Плохие

Плохие

Таких судей в последние годы в Екатеринбурге — большинство. Десятки — тех, кто не пожелал обслуживать новые складывающиеся мафии, и поэтому был изгнан корпорацией, облит грязью вслед и растоптан.

Ольга Васильева проработала судьей 11 лет. Это — приличный срок. Ольга — человек внешне спокойный, уравновешенный и несуетливый. Она — именно та судья, которая категорически, по принципиальным соображениям, отказалась штамповать нужные Федулеву в его игре судебные постановления и решения. Она просто сказала: «Нет». Васильева при этом работала в том же Верх-Исетском районном суде, под непосредственным руководством Кризского, испытывала огромное давление, иногда это были угрозы жизни ей и семье — но она выстояла и ни разу не подчинилась. И не только Федулеву, но и так называемым простым постановлениям — это когда Кризский требовал выпустить кого-то из своих протеже-бандитов из тюрьмы (то есть судебным путем изменить меру пресечения).

Последней каплей — разрывом — стало то обстоятельство, что Васильева приняла к производству иск (по требованию Кризского она должна была его немедленно отклонить, даже не создавая прецедента), где ответчиком выступал лично председатель областного суда Иван Овчарук. Истцами, подавшими жалобу, выступили жители Екатеринбурга, в отношении которых Овчарук допустил судебную волокиту и намерено долго не рассматривал их прошение в областной суд, поскольку оно было направлено против интересов начальства из аппарата губернатора Росселя.

Для Екатеринбурга — города под пятой мафии, где все знают, что вольности в подобных вещах, как правило, заканчиваются не ссорой, а расстрелами, — принятие подобного иска означало почти что революцию, нечто невероятное. Другие районные суды, во избежание большой беды на свою голову, подобные иски даже не регистрируют, отклоняют (хотя по закону и не имеют на это права) в момент подачи.

Система жестоко отомстила отважной Ольге Васильевой за действия в пределах закона. Ее не просто уволили, ее всю изваляли в грязи. К личному делу судьи, поданному на лишение ее полномочий, были приколоты жалобы тех, кого она отказалась выпускать из тюрьмы: тех самых бандитов — протеже Кризского. Наглости не было предела, и жалобы были написаны заключенными прямо на официальных бланках судебных заседаний, которые никак не могли оказаться в их руках, кроме как сам Кризский пришел к ним в тюрьму и дал…

Началось хождение по инстанциям, где Васильева должна была доказывать, что это все фальсификация, что она — не верблюд… Лишь год спустя Верховный суд России восстановил Ольгу в звании судьи, однако муки ее на этом вовсе не закончились. Верховный суд остался в Москве, а ей предстояло возвратиться в Екатеринбург, где она была совершенно беззащитна. И как только Ольга вернулась домой и привезла решение Верховного суда, вручив его Кризскому, тот все равно не допустил ее до работы и написал официальное представление на нее в областную квалификационную коллегию судей (орган судейского сообщества), что, несмотря на восстановление, Васильева «на путь исправления не встала» (формулировка, традиционно используемая в характеристиках на заключенных — своеобразный символ тюремной лексики, и если применять эту формулировку для характеристики не заключенного, тем более судьи, это звучит крайне издевательски и может быть использовано только для унижения).

Но к требованиям Кризского присоединился и Овчарук — и квалификационная коллегия вынесла решение: «больше не рекомендовать» Васильеву к назначению в судьи (судьи в России должны время от времени подтверждать свои полномочия, как бы переназначаться, а значит, получать вновь «рекомендации» квалификационных коллегий в своих республиках и областях, и это — пропуск к переназначению указом президента).

Естественно, никто в этой карманной квалификационной коллегии, находящейся в полном ведении и распоряжении председателя областного суда (Овчарука), даже не стал разбираться, в том какие факты — в подтверждение своих доводов Кризский предоставил… А это были те же самые факты «вины» Васильевой перед судебной системой — заявления заключенных на судебных бланках, которые только что отменил Верховный суд как несостоятельные!

Ольга Васильева — человек мужественный и принципиальный. Она, конечно, вновь обратилась в Верховный суд, настаивает на восстановлении справедливости… Но на это выматывающее, выхолащивающее дело уходят годы жизни… В течение которых Васильева лишена возможности работать.

И еще: можно ли требовать от большинства того же пути, который выбрала Ольга Васильева?… Нет. Многие екатеринбургские судьи говорили мне, умоляя никогда и ни при каких обстоятельствах не упоминать их фамилий: «Нам легче штамповать решения, которых от нас требует Овчарук, чем оказаться на месте Васильевой». И — рассказывали в доказательство множество историй о том, что случалось с их коллегами, когда они пытались противодействовать мафии. Вот только одна из них — история екатеринбургского судьи Александра Довгия.

Довгий «провинился» только в том же, в чем и Васильева. Однажды он всего лишь не выполнил требование Кризского и не выпустил из тюрьмы очередного его протеже. Через несколько дней судья был жестоко избит на улице железными прутьями. Милиция отказалась даже искать нападавших, хотя, если подобное случается с судьями, милиция, как правило, очень активна. А Довгий надолго угодил в больницу, вышел оттуда инвалидом, и хоть и вернулся на работу, но теперь рассматривает только дела о разводах — просит других дел ему даже не давать…

«При существующем положении вещей, когда профессионализм низводится до предрассудка перед способностью не иметь своего суждения, когда люди, не могущие обойтись без большевистских методов, допущены к осуществлению функций государства в сфере правосудия, помахивают добродетельным перстом и не видят ничего предосудительного в возможности требовать вынесения конкретного решения и в вызове судей на партхозактив (квалификационная коллегия) либо в возможности казнить и миловать от нашего имени нашими же руками…».

Это написал молодой и очень перспективный судья, который также просил навсегда «забыть» его имя, после того как он подвергся давлению Овчарука и Кризского, аналогичному тому, которому подверглась Васильева. Но не справился с этим давлением, не нашел сил бороться — а просто решил уйти. Написал эти строки в письме на имя Кризского — и попросился в отставку… Указав в заявлении: «Вопрос прошу рассмотреть без моего присутствия». И навсегда уехал из Екатеринбурга.

Надо сказать, этот молодой судья и не мыслил увольняться. Просто в один «прекрасный день» случилось то, что должно было случиться: к нему пришло дело о бандитских махинациях очередных мафиозных групп, и Кризский потребовал закрыть это дело немедленно. Молодой судья попросил время на размышление, ему стали угрожать «неизвестные» — анонимными звонками домой, подброшенными записками… Его «неожиданно» избили в подъезде дома — несильно, предупредительно, и это опять были «неизвестные», которых не «нашли»…

Молодой судья тут же написал заявление с просьбой об отставке. Тут же его дело было передано другому судье. Накануне заседания этот «другой» получил телефонограмму из областного суда за подписью самого Овчарука, чтобы тот прекратил производство по этому делу. На следующий день дело было закрыто… Суд по заказу свершился.

Сергей Казанцев, судья Кировского районного суда Екатеринбурга, вынес решение, чтобы некоего Упорова, совершившего разбой и грабеж, заключить в тюрьму как социально опасного человека до рассмотрения дела по существу в суде. После этого судья Казанцев перешел к рассмотрению следующего дела — находился в совещательной комнате и писал приговор (по российскому законодательству в этот момент никто не имеет права беспокоить судью), но Казанцеву прямо в совещательную комнату позвонил Овчарук и потребовал в категорической форме, чтобы тот немедленно изменил меру пресечения Упорову и выпустил его из тюрьмы. Казанцев ответил: «Нет». На что Овчарук заявил, что Казанцев будет уволен.

И Казанцев был уволен.

Подобных историй в Екатеринбурге много. Они похожи друг на друга, как близнецы. В результате оставшиеся работать судьи — тоже как близнецы. Они, прежде всего, полностью управляемы, готовы проштамповать любое решение, лишь бы не было неприятностей с начальством. Сопротивление сведено к нулю. Царство двойной морали под лозунгом диктатуры закона. И разве это судьи, в которых нуждается народ?

Именно так и получилось в истории с захватом «Уралхиммаша» — когда на руках у сторон оказались противоположные решения по одному и тому же поводу и на основании одного и того же закона. В условиях, когда годами жестоко подавлялась любая судебная инициатива, а поощрялась рабская идеология у судей плюс опыт работы в подневольных советских судах — ну, о каких смелых и справедливых решениях тут можно говорить? Все, кто мог противодействовать и смело говорить «нет», давно не у дел. Все, кто умел немедленно откозырять в поощрении беззаконию, действуют и растут по служебной лестнице.