Бой на автобане

28 июля произошел бой недалеко от Кизляра, на участке, где автотрасса Ростов-Баку пересекает чеченскую территорию на промежутке в 800 метров. Дело в том, что чеченские власти установили на этом (чеченском) участке магистральной автотрассы свой «государственный» погранично-таможенный пост и начали останавливать все проезжающие автомобили, проводить досмотр и взимать налоги. Но интересно не это, а то, что участок трассы был передан Масхадову вместе с куском дагестанской земли только в 1998 году. Под передачу подвели какой-то акт о демаркации границы. И после этого чеченцы установили на трассе «таможенный» пост.

Восток — дело тонкое.

Все было хорошо, но вскоре отношения испортились. За несколько дней до описываемых событий дагестанские власти перекрыли чеченский участок бетонными сваями и начали строить объездную дорогу по своей территории, через Кизляр. Но потом Москва (или кто-то в Москве) решила, что проще будет этот участок отобрать. «Мы дали, — мы и заберем».

Такова прелюдия конфликта. В 4 утра 28 июля начался бой, который продолжался более часа. В бою был убит российский солдат. Танки раздолбали коробку погранично-таможенного поста чеченцев, при этом погиб один чеченец. Эти действия российских военных были расценены официальным Грозным как провокация. Масхадов заявил протест. В последующие дни, 29, 30 и 31июля, отлученные от кормушки чеченцы несколько раз обстреливали позиции наших войск около Кизляра.

Вспоминает генерал-полковник Вячеслав Овчинников:

Мы вынуждены были подтянуть туда артиллерию, силами разведки были уточнены координаты тех районов, откуда исходила угроза, были подготовлены плановые огни артиллерии. Нам удавалось накрывать бандитские группы уже на дальних подступах. Разведку мы вели как воздушную, так и войсковую, с помощью оптических средств, путем опроса жителей, через сотрудников милиции Дагестана, в частности через кизлярский городской и районный отделы.

Очень хорошо там зарекомендовала себя 34-я бригада внутренних войск.

Один из таможенных постов Чечни захватил часть федеральной автодороги. Было принято решение провести небольшую операцию, чтобы этот участок федеральной дороги взять под свой контроль и восстановить там нормальное движение. Это существенно сократило бы путь для автотранспорта и не позволило бы боевикам брать «пошлину» с проезжающих. Свои действия мы тщательно отрепетировали и очень красиво сработали.

Наши войска выдвинулись на участок федеральной дороги, что проходил частично по Чечне, частично — по Дагестану, и войсковые наряды стали обеспечивать проезд по ней. Чеченские «таможенники» решили отвоевать участок дороги, поскольку лишились солидных денег — они ведь собирали «пошлину» со всех проезжавших по российской (!) дороге. Когда чеченцы пошли на штурм, я предупредил наших: «Все задокументируйте». Так и было сделано. Когда бандиты полезли, наши их предупредили. Те, естественно, не послушались. Я своим сказал: «Дайте возможность им начать».

Бандитов отхреначили — разнесли все их укрепления, танки наши поставили на прямую наводку. Дали понять — если начнут, то получат не только на нашей территории, но и на своей. Артиллерию мы уже подтянули. Она и била по рубежам, чтобы на глубине до пяти километров ничего не шевелилось. И так по всему периметру Чечни.

Тем самым мы хотели «отдавить» границу, сделать такую правовую зону, куда бы никто с оружием не входил.

Масхадов высказал протест, направил какие-то документы в адрес правительства, руководителя госсовета Дагестана с угрозами, что если не будут убраны федеральные войска с территории Чечни и не отдадут дорогу (повторяю, они там стригли хорошие деньги), то между Дагестаном и Чечней могут возникнуть непредвиденные осложнения.

Сделав такое заявление, он напугал Магомедали Магомедова. Тот позвонил Рушайло, который был назначен министром.

Министр меня спрашивает: «Ты что там творишь?» — «Ничего не творю». — «Почему несанкционированные действия?» — «Мы просто ответили на нападение. После преследования бандитов мои войска не стали отходить, а заняли выгодные позиции на высотах.

Я считаю, что это по-военному правильно.

Я им приказал оставаться там и окопаться. Находясь на этих высотах, мы обеспечиваем безопасность своих людей. Так положено по тактике — занимать тактически выгодные участки местности для выполнения последующей задачи». — «Ну хорошо. Ты заварил кашу, ты ее и расхлебывай…». И он куда-то улетел.

А мне опять звонит Магомедали Магомедов. И начинает меня воспитывать: «Вы нас с братьями ссорите, вы хотите, чтобы Чечня напала на Дагестан». — «А вы что не видите, что они на вас уже месяц как нападают, хозяйничают на территории Кизлярского, Хасавюртовского районов. Если по большому счету, так дальше пойдет, то случится тихое завоевание. A это обострение ситуации, которое случилось, быстрее проявит их истинные цели, мы увидим, чего они хотят. Они сейчас начнут торопиться, обязательно ошибутся. Пойдут заявления разные. Мы почерпнем все, что нам нужно».

Он говорит: «Я буду на вас жаловаться председателю правительства». Начал искать Степашина. Степашин оказался где-то за границей, так Магомедов его и там нашел, высказал ему все про меня. Тот мне звонит: «Ты что там творишь?» Я сделал вид, что не понимаю.

— Но ты же видишь, надо же как-то успокоить его.

— Понимаете, Сергей Вадимович, — объясняю спокойно, — если мы сейчас отступим, над нами, во-первых, будут смеяться, а, во-вторых, как я буду командовать своими людьми? Я дал им команду и убежден, что она правильная. Там проходит федеральная дорога, которая принадлежит России, а не Дагестану или Чечне. Рано или поздно мы должны взять ее под свой контроль. А они так нахально себя ведут только из-за нашей нерешительности.

— Ну ты его как-нибудь успокой.

— А что его успокаивать? Я ему все сказал — войска ни на шаг не отойдут. Если кто-то полезет, милиция их какая-то или еще кто, — все получат. Я не представитель Дагестана, я — представитель федерального центра. И войска подчинены федеральному центру, руководствуются российскими законами.

— Я понимаю тебя, формально ты прав. Но нам с ним не надо ругаться.

— Все равно придется.

— Ну хорошо, лети в Дагестан, встречайся с ним и как-нибудь на месте уладьте все.

— Да что лететь — день-два, и в текучке все забудется. Это эпизод. Ему что, делать больше нечего, поговорить хочется?

Ну прилетаю в Махачкалу. Он на меня стал голос повышать. Я его осадил. Говорю: «Знаете, я человек в форме, я привык общаться с культурными людьми. Кричать будете на своих». Он что-то стал доказывать мне…

А в это время, пока я летел, уже началась какая-то возня в Цумадинском районе…