Карамахи, раковая опухоль
Карамахи, раковая опухоль
Кто первым первым поставил этот диагноз — неизвестно. Но сравнение получилось удачным, и его начали тиражировать все кому не лень. А с раковой опухолью известно что делают — вырезают. Тогда, в августе 1999-го нашлось немало хирургов, готовых встать у операционного стола. Да вот только забыли, что болезнь-то предпочтительнее лечить терапевтическими методами… Крови меньше. Более того: доктора поначалу бодренько говорили, мол все нормально, пациент скорее жив, чем мертв; это потом, когда приперло, схватились за ножи.
Из статьи «Час испытаний», опубликованной на сайте rd.dgu.ru:
История возникновения «Карамахинского анклава» оставляет тяжелый след и сожаление у многих дагестанцев. Никто не мог понять, как могло случиться, что в центре Республики Дагестан возникла так называемая «независимая зона» от законов, органов государственной власти и управления, со своими правилами, порядками, не вписывающимися ни в какие рамки? Что могло быть причиной к ее появлению? Вероятно, еще долгое время появление Карамахинской религиозной общины станет темой многих ученых разработок и исследований. А история «анклава» была самая обычная и она происходила на виду у всех.
Религиозный экстремизм в Дагестане вырос не на пустом месте. После крушения советской системы, в Дагестане (да и во всей стране в целом) появился идеологический вакуум, который принялись заполнять различные религиозные течения. 90-е годы в России прошли под знаком возрождения традиционных религий — но кроме того, буйно расцевели тоталитарные секты. В мусульманском Дагестане это был ваххабизм.
Ваххабизм по своей природе радикален. Джихад с неверными красной нитью проходит через все его учение. Все утверждения, мол ваххабиты стали экстремистами из-за «марионеточного режима» М. Магомедова, который не хотел с ним вести диалог — все это не соответствует действительности. Однако, непопулярность Председателя Госсовета и его окружение в народе, способствовала развитию ваххабизма.
Почуяв угрозу со стороны ваххабитов, власти начали создавать в их лице образ врага. И когда произошло Вторжение, по всеу Дагестану пошла раскручиваться охота на ведьм. Причем в этой охоте народ и власть как никогда были едины. Сейчас об этом порядком подзабыли — но тогда инакомыслящих изгоняли из мечетей, секли на майданах нагайками, гнали с работы, бросали в обезьянники и карцеры. И не за преступления — только лишь за степень «бородатости лица». Конституция Российской Федерации, где черным по белому записана свобода исповедания, была грубо попрана. Между ваххабизмом и терроризмом поставили знак равенства. Но если быть до конца последовательными, тогда и Саудовскую Аравию стоило записывать в террористическое государство — там ведь тоже у власти стоят ваххабиты.
Из статьи «Записки из лагеря муджахедов», журнал «Мир религии»:
Какие же причины заставляли десятки молодых парней пополнять ряды муджахедов? Думается, таких причин было много, но среди них едва ли можно поставить на первое место осознание новым поколением дагестанцев преимуществ единобожия. За их радикальным решением, как правило, скрывался социальный протест. Большинством из них владело стремление изменить скучную монотонную действительность, в которой они оказались в силу обстоятельств. Практически каждый, обучавшийся по системе Талибан, горел желанием покончить с несправедливостью и беззаконием и, конечно, с коррумпированным чиновничеством.
Неблагополучие в постсоветском обществе Дагестана и других республик Северного Кавказа носит вопиющий характер. Молодежь теряет жизненные ориентиры. Далеко не все могут получить высшее образование. Поступить в университет, да еще по той специальности, которую хотелось бы приобрести, без финансовых средств или помощи влиятельных родственников практически нереально. Найти работу или выехать за пределы Северного Кавказа также может далеко не каждый. Поиски себя в замкнутом пространстве, каким становится родная республика, приводят некоторых на криминальную тропу, но кто-то выбирает и иной путь. Большинству представителей молодого поколения хочется, чтобы хотя бы их дети жили в справедливом государстве, в обществе, свободном от коррупции, разврата, наркомании и т. д.
Ваххабизм — это по сути форма выражения протеста. Учитывая общее недовольство народа, со временем он мог превратиться в серьезную угрозу для режима Магомедова. Если бы эта борьба происходила в рамках закона, все могло бы обернуться по другому — и тогда мы не увидели бы зачисток в Кадарской зоне. Но что произошло — то произошло. История не терпит сослагательных наклонений.
Наряду с религиозной оппозицией в Дагестане сущаествовала светская — ее возглавляли братья Хачилаевы и мэр Хасавюрта. Однако клан Магомедали Магомедова не давал им развернуться. Дело в том, что по Конституции Дагестана Председатель Госсовета избирается не всенародным голосованием, а голосованием Госсовета, где у Магомедова всегда было послушное большинство. Так что известный рейд Хачилаевых на Махачкалу в 1998 году был вызван не желанием свергнуть правительство, а добиться изменения в Конституции. Позже Надиршах Хачилаев публично раскаялся в своем поступке. Однако рейд на Махачкалу поставил братьев Хачилаевых в один ряд с экстремистами. На Хачилаевых было заведено уголовное дело; более того, в СМИ их «обвенчали» с ваххабитами и чеченскими террористами. В сентябре 1999 года дошло до того, что появились свидетели, собственными глазами видевшие, как Надиршах Хачилаев в Карамахи стреляет из «Фагота» по наступающим русским. Одновременно сотни других людей видели Надиршаха Хачилаева в Новолакском районе в штабе дагестанских ополченцев. Время показало, что правы были вторые. Хачилаевы не имели ничего общего ни с Карамахи, ни с Басаевым.
В октябре 1999 года Надиршах Хачилаев будет арестован, объявит голодовку, и вскоре выйдет из тюрьмы — в самый разгар антитеррористической компании. Следствию станет ясно, что обвинения против него были сфабрикованы. Вскоре после этого Надиршаха Хачилаева убьют у порога собственного дома…
Таким образом, все, что происходило в Карамахи — происходило без участия Надиршаха Хачилаева. А происходило вот что.
В конце 80-х годов в Дагестане тут и там стали появляться бородатые люди, заявлявшие, что страну надо очистить от беззакония, а законом сделать Шариат. В условиях полного разрушения всех ориентиров во время Перестройки их голоса были подхвачены многими. Ваххабизм, давно исповедуемый в Горном Дагестане, начал свое движение на Плоскость. Для Кадарской зоны ваххабизм был новым явлением. Все начиналось со странника-иорданца Мухаммада Али, который однажды появился в селении и организовал клуб по изучению ислама. Очевидно, что в этот период ваххабиты не выводили на первое место джихад. Но почти сразу обозначился конфликт между исповедующими традиционный суфизм и ваххабитами. Дело в том, что ваххабизм очень четко делит мир на «наших» и «не наших». Мусульманин, который совершает хадж, слушает амиров, пьет вино — уже не мусульманин. И поэтому долг любого правоверного — направить заблудших на путь истинный. Таким образом, ваххабизм определенно претендовал на господство во всех сферах человеческой жизни. Ваххабизм не признавал родового права (что было очень важно для дагестанцев), старшинства аксакалов и т. д. — то есть посягал на традиционные ценности. Авторитетами были только Коран и Шариат. Вся жизнь человека — вплоть до позы во время сна, — была строго регламентирована.
90-е годы во многих джамаатах (общинах) шла борьба тарактистов и ваххабитов. В большинстве случаев противоборствующие стороны достигали соглашения на паритетных началах: вы сами по себе, мы сами по себе. Отмечались и совместные намазы в мечетях — например, в Цумадинском, Казбековском районах. Со временем ваххабиты стали претендовать на власть не только внутри своих джамаатов, но и во всем Дагестане, так как в их учении было заложено построение Исламского государства. Почувствовав угрозу с этой стороны, власти развязали антиваххабитскую компанию.
Из-за своего радикализма ваххабиты не могли привлечь в свои ряды слишком много сторонников. В основном они пополнялись за счет безработных, наркоманов, авантюристов всех мастей и т. д. Другие приходили в ваххабизм из-за того, что он провозшлашал построение справедливого общества — того, чего им так не хватало в жизни. Безусловно, попадались и искренние приверженцы Ваххаба, но таких было ничтожное меньшинство.
Большинству ваххабитских джамаатов пришлось идти на компромисс с властями и тарикатистами. В этом отношении карамахинский джамаат уникален. Он появился и набирал силу не столько благодаря, сколько вопреки обстоятельствам. Дело в том, что во главе карамахинцев стояли фигуры выдающиеся — идеолог амир Мухтар Атаев и «генерал» Джарулла Гаджибагомедов.
Вопреки распространенному мнению, что ваххабизм — это знамя бедняков, «осиное гнездо» Карамахи был одним из самых зажиточных аулов в Дагестане. Большинство семейств имели машины и двухэтажные дома. Еще с советских времен жители Кадарской зоны поголовно были заняты в сфере извоза: ездили в Азербайджан, в Грузию, скупали фрукты и цитрусовые, а потом везли их в Россию, добираясь до Мурманска и Читы. Другие содержали обширные приусадебные хозяйства, выращивали картошку и капусту. Почти в каждом дворе стоял КаМАЗ или ЗиЛ.
По работе карамахинцам-дальнобойщикам постоянно сталкивались с милицейским произволом. Так что их протест был направлен не столько против федеральных властей, сколько против своих же ментов. Самые отчаянные предлагали прогнать милицию и чиновников и установить свои порядки. Вот почему идеи ваххабизма нашли здесь благодарных слушателей. А тут как раз подоспела война в Чечне. И, естественно, нашлись такие, кто проходил «альтернативную службу» в рядах чеченских сепаратистов.
Тогда Хаттабом как раз создавался «исламский батальон», в котором состояли лишь те, кто согласился сменить традиционную веру на ваххабизм. Не менее половины его боевиков были дагестанцами. И эти-то ветераны, набравшиеся новых идей, уверенные в себе и в своих силах, вернувшись домой, начали ломать старый строй. В Карамахи во главе ваххабитской общины встали Джаруллах Гаджибагомедов (Джарулла), эмир Мухтар Атаев и его сын Усман-Халипа. 5 июня 19 996 года на деревенском сходе Джарулла заявил, что кадием карамахинской мечети станет тот человек, на которого он укажет. Однако, в Карамахи ваххабиты встретили серьезное противодействие тарикатистов и вопрос, как говорится, «подвис».
Другой проблемой был уважаемый в селе человек, глава администрации Ахмет Атаев. В последние годы он добился газификации села, при нем заасфальтировали дороги, построили новую школу, мечеть, больницу. Глава сельской администрации пользовался в Карамахи большим авторитетом. Все это были проявления политики властей по снижению в Кадарской зоне социальной напряженности.
21 июня 1996 года глава карамахинской администрации Ахмет Атаев был застрелен. Ваххабитский джамаат разделался с первым врагом.
В сентябре конфликт вокруг кадия разгорелся с новой силой: дело дошло до драки. На помощь к карамахинским ваххабитам прибыли «братья» из других джамаатов и даже из Чечни. Спор был решен в их пользу: в селах Карамахи и Чабанмахи кадием стал Мухтар Атаев.
Войдя во вкус, карамахинцы стали распространять свои порядки на односельчан. Для начала провели школьную реформу: развели девочек и мальчиков по разным классам и упразднили некоторые «нечистые» предметы, например, рисование и физкультуру. Потом в селе появились вооруженные патрули: следили, чтобы никто не нарушал благочестия, не появлялся в непотребном виде на людях и не пьянствовал. На Новый Год во многих домах ваххабиты устроили погромы: выкидывали на улицу елки, били посуду, изымали спиртное. Новый год по ваххабитским понятиям являлся запрещенным праздником — как и 8 марта, и 23 февраля, а также традиционный весенний праздник Навруз.
Свидетельствует Гичибекова Бурлият:
Я жительница селения Карамахи. С 1990 года в нашем селе получил развитие истинный ислам. После того, как нам дали свободу, мужчины стали отращивать бороды, а женщины носить паранджу.[27] Многие наши сельчане были недовольны этими нашими поступками и требовали от нас, чтобы мы вели себя так, как наши отцы в недавнем прошлом. Мы объясняли им их заблуждения, утверждая, что нашим отцам в условиях Советской власти приходилось вести себя подобным образом, чтобы остаться в живых. А сейчас условия уже изменились, и религия требует истинного поклонения Аллаху. Но они нас не понимали. Более того, они, заблудшие, нам всячески препятствовали: начались оскорбления, детям стали препятствовать в посещениях медресе, в наш адрес сыпались ругательства, нас провоцировали на столкновения, но мы терпели и стойко выносили всю эту несправедливость по отношению к нам. В свою очередь мы добились много положительного: установили в селениях закон Шариат. Кадарская зона фактически стала отдельным государством, где не действовали законы России и марионеточных властей Дагестана. Наш джамаат стал действовать только лишь по Корану и Сунне Пророка а.с.с. За каждое прегрешение или проступок каждый нес заслуженное наказание, независимо от рангов и положения в обществе. К примеру, за употребление спиртных напитков пьяниц наказывали 40 ударами палки, а непослушных сажали в клетку. Таким образом, пьянство в селениях было искоренено. Свадьбы проходили без вина и водки, без грохота и пальбы. Ни один милиционер не мог пройти в селение без нашего ведома. Все это, конечно же, не могли вынести не то что власти Дагестана, но даже наши односельчане неверующие, которых мы стали называть «лысые». «Лысые» нам во всем стали мешать, бегать по властным инстанциям с кляузами с одной целью — запретить шариат. Этим «лысым» алкашам пришлось не по вкусу наказание по шариату за пьянство.
Естественно большинство карамахинцев (80 %) выражало недовольство. Но уже тогда решительных бородатых ребят боялись почти до судорог — и предпочитали помалкивать.
В 1997 году создавалась «инфраструктура» карамахинского джамаата: налаживались контакты, из Чечни шло оружие,[28] появилось медресе, двери которого открылись для любого желающего. Там же, при медресе, был создан реабилитационный центр для наркоманов. Лечение было очень простым и очень эффективным: наркоманов приковывали к гире, а когда начиналась ломка — изгоняли шайтана палками.
Из статьи «Записки из лагеря муджахедов», журнал «Мир религии»:
Мы сели в уазик Джаруллы и поехали в сторону Леваши. Не доезжая до села, машина свернула с дороги и стала подниматься в горы. Мы оказались в местечке, со всех сторон окруженном холмами. Здесь уже вовсю готовили шашлык человек 15, одетых в камуфляж. «Братья» все прибывали и прибывали, и уже через полтора часа на лужайке сидели более ста бородатых людей в военной форме. После «официальной» части «братья» устроили нечто вроде соревнования по стрельбе. Установили на одинаковом расстоянии (метров сто) узкие деревянные бруски в качестве целей, достали оружие. В ход пошли автоматы, карабины, снайперские винтовки, пулеметы (гранатометы тоже были, но из них не стреляли). Джарулла предпочел укороченный автомат Калашникова и, почти не целясь, поразил мишень. Следует отметить, что на этих «соревнованиях» отсутствовал какой-либо азарт, соперничество. «Братья» просто проверяли, насколько точно они могут стрелять, насколько каждый из них готов к войне с неверными. После этого все разделились на команды и стали играть в футбол. Здесь меня удивило, что Джарулла (с ним я был в одной связке нападающих), несмотря на свою довольно внушительную комплекцию, очень хорошо бегает — как восемнадцатилетний.
Рассказывает Svezhy:
…Минуты тянулись как сопли у младенца, оставляя нашей фантазии развлекать нас картинками нашего возможного будущего…
И вот в комнату вошли четверо… Полевые командиры Джарулла, Халифа и еще пара бородачей в камуфляже, званием явно пониже. Интервью давал Джарулла, но я его не слушал, так как нес он уже набившую оскомину «истину» про ислам. Халифа же заинтересовал меня гораздо больше, так как ни разу не дал себя снять на камеру.
В общем, все обошлось: нам дали гида с пистолетом, час на съемки сел и несколько брошюрок ваххабитского толка. Картинка вышла тоже отменная. Когда же мы собрались уже отчаливать, к нам подошел Халифа и предложил откушать у него дома, в Чабан-Махах. Предложение для голодных странников безусловно приятное, но тем не менее стремное. Но что делать? Восток… Откушали славно, за неспешной богословской беседой, а я все подумывал, что сказал бы Халифа, узнав что двое из нас троих евреи? Кстати, не я…)))
Уже смеркалось, когда мы покинули гостеприимное гнездо ваххабизма. Наш водитель, натерпевшись страху, съеб…лся восвояси, и Халифе пришлось провожать нас до трассы и подсаживать на маршрутку до Махачкалы…
Это надо было видеть, с каким достоинством он вышагивал по соседней бедной деревушке, не обращая внимания на лай собак и плевки местных женщин…
С самого начала карамахинцы были тесно связаны с Хаттабом. Для ваххабита Хаттаба на первом месте всегда стоял джихад с неверными, но Джарулла и Атаевы, кажется, относились к этому прохладнее. Дела, происходящие за пределами Кадарской зоны, их мало волновали. В то же время они понимали, что им нужен сильный союзник, который в случае чего поможет. В 1997 году Хаттаб посетил анклав и даже женился на местной даргинке. Эта поездка имела еще и другую цель: прозондировать почву в Дагестане, понять насколько готов регион к джихаду. Увиденным Хаттаб остался доволен: русских и ментов в Дагестане не любили. Попутно 22 декабря 1997 года Хаттаб организовал нападение на Буйнакск. Акция закончилась полным успехом: русские постреляли немного — и успокоились. Не ответили на вызов, а раз не ответили, значит — слабы.
Хаттаб наладил в Дагестан экспорт джихада. Его проводниками стали учителя медресе, в котором обучение было построено по «системе Талибан». Главная цель его заключалась в превращении разношерстных рекрутов в стойких муджахеддинов. Огромное внимание уделялось идеологической обработке. Молодые ваххабиты проходили также начальную военную подготовку — далее их путь лежал в Чечню, в Сержень-Юрт.
В мае 1998 года ситуация в Карамахи снова обострилась, после того, как ваххабиты разгромили местное отделение милиции. А прибывших на помощь встретили огнем из автоматов. Противостояние тогда удалось разрешить мирно. Магомедов вынужден был пойти на уступки и убрать блокпост с дороги Буйнакск-Леваши.
Именно эти события дали начало Карамахинскому джамаату. Милиционеры боялись показываться здесь после того, как ваххабиты устроили двум ментам публичную порку прямо на рынке. Тогда же при въезде в Карамахи на щите появилась надпись «Здесь правят законы Шариата». За любое нарушение следовало немедленное наказание палками. Но и к Шариату ваххабиты относились избирательно: так, одного из своих, убившего по бытовухе соседа, изгнали в Чечню, а не казнили — как того требовал Шариат.
Вся обстановка в Дагестане способствовала укреплению у ваххабитов полной уверенности в своей силе. И тому были свои причины: вооруженные бородатые ребята свободно разъезжали по дорогам мимо блок-постов, и их никто не останавливал. Экспедиции, которые периодически отправлялись в Карамахи, разоружались без боя.
В фарс обернулся приезд в село Сергея Степашина. Со стороны местных это была открытая демонстрация независимости. Степашин же вел себя так, как будто открыто признавал ее, налево и направо раздавая обещания. Кульминацией встречи стал момент, когда эскорт министра тронулся с места, провожаемый криками «Алла Акбар». Так называемые ваххабиты наглядно показывали, кто в доме хозяин.
Из интервью с жителем Кадара:
Как это так?! Степашин приезжает к ним сюда, — и вместо того, чтобы всех арестовать и расстрелять, говорит: «Какие симпатичные террористы» и присылает им два самолета с гуманитарным грузом… Значит, хорошо быть ваххабистом, значит, хорошо грабить и убивать. За это тебе из Москвы Степашины пришлют подарок, а из Турции или Саудовской Аравии — доллары. Вот хорошо устроились!
Москва и Махачкала боялись, конечно не ваххабитов — слишком уж неравные были силы. Но Карамахи в любой момент могли стать запалом, который взорвет пороховую бочку Дагестан.