Проклятие мертвого города

Проклятие мертвого города

Согласно одной из монгольских легенд, во времена, когда на месте каменистой пустыни Гоби еще плескались воды теплого моря, на его живописном берегу первыми потомками богов был построен прекрасный и богатый город, в котором жили мудрецы и торговцы, храбрые воины и умелые ремесленники.

Этот город сменил много названий. Уйгуры называли его Индикутшари, китайцы – Хочжоу (Огненный город). Назывался он и Гаочаном – по имени государства, столицей которого был. Монголы называли этот легендарный древний город Хара-Хото.

О его гибели повествует еще одно монгольское предание. Последний правитель города батыр Хара-цзянь-цзюнь объявил войну китайскому императору, но, проиграв ряд сражений, был вынужден укрыться за неприступными стенами. Не имея возможности взять город приступом, китайцы отвели от Хара-Хото русло реки Эдзин-Гол и тем самым лишили его защитников воды.

Понимая, что город и его жители обречены на неминуемую смерть, Хара-цзянь-цзюнь спрятал все свои несметные сокровища в потайном месте, умертвил жену и детей и дал решающее сражение, в котором был убит. Ворвавшиеся в Хара-Хото китайские войска уничтожили всех его жителей, а сам город превратили в руины…

О мертвом, затерянном в песках южной части пустыни Гоби «черном городе» (так с монгольского переводится топоним Хара-Хото) давно знали русские путешественники и ученые. В 1886 году экспедиция Григория Потанина узнала от монголов о какой-то крепости, покинутой людьми и засыпанной песками. Владимир Обручев, посетивший те же места в 1893 году, подробно расспрашивал местных жителей о руинах древнего поселения, но так их и не увидел.

В 1907 году на поиски таинственного города отправляется ученик Николая Пржевальского известный путешественник Петр Козлов. Ему удалось заручиться поддержкой вождя племени торгоут-бэйле, обитавшего в тех краях, и с помощью проводника экспедиция прибыла к мертвому городу у излучины реки Эдзин-Гол.

Согласно инструкциям вождя, чужеземцам нельзя было заводить в разрушенный город вьючных животных, разжигать костры и принимать пищу внутри городских стен. Появляться в Хара-Хото не разрешалось и женщинам. Нарушение запретов могло вызвать гнев духов – основателей древнего города. Русским путешественникам даже рассказали историю о том, как лет сто назад в поисках заблудившихся лошадей в город случайно забрела одна местная жительница. Среди разрушенных зданий она нашла несколько нитей крупного жемчуга. Когда женщина вышла из города, вдруг началась страшная песчаная буря. Через несколько дней ее полузасыпанный песком труп с зажатыми в ладони нитями жемчуга был найден проходившим мимо караваном. Вождь племени торгоут-бэйле также пожелал, чтобы исследователи в случае обнаружения ими сокровищ Хара-цзянь-цзюня передали найденные богатства ему.

И вот глазам русских путешественников предстали высокие крепостные стены, почти полностью занесенные песком. У западной стены можно было различить два мавзолея-субургана[1], один из которых был полностью разрушен. А во втором исследователей ждали удивительные и бесценные с исторической точки зрения находки. Внутри мавзолея ученые обнаружили редчайшие образцы буддийской иконописи, выполненные цветными красками на шелковых холстах, множество металлических и деревянных статуэток. Такие миниатюры были характерны для XI–XII веков. Особую ценность представляла найденная библиотека – более 2000 хорошо сохранившихся рукописных книг и свитков.

В центре мавзолея, на каменном постаменте, из которого вверх уходил высокий металлический шест, лицом к лицу располагались двадцать глиняных фигур высотой в человеческий рост. Рядом с каждой из фигур лежали рукописные листы. В дальнем углу субургана сидел хорошо сохранившийся скелет. Исследователи предположили, что это скелет духовного лица, для которого, собственно, и был возведен мавзолей. Антропометрическая экспертиза показала, что скелет принадлежал… женщине лет пятидесяти. Она была похоронена сидя, как того требуют обычаи, и являлась, по-видимому, тем самым высокопоставленным духовным лицом. Похоже, что древние жители «черного города» были гораздо цивилизованней нынешних обитателей пустыни.

Немало любопытных и загадочных находок ждало членов экспедиции и в самом городе. В центре Хара-Хото они очистили от песка круглое каменное сооружение высотой 2,5 м, напоминавшее гигантскую головку сыра. На его верхней плоской стороне исследователи наткнулись на непонятные клинописные письмена, отличавшиеся от тех, какими были выполнены найденные рукописи, и, видимо, принадлежавшие гораздо более ранней эпохе, а также загадочные концентрические круги, спирали и сплетенные в причудливую паутину линии. Все это было выдолблено в прочном камне. По предположению ученых, строение в незапамятные времена вполне могло служить жителям города обсерваторией, а также святилищем, где древние жрецы приносили жертвы своим богам.

В одном из полуразрушенных зданий после тщательной расчистки глазам изумленных путешественников предстали хорошо сохранившиеся фрагменты настенной живописи, в которой помимо ликов святых присутствовали изображения странных существ: двухголовых птиц, рыб с человеческими головами, устрашающего вида драконов. Рядом с этими мифическими существами были расположены миниатюрные фигурки людей. Попала в руки ученых и уникальная коллекция документов, относящихся ко временам правления Чингисхана, в том числе и описание старинных гаданий.

Однако то ли по стечению обстоятельств, то ли вследствие наложенного некогда проклятия, во время пребывания в Хара-Хото русской экспедиции в тех краях началась небывалая засуха. В довершение по центральной части Монголии прокатилась серия мощных подземных толчков. Все это было истолковано старейшинами монгольских племен как знак того, что могущественные духи недовольны присутствием на их земле иноверцев. В середине лета 1907 года от монгольских властей Козлову поступило предписание прекратить раскопки и покинуть страну. Мотивировано это было жалобами местного населения в администрацию, что чужаки оскверняют своим присутствием «запретный город».

Несмотря на препятствия, чинимые властями, экспедиции удалось переправить значительную часть найденных экспонатов и рукописей в Санкт-Петербург, в Географическое общество. «Мы собрали, – подводил итоги Петр Козлов, – археологический материал, наполнивший десять пудовых ящиков, приготовленных к отправлению в Русское Географическое общество и в Академию Наук. Кроме того, я тотчас же отправил монгольской почтой в Ургу (ныне – Улан-Батор) и далее в Петербург несколько пакетов с известием о фактическом открытии Хара-Хото, приложив для скорейшего изучения и определения иконопись и образцы письменности, найденные в раскопах: отрывки буддийских сочинений на китайском языке, два небольших отрывка тибетского текста и одиннадцать тетрадей рукописей письма Си Ся».

Благодаря тому что в библиотеке мертвого города был найден словарь тангутского языка Си Ся, экспертам и ученым Географического общества удалось расшифровать б?льшую часть обнаруженных рукописей. Выяснилось, что, начиная со II века, здесь проходила оборонительная полоса, защищавшая население от набегов кочевников, и находился форпост Китая в длительных столкновениях с гуннами.

Проходит еще столетие, и в летописях начинает упоминаться стоящий в оазисе торговый город Сихай. Но три столетия спустя, во время упадка Ханьской империи, город, по-видимому, исчезает. Впрочем, ненадолго: в танскую эпоху на том месте строится крепость Тунчэн, которая вначале переходит тибетцам, затем тюркам, а в IX веке – уйгурам. В это же время на исторической сцене появляются тангуты, которые в конце X века создают мощное государство Си Ся, простирающееся на сотни километров с запада на восток и с юга на север.

В 1226 году монгольские войска во главе с Чингисханом двинулись в поход на Китай. Государство Си Ся было уничтожено и растворилось в огромной, основанной монголами Юаньской империи, раскинувшейся в XIII–XIV веках от берегов Дуная до Тихого океана.

Хара-Хото получил новое имя – Эдзина (по-монгольски Ицзинай). Он стал важным торговым городом на пути из Китая в монгольскую столицу Каракорум, заложенную в начале XIII века на берегу Селенги при впадении в нее Орхона. Марко Поло в своих записях упоминает об Эдзине: «Стоит он в начале песчаной степи на севере Ташутской области. Народ – идолопоклонники, у них много верблюдов и всякого скота. Народ здешний… занимается хлебопашеством и скотоводством».

Идолопоклонниками путешественник назвал буддистов. На самом деле там селились не только они. Находки Козлова свидетельствовали о том, что в городе жили представители многих народов. Помимо тангутских, китайских и монгольских текстов в Хара-Хото были найдены рукописи на персидском и арабском языках. Таким образом, Ицзинай юаньской эпохи был фактически центром транзитной торговли с пестрым смешанным населением.

Но в 1372 году китайский полководец Фэн Шэн захватил Ицзинай. Перекрыв плотинами рукава Эдзин-Гола, он не только оставил без воды защитников города, но и погубил огромный цветущий оазис, оживить который уже не удалось. Возможно, это была первая в истории экологическая катастрофа, спровоцированная человеком.

Часть найденных документов ученым так и не удалось расшифровать. Они были написаны на неизвестном языке. По одной из версий, на загадочных свитках древние жрецы зашифровали некие магические тексты, знать которые простым смертным не позволялось. По другой – эти письмена являются, возможно, единственными материальными свидетельствами некоей загадочной цивилизации, создавшей город Хара-Хото и ускользнувшей от внимания летописцев. О ней знают лишь безмолвные руины, засыпанные песком и овеянные множеством захватывающих легенд.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.