Глава первая

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

Глава первая

ТРАГЕДИЯ

1. В преддверии катастрофы

1.

Невероятная сложность и запутанность внутриполитической обстановки накануне Февральской революции в России сложилась не сразу. Самым большим абсурдом было то, что революция совершенная масонами была активно поддержана мужиком, который даже на пике своего безумия в 1917-1918 годах не был социалистом. Сложившийся в XVIII веке в России дворянско-помещичий строй никогда не имел глубоких корней в сознании народных масс. Не классовая рознь, а скорее огромное чувство культурно-бытовой отчужденности между барином и мужиком являлось той постоянной искрой, которая не давала погаснуть огню внутреннего недовольства, несправедливости в сердце мужика. Невероятный диссонанс в уровне культуры, внешнем облике, порядке жизнеустройства ощущался мужиком как бремя, которое приходится терпеть, но не как осмысленный жизненный порядок.

Великая реформа 1861 года, к сожалению, не доведенная до конца, не успела создать из мужика экономически самостоятельного и социально равноправного мелкого собственника, тем более, что оставшееся сословное деление на господ и мужиков так и не раскрепостило последних ни в духовном, ни во внутреннем плане. Быстрота, с которой рухнула в феврале 1917 года российская государственность, объясняется рядом объективных факторов. Во-первых, тем, что подлинным фундаментом России был не общественно-сословный строй, а ее политическая форма правления - монархия. Все же остальное - суд, администрация, промышленность, банки, сословные отношения, культура, и т.д. было вторично, держалось и управлялось силой царской власти. Поэтому легко понять, что когда свергли монархию, рухнуло и все остальное, и государственность, и культура, тем более, что она была не только чужда мужику, но, по его понятиям, и не нужна.

Монархия же рухнула потому, что медленно и незаметно, на протяжении двух столетий, сионисты и масоны вели подрывную работу по дискредитации среди народа идеала "батюшки-царя", хозяина земли русской, который, как Бог, один восстанавливает правду и справедливость, несет добро народу и знает, что ему нужно, постепенно угасал. Все больше накапливалось в народе чувств, что господа всегда будут правы, и царь не может устранить все несправедливости. Эти тенденции очень широко подогревались и разжигались в сердцах мужиков революционерами всех мастей и международными силами, которые опасались усиления России и подталкивали внутренние события на большие революционные потрясения. В этом аспекте крупные неудачи в русско-японской войне 1904 года явились катализатором для провоцирования массовых беспорядков и вооруженных выступлений 1905 года со стороны внутренних врагов России, а первая мировая война 1914 года резко ускорила этот процесс. Необходимо сказать о роковой и подлой роли интеллигенции в трагических событиях в России, и той каре господней, которую они пожнут на этой ниве. В последней четверти XIX и начале XX века российская интеллигенция пребывала в экстазе предвкушения коренных революционных изменений в России. Горячая поддержка революционеров-террористов, от рук которых погибали десятки тысяч невинных людей, ненависть к аппарату наведения порядка, увлечение масонско-революционными теориями всемирного братства и любви тому основа. Русский философ С.Л. Франк писал по этому поводу: "В основе революционного настроения интеллигенции лежало то же чувство социальной, бытовой и культурной "обиды", та же ненависть к образованному, господствующему, владеющему материальными и духовными благами "барскому сословию", та же глухая злоба к носителям власти, словом то, что жило и в народных массах, в более скрытой и до поры бездейственной форме. Из книг, из западного влияния, этот тип "нигилиста" воспринимал лишь то, что шло на потребу его чувства, все упрощенно-отрицательные, нигилистические влияния: позитивизм, атеизм, материализм, политический радикализм, социализм - все что было бунтарского и разрушительного. В конце концов революционный социализм - порождение западноевропейского пролетарского озлобления, идейно оплодотворенного иудейским бунтарско-религиозным эсхатологизмом, - с его учением о классовой борьбе и о прыжке, с ее помощью, в "царство свободы" стал адекватным выражением давнишнего, исконно русского мужицко-разночинского чувства враждебности к дворянству и его культуре". 134 Этим во многом объясняется тот факт, что интеллигенция явилась успешным агитатором революционного социализма в народных массах. Накануне первой мировой войны именно эта бомба замедленного действия сыграет свою зловещую роль детонатора в участии мужика в кровавой междоусобной бойне.