Размышления о кадрах

Размышления о кадрах

От Путина долго ждали серьезных изменений в кадровой политике и трансформации системы управления государством. И кое-чего дождались. Прежде всего, «питерской волны» ельцинистов, слегка потеснивших екатеринбургский клан номенклатуры, и нового наплыва военных, подавшихся в управленцы. По части госреформ дождались системной мобилизации антигосударственной бюрократии и предоставления ей невиданных привилегий, впечатляющих даже в сравнении с коммунистическими временами.

Несколько лет Администрация Президента трудилась ради разрешения проблемы, которая была по силам любому толковому обладателю юридического диплома. Разумеется, толковый юрист даже без всякого опыта мог открыть Конституцию и найти там полную информацию о том, какова должна быть структура правительства и как в нем распределены полномочия. Администрация Президента на такой шаг не решилась и шла к тем же выводам кружными путями, щедро расходуя бюджетные средства в покрытие своей бестолковости. В результате гора родила мышь — утвержденная структура правительства оказалась совершенно непродуманной. Административный аппарат замер на многие месяцы без соответствующих приказов по штатному расписанию и должностных инструкций. Работа центральных органов власти была парализована, что в полной мере высветило некомпетентность той команды, которая готовила некие «реформы Козака» и о деятельности которой с благоговением шелестели внутрибюрократическе сплетни. Реформаторы даже не удосужились отработать момент введения своих нелепостей в административную жизнь. У них в решающий момент оказалось все не готово, позабыто или дурно сделано.

Вся эта команда оказалась не только бездарной, но и циничной. Подсунув Президенту на подпись указ о новой структуре правительства, она только после триумфальных гимнов о завершении своей работы обнаружила, что грубо попирает действующее законодательство. В недрах Администрации Президента был спешно состряпан и внесен в Думу законопроект, в котором курьез пытались разрешить. Вышла опять нелепость, которую не допустил бы в такой ситуации даже студент-юрист. Реформаторы прямо предписали своим думским марионеткам из «Единой России» проголосовать за положение о том, что Правительству на неопределенный период вплоть до принятия законов соответствующего профиля разрешается нарушать иные действующие законы, в которых установлены положения о структуре органов исполнительной власти.

Кроме того, некомпетентность организаторов «реформ Козака» проявилась и в том, что в России закреплено фактическое существование двух правительств — вместо главы государства Президент теперь исполняет обязанности второго премьера, курирующего ряд министерств и отвечающего за результаты их работы. Бюрократия взвалила на плечи Президента функции, не отраженные в Конституции, и сняла с себя соответствующий груз. Насколько дорого стране обходится расслабленность чиновничества, показал теракт в Беслане, когда просто некому было брать на себя ответственность за противодействие бандитам, а президент остался на несколько дней в полном одиночестве.

Дело конечно не в том, чтобы быть верным ельцинской Конституции, а в том, что в действиях власти должна быть элементарная логика. Если считаете эту Конституцию священной, не надо уверять, что в «реформах Козака» все чисто с правовой точки зрения. А если уж нужны эти реформы, то поменяйте Конституцию — тем более что в Думе имеется достаточно голосов и избыток послушности, чтобы это сделать. Такой логике в Администрации Президента не обучены — там кадровый состав набирался исходя из политической целесообразности, а целесообразность в свое время определяли патологические мерзавцы. Отсюда и вся незадача с «реформами Козака».

В столь же спешном порядке и с тем же произвольным отношением к праву был принят куцый по размерам и убогий по содержанию закон о госслужбе, основное содержания которого свелось к гарантиям госслужащим как по части номенклатурного перемещения с должности на должность, так и по части привилегий материального характера. Закон проскользнул сквозь Думу в момент, когда оппозиция билась против «социального пакета» правительства, усекавшего социальное обеспечение до постыдной безобразности. Чиновники получали фактически то, что «Единая Россия» и ее хозяева в Администрации Президента отнимали у населения.

Понятно, что «птичка сама себе на хвостик не накакает». Поэтому «птички» из Администрации Президента, пропитанные ельцинизмом до полной атрофии совести, даже не попытались ввести в систему госслужбы обязанности, которые выстроили бы государственное управление и ограничили бездонную глупость местной бюрократии, плодящейся как кролики. Не введены ни границы штатной численности, ни пределы размеров жалования, ни нормативы исполнения должностных обязанностей, обеспечивающие государственные функции. Бюрократия формально-законным образом получила беззаконные возможности делать то, что делала всегда — коррумпироваться, воровать и издеваться над гражданами.

Особо подлая сторона «реформ Козака» — раздевание российских регионов, получивших массу обязанностей без какого-либо финансового обеспечения. Это превращает местную власть в команду пожарников, которые ждут, когда им в бочку нальют воду, чтобы потом оправдываться, почему выгорело полгубернии. Понадобились жертвы Беслана, чтобы прийти к выводу, что федерализм — никуда не годная система организации власти, в которой никакая «вертикаль» власти состояться не может, а присутствует только спихивание ответственности перед нацией с одного бюрократического этажа на другой. Но даже отмена выборности губернаторов никакой «вертикали» не установила, поскольку тут же возникли проблемы с избираемыми мэрами городов, главами районов и т. д. «Вертикаль» будет иметь смысл, если в ней будут не только должностные отношения, но также этика служения и идеология государственности. Ничего такого пока в административных инициативах власти не просматривается.

Наконец, местное самоуправление в рамках «реформ Козака» оказалось какой-то раковой опухолью, которая требует новых и новых затрат «на демократию». Теперь местное самоуправление с самостийными бюрократическими группировками можно будет обнаружить буквально под каждым кустом — в каждом хуторе будут добиваться выборности власти, а с недавнего времени — еще и по партийным спискам. А потом вешать на нее обязанности, с которыми не справляется ни федеральная ни региональная власти. Пусть граждане грызутся меж собой до потери пульса по всяким пустякам — вот позиция правящей бюрократии. Граждане же не хотят грызни, не хотят голосовать на местных выборах — просто не приходят на выборы, сколько ни понижай планку явки. Не хотят, так заставят — принудят к дикой демократии, внедряемой в соответствии с очередной идиотской догмой, рожденной невеждами и бесстыдниками.

Все эти реформы для государства — то же, что приватизация для экономики. Они идут не от жизни, не от интересов и потребностей выживания нации и страны, а из убогой «теоретической» мысли, изысканной на мировых идеологических помойках. В оправдание воров, в их интересах. Догма-пропаганда эффективности, конкурентоспособности и т. п., практика-реализация принципов воровской шайки.

Проблемы госуправления, заострившиеся в результате «реформ Козака» (в 2008 году они фактически были признаны провальными) и высветившие глубокую некомпетентность идеологов и проводников этих реформ, ставят перед Россией проблему проведения кадровой революции и принципиального изменения отношения к госслужбе. Прежде всего, необходимо верно оценить кадровые ресурсы и кадровые резервы.

Бюрократическое управление в древних цивилизациях всегда уравновешивалось жреческой элитой и харизматической мощью правителей. Даже в Древнем Египте, где всеми делами заправляли писцы, их образованием ведало жреческое сословие, а фараоны направляли государственную стратегию. В современной России «писцы» стали во главе государства и диктуют остальным социальным группам свою этику — беспринципную мораль покорности и услужливости к вышестоящим, мораль произвола и пренебрежения к нижестоящим. Государство «писцов» может содержать народ только как холопов своей системы — предельно неэффективной, с точки зрения принимаемых решений, и оскорбительной для гражданского достоинства.

Народ ожидал, что во власть придет некий «путинский призыв» — невиданные люди с чистыми руками, совестливые и толковые. Эти ожидания остаются напрасными. Восстановления кадровой «вертикали» не получилось. Госкадры остаются раздробленными по частным проектам с личными задачами, по кланам, обслуживающим олигархов. При Путине во власти утвердился принцип фюрерства: образовалась цепочка клиентских отношений — фаворит тянул за собой фаворита меньшего ранга. И в администрации продолжилась возня кланов, которые продолжают делить власть, а не применять ее в интересах граждан. Путин и пальцем не пошевелил, чтобы прервать ельцинскую традицию фаворитизма в кадровой политике. Он ее продолжил и укрепил, отчего кадровый состав госслужбы продолжил свою качественную деградацию.

Диктатура «писцов» не может продолжаться долго. Древний Египет кончился бы очень скоро, если бы даже при имеющихся сдержках «писчего» образа жизни позволил этому сословию укрепляться и передавать свои навыки властвования по наследству. Власть жрецов над писцами создала долговременную устойчивость и в каком-то смысле создала ту утопию, о которой позднее мечтал Платон, видевший философов во главе государства. У нас реализуется бюрократическая антиутопия, вперемежку с либеральным бредом.

Казалось бы, военные представляли собой естественный ресурс для призыва на госслужбу. Выправка и привычка четко и вовремя рапортовать сложили иллюзию, что человеку в погонах многое можно поручить. И это действительно так, покуда плечи служивого не обременяют большие звезды. Капитаны и майоры, в крайнем случае — полковники и подполковники, еще на что-то годятся, а вот с генералов начинается жуткая личностная деградация, которая в полной мере выражена в состоянии российской армии и флота. Увы, на госслужбе ждут, прежде всего, генералов с их небывалыми амбициями, заносчивостью и удивительным сходством с худшими представителями сословия «писцов». Конечно, и здесь есть исключения. Но мне о таких неизвестно. Все известные случаи, когда генерал получал высокую должность на гражданской службе, кончались либо полным крахом, либо диким воровством.

Беда «силовиков» — в полной утрате смысла службы. В особенности на самых верхних этажах военной иерархии. Прежние воины были одновременно и дворянами, сочетая самое глубокое и разностороннее образование с практикой военной службы. С ранних лет служилая аристократия обучалась сословной этике, становящейся частью боевого искусства. Генералы были профессиональными губернаторами, а не становились ими волей случая. Что очень важно, военные воевали, а не готовились к войне. Они на практике знали цену жизни и цену государственного суверенитета. Все это было бесценным нравственным ресурсом при переходе на госслужбу. Современные военные лишены подобной практики, даже если они прошли горнило войны с чеченскими бандитами. В Чеченской войне у нашей армии не было достойного противника — врага не за что было уважать. А это накладывает на участников боевых операций, прежде всего на офицеров, не тот отпечаток, который оставляли войны прежних эпох. Рыцарскую этику и милость к поверженному врагу здесь замещает взаимное зверство.

Госуправление и военная служба в любой национальной традиции едины. Для России это особенно очевидно. Прежде всего потому, что имперская периферия требовала именно военизированного управления. Точно также огромные пространства пограничных губерний и удаленных провинций требуют не демократии, а локальной диктатуры генерал-губернатора. Тип современной российской государственности одновременно губит и основы государства, распространяя демократические процедуры там, где их не должно быть, и сословные перспективы воинского сословия, не находящего себе вне воинских частей никакого поприща и тем самим оторванного от государственных дел.

Армия могла бы стать источником кадров для государственных дел. Но для этого нужно оставить попытки выискать достойных людей в умирающей советской военной машине, созданной в эпоху массовых армий. Отдельные достойные личности там, безусловно, есть (как и везде). Но системных поставок в госаппарат постсоветская армия осуществить не может. Она лишь в состоянии имитировать выправкой и командным голосом некоторые необходимые гос-службе качества. Военное сословие, лишенное этических норм и соответствующего образования, без кардинального изменения в системе подготовки к службе не может пополнять госаппарат. Мода призывать «силовиков» на госслужбу дорого обходится России, в которой управленцы порой не в состоянии понять элементарных норм гражданской жизни и буквально невежественны в тех областях, где от госслужащего требуется высокий профессионализм. Только восстановление аристократического характера офицерства может в будущем дать госслужбе источник достойных кадров. Без глубокой реформы самой армейской службы, без восстановления офицерской чести и славы армии как Христова воинства заимствование кадров госслужбы из армии будет лишь пересаживанием некомпетентных «писцов» с места на место.

Либеральная публика много ждала от внедрения в политику бизнесменов. Но те обычно шли на госслужбу, только когда бизнес явно шел к закату или нужно было переждать какое-то уголовное дело. Примеров удачного выступления бизнесменов на политической арене, которые дали бы стране (или какой-нибудь области, городу) хотя бы какие-то признаки успеха, не наблюдается. В силу индивидуалистического пути образования нынешних российских капиталов (а чаще всего — просто воровского пути), в сословии «кормильцев» не может быть этики государственного служения. Госслужба в любом случае воспринимается «купцами» как род бизнеса. Эта социально-профессиональная категория не в состоянии видеть общенациональный интерес и в последние годы всегда тягала в собственный карман все, что плохо лежит. В этом смысле бизнесмен на госслужбе сталкивается с противоречиями собственным повседневным привычкам и по большей части делает выбор в пользу частных или клановых интересов — просто совмещает в себе жулика-предпринимателя и коррумпированного им же чиновника.

Купцы и дельцы на госслужбе могут только одно: подчинять государство своим частным интересам и насаждать аморальные нормы поведения не только на госслужбе, но и в обществе в целом. Группу высшего чиновничества можно снова назвать «семибанкирщиной», поскольку вытесненный с ведущих позиций отряд олигархов воспроизвелся в новом составе — в узкой компании лиц, для которых свойственна мораль менял и ростовщиков. Мораль этой группы состоит в том, чтобы минимизировать государство, но максимально расширить полномочия бюрократии. Их бизнес при этом выводится из-под контроля, а граждане попадают под жесточайший пресс «писцов». В этом смысле «писцы» и дельцы создают симбиоз, направленный на разрушение России и уничтожение национального самосознания граждан.

Купеческий стиль управления — это стиль людей с «короткой волей». Подобными характеристиками обладают разве что разбойники с большой дороги, которым лишь бы ухватить добычу, а потом лежать на боку, потребляя захваченные ценности. Современный бизнес в России именно таков — он не нацелен на стратегические цели и не добивается успеха своего дела. Он даже не оптимизирует прибыль, а только укрупняет ее в отдельный момент времени. Оттого происходит перетекание капитала из отрасти в отрасль не в силу структурной перестройки, а в силу решения задачи «спрятать концы в воду». Ожидать от такого рода дельцов плодотворного государственного служения не приходится. Тем более, они, не имея собственной стратегии и не замышляя ее для государства, легко становятся элементами чужой стратегии — прежде всего стратегии транснациональной кооперации по захвату российских ресурсов и разрушению российской государственности.

Россия живет под наркозом либеральной пропаганды и пока не в состоянии понять, отчего ее так ломает и корежит от любого телодвижения власти. Те же, кто сбросил с себя дурман либеральных догм, легко определят причины болезни. Это диктатура либеральной бюрократии — ее «писцов», «силовиков» и «купцов». От либерализма следует все — коррупция, измена, пренебрежение гражданскими правами, сепаратизм, некомпетентность. Ведь либерализм связан со вполне определенным типом мышления и поведения. Это нерусский тип. Русскому быть либералом крайне затруднительно. Поэтому либеральная власть во всех отношениях оказывается нерусской и даже антирусской.

В связи с этим любые попытки обнаружить кадровый резерв среди той или иной социальной группы, профессиональной корпорации или землячества, обречен на провал — вперед всегда выдвинутся либералы, получившие в прежние годы огромные преимущества по части фабрикации своих биографий и имитаций профессионального опыта. Этим людям Путин дал возможность в очередной раз гальванизировать свои бюрократические мышцы и с новыми силами стдаить горло России, и без того задыхающейся в тисках либерализма.

Кадровая революция возможна только в том случае, если подбор людей на госслужбу будет иметь идеологический характер. Дело не в опыте и не в социальном происхождении, а в мировоззрении. Иного, как ни подкупай, невозможно свернуть с нравственного пути, другому — только дай повод прихватить чужое. Психологические и биофизические тесты наверняка могут выявить это различие хотя бы в самой грубой форме. В остальном же власть обязана провозгласить принципы этики государственной службы — служения интересам страны. Они могут быть только идеологизированными, а идеология выбрана на основе знания очевидных и ужасных следствий коммунистических и либеральных экспериментов над Россией. То есть, выстроена «от противного».

Спасению Родины может способствовать только слой людей, кровно причастных к ее судьбе и ни в коей мере не связанных ни с какими зарубежными проектами. Это должна быть русская кадровая революция против бюрократической диктатуры «общечеловеков». Возможна она только в одной форме — в форме новой опричнины, когда политический лидер создает в своем прямом подчинении отряд «молодых волков», «комиссаров». Этот отряд начинает терзать старых «спецов», последовательно отнимая у них полномочия и вытесняя из госслужбы. Мы не избавимся от изменнических кадров в госаппарате, пока не проведем кампании по изживанию саботажа, измены и коррупции. Такая кампания возможна только в связи с разгромом либерализма, сдерживанием лево-коммунистической реставрации и утверждением национал-консервативных сил во власти. Именно эта идеологическая позиция в состоянии породить новую стратегическую элиту для России.

Путин в силу своего образования и жизненного опыта мало чего знал о такого рода возможностях. Не будучи уверен в успехе, он так и не собрался провести кадровую революцию и неизбежную при этом переориентацию власти на нелиберапьные и несоциалистические ценности. Поэтому русским в ожидании национального лидера остается «перетерпеть Орду» и готовиться к реваншу своей исторической традиции.