но, вернувшись домой, сделал запись: оставаться чистым, выкупавшись в слезах всего народа, может только такой человек, который за тридцать сребреников способен плюнуть на этот народ.

Словом, братцы, ловите грабителей и зайцев, а мы будем и дальше брать взятки за учреждение тех банков, хотя практически все те банки были воровскими лазейками. Страшнее всего, что каждый их таких банков имел своих покровителей в правительстве. Через полгода эти фабрики по переработке воздуха в звонкую монету превратились в мёрзлое дерьмо, которое скульптор по недосмотру использовал вместо мрамора, но чиновникам это принесло невиданный доход, а самого председателя Комитета по литу за это даже свозили к самому Папе Римскому. Только получив благословение от Папы, Бразаускас стал искать в Литве стрелочников. Но в Литве, как известно, стрелки переводятся автоматически по командам из центра, а нам с министром пришлось копаться по правлениям банков и поражаться, сколько туда рассовали своих приятелей Ландсбургас и Бразаускас.

При обсуждении такой беды с опытным финансистом Р.Сикорскисом[62] я услышал ещё одну истину:

-    Работать с деньгами не полагается ни одному фанфарону, не имеющему даже малейших признаков совести, в отличие от многих представителей революционеров старого поколения.

Я лишь для виду возразил, но он не уступал:

-    Эта опереточная революция, если смотреть на неё с позиций передела собственности, моментально теряет ореол национальной святыни. У этих митинговых мальчиков на головах вместо нимбов - каски, а в руках вместо посохов - автоматы Калашникова.

Я проглотил обиду, т.к. прекрасно понимал, к каким “мальчикам” был причислен я сам. Но выдавленный Бразаускасом из власти Сикорскис был на него страшно зол, поэтому не стеснялся в словах для его характеристики и от обиды перебежал к консерваторам. Но и у тех ничего хорошего не нашёл:

-    Бразаускас обеими руками берёт взятки, если бы умел, хватал бы и обеими ногами. А эти фанфароны (консерваторы) пока ещё только тренируются. Это прирождённые гобсеки. Они будут торговать государством, пока не разбогатеют в достаточной мере. Придуманный ими ваучер - это дурь космического масштаба. Отыщи в Литве хотя бы одного человека, который за тот белый чек получил хоть один цент дивидендов. Если найдёшь, я дам тебе свою шляпу, чтобы ты в неё наложил.

-    Так чего же вы молчали?

-    Если бы молчал, не выгнали бы. А тем, оказывается, нужно только моё имя. Запомни: руководитель, оставивший экономику без оборотных средств, либо дурак, либо работает на пиратов, придумавших этот план ограбления народа.

-    Министр, может, не совсем так?

-    Не спорь, я всю жизнь прожил на огромном мешке с деньгами. Преступление такого масштаба невозможно совершить случайно. Это хорошо продуманный заранее план.

-    Но ведь во всех посткоммунистических странах такое же положение.

- А кто тебе сказал, что тот план создавался в Вильнюсе или Таллине? Для этого даже заранее подбирали и основательно обсуждали нужных людей. Если бы не так, то ни у вас, ни у нас не было бы в руководстве ни одного человека с теневой совестью...

И опять классика - теневая совесть! Даже Данте, заморозивший всех негодяев в вечном льду, до такого не додумался. Покойный министр мог взяться за писание мемуаров, но заслуженный многими годами труда почёт не позволил ему тихо отойти в сторону. Чтобы половину века быть министром, видимо, нужно быть не только знатоком дела, но и обладать определёнными психическими данными.

Но в одном Сикорскис был неоспоримо прав: эксплуатировать идеалы или веру других людей ради собственной выгоды - очень большая душевная мерзость.

Первому секретарю Компартии Литвы взобраться к политической вершине благодаря голосам своих однопартийцев, а потом утверждать, что в той партии порядочных людей было только около трёх процентов, может только человек с моралью олигарха и наклонностями авантюриста. Не успели его сторонники проглотить эту пилюлю, как Бразаускас, перекрашивая своё прошлое, стал всех уверять, что он - прирождённый социал-демократ и тайный католик периода большевизма. Интересно, сколько, по его подсчётам, в этой партии состоит порядочных людей кроме него, и сколько не укладывается в те три процента социал-демократической порядочности?

А.Бразаускас мог стать харизматическим народным вожаком. За ним люди пошли бы в огонь и в воду. Я помню, как он трудился на строительстве Каунасской ГЭС. Люди его любили, т.к. он от них не прятался. Чувствовалось, что на его участке был слаженный трудовой коллектив, большая семья. Когда нужно, Альгирдас мог довести до слёз, при необходимости наказывал, но по совести и без злости. За его высокий рост, голубые глаза, розовые щёки рабочие прозвали его "ксендзом". Вычитавшие об этом некоторые гадалки и чувствительные журналистки уверенно утверждали, что, судя по ауре или харизме Бразаускаса, ему лучше было бы выбрать карьеру священнослужителя. Но всю эту святость сгубило его необыкновенное пристрастие к разгульной жизни, деньгам, охоте и смазливым секретаршам ответственных работников. Он хорошо разбирался в этих любвеобильных барышнях и в Москве, и в Вильнюсе, но последняя его пассия оказалась “девицей с х... арактером” и охмурила этого потерявшего бдительность и основательно потрёпанного жизнью донжуана.

Не хочу никого воспитывать или заниматься морализаторством, пишу о том, что вижу. Меня возмущает нынешняя мода на всякие гороскопы, жизнь вносит свой распорядок. Раньше говорили: Боже, храни нас от друзей, а от врагов отобьёмся сами. Или: честный враг лучше сволочного друга... Теперь можно эту мысль перефразировать по-новому: лучше честный бывший работник КГБ, чем патриотический бюджетный вор. Устал народ от такого паразитического патриотизма, обнищал и сотнями тысяч стал покидать родину. А ведь было время, когда эти бедняги верили, что солнце не взойдёт, пока не прокукарекает Вэ.Вэ. фон Ландсбургас.

Одну такую встретил сегодня в аптеке. Где-то я её видел раньше. Дрожащими руками отсчитывала она мелочь, считала, считала и отказалась от покупки лекарства.

-    Сколько вам не хватило? - спрашиваю.

-    Восьмидесяти семи центов.

-    Я добавлю.

Она бросилась целовать мне руки. Я спрятал их за спину и сказал:

-    Не надо, со всеми случается.

-    Писатель, - оказывается, она меня знала, - мне было стыдно попросить, ведь я за пять литов подписала против вас очень злое письмо. За это меня и наказал Господь.

-    Он всех нас наказал.

-    Так говорят и мои дети: мама, нельзя молиться дьяволу. Будь проклят этот Ландсбургас.

-    За восемьдесят центов и этого не надо делать.

Жена меня тоже ругает: меньше знаешь, крепче спишь.

Конечно, она права, но ведь должен же быть хоть один человек глупее других, который не пользуется сотворённой для толпы мудростью. Крепкий сон полезен для здоровья, но такого соню проще ограбить. В акте о независимости Америки записано: “Если форма правления становится разрушительной, народ имеет право её уничтожить или устранить”. А что слышим мы?

-    Ложитесь! Ложитесь! Ложитесь! За вас бдит король Миндаугас, принявший корону из рук своих злейших врагов. Оказывается, он уже в ту пору знал, что кратчайший путь в Европу лежит через предательство народа.

Вот сколько может один параноик вырастить подобных умственных инвалидов!

Причина нашей гражданственной недоразвитости кроется не в том, что литовец по своей природе - крепостной, не в том, что мы - корнеплоды или красные вши[63]. Суть этой беды в том, что во все времена, всегда и везде литовская элита в своей жажде стяжательства предавала собственный народ. Ей сто раз наплевать, что такая жажда несовместима с нашей государственностью и независимостью, поскольку в ней запрограммирован голоштанно-шляхетский гонор, дескать, нация - это я. Примеру таких “Богом отмеченных” следуют и наши бизнесмены. Их тоже не заботит ничто, кроме собственной прибыли, потому и они действуют в полном соответствии с созданными элитой правилами дикого капитализма: ты подыхай сегодня, я а погожу до завтра.

Не составляет исключения и пресса. Она от случая к случаю раздувает какой-нибудь скандал, зарабатывая на этом кучу денег, нанимает сексуальных политологов и вынюхивает, с какой стороны идёт новый запах больших денег... Может, требуется помощь какому-нибудь боссу из правительства, из парламента. Ведь наш Сейм, благодаря своим партийным разборкам, давно уже стал едкой пародией на парламентаризм.

Остаётся только президент, ставший главой нашего государства благодаря своим шлёпанцам[64]. Но он трудится на другого хозяина, курирует дела Польши и Украины. Вот побыл он целый 2005 год главой Литвы и заявил, что хотел бы эти двенадцать месяцев вычеркнуть из своей биографии. Выходит, целый год у нас не было ни президента, ни страны, остановилась история! Её, как пустое место, вычеркнули из нашей жизни, тем более что господин Адамкус в течение того года не провернул в пользу Америки ни одной аферы и по этой причине уже второй год подряд не получает приглашение в Давос. Его место там заняли украинцы. Вот так и кончились все литовские чудеса. Как может у нас в стране произойти что-то важное, если за пятнадцать лет всё прогнило так, что не за что зацепиться, если у нас чиновник, не берущий взятки - редкое исключение, если полиция заботится не о защите граждан от беспорядка и бандитизма, а о собственных карманах, если в больницах узаконены поборы за каждую инъекцию, если учителя торгуют отметками, если всё это - обычное явление? Такие дела в Давосе не обсуждают: занимайтесь сами!

А кто будет заниматься, если наша элита умеет только охотиться за жизненными благами, если она не вынашивает никаких идей, никакого представления о будущем нашей государственности, только ждёт, что кто-то подбросит их со стороны? Раньше те три процента коммунистов, похожих на Бразаускаса, лезли из кожи вон, чтобы угодить Москве, а теперь, может быть, шесть или семь процентов его последователей ложатся костьми, состязаясь, кто из них чище вылижет известное место брюссельским или вашингтонским глобализаторам. Поэтому горько слышать, когда мой друг Артурас Паулаускас хвалится, что Сейм принимает сотни неплохих законов.

- Артурас, Артурас, вы же юрист, как вы могли забыть, что помимо законов должно ещё существовать и правосудие, иначе нет никакого смысла в принятии тех законов. Это понимала ещё Екатерина II. Проводя свои реформы, Пётр Столыпин тоже утверждал, что никакая реформа не принесёт пользы, если она будет несправедливой. Вы же были генеральным прокурором, у вас в руках целый каталог преступлений, совершённых в независимой Литве, целый музей улик, но вы пошли по пути наименьшего сопротивления или по сомнительному пути элиты. Вы стали другом джентльменов удачи. Под вашим присмотром эта великолапотная литовская элита усвоила только одну наполненную страхом истину: с голодным электоратом нужно как-то уживаться, поэтому, отнимая у него втихаря сотни и тысячи, вы уже научились, время от времени, с громкими криками и похвальбой швырять ему мелочишку. Это гнусно.

Благо народа - это не ваша благотворительность или сострадание, а конституционная обязанность, подтверждённая присягой. Вы обязаны создавать условия, позволяющие каждому гражданину Литвы реализовать все свои возможности в труде, творчестве и общественной жизни. Гражданин должен быть защищён не только от грабителей, но и от ваших бандитствующих чиновников, которых, согласно статистике, сегодня развелось гораздо больше, чем людей, трудящихся на производстве. Вы навязали стране правила игры, свойственные дикому капитализму, поэтому в Литве сейчас в диком состоянии находятся и экономика, и культура, и мораль, и курируемое вами право. Ответственности за такие афёры, как с "Мажейкю нафта", история вам не спишет “за истечением срока давности" и через тысячу лет!

Что означает на бытовом литовском языке слово “олигарх"? Это человек, нахватавший огромные материальные блага, пользуясь противозаконными махинациями. Если в такой "предпринимательской" деятельности есть что-то святое, народное, тем более -законное, то вся наша правоохранительная система строится не на фактах, а на том, как их представить и на бесконечном повторении партийных легенд. Когда-то Генеральный прокурор Артурас Паулаускас эту мою мысль поддерживал.

Это было давно и неправда. Когда президент прогнал Паулаускаса с работы за неисполнение его капризов, Артурас очень одемократился, а когда сам принялся прогонять других, то уже считал себя очень крутым государственником. Такова человеческая натура: пока дела идут хорошо, кажется, что всё так и должно быть, что всё делается само по себе, так сказать, благодаря счастливому случаю или воле Божьей. Мне кажется, большинство населения страны сейчас живёт жизнью обиженных судьбой, однако наша пресса за годы независимости забыла информировать об этом читателей. Она умеет подсовывать обществу только банальные скандалы, убийства, а писать о людях порядочных, скрашивающих своим благородством наши беды, она брезгует.

Передо мной две газеты. В одной, как бы между прочим, пишут, что изгнанному из Литвы С.Сондецкису, музыканту с мировым именем, японцы присудили премию размером около миллиона литов, а в другой с надрывом обсуждают, с кем переспала мало известная литовцам актриса, которая сама не понимает, от кого забеременела. О первом факте стоило бы кричать, устраивать из-за этого митинги, требовать, чтобы перед маэстро извинились, поскольку этот факт свидетельствует об откровенном презрении к нашей национальной культуре. Второй факт можно бы и вовсе не замечать... Мало ли на Западе знаменитых проституток, но, оказывается, второй факт для того и подаётся, чтобы затмить первый.

Теоретически наша пресса сейчас работает по методу излюбленного на Западе пиара (PR - public relation), т.е. по методу создания нужного отношения публики к определённой личности, которую пресса сама создаёт. Этот метод изобрел эмигрировавший из Петербурга Кошмаров, который впервые внедрил её в Америке в 1930 году. Этот метод вполне подходит к фамилии его изобретателя. Требуется сочинить о некоем человеке или учреждении какую-нибудь кошмарную чушь и опубликовать её в печати. С этой целью учреждают какую-нибудь газету-однодневку, потом чепуху перепечатывают более крупные газеты, а потом несколько центральных изданий... И человек готовенький. После этого он может судиться, доказывать свою невиновность, но дело сделано, срабатывает простой закон психологии: первичная информация намного эффективнее вторичной. Или ещё проще: клевета - как тлеющий уголь, если не обожжёт, то обязательно очернит и выпачкает. А если заказчик пожелает, то из человека можно сделать пророка.

В начале прошлого века одна из европейских разведок, которая копалась, главным образом, в арабских косточках, создала для своего агента образ чудотворца. Тот разъезжал, где только хотел, и заводил дружбу с нужными ему людьми. А чудо было очень простым: самые сильные арабы не могли одной рукой оторвать от земли небольшой металлический чемоданчик "чудотворца". Его ставили на металлическую подставку, в которую был вмонтирован сильный электромагнит. Только отключив электромагнит или взяв чемоданчик из рук "пророка", можно было его открыть и извлечь оттуда какой-нибудь ценный подарок.

Разумеется, таким трюком невозможно было пользоваться до бесконечности. Хватило нескольких раз, а остальное доделали кинокадры, фотографии и рассказы очевидцев. В Литве электромагнита не потребовалось бы, хватило бы набить чемоданчик деньгами, а всё остальное доделают средства массовой информации, поскольку здесь, как и в арабских странах, интересы заказчиков ценят гораздо выше, чем профессиональные обязанности журналистов. И у нас больше зарабатывают не те, кто лучше пишет, а те, кто лучше выполняет заказы. Всё проходит, как на аукционе: раз, два, три - правда продана.

Со мной можно не соглашаться и спросить:

-    А куда девалась наша творческая интеллигенция, ум и совесть нашего народа?

Ответ один:

-    Туда же, где была всегда.

Она тоже за определённый интерес работала то на Москву, то на Вашингтон, то на Сороса. Главное - чей чемоданчик труднее приподнять.

В первые годы возрождения при формировании митингового сознания общества так называемая "демократическая интеллигенция" играла непропорционально большую роль. Ей полностью и безоглядно доверяли, за неё голосовали на всевозможных собраниях, по её призывам все шли на улицы. Эту интеллигенцию боготворили, однако, как показали дальнейшие события, и она не могла обойтись без "мозгового центра", маяка, хотя бы харизматического лидера, в котором бы она не сомневалась, верила бы ему с такой же почтительностью и самоотдачей, с какой она верила в собственные выдуманные или подброшенные со стороны мифы, которые она несла в народ. Такого мозгового центра она создать не смогла и двинулась вслед за политическими шаманами, которые провозгласили себя чудотворцами и манипулировали перед ней пустыми, не содержавшими ни денег, ни зрелых идей металлическими чемоданчиками.

После обретения свободы потребовались конкретные дела, но их-то и не было. Так завершилась эра ничего не свершивших книжников, начётчиков и фантазёров, поскольку исчез питавший их источник - запреты. Не надо забывать, что эту "демократическую интеллигенцию" во все времена кто-то подкармливал, если выражаться более вежливо, кто-то занимался меценатством. Сегодня самый активный отряд "умов и совестей народа" весьма усердно трудится на Сороса.

Давайте вспомним Миклухо-Маклая, как он обманул австралийских аборигенов, когда они захотели его съесть.

Он дал им выпить простой воды, потом незаметно подменил её спиртом и поджёг... Аборигены тут же пали на колени и стали упрашивать, чтобы он не поджигал окружающий их океан. Подобное произошло и с нашей "демократической интеллигенцией". Она устрашилась одного шамана и созданной им "национальной атмосферы", широко замахнувшегося на заслуженные льготы интеллигенции, на её руководящее значение и её трудовой заработок. Интеллигенция пыталась протестовать, создавала форумы, лиги и союзы, но шаман их не пощадил и продолжал её стращать привезённой из Америки зажигалкой, угрожая поджечь Балтику. Он собрал для себя угодливое окружение, превратил его в ещё более твердокаменную номенклатуру, а те "догадливые" заткнули недовольных. Вспомнить хотя бы собранные интеллектуалами подписи против недостойного отношения консерваторов к нашей культуре и науке... Шаман море не поджёг, он только включил мощный электромагнит в железном бюджетном сундучке... и половина подписантов отозвала свои подписи. А теперь они оправдываются, дескать, бес попутал. Где же логика этих знаменитых интеллектуалов? Бесы самих себя не соблазняют.

Другой порок нашей интеллигенции заключается в том, что она хотела сделать всё очень быстро и поверила в так называемую "шоковую терапию", которую для нас, неполноценных, придумал закрепившийся в Америке "избранный народ". Подобной ерунды можно напридумывать сколько угодно, но хуже всего то, что наша "демократическая интеллигенция" в это поверила, не посчитала себя чересчур полноценной, и полагала, что такой метод терапии применим только к кормящим её колхозникам и обслуживающим её рабочим.

Теперь не один из них шёпотом оправдывается:

- Где это видано, чтобы шоковой терапией лечили нормальное, зажиточное и дееспособное общество? Этот метод придуман для дураков. Нас обманули! Нас с нашего же добровольного согласия превратили в недееспособных придурков...

Ну, а как насчёт того, чтобы признаться вслух? Принести народу извинения? Нет, вслух никак нельзя, запрещено, т.к. управлять умами этой “демократической интеллигенции” пришли разбуженные тем шоком настоящие придурки.

Больше всего наша "демократическая интеллигенция" боится любого радикализма. У страха глаза велики, поэтому она не отличает радикализма в мастерской художника или в лаборатории учёного от радикализма в экономике. Ведь свободный, нерегулируемый рынок и экономический либерализм грабителей-олигархов привёл в 1929 году Америку к страшной катастрофе. Вот что говорил Ф.Рузвельт, спасая страну от кризиса, похожего на наш нынешний:

Я нисколько не сомневаюсь, что в стране назрело время, чтобы всё наше поколение стало радикальным. История свидетельствует, что там, где так происходит, народы избегают революций.

Что такое - государство? Это соответствующим образом созданный орган, представляющий организованное общество людей, для защиты его граждан и их объединения. "Государство ’’ или "правительство ” - это только аппарат, благодаря которому достигается такая защита и обоюдная помощь. Пещерный человек боролся за своё выживание в условиях, когда другие люди ему не только не помогали, но и действовали против него. Однако теперь, когда самый скромный наш гражданин защищён всей силой и мощью правительства, обязанности государства по отношению к своим гражданам становятся обязанностями слуги перед своими хозяевами.