Памяти «Плавленого сырка» Прощальное письмо радиослушателям

Памяти «Плавленого сырка»

Прощальное письмо радиослушателям

Помните репризу из еврейского анекдота о том, как человек пытался послать телеграмму о смерти, чтобы вышло подешевле?

Он написал родным покойного: «Изя всё».

Так вот, Изя не Изя, но – всё. С «сырками» я завязал.

Помните Авессалома Изнуренкова из «Двенадцати стульев»? Того, который выпускал не меньше шестидесяти первоклассных острот в месяц. В какой-то момент я почувствовал себя таким Изнуренковым. И у меня тоже наступил кризис жанра.

Мне было гораздо тяжелее Авессалома.

Политические персонажи, с которыми имел дело я, повторялись и продолжают повторяться самым прискорбным образом: воруют, убивают, лгут, воруют, лгут, убивают… И при этом все время говорят одни и те же патриотические пошлости, а я всякий раз сиди, изобретай новую метафору.

Сам уже замечал, и добрые люди говорили – в программах стало больше желчи, чем смеха. Повеселишься тут, ага. Раз в квартал какой-нибудь дурак выскочит, сморозит приятную глупость, выдаст на-гора какой-нибудь милый идиотизм… Но вокруг-то – сплошные повторы из лжи и жестокости.

У меня даже была идея (абсолютно постмодернистская): уходя из «Сырка», оставить для тех, кого интересует, что я думаю о происходящем, нечто вроде предметного указателя.

Заговорят они про борьбу с коррупцией – см. стр. такую-то! Начнут учить нас Родину любить – см. такую-то. Ибо про комиссии по борьбе с коррупцией я шутил раз в полугодие, про подъем нравственности – раз в месяц, а насчет вставания России с колен в процессе безразмерного воровства оттягивался еженедельно.

Метафоры давно закончились, а они все продолжали, как цирковые лошади в плюмажах, гарцевать кругами по всероссийскому манежу.

Последнюю программу я записал в июне 2008-го. До кризиса оставалось с гулькин нос, но на дворе стояли «жирные» нефтяные времена, и казалось, что все это – ну, не навечно, разумеется, но очень, очень надолго. Было ясно, что мы дожили до пятого акта пьесы, начатой горбачевскими реформами, что драматургия забуксовала, как при позднем Брежневе.

Что после всех перестроек, реформ, передряг и переделок они снова укрепились у власти по-русски – то есть насовсем, то есть до первой пугачевщины. Но какая пугачевщина при 140 долларах за баррель?

История, как предупреждал Салтыков-Щедрин, прекратила течение свое. По крайней мере, история «Плавленых сырков» на «Эхе Москвы».

Теперь в ту же воду опять не войти, река снова поворачивает куда-то, и, кажется, пришла пора озирать родной пейзаж медленным внимательным взглядом. Может быть, от этого будет больше пользы, чем от того, что я в стотысячный раз разбегусь и ударю лысеющей головой в Спасские ворота…

Ваш

ВИКТОР ШЕНДЕРОВИЧ