«Настают тяжелые времена» 18 марта 1912 года

«Настают тяжелые времена»

18 марта 1912 года

Палата общин

На новой должности в адмиралтействе Черчилль чувствовал себя как рыба в воде. Несмотря на то, что буквально три года назад он вместе с Ллойд Джорджем пытался добиться сокращения программы строительства новых военных кораблей, теперь, когда военная угроза со стороны Германии стала очевидна, он с удовольствием принялся реализовывать эту программу для того, чтобы обеспечить боеготовность британского флота. В этой искусно составленной и довольно продолжительной речи Черчилль предложил Германии «военно-морские каникулы», обещая, что в этот период Великобритания не станет закладывать новые корабли, если Германия последует ее примеру. В случае продолжения гонки морских вооружений Британия должна была в соответствии с планом ежегодно строить на 60 % больше кораблей, чем Германия.

Сегодня, с позволения членов палаты, я хотел бы максимально честно и откровенно поговорить о нынешнем состоянии нашего военно-морского флота. Актуальность данной темы обусловлена главным образом действиями одной из европейских держав (думаю, вы догадываетесь, какой именно). Если честно, я бы предпочел, чтобы данная тема оставалась неактуальной как можно дольше, но в сложившихся обстоятельствах это уже невозможно, а значит, вряд ли нам стоит ходить вокруг да около. В отличие от нас немцы – люди прямолинейные, и им хватает мужества безо всякой боязни и недовольства воспринимать суровую реальность такой, как она есть, при условии, разумеется, что им говорят всю правду, пусть и в деликатной форме. Как бы то ни было, сейчас я должен выполнить свой долг перед палатой и перед страной. Настал момент, когда обе наши нации должны осознать, что их ждет, если гонка вооружений продолжится еще несколько лет. Разумеется, ни о каких приятных перспективах речи не идет, так что вряд ли стоит пытаться скрыть от самих себя неприглядную правду. Есть две основные статьи финансирования флота, которые определяют два базовых критерия его боеспособности: во-первых, это численность личного состава и обслуживающего персонала; во-вторых, это количество новых кораблей и темпы их строительства, то есть, по существу, скорость обновления флота. Разумеется, расходы на увеличение личного состава даже таких крупных флотов, как британский или германский, несопоставимы со стоимостью новых кораблей, строительство которых ежегодно требует серьезного финансирования. Хотя, с другой стороны, как только корабли спускают на воду, они более не нуждаются в дополнительных расходах, в то время как увеличение числа матросов и офицеров, ежегодно приводящее к незначительному росту бюджета военного ведомства, в перспективе может иметь довольно ощутимые последствия, поскольку всем военнослужащим положено жалованье и пенсия, и эти пособия нужно выплачивать регулярно, из года в год, на протяжении жизни целого поколения…

В нынешних обстоятельствах мы уже можем всерьез не опасаться того, что две противостоящие нам морские державы[3], приблизительно равные по силе, заключат между собой союз и будут воевать с нами, преследуя каждая собственные цели и тем самым заведомо ослабляя свой объединенный флот. Сейчас над нами нависла угроза пострашнее. Вот уже несколько лет подряд мы наблюдаем за тем, как растет и крепнет военно-морской флот, укомплектованный представителями самой организованной нации в мире, подчиняющийся воле единого правительства и вдобавок дислоцированный в непосредственной близости от наших берегов. На самом деле в последние годы политика адмиралтейства в отношении развития флота – я говорю сейчас не о кадровом вопросе, а о строительстве новых судов – состояла в том, чтобы поддерживать 60 %-ное превосходство над немцами в численности кораблей типа «дредноут» по отношению к показателю, закрепленному в действующем немецком законе о военно-морском флоте. Конечно, есть и другие, даже более высокие количественные показатели, например, для судов меньшего размера, но этот аспект статистики я, пожалуй, опущу ради четкости аргументации, поскольку он не имеет существенного значения с финансовой точки зрения…

Если строго придерживаться выбранного нами политического курса в отношении показателей, установленных законодательством Германии о военно-морском флоте, в соответствии с которым на протяжении ближайших шести лет немцы планируют ежегодно строить по два дредноута, и если при этом также тщательно следить за развитием флота в других странах, действия которых мы не можем прогнозировать, то получается, что в течение ближайших шести лет мы должны строить по три-четыре таких корабля в год (в этом году – четыре)…

В то же время я хотел бы особо отметить, что если нам станет известно о замедлении Германией темпов строительства или о сокращении числа новых кораблей, то мы, пусть и с определенными оговорками, готовы пойти на пропорциональное замедление темпов или сокращение объемов строительства сразу же, как только получим подтверждение этим фактам. Например, если Германия решит пренебречь какой-либо одной или даже двумя из годовых квот или предпочтет сэкономить и потратить выделенные средства на благо народа Германии, повысив тем самым его благосостояние, мы тут же аннулируем свою соответствующую квоту при условии отсутствия других источников опасности, о которых сейчас мы, возможно, даже не подозреваем. Таким образом, замедление гонки вооружений со стороны Германии будет сопровождаться пропорциональным снижением темпов строительства кораблей с нашей стороны. Разумеется, и Великобритания, и Германия должны, помимо прочего, не забывать контролировать действия других держав, хотя в настоящее время наши страны настолько далеко вырвались вперед, что нам попросту нет равных по силе соперников, кроме нас самих. Чтоб проиллюстрировать суть предложения, которое я выношу на общее обсуждение, давайте возьмем для примера 1913 год. В этом году, насколько я понимаю, Германия построит три крупных боевых корабля, и, следовательно, мы должны построить пять. Предположим, обе страны решат вместо этого взять тайм-аут. Допустим, нам не захочется обострять и без того сложные отношения между нашими странами и мы придем к временному консенсусу. В этом случае, если допустить, что Германия в нынешнем году полностью откажется от строительства новых кораблей, она сэкономит от 6 до 7 миллионов фунтов стерлингов. Однако это еще не все. При отсутствии каких-либо чрезвычайных обстоятельств мы со своей стороны не должны закладывать новые корабли до тех пор, пока немцы не начнут строить свои. Поэтому отказ Германии от строительства трех кораблей автоматически приведет к тому, что как минимум пять мощнейших британских дредноутов останутся лишь в планах и не выйдут в море. Полагаю, в реальности немцы вряд ли могут рассчитывать на столь выдающийся военный успех даже в самом удачном для них морском бою. Что касается косвенных последствий не только для двух наших братских держав, но и для всего мира, то даже за один этот год выгода от такого взаимного согласия просто не поддается оценке, как не поддается оценке надежда на светлое будущее. Таким образом, суть нашей позиции состоит в том, что, соперничая с нами в мощи военно-морского флота, немцы все равно ни за что не добьются превосходства в силе, сколько бы кораблей они ни построили, но при этом, если учесть изложенные мною аргументы, они также ничего и не проиграют, если приостановят гонку вооружений. В результате можно утвердить достаточно простой план действий, реализуя который, мы сумеем в любой момент без проведения дипломатических переговоров, без заключения дополнительных соглашений и без малейшего ограничения суверенитета обеих держав прекратить наше непримиримое и весьма затратное военно-морское соперничество. Я убежден, что пришло время открыто заявить об этом, для того чтобы парламенты и народы наших стран могли принять соответствующее решение…

Поражение на море для нас гораздо опаснее, чем для Германии или Франции. Надежная защита с моря имеет для Британии куда большее значение, чем для двух этих стран, ведь степень угрозы для нашей национальной безопасности в этом случае гораздо выше. Мы на особом положении: море обеспечивает нас всем необходимым, наш народ не приучен обращаться с оружием, наша армия совсем немногочисленна: по существу, Британия – единственная крупная европейская держава, у которой нет большой армии. Наше государство не представляет никакой угрозы для независимости или интересов других стран Европы: при всем желании мы вряд ли сможем вторгнуться в пределы своих соседей и завоевать кого-либо из них. Безусловно, это вовсе не входит в наши планы, но даже если бы мы очень захотели, нам это все равно бы не удалось.

Именно поэтому Британии столь необходим статус владычицы морей. Вот если бы какая-нибудь нация в придачу к сильнейшему флоту обзавелась еще и несметной армией, тогда мир действительно оказался бы в опасности, и вскоре неминуемо бы произошла самая настоящая катастрофа. В последнее время принято говорить о необходимости соблюдения определенного баланса между численностью военно-морских сил различных стран и их коммерческими интересами. Иными словами, размер военного флота Италии, Франции или Германии якобы должен соответствовать размеру их торгового флота. Но когда мы задумываемся о том, каким должен быть наш военно-морской флот, мы заботимся не о коммерческих интересах, а о свободе своей страны. Нас беспокоит не уровень развития торговли, а защита собственной жизни. Разумеется, мы не исключаем такого варианта развития событий, при котором нам придется сражаться с несколькими противниками одновременно, и в подобной ситуации никто не гарантирует нам абсолютную безопасность. В прошлом конфликты подобного рода возникали неоднократно, причем иногда перевес сил был явно не в нашу пользу, но в нынешних обстоятельствах мы ни в коем случае не должны допустить, чтобы чей-либо флот мог напасть на нас в любой, даже самый неподходящий момент и при этом иметь хотя бы минимальные шансы на победу. Пусть нас за это упрекнут в «островном милитаризме», но таков главный гарант нашего выживания. Я спешу заверить уважаемых членов палаты в том, что никакие затруднения не смогут помешать нам в будущем удержать лидерство и в максимально короткие сроки добиться превосходства в военной силе, столь необходимого для обеспечения нашей безопасности. Я также рад сообщить, что планируемые в этой связи меры не потребуют от государства чрезмерных расходов. В частности, говоря о закладке новых кораблей, я повторю, что мы не намерены строить их больше, чем нужно. Единственное, о чем нам стоит сейчас позаботиться, – это доукомплектование имеющихся судов личным составом по мере необходимости и в разумные сроки, что, безусловно, повысит нашу боеготовность. Учитывая нынешнее увеличение численности кораблей, мы также предлагаем полностью изменить организационную структуру флота, разделив все суда, которые могут быть задействованы в обороне, на первый, второй и третий флоты. Каждый флот будет состоять из восьми боевых эскадр по восемь линейных кораблей с сопровождающими эскадрами крейсеров, флотилиями более мелких кораблей и вспомогательными судами…

Я надеюсь, мое выступление поможет членам палаты понять основные принципы, которыми мы руководствуемся при командовании флотом: для нас первостепенное значение имеют такие характеристики, как однородность эскадр, унификация типов и классов кораблей, использование современных технологий, концентрация флота на решающих направлениях, постоянная боеготовность, отличные огневые и скоростные параметры и прежде всего полное доверие к тем 136 000 офицеров и матросов, которые составляют красу и гордость нашей нации и которые с отроческих лет мечтали о службе на флоте и добились своего. Вот те принципы, которые я прошу одобрить членов палаты. Что касается всего остального, то я скажу лишь одно.

Тот спектакль, который в настоящее время разыгрывают на морском театре военных действий страны христианской Европы, без сомнения, вызовет живой интерес и любопытство у представителей последующих поколений. На наших глазах самые прогрессивные нации мира, будто одержимые, ежегодно тратят колоссальные суммы, а также существенную часть своих человеческих ресурсов и научных знаний на постройку военной техники, которая устаревает уже в момент создания и рассыпается на части почти сразу после того, как ее приводят в действие, которая постоянно нуждается в обновлении и ремонте, опустошая государственную казну и заставляя население экономить и умерять свои потребности. Эта техника призвана защищать нас от опасностей, наиболее вероятным источником которых является взаимная подозрительность и враждебность. Самая обнадеживающая интерпретация данного феномена, которая приходит на ум, такова: нынешняя гонка вооружений является заменой реальных войн, которые остались в прошлом, подобно тому, как кредитные операции в настоящее время все чаще приходят на смену наличным платежам. Сегодня нации все чаще решают свои споры и выражают свое недовольство путем нагнетания напряженности и накопления военной силы, не видя необходимости в ее реальном применении. Что ж, если такова правда, то, возможно, в величайших глупостях XX столетия все же есть некий смысл. Впрочем, мы не должны забывать о том, что стоим на пороге эпохи вражды – наступают тяжелые времена, когда глубоко затаившаяся злоба может вырваться наружу и обернуться великой трагедией. Те возможные выгоды, которые получат в результате очередной войны ее победители, наверняка окажутся иллюзорными. По крайней мере Британской империи война в принципе не может пойти на пользу. Зато наши потери и жертвы будут самыми что ни на есть настоящими – уже первая выпущенная пуля позволит нам до конца прочувствовать всю реальность происходящего. Однако урегулирование международной ситуации не входит в нашу компетенцию. Адмиралтейство занимается решением более скромных и простых задач, суть которых сводится к тому, что, как бы ни складывались обстоятельства, мы должны защитить наш остров и наш народ и гарантировать их полную безопасность.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.