«Битва за Англию»
«Битва за Англию»
В обычных условиях разведывательная информация из такого секретного источника, как «Энигма», должна была доводиться только до сведения начальников разведывательных управлений всех видов вооруженных сил Англии. Потом они могли по своему усмотрению распространять ее так, как считали уместным. Эта система действовала достаточно успешно, пока дешифровок «Энигмы» было немного. Но было совершенно очевидно, что с ростом количества прочитанных немецких шифровок каждому виду вооруженных сил пришлось бы обрабатывать в день сотни радиограмм противника. При этом резко увеличилось бы число людей, вовлеченных в перевод немецких сообщений и в последующую рассылку сведений. Можно было также предвидеть, что каждый начальник соответствующего разведывательного управления пожелает срочно сообщить эти сведения одним или нескольким территориально удаленным штабам. В результате один и тот же материал уходил бы в эфир засекреченным при помощи различных шифров, что было чрезвычайно опасно с криптографической точки зрения. Кроме того, возросший объем радиопередач мог вызвать подозрение у противника, который рано или поздно догадался бы, что произошло, и ценный источник разведывательных данных был бы потерян. Возможно, немцы не поверили бы, что англичане взломали их шифр, но уж непременно сочли бы, что имела место достаточно серьезная утечка секретной информации, и либо перестали использовать «Энигму», либо усложнили ее действие, чтобы свести на нет успехи англичан.
В самом начале 1940 года была создана небольшая разведывательная группа, в которую входили представители сухопутных войск и военно-воздушных сил. Договориться с начальником военно-морской разведки Джоном Годфри, чтобы в эту группу вошел кто-то из его подчиненных, не удалось. По традиции, в военно-морских силах Англии были слишком сильны изоляционистские настроения, и идея сотрудничества с представителями других видов вооруженных сил с самого начала показалась английским морякам неприемлемой.
Тем не менее это был первый этап в осуществлении плана, призванного обеспечить единство и правильность перевода дешифрованных немецких сообщений. Была и другая, не менее важная сторона деятельности объединенной группы — решение вопроса о приоритете каждого сообщения и о том, кто прежде всего должен быть ознакомлен с его содержанием. Группе предстояло выработать строгие правила, регламентировавшие число людей, которые могли знать о существовании такой информации, а также особые правила для тех, кто ее получал, включая запрет предпринимать действия, которые могли вызвать подозрения у противника. Добиться этого от командных инстанций на местах было весьма трудно, поскольку в известных условиях могло показаться очень соблазнительным нанести неожиданный удар по врагу.
Поэтому на втором этапе было решено создать в английских сухопутных войсках и военно-воздушных силах специальные подразделения связи (СПС). Предполагалось, что офицеры, возглавлявшие СПС, сумеют удержать командующих от каких бы то ни было рискованных действий. Учитывая успех с «Энигмой», все радиообмены со специальными подразделениями связи засекречивались при помощи одноразового шифрблокнота. Помимо СПС, копии перехваченных и прочитанных шифровок противника отправлялись начальникам разведывательных управлений всех видов вооруженных сил, которые должны были подробно информировать своих начальников штабов и обобщать полученные сведения о перемещениях различных частей противника.
Таков был общий план, согласно которому предлагалось использовать разведывательную информацию, полученную при помощи взлома «Энигмы», в английских сухопутных войсках и военно-воздушных силах. Пока еще никто в точности не знал, сколько часов или, может быть, суток пройдет между перехватом немецкой шифровки и ее прочтением или сколько радиограмм в день придется дешифровать, рассортировать по срочности и адресатам, перевести и разослать в СПС. Тем не менее в плане должным образом учитывалось соблюдение секретности и возможное расширение масштаба военных операций.
Вскоре было принято следующее очень важное решение: полностью отделить разведывательные данные, добытые взломом «Энигмы», от других видов информации, которым в Англии присваивался гриф «Секретно» или «Совершенно секретно». Были проведены переговоры со всеми начальниками разведывательных управлений, чтобы решить, под каким грифом эти данные будут доводиться до сведения лиц, включенных в утвержденный список рассылки. Сначала все сошлись на слове «Ультрасекретно», но потом заменили на более короткое — «Ультра».
Для начала одно СПС было придано командующему английскими войсками во Франции Джону Горту. Оно также должно было обслуживать командующего авиацией английских экспедиционных войск во Франции Чарльза Блаунта. Другое подразделение было прикомандировано к штабу командующего ударной авиацией А. Баррата.
Большинство шифровок, прочитанных в первой половине апреля 1940 года, касались исключительно вопросов материально-технического снабжения немецких войск. Генеральные штабы сухопутных и военно-воздушных сил тщательно отслеживали боеготовность каждой воинской части. Сюда входили численность личного состава и боевой техники (самолетов, танков и орудий), а также обеспеченность горючим и другими материальными ресурсами. По этим же каналам шли заявки на снабжение боеприпасами, запасными частями и на пополнение личным составом, включая возмещение понесенных потерь. Иногда складывалось такое впечатление, что всем немецким квартирмейстерам было приказано пользоваться только радиосвязью, чтобы не перегружать телефонные линии сообщениями, не имевшими оперативного значения. Это позволяло английским военным получать точные данные о группировках и боевом составе частей противника, в том числе — о численности, дислокации и вооружении подразделений, принимавших участие в боевых операциях.
В последние две недели апреля 1940 года в перехваченных немецких шифровках стали все чаще фигурировать приказы о перемещении войск. Для английского командования это послужило конкретным доказательством того, что немецкие сухопутные войска и авиация перебрасывались к западной границе.
10 мая 1940 года немцы начали наступление через Голландию и Бельгию. Одновременно через Арденны двинулись немецкие танковые армады. К 11 мая английские и французские войска отступили в Бельгии на заранее подготовленные позиции, и казалось, что им удастся там закрепиться. Однако из немецких шифровок, перехваченных 14 и 15 мая, англичанам стало известно, что немцы не собираются останавливаться на достигнутом и продолжат свое наступление.
Утром 23 мая была перехвачена и дешифрована наиважнейшая радиограмма командования сухопутных войск Германии. Видя, что англичане и французы в смятении отступают, генерал Вальтер Браухич приказал «со всей решительностью продолжать наступление в целях окружения противника».
Эта телеграмма убедила Горта в том, что настало время эвакуироваться из Франции. Впоследствии Горт признал, что именно она повлияла на его решение как можно скорее двинуть свои войска к морю. Он понимал, что если английские экспедиционные войска будут разгромлены, то немцы переправятся через Ла-Манш и тогда вряд ли что сможет помешать им оккупировать Англию. А для премьер-министра Англии Уинстона Черчилля радиограмма Браухича послужила сигналом к ускоренному сосредоточению судов в районе Дюнкерка[11] для эвакуации отступавших войск.
В ходе сражений во Франции английские дешифровальщики с честью выдержали свой первый экзамен. В поле зрения англичан оказалось связующее звено между Гитлером и высшими штабами вооруженных сил Германии. Примерно тогда же стал вырисовываться характер радиопередач, которые шифровались с помощью «Энигмы». Выяснилось, что у немцев существовало правило, согласно которому все командующие армиями и группами армий должны были ежедневно представлять свои донесения об обстановке главному командованию сухопутных войск или верховному командованию. Эти донесения часто подтверждали то, что англичанам уже было известно. Вместе с тем они позволяли английским командующим на фронтах проверять имевшиеся сведения, а премьер-министру и начальникам штабов в Лондоне — оценивать общую обстановку.
Примерно в начале августа 1940 года Черчилль, находясь под впечатлением разведывательной информации, которую он получал из Блетчли-Парка во время боевых действий во Франции, потребовал, чтобы все важные радиограммы, дешифрованные в Блетчли-Парке, отправлялись в его лондонскую резиденцию на Даунинг-стрит и чтобы каждая из них снабжалась пометкой о ее важности. Иногда в дешифровках «Энигмы» попадались длинные политические послания Гитлера, которые особенно интересовали Черчилля.
После падения Франции в Блетчли-Парке наступило короткое затишье. Немецкие шифровки касались в основном дислокации оккупационных войск и их штабов во Франции и не представляли для англичан большого интереса. Однако вскоре быстрыми темпами начал увеличиваться поток шифровок люфтваффе и объем работы снова вырос. В середине июля 1940 года было дешифровано очень важное сообщение. Сначала оно было передано из ставки Гитлера главнокомандующим сухопутными, военно-морскими и военно-воздушными силами, потом Геринг продублировал по радио суть этого сообщения своим генералам, командующим различными силами военно-воздушного флота. Геринг информировал их, что поскольку Англия не проявляет признаков готовности заключить мир с Германией, Гитлер отдал приказ подготовить и провести против нее десантную операцию. Цель операции — устранение Англии как базы, с которой могли продолжаться военные действия против Германии, и при необходимости полная ее оккупация. Операция получила название «Морской лев».
В Германии Геринг пользовался огромным влиянием. Одним из следствий этого стало обилие его радиограмм, перехваченных и прочитанных в Блетчли-Парке. В результате английское министерство авиации получило из Блетчли-Парка весьма точную информацию о дислокации воздушного флота Германии, включая данные об аэродромах базирования авиационных частей. Из дешифровок стало известно, что немцы предпринимают лихорадочные меры, чтобы довести свои эскадрильи до штатной численности. Но вследствие плохой работы служб ремонта и снабжения количество самолетов, готовых к бою, составляет всего порядка 75 процентов. И хотя формально Англии противостояло примерно три тысячи немецких самолетов (в том числе около двух тысяч бомбардировщиков), на деле только три четверти этого количества были боеспособными. Можно было ожидать, что степень боеготовности немцев будет еще меньше, если их потери превысят пополнение.
Поскольку Гитлер планировал напасть на Советскую Россию весной 1941 года, то, чтобы успеть перебросить свои главные силы на Восток, он должен был начать вторжение в Англию не позднее середины сентября. Это означало, что времени у него оставалось не так много.
В одном из своих приказов Геринг потребовал от транспортно-десантной авиации попрактиковаться в посадке на узкие полосы, имитирующие автомобильные дороги. Из дешифровок «Энигмы» англичане также узнали, что вблизи крупных аэродромов в Бельгии и Голландии немцы начали сосредоточивать парашютные части и что Гитлер приказал сухопутным и военно-воздушным силам совместно организовать специальные пункты для быстрой погрузки самолетов. Это подтвердило догадку англичан о том, что кроме выброски парашютных десантов немцы собирались быстро переправлять через Ла-Манш грузы и вооружение. К концу июля 1940 года в Блетчли-Парке все чаще дешифровывали немецкие радиограммы, свидетельствовавшие о разногласиях между командованием сухопутных войск и командованием военно-морских сил Германии относительно того, как удовлетворить гигантские потребности в судах для морских перевозок. Но главное внимание, как следовало из дешифровок «Энигмы», уделялось действиям немецкой авиации. Учитывая, что против Англии был нацелен огромный воздушный флот немцев, а командование сухопутных войск никак не могло договориться с командованием военно-морских сил, можно было обоснованно предположить, что в грядущем сражении за Англию ведущую роль должны сыграть бои в воздухе. Следующий важный приказ Геринга, дешифрованный в Блетчли-Парке 1 августа 1940 года, подтвердил это предположение. Геринг приказал люфтваффе разгромить английские военно-воздушные силы любой ценой и как можно быстрее.
В августе 1940 года немцы начали собирать все баржи, которые могли найти на европейских реках, — от больших самоходных, курсировавших по Рейну, до мелких, которые обычно переправлялись по французским и бельгийским рекам и каналам группами по три-четыре с помощью мощных буксиров. Однако вскоре оказалось, что имевшихся в наличии барж совершенно недостаточно. В дешифровках замелькали данные о том, что немцы лихорадочно ищут в Бельгии, Германии, Голландии и Франции суда всех видов. Потом выяснилось, что среди собранных барж слишком мало самоходных. Последовало еще одно паническое распоряжение, зашифрованное с помощью «Энигмы» и прочитанное в Блетчли-Парке. В нем приказывалось отыскать подходящие двигатели. Но их тоже оказалось недостаточно, и в некоторых случаях немцам пришлось ставить на баржи авиационные моторы. Неразбериха, ставшая очевидной даже для англичан, неизбежно должна была заставить Гитлера задуматься над вопросом: а суждено ли было состояться вторжению вообще?
Черчилль считал, что не суждено. 10 июля 1940 года он выступил перед кабинетом министров, заявив, что считает вторжение противника с моря маловероятным, поскольку «это была бы крайне опасная и самоубийственная операция, подвергающая немецкую армию огромному риску при наличии наших многочисленных вооруженных патрульных сил».
Однако Геринг по понятным причинам придерживался совершенно иного мнения. Он объезжал авиационные части, стремясь поднять боевой дух летчиков перед решающим сражением; посылал шифровки командирам летных частей и соединений, сообщая, кого из них планирует посетить. Из этих шифровок следовало, что в немецких эскадрильях царит далеко не идеальный порядок.
8 августа 1940 года Геринг отдал приказ о проведении операции «Орел»:
«От рейхсмаршала Геринга всем частям 2, 3 и 5-го воздушного флотов. Операция „Орел“. Через короткое время вы очистите небо от английской авиации. Хайль Гитлер».
Через час в дешифрованном виде этот приказ Геринга был доложен начальникам штабов всех видов вооруженных сил Англии и ее премьер-министру. Копию приказа получил и главный маршал авиации Хью Даудинг. Черчилль затребовал вторую копию приказа Геринга и отнес ее в королевский дворец. Хотя сигнал был дан, массированных налетов, ожидавшихся 11 августа, не последовало. Погода была облачной, появившиеся группы немецких самолетов ограничились бомбардировкой английских судов и прибрежных аэродромов.
12 августа Геринг прибыл на побережье Франции, чтобы оттуда руководить налетами немецких эскадрилий на Англию. Утром 12 августа начались бомбардировки английских радиолокационных станций и аэродромов. И хотя дешифрованные приказы Геринга своевременно доходили до Даудинга, о конкретных объектах налетов англичане заранее ничего не знали, поскольку эти объекты указывались на местных инструктажах и не фигурировали в шифровках. Тем не менее разведывательные данные, которые Даудинг получал из Блетчли-Парка, помогали ему составить общее представление о направлении и силе ударов противника. Эти данные давали Даудингу бесценную общую картину вражеского наступления и скрывавшейся за ним стратегии. Кроме того, они позволяли получать сведения об истинных потерях противника — это становилось ясно из заявок на пополнение самолетами и экипажами различных соединений. Причина проведения операции «Орел» была совершенно ясна: высадка в Англии не может состояться, пока не будет полностью уничтожена английская авиация.
12 августа 1940 года в Блетчли-Парке было дешифровано сообщение Геринга, в котором указывался день проведения операции «Орел» — 13 августа. Но утром 13 августа Геринг неожиданно приказал отложить налеты до второй половины дня: он хотел выехать на побережье, чтобы лично наблюдать, как полетит его небесная армада. Приказ Геринга внес сумятицу в действия немецкой авиации. Этот приказ, видимо, не дошел до некоторых эскадрилий люфтваффе, и утренний налет, хотя и состоялся, но прошел очень неорганизованно. Тем не менее к концу дня у английской авиации значительно прибавилось хлопот.
Следующий день оказался спокойнее, но вечером Геринг решил устроить большое сражение в воздухе. Оно не состоялось 11-го из-за плохой погоды, а 13-го — из-за неразберихи с приказом. Теперь Геринг сам руководил операцией и на этот раз рассчитывал не допустить ошибок. В перехваченной и прочитанной шифровке Геринга перечислялись воздушные силы, которым предстояло участвовать в налете. Предполагалось, что удары будут тщательно спланированы по времени, чтобы весь день держать английские силы обороны в напряжении.
Эти налеты имели, целью поднять в воздух как можно больше английских истребителей и быстро расправиться с ними. Если бы Даудинг попался на удочку, потери были бы значительно больше, чем могли себе позволить английские военно-воздушные силы. Но Даудинг решил отражать каждый налет ограниченным числом своих истребителей.
«Битва за Англию»[12] была в самом разгаре. Одновременно немцы готовились к проведению операции «Морской лев». Дешифровки «Энигмы» указывали на продолжавшееся отсутствие взаимодействия и сотрудничества между командованием сухопутных войск и командованием военно-морских сил Германии. Они никак не могли договориться между собой о планах десантной операции на побережье Англии. Причем командование сухопутных войск регулярно сталкивалось с препятствиями в осуществлении мероприятий по транспортировке своих сил к месту высадки.
Геринг был убежден, что сможет выполнить поставленную перед ним задачу исключительно силами люфтваффе и не проявлял особого интереса к планам командования сухопутных войск. Тем не менее из дешифровок «Энигмы» следовало, что немцы продолжают передислоцировать свои войска ближе к берегу и ведут сосредоточение транспортных самолетов для крупных перебросок по воздуху. При этом грузы снабжения регулярно терялись во время перевозок, по железным дорогам и никак не удавалось преодолеть трудности с получением двигателей и установкой их на баржи, а командование военно-морских сил Германии не могло добиться рассредоточения барж, чтобы обезопасить их от ударов английской авиации.
Геринг был недоволен ходом операции «Орел», о чем свидетельствует шифровка от 17 августа 1940 года. В этой шифровке Геринг вызывал командующих в свой штаб и требовал объяснить неспособность уничтожить английские военно-воздушные силы.
Утром 18 августа из дешифровок «Энигмы» стало известно, что ожидается новый массированный налет немецкой авиации. Даудинг был своевременно предупрежден, и в воздух поднялись английские самолеты. В этом сражении немцы понесли самые тяжелые потери за всю войну. Тогда Геринг решил изменить стратегию, применяемую люфтваффе. Он отдал распоряжение «о переносе воздушных ударов в глубь страны, чтобы втянуть в неравный бой всю английскую авиацию». Это распоряжение было перехвачено и оперативно дешифровано в Блетчли-Парке.
30 и 31 августа Геринг начал терять терпение. Он снова взял в свои руки командование воздушным флотом. Положение английских военно-воздушных сил стало просто отчаянным. Если бы немцы сумели выдержать темп проведения операции «Орел» еще одну-две недели, то Англия оказалась бы перед лицом катастрофы. Однако из дешифровок «Энигмы» англичане знали, что немцы с трудом зализывают нанесенные им раны: организация ремонта и снабжения оказалась не рассчитана на такой темп ведения военных действий. Изначально Геринг планировал закончить «Битву за Англию» максимум за две недели с небольшими потерями для люфтваффе. Но к концу августа 1940 года у немцев оставалось в строю не более половины самолетов. Наступательный порыв люфтваффе сломлен.
Пытаясь переломить ход событий, Геринг совершил крупнейшую за всю войну ошибку. Если бы он продолжал бомбить английские аэродромы, то вполне мог бы уничтожить все оставшиеся английские истребители. Но 7 сентября в 11 часов Геринг отдал приказ, перехваченный и дешифрованный в Блетчли-Парке, — произвести налет 300 немецких бомбардировщиков на лондонские доки, обеспечив массированное прикрытие истребителями. Этот налет был назначен на конец дня и должен был, по мнению Геринга, привести к уничтожению последних английских истребителей.
Приказ Геринга попал в руки Даудинга через считанные минуты после отправки. Высказывалось множество догадок, почему немецкая авиация перенесла свои действия с аэродромов английской истребительной авиации на столицу Англии. Был ли это решающий удар со стороны немцев? Или Геринг считал, что с английской авиацией почти покончено? Может быть, Геринг решил отомстить за недавно состоявшийся воздушный налет англичан на Берлин, который опроверг его хвастливые заявления, что этого никогда не случится? Но, каковы бы ни были причины, такая перемена в действиях немецких военно-воздушных сил оказалась в корне ошибочной.
Черчилль решил лично наблюдать за немецким налетом. Из дешифровок «Энигмы» следовало, что налет должен начаться между 16 и 17 часами. Предвечернее багровое солнце осветило сотни вражеских бомбардировщиков, летевших высоко над Темзой в направлении доков — цели, указанной в приказе Геринга. Несмотря на присутствие английских истребителей в небе над Лондоном, численное превосходство давало немцам возможность бомбить наиболее важные части города. Над доками поднялись огромные столбы черного дыма, оглушительный грохот рвавшихся бомб сотрясал всю столицу. Лондон впервые с начала войны переживал массированную бомбардировку.
Перенацеливание немецких бомбардировок на лондонские доки спасло оставшиеся английские истребители от уничтожения. Геринг так и не достиг полного господства в воздухе. Однако он считал, что добился достаточного успеха, чтобы дать Гитлеру зеленый свет для высадки в Англии. Немецкий флот вторжения находился в максимальной боевой готовности. Поэтому 7 сентября 1940 года в Англии была объявлена готовность номер один к вторжению. Это означало, что высадки немецкого десанта в Англии ожидали в течение ближайших двенадцати часов. Войска и отряды местной самообороны были приведены в состояние немедленной готовности. Ночью английские бомбардировщики нанесли удар по скоплениям немецких барж у берегов Франции. В ту же ночь немцы вновь бомбили Лондон.
10 сентября небо затянули облака и пошел дождь. Такая погода сохранялась в течение четырех дней. Утром 11 сентября был перехвачен приказ Геринга о проведении ранним вечером налета более 200 бомбардировщиков на Лондон. Но на этот раз английские истребители встретили врага к югу от английской столицы, и лишь немногим немецким самолетам удалось прорваться к городу. Однако ночью бомбардировщики появились опять.
Дешифровки «Энигмы» подсказывали, что немецкие баржи продолжают оставаться в портах. После того как Геринг перенес свои удары с аэродромов на Лондон, у английских военных, которые регулярно знакомились с содержанием немецких шифровок, создалось впечатление, что время для проведения операции «Морской лев» упущено. Было ясно, что Гитлер не рискнет начать высадку войск в Англии, пока существуют английские военно-воздушные силы. Вероятность немецкого вторжения становилась все меньше.
Прошел месяц со дня начала операции «Орел». 14 сентября дожди стихли. Но погода еще не настолько улучшилась, чтобы можно было ожидать массированного налета немцев. Следующий день был идеальным для немецких самолетов — облачный, но с достаточными разрывами, чтобы не сбиться с курса. К середине дня бомбардировщики, волна за волной, пошли на английскую столицу.
Благодаря дешифровкам «Энигмы» Даудинг правильно оценил создавшуюся обстановку. Зная о низком моральном духе немецких летчиков, об отсутствии достаточного прикрытия и о том, что операция «Морской лев» могла состояться только теперь или никогда, Даудинг бросил в бой все, что имел. Непредвиденно большое количество английских истребителей в воздухе над Лондоном явилось полной неожиданностью для немецких летчиков, которым постоянно внушалось, что у англичан почти не осталось боевых самолетов. Они в панике повернули назад.
Геринг приказал повторить налет и довести начатое дело до конца. Его радиограмма была перехвачена, прочитана и своевременно доведена до сведения Даудинга. Английские истребители во всеоружии встретили вторую волну немецких бомбардировщиков, и те, сбросив бомбы где придется, снова спешно ретировались.
В то время англичане еще не знали, возобновятся ли массированные воздушные налеты противника и насколько серьезна угроза вторжения. Одним из главных признаков подготовки немцев к высадке войск в Англии служили широкие приготовления к загрузке транспортных самолетов, которые велись на бельгийских и голландских аэродромах. Немцы считали, что в самое ближайшее время эти самолеты смогут беспрепятственно доставлять войска и грузы снабжения в Англию.
Утром 17 сентября в Блетчли-Парке была прочитана шифровка, в которой приказывалось приступить к демонтажу оборудования, предназначенного для загрузки самолетов на голландских аэродромах. Шифровка была довольно короткой, но ее значение трудно было переоценить: если погрузочное оборудование приказано демонтировать, значит, высадке немецких войск в Англии не суждено состояться.
Угроза вторжения миновала, но дел у английских дешифровальщиков не убавилось. В конце сентября, чтобы спасти свою репутацию, Геринг приказал начать массированные ночные бомбардировки Лондона. Добраться по воздуху до английской столицы было легко — естественным ориентиром для немецких бомбардировщиков служила Темза, а бомбы, куда бы они ни падали, всегда наносили ощутимый ущерб городу. Налеты на Лондон продолжались весь октябрь. В ноябре Геринг решил приступить к бомбардировкам других больших городов. Иногда, благодаря дешифровкам «Энигмы», англичанам удавалось заранее узнать о налете. Однако точное наименование объекта бомбардировки засекречивалось с помощью кода, который английские криптоаналитики никак не могли взломать.
14 ноября около 15 часов в Блетчли-Парке была прочитана немецкая шифровка, в которой вместо обычного кодового обозначения города было в открытую приведено его название — Ковентри. До налета оставалось не более пяти часов. Содержание шифровки было доведено до сведения Черчилля. Однако он приказал привести в повышенную готовность только службы спасения — пожарные команды, «скорую помощь» и полицию. Какие-либо дополнительные меры, чтобы заранее подготовиться к отражению налета на Ковентри, приняты не были. Споры о том, насколько правильным было это решение, не утихают до сих пор.