ОКОНЧАНИЕ КРИЗИСА. УХОД ИЗ НАЦБАНКА

ОКОНЧАНИЕ КРИЗИСА. УХОД ИЗ НАЦБАНКА

Мрачные предсказания целой армии экспертов так и не сбылись. За все время кризиса не обанкротился ни один банк. Постановление № 576 и сопровождавшие его меры НБУ в сложившейся ситуации оказались максимально эффективными. Уже во второй половине декабря в банковской системе наметилась стабилизация. Объем средств на корсчетах банков увеличился на 1,8 млрд. грн., монетарная база выросла на 7,1 %, а денежная масса — на 0,4 %. 20 декабря регулятор впервые с начала ноября выкупил валюту на межбанке.

В начале 2005 года, когда мы с моим другом зампредом Александром Шлапаком уже ушли из НБУ, председатель правления ведомства Владимир Стельмах заявил, что действия регулятора в тех обстоятельствах были совершенно неправильными. Он считал необходимым рефинансировать банки в любых количествах, чтобы те могли выдать неограниченное количество депозитов всем желающим и таким образом погасить ажиотаж.

Такая точка зрения стала для меня откровением. Как я уже писал выше, в ноябрьскую ночь, когда обсуждалось постановление № 576, Владимир Семенович по телефону произнес: «Сами вляпались, пусть сами выбираются». Из конструктивных предложений он озвучил всего лишь один тезис: «Не делайте этого». Очевидно, идея выдавать рефинансирование для борьбы с кризисом появилась у него позже.

Попробуем смоделировать развитие событий по сценарию, предложенному Владимиром Стельмахом. Снятие депозитов в конце ноября разворачивалось лавинообразно. Сначала отток денег из системы составлял 70–80 млн. грн. в день, позже — 150 млн., а в самом конце ноября достиг объемов в 500–600 млн. Могло быть и больше, но банки под разными предлогами тормозили выдачу вкладов. В дальнейшем отток продолжал бы расти. Предположим, что по всей стране население забирало бы миллиард гривен в день. Эта сумма вполне реальна, учитывая, что остатки на депозитах граждан тогда составляли 42,9 млрд. грн., из которых 23,3 млрд. — в национальной валюте.

В таких условиях остатки на корсчетах банков — 6,5 млрд. грн. — закончились бы за шесть дней. И это при условии, что платежи предприятий, операции с валютой и все прочие расчеты были бы приостановлены. Банки стали бы кассами по выдаче денег и могли бы рассчитывать только на рефинансирование НБУ

Каковы шансы, что даже за десять дней отток вкладов прекратился бы? Беру на себя смелость предположить, что никаких. Во-первых, отток вкладов породили не финансисты, а политики. Разговоры о разделении страны, призывы забирать деньги из банков олигархов и заявления о неминуемом кризисе банковской системы не прекращались до второй декады декабря. К тому времени отток депозитов по самым скромным оценкам составил бы 10 млрд. грн. Во-вторых, снятие вкладов разворачивалось по модели снежного кома. Слух, что сосед забрал вклад «на всякий случай», наверняка подтолкнул бы каждого второго сделать то же самое. А если бы к тому времени еще и начались проблемы с платежами предприятий или покупкой валюты, разговоров о скором развале банковской системы не удалось бы избежать. В-третьих, нужно понимать, куда бы население девало изъятую гривну. Деньги ушли бы на покупку долларов или на приобретение бытовой техники, одежды и продуктов питания. Страну поразила бы инфляция, по силе сравнимая с ростом цен в середине 1990-х годов. После этого вернуть доверие к гривне было бы почти невозможно.

К чему же привела бы предложенная Владимиром Стельмахом модель? Есть два варианта. Первый — банки за счет рефинансирования выдали бы миллиарды гривен и страну захлестнула бы инфляция. Второй — НБУ рано или поздно остановил бы выдачу денег, и тогда многие учреждения стали бы банкротами. Лично я не вижу, как массовое рефинансирование решило бы проблему.

Из этого делаю вывод, что в тех условиях постановление № 576 было максимально эффективным. Благодаря этому акту кризис был преодолен уже 10 декабря. К тому времени нормализовалась ситуация на рынке наличной валюты. Доллары были еще не во всех обменных пунктах, зачастую банки тайком перепродавали их менялам, однако на «черном рынке» цены к тому времени уже снизились. Вместо 6–7, а кое-где и 11 грн./долл. валюта продавалась всем желающим уже по 5,7–5,8 грн. Сами «менялы покупали в банках доллары по 5,45 грн. То, что они постепенно уменьшали свою маржу, было первым свидетельством насыщения страны валютой.

10 декабря уже бесперебойно работали банкоматы, а крупные украинские банки стали снимать ограничения на выдачу денег по карточкам других учреждений. Они даже пообещали со второй половины месяца выдавать ипотечные кредиты, которые в дни кризиса исчезли как вид.

Для НБУ самым главным показателем успешности был отнюдь не наличный рынок. Мы опасались, что население воспримет запрет на досрочное снятие вкладов в штыки. К счастью, граждане решили оставлять деньги на депозитах, ведь это было безопасно. Через два-три дня после введения постановления № 576 напряжение в финансовой системе уже спало, а через неделю население опять понесло деньги на депозиты, доходность по которым выросла до 20 % годовых и более. Сначала это был тонкий ручеек, но к концу месяца он стал довольно полноводной речкой, хотя отток средств еще преобладал. 1 января на вкладах населения в гривне находились 22,2 млрд. против 21,7 млрд. неделей ранее. Уже в марте объем депозитов в национальной валюте вернулся к докризисному уровню — выше 27 млрд. Доверие к банкам восстановилось очень быстро.

10 декабря исполняющий обязанности премьер-министра Николай Азаров сказал: «Национальный банк может начать плавный отход от жестких временных мер регулирования денежного и валютного рынков. На протяжении недели предполагается полное возвращение к нормативам ликвидности, безукоснительное возобновление жесткой финансовой дисциплины». Эти слова соответствовали действительности — я лично сообщил Николаю Яновичу о нормализации ситуации.

В тот же день НБУ и руководители десяти крупнейших банков провели расширенную прессконференцию, на которой рассказали о самочувствии системы. Все выступавшие так или иначе повторяли слова Азарова. Я заявил, что финансовая ситуация улучшается и НБУ намерен отменить ограничения на денежно-кредитном и валютном рынках, введенные постановлением № 576. Речь шла о том, что срок действия документа истечет в конце декабря и пролонгировать его нет смысла.

«Появились первые признаки позитивного тренда и стабилизации ситуации», — сказал я тогда и привел подтверждающие данные: замедление оттока вкладов в гривне, увеличение долларовых депозитов, стабилизация на рынке наличных валют. Не менее оптимистичными были высказывания руководителей банков. Им даже не нужно было изображать на своих лицах благополучие — ситуация в системе действительно улучшалась.

После пресс-конференции последовала массированная пиар-кампания банков, и население постепенно стало думать не о досрочном изъятии вкладов, а о пополнении депозитов. Первой проверкой на прочность системы стало постепенное снятие ограничений на выдачу наличных через банкоматы. С 13 декабря Укрсоцбанк и Кредитпромбанк разрешили обналичивать любую сумму, а популярный в Донбассе Первый украинский международный банк увеличил лимит с полутора тысяч гривен до пятисот долларов. Население отреагировало на это спокойно и не бросилось «пылесосить» банкоматы.

Не могу не признать — одним из самых сильных стабилизаторов стало повторное назначение Владимира Стельмаха на пост главы НБУ Речь идет не столько о каких-то специальных навыках управления — команду Сергея Тигипко я считаю очень профессиональной, а Владимира Семеновича, напротив, не назвал бы идеальным центральным банкиром. Он классический аппаратчик, склонный к ручному управлению, и говорить о проведении им серьезных реформ в банковской системе не приходится. Скорее, сказался авторитет пожилого финансиста в глазах населения и власти. Сам факт возвращения Владимира Стельмаха в Нацбанк стимулировал рост доверия к политике регулятора.

Незадолго до этого Анатолий Гальчинский совершенно логично предлагал решить вопрос с назначением главы НБУ уже по окончании президентских выборов. Однако к его рекомендации не прислушались. По законодательству после отставки Сергея Тигипко с поста председателя правления я как первый заместитель имел право исполнять обязанности главы НБУ лишь в течение месяца. Президент обязан был подать на утверждение парламентом кандидатуру нового главы ведомства. В те дни назывались до десяти претендентов, в числе которых были Владимир Матвиенко, Владимир Стельмах, Александр Шлапак, Олег Рыбачук, Давид Жвания, Петр Порошенко, Станислав Аржевитин, Игорь Юшко, Анатолий Шаповалов, Александр Киреев, Виктор Лисицкий и даже я. По имевшейся у меня информации, Леонид Кучма выбирал между двумя Владимирами — Матвиенко и Стельмахом, и отдал предпочтение второму.

В середине декабря в НБУ состоялись два назначения. 14 числа Николай Мельничук совершенно заслуженно избавился от приставки «и. о.» к должности директора департамента валютного регулирования. А 16 декабря Верховная Рада утвердила кандидатуру Владимира Стельмаха на пост председателя правления НБУ.

Я пришел на голосование в парламент, хорошо подготовившись к каверзным вопросам. Оказалось, что предосторожности были не лишними, потому что некоторые депутаты требовали вызвать Сергея Тигипко на доклад. Реально же спрос был бы с меня, потому что именно я подписывал все документы. Однако все обошлось.

Зал проголосовал за назначение Стельмаха сумасшедшим количеством голосов — почти полным составом. Уже работая в Одессе, я встретил тогдашнего спикера парламента Владимира Литвина. Он сказал: «Понимаешь, тогда была такая ситуация, что даже если бы коня завели в зал, за него бы все проголосовали». Это была его характеристика состояния зала. Подозреваю, что конь всплыл в разговоре не случайно. Литвин историк по образованию и просто вспомнил Калигулу, который ввел в Сенат своего скакуна.

НБУ продолжал свои действия по завершению кризиса. 29 декабря появилось постановление № 692, которое должно было урегулировать работу банковской системы в январе. На первый взгляд, кризис уже окончился. Однако НБУ откровенно опасался, что после снятия запрета на изъятие вкладов население бросится изымать депозиты, и все повторится снова. Поэтому регулятор решил принять упреждающие меры и внимательно наблюдать за происходящим.

С января мы отказались от еженедельной публикации результатов работы банковской системы и перешли на ежемесячный формат. Пресса и банкиры были возмущены, но такой шаг оказался необходимым. Если бы население в первую неделю января бросилось забирать депозиты и об этом написали в газетах, мы не смогли бы избежать повторения кризиса. Действуя в обстановке информационной закрытости, к концу января НБУ удовлетворенно констатировал: за месяц остатки на счетах населения выросли на 2,3 млрд. грн., из которых полтора миллиарда — в национальной валюте. То, что почти все остальные показатели ухудшились, уже не имело значения.

Постановление № 692 стало скорее декларацией, в которой НБУ провозгласил о нормализации ситуации. Регулятор рассказал, что почти все ограничения сняты, а банки могут в любой момент обращаться к государству за поддержкой. Некоторые барьеры, впрочем, сохранились. Например, на снятие предприятиями наличных в пределах 80 тыс. грн. в месяц или на покупку валюты под отдельные статьи. Мы временно запретили банкам покупать доллары для собственных нужд. НБУ также сохранил возможность проведения наличных интервенций, хотя так ни разу ею не воспользовался. Продолжалось оформление стабилизационных займов, однако нужда в них уже отпала.

Во время принятия постановления у меня было дежавю. На несколько дней я вновь оказался исполняющим обязанности главы Национального банка, потому что Владимир Стельмах уехал в отпуск. Очевидно, он решил посмотреть, как будут разворачиваться события после вступления постановления № 692 в силу, чтобы иметь в резерве возможность вернуться из отпуска и все переиначить. К счастью, неожиданностей не было, и уже 13 января постановление № 692 было отменено. Население не бросилось забирать депозиты, а предприятия — обналичивать счета. Через полмесяца напряженного мониторинга Нацбанк со спокойным сердцем провозгласил, что кризис полностью окончился.

В начале февраля Стельмах пригласил меня и Александра Шлапака в небольшой кабинет. Компромата на нас он так и не нашел и поэтому решил действовать иначе. Владимир Семенович начал в резких тонах говорить, что мы не банкиры и не имеем права занимать столь высокие посты. Я посмотрел тогда на Александра Шлапака и понял, что тот в любой момент может сорваться. Он всегда очень плохо воспринимал разговор в резких тонах и однажды даже с шумом выставил из кабинета одного из самых ярких персонажей в банковской системе. Поэтому мне срочно пришлось разряжать обстановку.

«Вам не стыдно, Владимир Семенович? Если вам некомфортно с нами работать, так и скажите», — примерно так заявил я тогда. После этого Владимир Стельмах сразу же признал, что некомфортно. Мы договорились, что оба зампреда напишут заявления об уходе по собственному желанию. На этом встреча закончилась.

Прощание с коллективом НБУ прошло спокойно и доброжелательно. За исключением нескольких человек, ни с кем из сотрудников у зампредов не было личного конфликта, а со многими до сих пор сохранились отличные отношения. Потом Владимир Стельмах заявил прессе, что уволил бы нас в два счета, если бы сразу знал о подписанных секретных документах. А дальше было как всегда — те которые все время здоровались и низко кланялись, переходили на другую сторону улицы, делая вид, что тебя не замечают.

Со временем я стал первым заместителем главы Одесской обладминистрации. Причем, это назначение, в постреволюционный период, проходило очень сложно.

Мне льстит, что, несмотря на обливание грязью, меня и Александра Шлапака помнят как зампредов НБУ, которые спасли банковскую систему. Уже почти забылись слова обвинений, а новое руководство регулятора успело принять абсурдное решение о внезапной ревальвации гривны. Утверждаю, что этого никогда бы не произошло, если бы регулятором продолжало руководить правление, а не единоличный руководитель.

Устойчивость банковской системы доказали события 2007 года, когда Президент Виктор Ющенко подписал указ о роспуске Верховной Рады и назначении досрочных парламентских выборов. Это создало очередную волну политической нестабильности в стране. Опять тысячи людей вышли на Майдан. Опять звучали резкие заявления. Однако степень устойчивости финансовой системы такова, что не дрогнул ни один показатель.

Конечно, мне снова звонили друзья и спрашивали, что делать. Я отвечал: то же, что и в 2004 году, — не суетиться. В итоге Нацбанку даже не пришлось принимать экстренные меры. Новое постановление заменил кредит доверия, сформированный в 2004 году.

Население и бизнес помнят, что НБУ в состоянии удерживать под контролем банковскую систему. Я считаю, что это лучшее подтверждение того, что мы сделали.

Я бы очень хотел чтобы эту книгу, хотя бы от части прочитали действующее и будущее правительство, Центробанк, финансисты и, возможно, простые люди. Сегодня мир находится перед вызовами глобальных кризисов — начиная от финансовым и заканчивая продовольственным. Но никогда нельзя складывать руки — святая вера в страну и в себя могут изменить если не все, то очень многое. Все только в наших руках и наших головах.