Салон связи «Связной» рядом с вокзалом. Девушка-продавец, она же консультант, щебечущей скороговоркой объясняет тонкости маркетинговых промо-акций молчаливому набычившемуся пареньку в меховой кепке. Злоупотребляя при этом уменьшительно-ласкательными суффиксами. За каждую покупочку у нас вам на счетик капает бонус, за любую покупочку, телефончик, например, купите, или даже какую-нибудь мелочишку, сумочку для телефончика, там, или сим-карточку, и у вас на счетике образуются бонусы, они накапливаются, и при следующих покупочках мы вам даем скидочки. Я ч-чето не очень п-понял. Я ч-че, щас куплю, и мне с-скидка будет? Нет, сейчас не будет, давайте я вам объясню. Вот вы сейчас покупаете у нас телефончик по обычной цене, и вам на счетик капнет несколько бонусных баллов, и когда вы у нас еще что-то будете покупать, мы вам сделаем небольшую скидочку, и у вас еще бонусиков прибавится, и когда еще сделаете покупочку, скидочка уже больше будет, ну, в общем, накопительная система, вы у нас покупаете, а вам капают бонусики. А, ну, п-понятно, вообще-то я ч-че-то запутался, давайте я вам объясню, да ладно. Парень надвигает меховую кепку на глаза и порывисто выходит из «Связного».

Торговый центр «Гринн», магазин меховых шапок. Женщина, а вот это вот, это что, кролик? Ой, да что вы, женщина, какой же это кролик, это бобер, да, а что-то на кролика похож, да что вы такое говорите, женщина, смотрите, вот это кролик, а вот это вот - это никакой не кролик, а самый настоящий бобер, ну посмотрите сами, сравните, ну вообще-то практически одно и то же, я бы сказала, ну женщина, ну вы что, ну вы сами подумайте, если бы это был кролик, я бы вам разве сказала, что это бобер, я бы вам так бы и сказала - кролик, зачем же мне вас обманывать, мне обманывать нельзя, у меня репутация.

Салон «Евросеть» там же, в торговом центре «Гринн». Солидная тетенька бальзаковского возраста пытает молодого консультанта на предмет плееров. Скажите, а у вас есть такие плееры, чтобы и MP3 проигрывали, и видео? Есть, конечно, вот, смотрите, вот этот, например, видео играет, и этот тоже, да они вообще в этом ряду практически все видео воспроизводят. А чем они отличаются, почему цены такие разные? В основном емкостью. Вот этот два гигабайта, этот и этот по четыре, а вот этот - восемь, сюда много влезает. А вот у этого экран хороший, большой, как раз чтобы удобно было видео смотреть. Ой, какой симпатичный. А можно его посмотреть? Вообще, он хороший, да? Да, хорошая модель. А сборка чья? Сборка наша, российская. Ой, российская?… Ну да, а что? Ну ведь российская - это же ведь ужас. Почему ужас? Чем вам российская сборка не нравится? Что, думаете, китайская лучше? Ну, не знаю… Китайская - наверное, тоже не очень, но главное - чтобы не российская, нет, я российскую сборку брать не буду, российская - это ужас, ужас.

Тот же салон «Евросеть». Девушка-консультант через весь зал кричит другой девушке, которая сидит за столиком и оформляет покупки: Люда, смотри, а это золотой телефон? Да, золотой. А почему он такой серебряный? Это ничего, нормально, это просто золото такое.

Один из бесчисленных курских супермаркетов. Продавщица средних лет говорит другой продавщице, совсем молоденькой: сходи на раздачу, передай вот это Марине. Какой Марине? Ну, Марина, страшненькая такая девушка на раздаче. Страшная такая, ни с кем не спутаешь. И продавщицы ехидно улыбаются друг другу.

Хожу по курским магазинам, смотрю и слушаю. Магазинов, супермаркетов, салонов связи и торговых центров в Курске видимо-невидимо. На вокзале, ожидая, когда утренняя мгла сменится светлым днем, случайно разговорился с одним курянином. Где, спрашиваю, тут у вас самый большой торговый центр? Ой, сказал курянин, да у нас их тут полно, этих торговых центров. Две большие конкурирующие сети плюс еще много отдельных торговых комплексов. И в центре их много, и по окраинам. По словам этого курянина, Курск занимает второе место в России после Москвы по степени концентрации торговых учреждений - то ли на душу населения, то ли на единицу площади. Проверить затруднительно, но, погуляв по городу, начинаешь этому утверждению верить.

Поезжайте, сказал курянин, в «Гринн», там рядом еще торговые центры есть и Центральный рынок.

«Гринн» - огромное новое здание, похожее на наш московский «Атриум» у Курского, кстати, вокзала. Четыре этажа. Море магазинов, большой супермаркет, несколько ресторанов. В принципе, мало чем отличается от большинства московских торговых центров. Разве что практически нет фирменных магазинов, зато много индивидуальных предпринимателей, арендующих в «Гринне» помещения. Бросается также в глаза обилие маленьких лавчонок, торгующих мобильными телефонами, бывшими в употреблении. Из любопытства обозрел ассортимент двух таких лавочек. Практически все телефоны в ужасающем состоянии, потертые, поцарапанные, с неразличимыми цифрами и буквами на клавишах. Это относится и к дорогим моделям. То ли куряне неаккуратно пользуются своими «трубами», то ли здесь просто не принято часто менять аппараты.

Из второго этажа «Гринна» можно попасть непосредственно в современный застекленный пешеходный переход через улицу Дзержинского. В переходе стоит бабулька, перед ней - напольные весы, обычные, старые, облезлые, видимо, от частого употребления. Можно заплатить десять рублей, встать на эти весы и узнать свой вес вместе с весом зимней одежды и обуви. Услуга.

Прошел по переходу и спустился к Центральному рынку. Центральный рынок состоит из торговых рядов под открытым небом и огромного рыночного павильона. Побродил по рядам. Бросается в глаза преобладание головных уборов. Целые ряды головных уборов. Шапки, кепки, береты: меховые, шерстяные. Мужичок в мятых тренировочных штанах и кожаной куртке меряет меховые кепки, продавщица держит зеркало, жена в пуховике и кожаных брюках оценивающе смотрит. Мужичок примеривает черную меховую кепку, лоснящуюся, блестящую. Ничего вроде, да? Да, ничего. Нормально. А ну-ка вот эту померяй. Мужичок примеривает другую меховую кепку, светло-серую с голубоватым отливом. Кепка большая, объемистая, переливающаяся. О, вот эта хорошая, тебе идет, да, вроде ничего, хорошо смотрится, и на голове сидит, как влитая, мужичок поворачивается из стороны в сторону и смотрит в зеркало. Видно, что ему очень нравится светло-серая меховая кепка с голубоватым отливом, и жена одобрительно смотрит на него.

Стенд с женскими шапками. Шапки разные, большие и поменьше, высокие и беретообразные. По большей части, из меха или из чего-то, напоминающего мех. В основном, совершенно чудовищных конструкций и расцветок. Особенно одна шапка поразила. Что-то такое накрученное, наверченное, свисающее бахромой, бесформенно-огромное, топорно-вычурное. Если бы Алла Борисовна Пугачева с ее манерой одеваться не была популярной московской певицей, а была бы курянкой со средним достатком, она бы обязательно купила и носила такую шапку.

В рыночном павильоне торгуют съестным. Бабушки русского народного вида продают овощи, соленья, семена. Вот у одной бабульки - большие горы семечек трех видов. Семечки «Лакомка» - самые дорогие, по 16 рублей стакан, красивые, черно-блестящие, аккуратные, пригожие. «Масленка» - тоже ничего, но не такие великолепные, как «Лакомка», обычные, нормальные семечки, по 12 рублей. Есть и третья горка семечек, рядом лежит картонка, на которой написано «Птичкам». Семечки «Птичкам» - чрезвычайно убогие, серовато-грязные, отвратительные. Некоторые семечки поломаны и раздавлены, на многих отсутствует шелуха. Кажется, что эти семечки как-то специально избивали и мучили перед тем, как выставить на продажу. Стоят семечки «Птичкам» какие-то жалкие 8 рублей. Семечки «Лакомка» отличаются от семечек «Птичкам», как Сокол от Капотни, как «Красная стрела» от поезда Волоколамск - Ржев, как BMW седьмой серии от румынского автомобиля «Дачиа» 70-х годов выпуска, гордости диктатора Чаушеску. Целая пропасть между этими двумя сортами семечек. А посередине - «Масленка». Голд, классик и лайт. Премиум, стандарт и бюджетный класс. Всюду брендинг, всюду маркетинг, всюду жизнь.

Потенциальный покупатель спрашивает у веселой бабульки: а это ваша картошечка? Моя, сынок, моя. А свекла? Тоже моя, а чья же еще? А вот лучок - тоже ваш? Мой, сынок, мой, и картошка, и лук, все мое, - делает широкий охватывающий жест, - все, все мое! И заразительно смеется.

Рядом - несколько фруктовых рядов. Там совершенно другая атмосфера, сухая и отчужденная, как в супермаркете. Из нескольких десятков продавцов обнаружен только один кавказец, остальные русские.

Дальше - мясные ряды. Мясо, сало, субпродукты. Аккуратно отрубленное лицо свиньи. Куры, утки. Прилавок с зайцами. Зайцы разделаны и распластаны. Внутренностей у зайцев нет, только жилистое розово-белесое мясо. На заячьих лапах оставлен черный мех, судя по всему, специально. От этого длинные мертвые заячьи лапы похожи на камыши.

Поднялся на второй этаж, на галерею, квадратом окружающую помещение рынка. Там ничего интересного - какие-то небольшие магазины одежды, кондитерских изделий, еще какой-то ерунды. Зато интересно смотреть сверху на мясные ряды. Мясо и люди. Люди и мясо, почки, сердца, языки, печень, сало. Люди режут мясо и покупают мясо. Много мяса и много людей среди мяса.

Вышел на улицу Дзержинского, огляделся. Вокруг просто море всякой торговли. Вот торговый центр «Покровский». Он очень сильно отличается от торгового центра «Гринн». Прежде всего, своей обшарпанностью и общим убожеством. Этот так называемый торговый центр - просто каре старых домов, в которых расположилось множество мелких неказистых магазинчиков, а посередине - обычные торговые ряды. Народу мало, товары жалкие.

Совсем рядом - другой торговый центр, «Сосновский». Не такой внушительный, как «Гринн», но и далеко не такой ничтожный, как «Покровский». Просто большой старый дом, внутри которого все снесли и оборудовали торговые помещения. Побродил по «Сосновскому». Опять маленькие магазинчики, специализация магазинчиков пугающе разная, от свадебных платьев до крепежных изделий. В салоне свадебных платьев - пусто, светло и бело, и почему-то возникают очень отчетливые похоронные ассоциации. В магазине крепежных изделий огромный стенд, на котором в четком порядке расположены десятки, если не сотни, болтов, шурупов, гаек, винтов. Вспоминаются инсталляции Кабакова. Чьи это болты? Это болты Нелли Петровны. Где гайка Маргариты Николаевны? Она у Михаила Иосифовича.

Одна продавщица говорит другой: все будет хорошо, я тебе даю установку, как Кашпировский: все будет хорошо, все будет хорошо, и делает над головой собеседницы страшноватые пассы.

Магазинчик, где продаются фляжки, стаканчики, зажигалки и другие нелепые сувениры. Болтают две молодые продавщицы, одна по ту, другая по эту сторону прилавка. У обеих в руках мобильные телефоны. Смотри, какая классная - продавщица нажимает кнопку, и из хилых динамиков доносится ритмичное бдынь-бдынь-бдыщ. Секунд двадцать слушают, завороженные. Да, клево, слушай. А когда я на своего злюсь, я на его звонки вот такую ставлю, слушай. Из телефона доносится другое бдынь-бдыщ, мало отличимое от первого. Ой, здорово как, я тоже такую хочу, дай скачать, девушки включают блютус, и бдынь-бдыщ перетекает из одной «раскладушки», розовенькой, в другую, серебристую.

Ходил по курским магазинам часа четыре. Сколько можно. Решил съездить в Коренную пустынь. Это такой монастырь в тридцати километрах к северу от Курска, в поселке Свобода, один их важнейших центров православного паломничества. Там хранится список с чудотворной богородичной иконы, которая так и называется - «Коренная». Оригинал в силу исторических обстоятельств находится за границей. Побывать в Курске и не посетить Коренную пустынь было бы немного странно.

Середина дня, часа три, зашел в Знаменский собор на Красной площади, спросил тамошних бабушек, как добраться до Коренной пустыни. Бабушки сказали, что от Введенской церкви недалеко от вокзала каждые полчаса ходят маршрутки, очень удобно. Насчет расписания они точно не знали, но, вроде, часов до семи или до восьми должны ходить, или даже позже.

Введенская церковь, аккуратная и ухоженная, стоит посреди довольно безобразного места. Вокруг - кособокие, вросшие в землю домики частного сектора, несколько пятиэтажек, какие-то замызганные ларьки… И тут же, рядом с остановкой автобусов, бодрыми темпами строится торговый центр, большой, яркий и пестренький, похожий на торговый центр «Варшавский» в Москве, рядом с одноименной станцией метро. Строящийся торговый центр чудовищным образом контрастирует с окружающей серо-патриархальной обстановкой.

Прождал на остановке почти час, скопилась огромная толпа пассажиров. Подъехала Газель, и в нее моментально втиснулось невероятное количество людей, они набили своими телами все внутреннее пространство микроавтобуса, они были готовы целый час ехать, согнувшись в три погибели, ужас. Что же делать. Что же делать. Минут через десять пришел автобус - старый желтый Икарус, и все, кто не смог влезть в маршрутку, влезли в Икарус, тоже дикое количество народа, ну ничего, как-нибудь.

Окна Икаруса равномерно покрыты грязью, сквозь них совсем ничего не видно, то есть, вообще. В салоне горят только три лампы, темно, тесно. А что делать.

В полшестого приехали в Свободу. Зашел в крошечное помещение автостанции, посмотрел расписание - последний автобус на Курск отправляется ровно в шесть. Кассирша подтвердила. Сказала, что есть еще маршрутка, но последняя идет тоже примерно в шесть. А сколько до монастыря идти, не подскажете? Да тут рядом, минут семь ходьбы.

Ладно, раз приехал, надо идти, а там посмотрим. Очень быстрым шагом добрался до ворот обители минут за пятнадцать, по территории монастыря до храма еще очень далеко пришлось идти… Невысокий, но просторный храм, полумрак, только-только началась всенощная, чтец читает девятый час, народу всего человек десять, спрашиваю у монаха, как можно отсюда в это время выбраться, он говорит, уже никак, последний автобус в шесть, а до электрички семь километров пешком, но можно здесь переночевать, это не вариант, уже куплен билет на поезд, да и вообще. Поклонился святыне и ушел.

А и хорошо. Смысл паломничества - в том, чтобы совершить поклонение, и чтобы пожертвовать ради этого некоторым количеством времени, сил и средств. И все. Остальное - впечатления, ознакомление с достопримечательностями, возвышенные переживания - необязательно, опционально. Есть - хорошо, нет - ничего страшного. Вот так и получилось. Паломничество в чистом виде - пришел, поклонился, ушел. Слава Богу.

Может, еще успею на маршрутку. Почти прибегаю к автостанции. Пусто, темно, автостанция закрыта. Ни души.

Вообще, место довольно глухое. Дорога, ряд деревенских домов, несколько тусклых фонарей. Тихо, безлюдно. Но даже в таком глухом месте имеется довольно большой продуктовый магазин, светлый, хорошо оборудованный, открытый до одиннадцати вечера, с неплохим ассортиментом. Как-то неправдоподобно хорошо на курской земле с магазинами. Спросил у продавщицы, не приходила ли маршрутка и не ожидается ли какой-нибудь еще транспорт. Маршрутка уже ушла, другого транспорта до утра не будет. Поголосуйте на дороге, может, кто подбросит.

Стоял, голосовал. Машины проезжают примерно раз в три минуты. Проезжают мимо, не останавливаются.

Что делать, что делать. Еще какое-то время пытаться остановить машину, если не получится - идти в монастырь и проситься на ночлег. Билет на поезд - коту под хвост. И еще целый день ошиваться в Курске. Да… Что называется, попал. Зато побывал в Коренной пустыни, что не может не радовать.

У магазина остановилась машина с черными на оранжевом таксистскими шашечками. Водитель что-то купил в магазине, вернулся к машине. До Курска не подбросите? Опоздал вот на автобус. Вообще-то, я не собирался ехать, но ладно, если нормально заплатите, давайте отвезу. Деньги есть?

Есть, есть. Ура.

Вышел на улице Ленина, главной улице Курска. Только недавно было бесприютно, одиноко, тревожно и немного безнадежно, а теперь - хорошо, комфортно, уютно. Улица Ленина освещается не столько уличными фонарями (они довольно тусклые, мертвенно бледные), сколько витринами бесчисленных магазинов. На расстоянии примерно пятидесяти метров друг от друга, наискосок через дорогу - два одинаковых салона «Евросеть». В пределах зрительной досягаемости - огромный супермаркет и несколько немаленьких продуктовых магазинов. Купеческий город Курск.

В ресторанчике за соседним столиком - молодая пара, судя по всему, студенты, из, как говорится, хороших семей. Формат их общения можно обозначить как «воркование». Доносится фраза: вот мы сейчас сидим здесь, разговариваем, а я все вспоминаю тот наш с тобой эпизод на Хрущева…

Эпизод на Хрущева. Это проспект такой есть в Курске. Наш эпизод на Хрущева.

Очень отчетливо почувствовал, что не могу больше слушать речи курян, произносимые ими при совершении актов потребления. И еще почувствовал чистую, незамутненную радость от осознания того, что на вокзале уже ждет фирменный поезд «Соловей», и что примерно через десять часов буду уже в Москве.