VII

1Псой Стахич Замухрышкин — один из растленных героев в «Игроках» Гоголя.

2Этот изумительный тип глубоко верующего человека нередко смущал мое воображение, и я не раз пытался воспроизвести его. — Признание автобиографично. Оно комментируется следующими строками из письма Салтыкова к Анненкову от 2 декабря 1875 г. Сообщая своему адресату о замысле нового произведения "Дни за днями за границей" (или "Книга о праздношатающихся"), Салтыков писал: "В виде эпизода, хочу написать рассказ «Паршивый». Чернышевский или Петрашевский, все равно. Сидит в мурье среди снегов, а мимо него примиренные декабристы и петрашевцы проезжают на родину и насвистывают: "Боже, царя храни", вроде того, как Бабурин пел. И все ему говорят: стыдно, сударь! у нас царь такой добрый — а вы что? Вопрос: проклял ли жизнь этот человек или остался он равнодушен ко всем надругательствам и все в нем старая работа <…> до ссылки начатая, продолжается? Я склоняюсь к последнему мнению…" О том же занимавшем его сюжете сообщает Салтыков и Некрасову в письме от 8 мая 1870 г.: "Тут (в "Культурных людях". — С. М.) будет еще рассказ «Паршивый», — человек, от которого даже все передовики отвернулись, который словно окаменел в своих мечтаниях: ни прошедшего, ни настоящего, ни будущего — только свет! свет! свет!" Эти замыслы остались не воплощенными. Наконец уже значительно позднее Салтыков пытался осуществить свой замысел в форме «сказки», которая, по его словам, была "почти готова".

3…бывают исторические минуты, когда… массы преисполняются угрюмостью и недоверием, когда они… упорствуют, оставаясь во тьме и недугах. Не потому упорствуют, чтоб не понимали света и исцелений, а потому, что источник этих благ заподозрен ими. — Одним из путей борьбы правительства и реакции с революционным движением были попытки привлечения к этой борьбе широких слоев народа и общества — программа "единения с народом". На официозном языке эпохи это был период так называемой "народной политики" или "игнатьевской эры" (по имени министра внутренних дел Н. П. Игнатьева, назначенного на этот пост 4 мая 1881 г.). Путем широко развернутой социально-экономической, а отчасти и политической демагогии правительство надеялось, по выражению Глеба Успенского, "вышибить днище у интеллигенции" (подразумевается — революционно народнической), то есть изолировать активно-революционные элементы страны от общества, народа, превратив последние в союзников самодержавия по борьбе с «крамолой». Эта охранительная тактика, лежавшая также в основе всех «либеральных» начинаний Лорис-Меликова, с особым размахом и в наиболее «чистом» виде стала осуществляться новым министром Игнатьевым. Широкое распространенно среди крестьянских масс получил слух о том, будто убийство Александра II было местью «образованных», «господ» за отмену им крепостного права. Слух этот содействовал усилению подозрительности крестьян по отношению к интеллигенции.

4"А пора бы, наконец, и трезвенное слово сказать". — "Трезвое слово", или, в иронической парафразе Салтыкова, "трезвенное слово" — один из фразеологизмов реакционной националистической публицистики 70 — 80-х годов. "Русского трезвого слова" требовала эта публицистика от общества, земства и правительства в ответ на "распространение гнилостных миазмов западного нигилизма". Ближайшим образом Салтыков сатирически отталкивается здесь от передовой статьи И. Аксакова в номере «Руси» от 15 мая 1881 г. Статья эта заканчивается словами: "Терпение русского народа, национальную гордость России нельзя безнаказанно подвергать испытаниям. Пора, пора, наконец, сказать трезвое, твердое слово!"

5Сидевший передо мной экземпляр земца… Через десять минут мы были в Кёльне. — Земству, "погрузившемуся в дела внутренней политики", и его реакционной роли в период "игнатьевской эры" Салтыков через несколько месяцев специально посвятит главы V–VI "Писем к тетеньке". Диалог автора с земцем, происходящий в купе железнодорожного вагона, построен в форме пародии на один из «земских» фельетонов Л. Суворина, в котором излагается беседа автора с неким немцем на волжском пароходе (Суворин Л. Дельный разговор/ Новое время. 1881. № 1867).

6…Марат именно такого рода целебные средства предлагал… — В период кризиса самодержавия на рубеже 70 — 80-х годов большинство земств не раз выражало правительству готовность участвовать в борьбе с революционерами. Для характеристики агрессивных настроений правых групп в земствах, их писаных и неписаных проектов "упразднения интеллигенции" Салтыков пользуется образом Марата. Однако он имеет в виду не историческую фигуру известного деятеля Великой французской революции, а тот ходячий образ кровожадного садиста, который был создан дворянскими и буржуазными историками. Ближайшим образом имеется в виду знаменитая фраза Марата из его прокламации от 14 июля 1790 г. Марат заявил в ней, обращаясь к массам: "Пять или шесть сотен отрубленных голов <контрреволюционеров> обеспечили бы нам "спокойствие, свободу и счастье".

7Был, дескать, я разбойником печати… — Выражение "мошенники пера и разбойники печати" впервые было употреблено реакционным беллетристом и публицистом Болеславом Марковичем в "Московских ведомостях" 1875 г. по адресу радикальной журналистики, но было тотчас же подхвачено этой последней в качестве характеристики писателей реакционного лагеря, в частности для того же Маркевича, Каткова и его сотрудников. Салтыков пользовался этим выражением очень часто.

8 …о мудрости князя Михаила Семеныча и прозорливости графа Алексея Андреича! — Имеются в виду кн. М. С. Воронцов-Дашков и гр. Л. А. Аракчеев.

С. А. Макашин

Год: 1880

Данный текст является ознакомительным фрагментом.