Вожак стаи / Общество и наука / Exclusive
Вожак стаи / Общество и наука / Exclusive
Неформальное движение «Ночные волки», родившееся на закате СССР, в новой России превратилось во влиятельный клан, объединяющий тысячи адептов по всему миру. Уже многие годы его возглавляет легендарный персонаж по прозвищу Хирург, превратившийся в последнее время в фигуру прямо-таки политическую. Неформал, дорожный хулиган и нонконформист, чуравшийся власти, стал появляться на телеэкранах в компании с Владимиром Путиным. Что это — креатив кремлевских политтехнологов или спонтанно возникшая мужская дружба? На этот и другие вопросы «Итогам» ответил сам Александр Залдастанов — таковы паспортные данные нашего героя.
— Никак в политику подался, Александр?
— Да нет. В политике все время надо вить вьюна, оглядываться на кого-то, а это не для меня. Всплеск интереса к своей персоне объясняю исключительно тем, что этим летом на байк-шоу в Севастополе и Новороссийске действительно произошло нечто совершенно особенное — по накалу страстей, по эффекту, который был достигнут. На наше шоу в Севастополе, не зная, что туда приедет Путин, пришло более 80 тысяч человек, хотя ни одно патриотическое мероприятие не собирает больше тысячи, да и то кого-то туда пригонят. А здесь, мне рассказывали, гостиницы опустели. Исчез даже персонал — все ушли смотреть наше шоу. Такое количество гостей никак нельзя списать на случайность, люди специально ехали. А потом как приехали, так и уехали — опустело все моментом.
— А как Путин-то угодил в ваши дружные ряды?
— Я для него, видимо, как некое ископаемое, непонятное и потому привлекательное. Первый раз мы пересеклись в 2009 году в байк-центре в Москве как раз перед стартом колонны в Севастополь. Обстановка в то время была весьма тревожная. Самый пик противостояния с Россией, Черноморский флот всеми силами пытались выгнать из Крыма, а мы как раз этому флоту и посвящали свое шоу. Представляешь, я все свое детство лето проводил под Севастополем в пионерлагере Черноморского флота и не думал, что когда-нибудь буду за этот самый флот заступаться. Нас, естественно, никто не посылал на подмогу, денег не давал, мы все делали по собственной воле. И вот уже в финале подготовки появился Путин. Согласись, абы к кому, к каким-нибудь чертям, он не поехал бы. И в таком признании для меня совершенно комплиментарная ситуация. Интернетовские писаки сразу начали искать в этом какой-то подвох. А было все просто. То, что Путин появился, действительно для нас было сюрпризом. Перед камерами он подписал мне карту маршрута и вручил флаг России, причем с такими словами, какие обычно говорят, когда дарят иконы: «Пусть он тебя хранит и бережет в дороге». Теперь этот флаг я всегда вожу с собой как своего рода икону. Хотя до этого возил только флаг клуба.
— Кто придумывает акции «Ночных волков»?
— Сообща. До последнего момента никто не ведает, что получится. Часто вдохновение приходит в момент подготовки и зависит от тех событий, от которых набираюсь эмоций. Например, если бы не было футбольного матча в Белграде 23 марта 2011 года, на котором Владимир Путин побывал вместе с «Ночными волками», я бы не сделал байк-шоу в Севастополе. Во время матча весь стадион скандировал: «Сербия — Россия, Россия — Сербия». Но зацепило даже не это, а слова, которые написали футбольные болельщики на баннере, развернутом во всю трибуну: «Старший брат (это обращение к премьеру), поклонись матушке нашей (России) и скажи: мы достойны, мы боремся и будем бороться, и скажи ей, что мы любим ее». После этого весь стадион грянул «Катюшу». Тут я понял — вот он, финал, вот что будет кульминацией байк-шоу на Украине: эти строчки, написанные сербами.
— Можно сказать, политическим пиаром занимаетесь... А ведь еще совсем недавно байкеров относили к маргиналам чуть ли не наравне с люберами и гопниками.
— Мы создали новую для нашей страны мотоциклетную культуру. Да и вообще новую — не такую, как на Западе. Мы, конечно, вобрали все лучшее, что было в байкерском мире, но пошли своим путем. Организовывались как протестное движение в конце 80-х. Хотя еще c 1983 года, когда проходили первые нелегальные рок-концерты, запрещенные властями и почти всегда сопровождавшиеся драками, появился прообраз «Ночных волков».
Но и теперь, замечу, мы как были протестным движением, так и остались. Только сейчас сместились акценты. Раньше мы протестовали против своей партократии, которая распространяла вокруг себя ложь. А сейчас протестуем против другой партократии — мировой, гораздо более изощренной и кровавой. От нее исходит та же самая ложь, только теперь приправленная демократическими лозунгами и двойными стандартами. Видишь, у меня на берете кокарда сербских четников — воинов-монахов, сражавшихся за Сербию? Случившееся с этой страной — яркое проявление мировой партократии, которой нет никакого дела до демократии и справедливости, ничьих свобод она не защищает. Она же, я уверен, стояла за развалом СССР. Ничего хорошего из этого не вышло. Посмотрите на Молдавию. Весной я проехал по стране: безработица, нищета страшная, а ведь там климат — все растет, вроде бы живи и радуйся, только работай и зарабатывай. Вспомни, при СССР Молдавия была нашим огородом — и фрукты-овощи оттуда кормили всю страну, и вина, и консервы всякие. Где это все сейчас?! Посмотрите на сегодняшнюю Украину. Она стремится вступить в Евросоюз, и есть определенное опасение, что вступит в г..., а мы получим натовские ракеты на собственных границах.
— Раз уж заговорили про советские времена, давай вспомним, откуда появился Хирург?
— Я окончил третий медицинский стоматологический институт, отработал подмастерьем у очень известного профессора Ипполитова в ординатуре в хирургии по профилю посттравматических деформаций лицевой области. Мой поток недавно отмечал 20-летие окончания института. Со многими нас развели дороги, и было очень интересно посмотреть, кто как изменился.
А с единомышленниками мы в 89-м долго придумывали название своему движению. «Ночные волки» оказались точно в десятку. Во-первых, основные наши акции проходили ночью, во-вторых, мы были стаей. Оговорюсь, что волк для меня — это не какой-то злой оборотень, а скорее сильный, дерзкий, благородный зверь. В самом начале мы были совершенно безбашенные. Проносились вихрем от Лужников до единственного работавшего тогда по ночам питейного заведения в Шереметьево-2. Мчались по встречке от 300 до 500 мотоциклов. «Явы» да «Днепры», разваливающиеся на ходу, перемотанные скотчем и проволокой, без тормозов, без света. Мы сами — без шлемов, зато в кирзачах и куртках из кожзаменителя, проклепанных чемоданными клепками и с пришитой к ним бахромой. Но ощущение от таких поездок не передать — город становился нашим. Нам было плевать на знаки, светофоры, мы понимали, что с нами ничего не смогут сделать, и это было здорово! Хулиганили по мелочи. Высшим шиком считалось подъехать к гаишнику, вырвать у него жезл из рук и быстро смотаться. Было еще развлечение — по ночам с мотоциклов нырять в бассейн «Москва» прямо как есть, в одежде.
Ужасно безликими в то время были и люди, и улицы, после одиннадцати все умирало. А мы их по-своему оживляли, давая выход нерастраченной энергии. В газетах то и дело появлялись возмущенные письма: «Куда смотрит милиция? Где ГАИ? Эти байкеры не соблюдают правила, ездят без глушителей, ночью невозможно заснуть!» Для меня и моих друзей мотоцикл был не просто хобби — это был символ свободы. Даже сейчас, когда все прелести жизни стали доступными, только мотоцикл дает возможность уехать от повседневности и скуки. Но признаюсь: когда все только начиналось, мы и предположить не могли, что станем во главе отечественного байк-движения. Со временем мы создали новую для нашей страны субкультуру. А за нашей внешней агрессивностью кроется нечто другое.
— И что же?
— Не подчиняться и не просить! Рассчитывать на себя, свои силы и Бога. У нас есть такое правило: если говоришь, делай. Сегодняшних европейцев знаешь что волнует? Получать по три-четыре тысячи евро в месяц и при этом как можно меньше работать. В Россию переползло такое же отношение, потому у нас и ГЭС рушатся, и «Булава» не может поразить цель. Все думают, что кто-то придет и поработает за них. В стране практически не осталось людей, способных сделать что-то своими руками. Многие только и умеют, что за компьютером штаны протирать или языком молоть. Огромный крейсер «Михаил Кутузов», на котором этим летом проходила кульминация байк-шоу в Новороссийске, никогда не пошел бы «на распил», если бы на флоте сохранились кадры, способные им управлять. Если бы у меня не было команды специалистов, как сейчас, я бы не смог устраивать байк-шоу. Но эту команду я сам вырастил, подбирал ее, воспитывал, она предана мне, а я ей. У нас есть мотомастерская Wolf Engineering, к ребятам едут со всей страны, СНГ, даже из-за границы. Потому что умеют парни руками и головой работать.
— Как-то это все не монтируется с вашим имиджем...
— Почему это? Нас тянет к людям, которые совершали поступки. Представляешь, нашли женщину, которая жила в деревне под Екатеринбургом, а во время войны служила в мотоциклетном разведбате Уральского танкового корпуса. Всю войну прошла на мотоцикле. Удивительная женщина, сохранила память о героях, которые были с ней рядом. Она помнила всех по именам, знала даже, как сложились судьбы их детей. Байк-шоу в Калининграде мы посвятили ей. Организовали аукцион, одним из лотов был мой мотоцикл, Юрий Шевчук дал гитару, Армен Григорян свою шляпу. Все вырученные деньги предназначались ей, но она, к сожалению, умерла. Никогда никого ни о чем не просила, а мы хотели ей дом большой купить, обеспечить лечением, потому что видно было, что она забыта и государством, и родственниками. Но мы выполнили ее завет: не забывать тех, кто участвует в современных войнах. Отдали деньги тем, кто воевал в первую чеченскую. Вручили конверт с деньгами матери Евгения Родионова, погибшего в Чечне. Это 19-летний пограничник, которого боевики в 1996 году обезглавили. В плену ему предлагали принять ислам, он не согласился и погиб смертью мученика.
Конечно, сначала мы не знали, как такой проект воспримут люди, которые пришли на байк-шоу, но они аплодировали каждому лоту. Собрали все купечество калининградское, проведя предварительно с ними работу и объяснив, куда пойдут деньги.
— Говорят, что ты не только харизматичный «волк», но и успешный бизнесмен.
— Ну какой я бизнесмен… Хотя самые невероятные проекты, за которые брался, были успешными, это факт. Но когда берусь за что-то, меньше всего думаю о бизнесе. Может, потому так все удачно и складывается.
— И клуба Sexston это касается?
— И его, любимого. Это для нас предмет особой гордости. Клуб построен руками «Ночных волков», хотя общая концепция и дизайн существовали только в моей голове, там каждый сантиметр пропитан трудом и вдохновением. Я всегда любил брутальность и так называемый антигламур. Наша «волчья» сцена своим мрачным величием безумно понравилась Тилю — вокалисту группы Rammstein. Она сделана из металлолома и выброшенных на свалку промышленных конструкций, как бы остатков той империи, которую мы потеряли, но которой дали новую жизнь. В любом случае наш байк-центр знают и любят не только у нас в стране, но и за ее пределами. Народ приезжает сюда за эмоциями, впечатлениями. Много интересных людей здесь отметилось: от музыкальных звезд до губернаторов и послов.
— Они что, тяготеют к байкерской философии?
— Думаю, да. С некоторыми мы по-настоящему дружим, например, с Георгием Боосом, Иваном Охлобыстиным, Михаилом Пореченковым, боксерами Поветкиным и Цзю, другими известными личностями. По большому счету для нас нет разницы, кем является человек, важно, чтобы он разделял наши взгляды и образ жизни, любил мотоциклы, да был просто надежным другом. Тогда мы будем ему только рады. Дороги и свободы ведь хватит на всех.
— Еще бы при этом и денег хватало. Дороговато, наверное, быть байкером?
— Недешево, если учесть, сколько стоит нормальный мотоцикл. Но ведь каждый из нас в клубе имеет свою работу, свое дело. Есть кто-то, кто живет только клубом. Из этих людей состоит команда, реализующая проекты «Ночных волков». В Москве из коммерчески успешных проектов — сам байк-центр с рестораном, дискотекой, мастерскими. Та же команда организует байк-шоу.
— Откуда что берется — деньги, люди, техника?
— Честно сказать, нам нелегко все это дается. Поскольку в основе многих вещей лежит материальная сторона, мне постоянно приходится думать, где найти деньги, оборудование. Немало делаем сами. Я сам зачастую и дизайнер, и декоратор, и художник, и звукорежиссер. А вообще нам помогают. Идет, скажем, подготовка к байк-шоу в Севастополе: кто кран дает, кто машину, кто ящик гвоздей, а кто-то просто засучив рукава работает вместе с нами. Байк-шоу часто бывают убыточными, но я не ставлю коммерческую составляющую во главу угла. Когда мы делали шоу в 2009 году в Севастополе, мне пришлось опустошить свой байк-центр. Я увез все оборудование, оставив центр в нерабочем состоянии на целое лето. Это действительно как байкерский Новый год — что у нас есть в холодильнике, то мы и ставим на стол.
— Те, кто бывал на ваших байк-шоу, говорят, что это «снос крыши».
— Так и есть. В первую очередь по настроению и драйву, а потом уже по каким-то техническим и концептуальным моментам. Всегда это очень насыщенная и яркая программа: лазерное и огненное шоу, фейерверки, выступления звезд и каскадеров. Колонна из сотен мотоциклов, совершающих торжественный проезд под флагами нашего клуба, — очень впечатляющее зрелище.
— Такие проекты, наверное, без конфликтов не обходятся?
— Так, по мелочи. В том же 2009 году в Севастополе какие-то люди начали завешивать рекламный баннер украинским флагом. Мы подошли поинтересоваться, что они делают, и услышали в ответ, мол, это не наше дело, конфликт чуть было не перерос в горячий, но я дал отбой и заявил этим ребятам, что нагнуть меня не получится, байк-шоу все равно состоится. Как оказалось, эти неизвестные были сотрудниками украинских спецслужб. Я поехал в севастопольское управление СБУ и нормально побеседовал. Там оказались здравые люди, конфликт был исчерпан полностью. Потом, правда, пресса писала, что меня задержали, но это было не так — я сам пришел в местную СБУ.
А через год немного зацепился с ГУВД Севастополя. Мы хотели проехать огромной колонной по улицам города и использовать сцену, смонтированную на площади Нахимова для праздничных мероприятий. Администрация уперлась, заявив, что такой мотопробег осложнит их проведение. Я несколько дней не мог доехать до чиновников, занят был очень. Потом мне рассказали, что местный глава якобы распорядился доставить меня к нему в кабинет живым или мертвым. Я приехал, поговорили с ним, мягко говоря, очень эмоционально. Он говорит: «Нельзя колонной из 500 мотоциклов ехать по городу, хотя бы 300, а остальные пусть по объездной дороге едут на 35-ю батарею». Я ему в ответ: «Не заехать в город будет очень обидно для тех, кто ехал сюда за тысячи километров». В результате вышло по-нашему и очень здорово. Я искренне благодарен за это администрации Севастополя и лично мэру, который сказал, что полностью разделяет принципы «Ночных волков» и будет рад видеть нас снова, поскольку жители города полюбили байк-шоу.
— Чем «Волки» занимаются в обычной жизни?
— Меня это не особенно волнует. Знаю, что в серьезный момент каждый из нас придет на помощь в любое время и в любом месте. Среди нас есть и бизнесмены, и спортсмены, и те, кого принято называть силовиками.
— Иметь семью не возбраняется? Вот у тебя есть семья?
— Один из лозунгов президента «Ночных волков» — «Общее над личным». И потому с семьей у меня проблемы. Я очень завидую хорошим семьям и вообще считаю, что семья — это основа нашего государства. Но даже здесь мы чувствуем тлетворное дыхание Запада. В нашем байк-клубе куча красивых женщин, но одиноких, потому что они не могут ужиться ни с кем. А из-за чего? Феминизм... У нас в клубе знаешь какой один из самых популярных праздников? 8 Марта. Народу собирается — как на байк-шоу. Это всегда что-то из ряда вон выходящее. Последнее празднование заканчивалось таким текстом: «Горче смерти женщина, потому что она — сеть, сердце ее — силки, руки ее — оковы, добрый пред Богом спасется от нее, а грешник уловлен будет ею. Екклесиаст, глава 7, стих 26. Поздравляем!» Последовали бурные аплодисменты. Но что поделаешь, мы должны любить женщин такими, какие они есть.
— Что ж ты на Запад так ополчился, коль философия байкерства пришла оттуда?
— Помню, в 80-х приехал я в Западный Берлин, познакомился с мотоциклетной и рок-культурой, увлекся. Понавез домой плакатов, всякой атрибутики. Мать сказала, если я всю эту чертовщину не выкину, она убираться в квартире не будет. Да я и сам чувствовал: не мое это. С тех пор держусь в стороне от таких проявлений культуры, которые для русского человека неприемлемы: черт на спине, всевозможные лозунги типа «Лучше быть первым в аду, чем прислуживать в раю». У нас и так чертей хватает. Знаешь, я считаю, огромная ошибка коммунистов была в том, что они пытались построить государство без Бога. Такое устройство государства можно сравнить с «Титаником», на котором было все: бабло, любовь, но не хватало самой малости — Божьего благословения. Для меня вопрос веры вообще не стоит, потому что я столько раз оказывался между небом и землей, что надо быть полным слепцом, чтобы не видеть: на все есть воля Божья.
— Одной из самых серьезных угроз для России сейчас называют национализм. Ты как думаешь?
— Признаюсь, я к этому отношусь неоднозначно. Знаешь, мне не нравится это аморфное слово — «россиянин». Мне гораздо больше по душе «русский», у нас даже майки выпущены с надписью «Русские мотоциклисты». И вопрос здесь не в национальности, а в состоянии души, потому что даже еврей может называться русским, если он, конечно, православный. На севастопольском байк-шоу была большая делегация мотоциклистов из Дагестана, с которыми у нас полное взаимопонимание и дружба.
А вот случай с убитым футбольным болельщиком «Спартака» показал, что парень ценой жизни спровоцировал очень мощный подъем самосознания против тех, кто пытается нас унизить. Люди, среди которых были не только футбольные фанаты, требовали справедливости, суда и доказали, что они уже не «поколение пепси». Дело не в национальностях, а в том, что по сути встречаются чужие среди своих, которые даже более вредны для общества, чем какой-нибудь экстремист. Национализм национализму рознь, весь вопрос — в справедливости.
— Никто не против справедливости, но, по-твоему, Манежка — это выход? Умные люди говорят, что это только вход, а выхода из нее для такой огромной страны нет.
— Если какой-то г...н избивает русского на национальной почве, то тут однозначно надо дать ему ответ. Но мы не должны продвигать тему национализма в России, потому что тогда пойдем по пути Византии, которая исчезла как империя, когда византийцы стали себя делить по национальному признаку. Поодиночке нас уничтожат. Надо отделять одно от другого. Мы должны сделать так, чтобы тема национализма не развивалась, но вместе с тем мы не должны давать унижать себя.
— Пока это мало кому удавалось — для этого нужно сильное государство. А тебе кто из нынешних политиков импонирует? Ну, не считая Путина...
— Знаешь, я сейчас совершенно по-другому, уважительно стал относиться к таким стояковым людям, как Фидель Кастро, Лукашенко, Каддафи и Чавес, которые выбрали свою линию и стоят на ней до последнего.
— Ладно, закроем политическую тему. Расскажи лучше про свою любовь. К мотоциклам.
— Первой моей любовью стала, конечно, «Ява» с объемом двигателя 250 кубов, так называемая чекушка, которую я затаскивал на этаж, чтобы не угнали. Потом была «Ява-350» — красная. Представьте, 1983 год, мотоцикл куплен на все деньги плюс еще кредит, который я должен выплачивать целый год. Купил, сразу же задрал глушители, потом перекрасил его в черный цвет. Следом был «Иж-Планета», мы называли его еще «Планета смерть», харизматичный такой мотоцикл. Теперь у меня у единственного собран весь ассортимент Ижевского завода, я собираюсь открыть музей мотоциклов советского производства, сейчас буду строить помещение для всех экспонатов.
Помимо этого у меня есть «Ямаха» 200-сильная. Зову ее «Кувалдой» — такая же тяжелая и плохо управляемая. Этот мотоцикл можно назвать серийным дрэгстером — знаешь, специально строят такие мотоциклы для участия в скоростных соревнованиях на прямой со стартом с места, ну а этот серийный с повадками дрэгстера. На самом деле мне западло ездить на стандартных мотоциклах, я обязательно должен с ними что-то сделать, но пока нет специалистов, чтобы изменить «Кувалду» так, как я хочу. В этом плане мне очень хорошо удалось переделать «Хонду», она приобрела такой брутальный вид, под стать тому бензовозу, который является брендом байк-шоу. Безусловно, у меня есть и «Харлей» европейской сборки.
— Почему в России не выпускают мотоциклы, как ты считаешь?
— России нужен свой мотоцикл. Была попытка создать его на уральском заводе, мы тогда даже удостоились титула «Бренд года». Это проект «Волк», очень достойный, сверхуспешный, во многих странах хотели его реализовывать. Тот байк был носителем нашей идеологии. Но, к сожалению, не все от меня зависело, потому что владельцем завода был не я. Завод потерял владельца, проект загнулся. Получилось как в «Собачьем сердце»: вначале рабочие запели хором, потом понесли оборудование, потом полопались трубы отопления, потом заколотили парадные и стали ходить через черный ход. Сейчас завод выпускает мелкосерийную продукцию. Но она абсолютно неконкурентоспособна внутри страны — мотоцикл стоит порядка 10 тысяч долларов. Это не значит, что мы оставили попытки, я все равно доведу дело до конца, и в России обязательно будет свой мотоцикл. У меня на эмблеме написано «Будущее важнее настоящего». Все, что задумано, обязательно сбудется.
Григорий Санин
Екатерина Маслова
Екатерина Маслова