Свои наши

Свои наши

С «Нашими» что-то не так, но что ? объяснить очень трудно. Ниже будет предпринята честная попытка разобраться не столько в них, сколько в себе ? нечто вроде шульгинского «Что нам в них не нравится», где автор честно пытался объяснить себе и людям, почему он антисемит.

А чувства после очередного двухнедельного тренинга комиссаров на Селигере ? действительно смутные. Не зря даже сторонник движения Андрей Громов назвал свою статью в «Русском журнале» осторожно ? «Смутное чувство Селигера». Проблема вовсе не в том, что в центре лагеря висит плакат «Будет по-нашему». Звучит грозно, но даже Василий Якеменко не окончательно себе представляет, что значит «по-нашему», ? и слава Богу. И пятикилометровый кросс с утра, обязательный для всех, и факультатив по рукопашному бою (говорят, не особенно популярный) ? тоже не драма; физически развитые люди не всегда опасны. И то, что лекции на Селигере читали Павловский, Кураев и Рамзан Кадыров, ? не страшно, поскольку если бы их читали Михаил Касьянов, Гарри Каспаров или, не дай бог, Ахмед Закаев, ? чувство неблагополучия лично у меня было бы куда отчетливей. Что Россия во многих лекциях предстает окруженной врагами ? достаточно послушать Леонтьева или Маркова, ? так ведь эти лекции транслируются по телевидению регулярно, молодые от них и так не защищены; подозреваю, кстати, что Россия действительно окружена врагами, ? не потому, что этого хотят они, а потому, что так удобней ей и ее мобилизационным идеологам.

Мир ведь таков, каким мы хотим его видеть, а истину один Бог знает. Не пугают меня и откровенно безвкусные, на грани идиотизма акции по наведению чистоты и порядка в ближайшем городе Осташкове ? с консультированием осташковцев по вопросам правозащиты (к бесплатным молодым юрисконсультам обратилось аж тридцать человек; трудно жить в городе Осташкове). Попутно навели порядок в детском приюте, покрасили заборы, подмели ? метла издавна, со времен опричнины, была символом лояльности в России. И никогда, ни один российский лидер не призывал своих сторонников к насилию и кровопролитию. Не дураки же рулят. Скажем, символом грозного Третьего отделения ? прообраза ЧК и ФСБ ? был не только небесно-голубой мундир, но и носовой платок. «Чем более слез отрешь этим платком, ? сказал Николай Бенкендорфу, ? тем вернее будешь служить моим целям». На этом фоне метла и кисть «Наших» еще вполне невинны. Даже железная дисциплина в лагере, кажется, доставляла самим комиссарам массу удовольствия ? дети любят поиграть в войну, в штабе Тимура тоже была дисциплина. Когда вериги надеваются добровольно, они в радость.

Есть во всем этом еще один малоприятный аспект: «Нашим» все время внушают, что они элита. И будущая, и настоящая. Им говорят, что большинство их сверстников посвящают свой досуг алкоголю и разврату, и не бегают пять километров по утрам, ? а вот они бегают, и потому они лучше. Человеку вообще опасно думать, что он хороший и спасется, а все вокруг плохие и за это огребут; с такого миропонимания начинается любая секта. Самодовольство ? самый страшный из грехов, ибо именно через него приходят все остальные; но, положа руку на сердце, кого у нас сейчас не называют элитой? Откройте любой глянцевый журнал ? и узнаете, что элита у нас состоит из Ксении Собчак, Шахри Амирхановой и Ивана Панфилова; не думаю, что библиотекарскому сыну или учительской дочери так уж вредно иногда почувствовать, что настоящие хозяева страны ? все же они. Мне приходилось встречаться и разговаривать со множеством «Наших» в разных концах страны ? большинство относятся к своей «элитарности» со здоровой долей иронии. И впрямь, какая уж тут элита, с житьем в палатках и двухнедельной тоской по горячему душу. Не страшно.

Настораживает другое: все «Наши» отлично понимают, что их будут учить государственной ? господствующей ? идеологии, и присоединяются к движению, готовясь к роли добровольных помощников власти. Хорошо ли это? Внушаемость ни в каком возрасте не может быть похвальна, а когда она еще и выгодна ? это опасно вдвойне. Лояльность в России крайне специфична: Борис Акунин десяток романов написал, решая единственный вопрос ? почему у нас порядочные люди всегда в оппозиции, а лояльный чиновник обязательно свинья? В самом деле, глядя на Василия Якеменко или Сергея Маркова (а в указанном направлении с разной скоростью движутся и все остальные идеологи российской государственности), всякий здравый человек усомнится в благотворности служения Отечеству ? особенно искреннего, потому что оно приводит к наиболее стремительному перерождению. Причина проста: многие отшатываются под сень государственной идеологии, пронаблюдав нравы оппозиции. Видя, как вели себя подгусинские адепты свободы слова, многие честные люди с особенной готовностью перебегают на сторону власти ? не потому, что это выгодно или безопасно (репутация при этом портится почти всегда, и читать лекции в Штаты позовут уже вряд ли), а потому, что оппозиция наша уж очень противна.

Это тоже вполне объяснимо ? оппозиция не может быть лучше власти, мы всегда равны своему врагу и бессознательно копируем его. А поскольку власть в России давно уже устроена по принципу отрицательной селекции ? то есть начальником становится не самый умный, а самый грубый, льстивый и наглый, ? то и оппозиция действует ровно по этому закону: вы плохие, а я могу хуже! Власть отвечает по той же логике: ах так! А мы тогда сделаем еще гаже! По этим правилам играли царизм и большевики (Солженицын точно писал о воронке, в которую стороны друг друга вовлекали взаимно и чуть ли не полюбовно), Сталин и Троцкий, а сегодня ? условные «сурковцы» и «русские оранжисты».

Почему Россия вся устроена именно по принципу «чем хуже, тем лучше», когда начальник почти обязательно глупее подчиненного, а наверху стоит самый циничный, ? объяснять, думаю, не надо. В стране нет других стимулов для работы, кроме палки, страха или мздоимства, а происходит это потому, что никто не верит ни во что, даже и в десять заповедей, не говоря уж о правилах дорожного движения. В результате начальником становится либо Главный Пахан, либо Главный Кулак ? между которыми, в общем, небольшая разница, потому что вечно выбирать между ворюгой и кровопийцей за тысячу лет хоть кому надоест.

Так что вербуясь ? добровольно и с полным сознанием происходящего ? в государственную элиту, «Наши» как бы подписываются деградировать, все время становиться хуже оппозиции, которая их постоянно к этому подталкивает (не скрывает же Лимонов, что главная задача НБП ? именно провоцировать власть на выход из берегов). Христианская мораль, заставляющая быть лучше противника, в России мало кому доступна, ибо Россия ? страна совсем не христианская и никогда, по сути, ею не была, по крайней мере на практике. Поэтому «Наши» подписываются на то, чтобы стать хуже Каспарова или Альбац. Что они хуже ? уже видно по риторике их лекторов, которые, за исключением диакона Кураева, и в интеллектуальном смысле отличаются похвальной нищетой; достаточно час послушать Алексея Чадаева или любого его коллегу из павловского гнезда. Да чего там ? посмотрите на Якеменко, откровенно любующегося собою в роли лидера пяти тысяч чистых, честных, добрых… Этот истероидный тип (Василий, не надо со мной судиться, «истероид» ? не ругательство) искренне верит в свою миссию, и любой подросток, признающий над собою юрисдикцию такого лидера, заставляет усомниться в своем душевном здоровье… но тут нас и караулит самое печальное.

Почти никто из «Наших» не разделяет якеменковского фанатизма. Как справедливо написал А. Колесниченко («Новые известия»), «„Наши“ ? вовсе не оголтелые сторонники Путина, не хунвейбины будущей культурной революции и не уличные боевики, даром что охраняют их лагерь фанаты „Спартака“ из грозного отряда „Гладиатор“. Большинство „Наших“ вступают в движение так же, как раньше вступали в комсомол: потому что это выгодно. И ? более того ? необходимо, если хочешь сделать карьеру. А возможности для карьеры у „Наших“ ? огромные, Сурков позаботился: и бесплатное высшее экономическое образование, и тренинги, и поездки, и стажировка за границей, и все, что угодно для души; это вам не маечки с пейджерами, которыми Якеменко приманивал „Идущих“. Эти ? уже „Едущие“, даже, можно сказать, „Летящие“. За такое можно побыть и „Бегущими“, и „Лижущими“».

Все эти интеллигентные молодые люди из среднего класса не имеют в России ни малейшего шанса сделать карьеру, если у них нет богатых пап и роскошных мам. Вертикальная мобильность в нашем обществе стремится к нулю. «Наши» ? единственный лифт. Ты присягаешь на верность Якеменко с Чадаевым ? и устремляешься к сияющим вершинам, причем от тебя даже не требуется участия в ритуальном погроме. Все гораздо гуманнее. И не верят «Наши» ни во врагов России, обставших ее по периметру, ни в козни оппозиции, ни в судьбоносность национальных проектов. А верят в то, что комиссарство вручает им пропуск в новую, лучшую жизнь. И готовы они за это на многое ? как готовы были комсомольцы семидесятых ритуально вызубрить, что такое демократический централизм, за преимущественное право поступить в институт или получить пристойное распределение.

И вот это ? самое страшное. Потому что с фанатиком можно разговаривать по сути: он во что-то верит, у него есть нравственные святыни. Его нельзя или почти нельзя переубедить, но можно уважать. Фанатик, обжегшийся на личном опыте, способен его пересмотреть и стать героем ? как, скажем, участница гитлерюгенда Софи Шолль, которая стала ярой антифашисткой и была в двадцатилетием возрасте гильотинирована. Но вот карьерист, человек без убеждений, конформист, соглашатель, готовый поучаствовать в чем угодно за бесплатное обучение в Высшей школе экономики, ? это полный бесперспективняк. Тупик. Эта публика уже провалила в России коммунизм, а потом перестройку. И все нацпроекты провалит, от спасения города Осташкова до выхода на передовые позиции по демографии.

Надо бояться «Наших» не потому, что они верят в Путина, а потому, что они никакие не ваши. Они, как и все в России, ? свои.

2006 год