Тупой и ещё тупее

Тупой и ещё тупее

Но как же возможно такое в развитом демократическом обществе? Для ответа на этот вопрос давайте постараемся уйти от привычных идеологических штампов. Вместо этого продолжим планомерное и, по мере сил, беспристрастное изучение западного мира. В предыдущих главах описывалось преимущественно европейское общество в целом, теперь рассмотрим то же самое под большим увеличением — займёмся исследованием личности отдельно взятого представителя западной культуры.

Существует распространённое мнение, что жители Запада «тупые». Это экспериментально выведенное многими русскими эмигрантами суждение во многом небезосновательно. Попробуем системно описать данное явление, а также понять, что же всё-таки за этим стоит. Для правильного понимания указанного феномена следует исходить из двух ранее обсуждавшихся тезисов, а именно, из слабой выраженности пиков в западном обществе и из сильнейшей детерминированности коллективом личности любого из отдельно взятых представителей данного общества.

Отталкиваясь от ситуации в России, следует признать, что средний житель нашей страны, представитель массы, также интеллектом и образованностью не блещет, хотя, конечно, уровень у него всё-таки чуть выше, чем у его западного собрата. Когда же мы говорим о себе, что мы такие вот умные по сравнению с кем-то, мы на самом-то деле имеем в виду именно наш пик по данному параметру. Вот он и даёт имидж невероятно интеллектуальной и образованной нации.

Ну сами посудите, откуда взялся этот стереотип, кто нам его даёт? Несколько десятков глубоких писателей, несколько сотен тысяч толковых учёных и инженеров, отдельные деятели в области серой и чёрной экономики, ставящие в тупик аналитиков ФБР, ну и, в довершение всего, ещё эдак миллион кухонных философов, которые тоже свой вклад вносят. Всё, вот он весь наш потенциал. Тот самый пик, которого практически нет на Западе, где любой учёный, инженер или коммерсант давно уже не творит, не вкладывает в процесс свою волю и свою креативность, а лишь действует в рамках известных ему технологий, применяя которые он должен как-то развить свою область. Таких и у нас везде полно. Разница между плодами деятельности представителей этих двух групп — как между книгами Суворова (независимо от того, насколько истинна его теория) и трудами официальных советских историков. Вторая группа в принципе не способна к самостоятельному мыслительному и волевому процессу, они идут лишь в заранее заданном направлении. Но у нас есть пик, представители первой группы, тогда как на Западе подобные люди уже почти вымерли, там век технологий. Это первая причина появления у нас стереотипа «тупые».

Взглянув на данный вопрос с другой стороны, вспомним описанную здесь ранее чрезмерно высокую детерминированность коллективом отдельного представителя современной западной цивилизации, его страх выйти из стада. Она-то, эта детерминированность, и довершает дело, являясь второй причиной обсуждаемого явления, тесно связанной с первой. Ну откуда взяться пику в такой ситуации? Пик — это всегда выход из коллектива, отделение от социума. Интеллигент, мыслитель, человек с нешаблонным мировосприятием неизбежно находится в той или иной степени вне массы, и масса обычно относится к нему в той или иной мере враждебно. Однако нам, современным русским, такая ситуация кажется нормальной и обыденной, не напрягает. Мы очень разные. Многие из нас идут своим путём, опираясь на собственную волю, и плевать они хотели на окружающих.

А вот у современного представителя европейской культуры выход из коллектива, даже в мелочах, как правило вызывает попросту животный страх. Нутром чувствуют они, что это скорее всего добром не кончится, приведёт к дополнительным сложностям. А дополнительных сложностей и приключений они их не хотят. Им хочется прожить спокойную жизнь среди таких же как они людей. Попробуйте, закиньте жителю Запада какую-нибудь не свойственную тамошнему менталитету идею. Внимательно наблюдайте, по некоторым оттенкам мимики можно в живую реально увидеть, как в нём включается мощнейший механизм психологической защиты через отрицание, как его подсознание просто вопиёт: «Если ты так будешь думать, то до чего же ты докатишься…» Включается, по сути дела, запрет на мышление.

В противоположность этому, в нашем обществе, где личность слабо детерминирована коллективом, большая часть представителей масс в чём-либо, в той или иной мере, равняются именно на пик. «Хочу знать иностранные языки так же, как…» — о чём-нибудь подобном может мечтать человек, которому, может быть, эти языки и не нужны, но привлекает крутизна. Тогда как на Западе массы равняются на себя, на массы. «Я не глупее окружающих — значит, всё нормально». Итак, имеем запрет на мышление и отсутствие стимулов к нему. Заметьте, кстати, что описываемые черты во многом были присущи и позднему советскому обществу. Это мы сейчас все такие умные и самостоятельные, а в те времена стремительно глупели. Поражение в холодной войне разрушило нашу страну, но, может быть, в долгосрочной перспективе, спасла наш дух.

Теперь закончим с теорией и перейдём к описанию печальной действительности. А действительность сводится к тому, что на Западе вы практически не встретите людей, способных мыслить глубоко и самостоятельно. Ибо такие таланты в западном обществе не нужны, часто даже опасны. Как следствие этого, мысли тамошних обитателей не отличаются разнообразием, будучи ограничены необходимым объёмом узкопрофессиональных знаний плюс некоторым количеством готовых интеллектуальных штампов с телевизора, создающих иллюзию общего понимания окружающей действительности. Проявление индивидуумом способности самостоятельно мыслить воспринимаются в западном мире как нечто весьма опасное для окружающих, чуть ли не неприличное.

Более того, что особенно удивляет приезжающих на Запад образованных русских, у представителей местного населения не поставлен сам процесс мышления. Не тренированны ни логика, ни абстрактное ассоциативное мышление. Любые логические доводы не действенны, если следующий из них вывод не совпадает с тем, что было сказано по телевизору — «ты же не умнее телевизора». Логика не воспринимается как нечто абсолютное, стоящее над авторитетами. Общаясь с аборигенами на философские, политические и экономические темы, понаблюдайте за собеседниками — и вы сами всё увидите. К примеру, частое, к месту и не к месту, употребление ими слов-штампов западной пропаганды («права», «демократия», «диктатура», «расизм») является прекрасным индикатором того, что мозги вашего собеседника работают в обычном режиме — логическое причинно-следственное мышление выключено, система управляется десятком приобретённых рефлексов, разумная дискуссия в принципе невозможна.

Тест на развитость абстрактного ассоциативного мышления вы также можете провести сами, аккуратно вклеивая в разговор художественные ассоциации возрастающей степени сложности. «Я разлил чернила из картриджа, у меня теперь на столе большая чёрная туча». Это ассоциация «клякса — туча» — понимают. Усложняем. Ассоциация «война — гроза» — понимают. Ещё сложнее: «инфляция — коррозия» — поняли самые продвинутые интеллектуалы, молодцы. А вот подбегает один приятель, с докторской степенью по физике, кстати: «Ты русский, так объясни мне, почему у меня с такой-то русской девушкой никак ничего не получается?» «Потому что ты в резонанс с её психикой хронически не попадаешь». Всё. Заклин. Ассоциация слишком сложна для понимания.

В общем, скучно, господа. Уровень развития у европейцев — как у десятилетнего ребёнка, так что не с кем и поговорить в городе. Поэтому, в разговоры за жизнь с местным населением лучше уж вообще не вступайте — вряд ли что-нибудь интересное для себя услышите, зато испортите отношения с окружающими, так как наверняка скажете что-нибудь, что их по меньшей мере напугает. Ведь тоталитаризм общественного мнения здесь безграничен.

Вот французы, даже с некоторой претензией на образованность. Через пять минут после начала разговора конечно же спросили, как я отношусь к Путину и к Чечне. Насчёт созданного в последние годы на Западе образа дикой тоталитарной России Путина смотрите в одной из следующих глав, пока же разговор не о политике, а именно об уровне развития мыслительных процессов у местного населения, о недоразвитости их личности. Оригинальности вопросов ждать не приходится, но это мелочь. Главное — вопрос задан с уверенным ожиданием «правильного» ответа. Сейчас образованный русский будет ругать свою страну, сокрушаться о том, что она никак не хочет втискиваться в рамки «прогрессивной» западной идеологии и стандартизированного западного менталитета. Ничего другого они и не ожидают услышать, ибо твёрдо знают, что их картина мира не только единственно правильная, но и единственно возможная. На то они и французские гуманитарии образца начала двадцать первого века. Им прекрасно известно, что все отклонения от единственно правильного западного мировоззрения — это всего лишь досадные мелкие флуктуации в сознании некоторых малопросвещённых восточных варваров. Но варвары варварами, а вот русский из университета. Уж он то не зря учился, должен знать правильные ответы.

Ну-ну, вот не буду я под вашу идеологию подстраиваться. Тем более, что всё равно скоро уезжаю. К Путину я отношусь хорошо, а к Чечне плохо. Что было, вот это истерика! Именно истерика, ни одного разумного аргумента так и не прозвучало. Визг на уровне «тебе мама в детстве не объяснила, что такое хорошо и что такое плохо?!» «Ты, образованный человек, прекрасно знаешь, какое мнение надо иметь по этим вопросам, и при этом (в силу каких-то непонятных нормальным людям причин), имеешь мнение противоположное?!» Да… Знаете, почему в современной Европе давно уже нет литературы и прочей культуры, воздействующей на умы? Да потому что воздействовать не на что.

Что же касается умных и образованных французских гуманитариев — больше всего поражает в них даже не степень развития в них упомянутых качеств. Затронуты какие-то более глубинные аспекты психики, без которых нормальное мышление в принципе невозможно. Известно, например, что интеллигенты обычно радуются, встречая идеологических или философских противников — подискутировать, послушать оппонента, по возможности опровергнуть его, а заодно отточить собственную аргументацию. Некий вид интеллектуального спорта. Как рыцари времён Круглого Стола: «Как хорошо, что мы встретились с вами на этой дороге, уважаемый сэр Ланселот! Какая прекрасная возможность наконец-то с кем-нибудь подраться!» А вот у современных европейцев этого нет. Просто нет. В принципе. Один вид человека, имеющего не совпадающее с общепринятым мнение по какому-нибудь существенному вопросу вводит европейца в состояние, близкое к апоплексическому удару. Есть некий круг вторичных малозначимых вопросов, вот их и обсуждайте, а трогать основы мироздания категорически запрещается. Что касается русских на Западе — им, к тому же, приходится долго, методом проб и ошибок выяснять, что же для местного населения важно и обсуждению не подлежит, а о чём можно поговорить, и даже рекомендуется, если хотите произвести впечатление «умненького».

Здесь же я хочу особо предостеречь тех, кто едет в западные университеты учиться чему-нибудь сугубо гуманитарному. Особенно это касается истории, социологии, психологии, философии, политологии. Гуманитарии здесь, как и в брежневском СССР, в основной массе своей заняты всякой ерундой, разработкой идеологических оправданий существования местной политической системы. Посмотрел я, к примеру, курс лекций «Основные проблемы современной Европы». Эти основные проблемы там даже не упоминаются, потому что за них можно весьма ощутимо по башке получить, да и вообще, обсуждать их в хорошем обществе не принято.

Если вы привыкли мыслить широко и свободно, подумайте, приемлемо ли для вас обучение в системе тотального идеологического контроля. И возможно ли оно в принципе. Если вы не готовы прогибаться, в западном университете вам не прижиться. Ведь при столь антиобщественном поведении экзамены вы не сдадите. Будете упорствовать в своём мнении по вопросу, например, Чечни — из университета вас, в конце концов, просто выгонят. Причём у профессора, который не примет у вас экзамен, совесть будет спокойна: «Он же не понимает основ! Тех основ, для осознания которых нашим студентам и книг читать не надо, всё прекрасно объясняется даже по телевизору!» Это Оруэлл, «1984». Помните об этом, пакуя чемоданы. Современная Россия уникальна отсутствием у большинства нашего населения уверенности в наличии в мире каких бы то ни было абсолютных истин. Величайшая ценность, дышится легче.

К чести европейских окраин надо признать, что там тоталитаризм пока ещё не столь ярко выражен, не успели они ещё полностью сориентироваться в ситуации. С норвежцами, например, даже поговорить иногда можно, только осторожно. Напротив, с американцами лучше уж разговаривать только о Гарри Поттере.

А заключением этой главы пусть будет цитата из «Македонской критики французской мысли» Пелевина. Несколько многословно, но очень приятно видеть это в книге писателя, много лет бывшего убеждённым западником:

«В знаменитых французских комедиях — „Высоком блондине“, „Великолепном“, „Такси-2“ и других — встречается следующая тема: немолодой и явно не спортивный человек кривляется перед зеркалом или другими людьми, смешно пародируя приёмы кунг-фу, причём самое уморительное в том, что он явно не умеет правильно стоять на ногах, но тем не менее имитирует запредельно продвинутый, почти мистический уровень мастерства, как бы намечая удары по нервным центрам и вроде бы выполняя энергетические пассы, и вот эта высшая и тайная техника, которую может оценить только другой достигший совершенства мастер, и то разве что во время смертельного поединка где-нибудь в Гималаях, вдруг оказывается изображена перед камерой с таким самозабвенным всхлипом, что вспоминается полная необязательность для истинного мастера чего бы то ни было, в том числе и умения правильно стоять на ногах; отвислое брюшко начинает казаться вместилищем всей мировой энергии ци, волосатые худенькие ручки — каналами, по которым, если надо, хлынет сверхъестественная мощь, и сознание несколько секунд балансирует на пороге того, чтобы поверить в эту буффонаду. Именно возможность задаться, пусть только на миг, вопросом: „А вдруг правда?!“ и делает происходящее на экране так невыразимо смешным.

Скромное обаяние современной французской мысли основано, в сущности, на том же самом эффекте».