Диссиденты

Диссиденты

Белогвардейцы с самого начала отвергали не какой-то вариант построения социализма, а саму коммунистическую идею. Для них что Троцкий, что Ленин, что Сталин, что Бухарин были одинаково чужими, нелепыми, несимпатичными.

Но многие люди в СССР всерьез хотели понять, что именно говорил Карл Маркс, как нам надо понимать его слова и что надо делать для исполнения его воли. Все это очень напоминало споры средневековых теологов о том, как понимать то или другое слово в Священном Писании или в комментариях на Священное Писание. Многие из этих честных, думающих коммунистов приходили к выводу, в СССР строится «неправильный» коммунизм! Он построен не по рецептам классиков и гениев, и теперь надо как можно быстрее все исправить.

Эти люди порой очень серьезно начинали спорить с официальными органами власти, доказывая свою правоту. Обычно они ссылались на тех же классиков и гениев, что и официозные идеологи, но выкапывали из их сочинений совсем другое. Просто удивительно, сколько противоположных смыслов можно было извлечь из одной короткой фразы Маркса или Ленина!

Диссиденты были всегда. Троцкисты и сторонники Бухарина с Каменевым в 1920–1930-е годы, все эти «правые уклонисты» и «левые ревизионисты» — кто они? Коммунисты, сторонники социализма, но взгляды которых отличались от официальных. Диссиденты чистейшей воды.

Сталин прижал диссидентов, заставил их замолчать — но с каких пор можно было бороться против идей расстрелами и лагерями? Как только Иосиф Виссарионович то ли сам помер, то ли ему «помогли», сразу же поднялось новое движение диссидентов, уже массовое. Для советской власти оно было опасным, потому что в Европе и США многие интеллигенты разделяли идеи социализма. Теперь они оказывались «правильными» коммунистами и строили «правильный» социализм, а СССР становился страной «неправильного» социализма.

В мире вообще присматривались к СССР все с большим недоумением: ведь никакого чудного «общества будущего», где «светло от лампад», не получалось. То есть в СССР какое-то новое общество построили, но очень уж мало оно походило на то, что напридумывали теоретики! Диссиденты разоблачали бюрократию и формализм, говорили о нарушениях социалистической законности и неэффективной экономике… Этим они очень помогали социалистам и коммунистам в Европе бороться с «не настоящим» социализмом в СССР.

Ну а западным правительствам они тоже помогали — только уже в борьбе не с «неправильным социализмом», а с самим СССР.

Стоит ли удивляться, что для властей СССР диссиденты становились не только еретиками, но и предателями.

Много говорили и сейчас говорят о помощи западных спецслужб диссидентам. Скажем сразу: помощь определенно была; вопрос только о масштабах этой помощи. Скорее всего, вовсе не «Запад сделал диссидентов». Но когда они появились, им оказалось очень уж выгодно помогать. Диссиденты давали аргументы в руки врагам СССР и к тому же дестабилизировали внутреннюю обстановку. Какая же спецслужба упустит такую возможность!!!

Движение диссидентов объединяло не врагов социализма, а его сторонников. Они хотели не прекратить эксперимент, а поставить другой эксперимент, по своей собственной программе. Они очень отличались от белогвардейцев по своей психологии, поведению, нравам.

Белогвардейцы и стали воевать, чтобы сохранить нормальную жизнь, не дать изгадить ее кабинетным теоретикам и болтунам, жаждущим воплотить в жизнь свою болтовню.

Диссиденты сами были из племени этих болтунов, «борцами» и «революционерами» по глубокому нравственному убеждению.

Как писала виднейший лидер диссидентов, глава Демократического союза Валерия Новодворская:

— Я из породы Павки Корчагина!

Читатели постарше помнят: Павел Корчагин — это полусумасшедший коммунистический фанатик из образцового революционного романа Н. Островского «Как закалялась сталь». Этот роман в советское время «проходили» по всем программам по литературе. Сейчас тот роман почти забыт, потому что никому и ни за чем не нужен, но Валерия Новодворская вспомнила именно его.

Среди диссидентов был высок процент людей, вообще не способных к нормальной жизни в обществе. Политический строй тут ни при чем, они при любом строе не были бы ни на что способны, разве что бегать, орать, махать руками и возмущаться всем на свете. Примерно этим они и занимались, и если смогли сыграть роль — то только в уникальных, совершенно исключительных условиях Советского Союза 1960–1980-х годов.

Многие диссиденты были не вполне вменяемыми людьми. Как писал кумир диссидентов, отец советской водородной бомбы А. Сахаров, «многим людям из диссидентского движения не помешало бы доброжелательное внимание психиатра». Андрей Сахаров — видный, очень заслуженный диссидент, и никто за язык его не тянул.

А на человека со стороны общество диссидентов производило устрашающее впечатление.

Если бы диссиденты были способны, они устроили бы самую настоящую революцию. Но, к счастью, они были разобщены, каждый тянул в свою сторону. Не возникло ничего похожего на «партию нового типа» Ленина.

Движение диссидентов было очень верхушечным и ни в коем случае не народным. В основном это были писатели, ученые, специалисты. Как правило, столичные жители. Как писал видный диссидент Григорий Померанц, «большинство диссидентов жили на Юго-Западе Москвы». Как видите, можно было очень точно определить, где именно они встречаются. Так сказать, ареал распространения.

Среди диссидентов было много потомков коммунистов 1920–1930-х годов, репрессированных Сталиным. Эти люди занимали особое, привилегированное положение, жили в особых поселках и регулярно получали очень неплохие пайки.

Общее число диссидентов в СССР 1980-х годов не превышало и 1000 человек.

Что, собственно, требовали диссиденты? Формально: самых святых вещей! Соблюдения законности, выполнения требований международного сообщества. Они не желали понимать, что живут в идеологическом обществе и что с ними расправляются не как с политической оппозицией, а как с еретиками.

Шуму от них было гораздо больше, чем самих диссидентов.

Власти СССР не давали спуску диссидентам, но и репрессии были совсем не такие уж страшные. Белогвардейцев в 1920–1950-е годы давили намного более жестоко, истребляя целыми семьями и целыми общественными пластами.

Диссидентов репрессировали сугубо индивидуально, и чтобы попасть под жернова, надо было не просто болтать, а что-то реально сделать против советской власти. Скажем, родственники Андрея Сахарова не разделяли его убеждений и не принимали никакого участия в диссидентском движении. Никто из них не подвергался никаким репрессиям.

Диссидентов, как правило, ссылали прочь из Москвы и Петербурга, не давали заниматься престижной, интеллектуальной работой, мешали делать карьеру. Самых рьяных сажали в лагеря по статье 70, «распространение заведомо лживых измышлений о политическом и общественном строе СССР».

Иные попадали и в психушку, о «репрессивной медицине» говорили по всему миру.

Не собираюсь оправдывать ни власти СССР, ни исполнителей этой политики. Но уж простите, а сами диссиденты чем были лучше? Валерия Новодворская в своей книге долго описывала, как ее пытали электрошоком и бормашиной — но ведь она сама с удовольствием делала бы то же самое. И не только со своими мучителями, а со всеми нами — с теми, кто не собирается бегать и орать под ее знаменами и по ее указке.

Белогвардейцы нравственно и культурно превосходили своих советских врагов — но у диссидентов нет никакого нравственного превосходства. Это люди того же общества, и притом не самой лучшей, не самой здоровой ее части.

Уже в пору «перестройки» большая часть диссидентов не стала строить в России другого общества, а выехала за границу. В их числе и вдова Сахарова Елена Боннэр с тремя детьми от прежних браков.

В пропагандистской литературе их упорно называли «дети Сахарова»: при том что это дети Боннэр от первого брака. Настоящие сыновья Сахарова не имели никакого отношения к диссидентской деятельности отца.

Во всем Красноярске жило всего 3 диссидента. Все трое выехали в США. Один из них вернулся, разочаровавшись теперь уже и в своем новом Отечестве. Теперь он опять «борется», но уже под другим знаменем. Теперь он рьяный и «убежденный» сталинист и «борется» за возведение в Красноярске памятника Сталину.

Можно ли принимать всерьез его самого и других диссидентов, пусть судит сам читатель.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.