Покушение и… защита

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

Покушение и… защита

5 сентября Борис Николаевич в микрорайоне Раменки встречался со своими избирателями. Вместе с ним были Полторанин и Владимир Михайлов, руководитель парторганизации Раменок. Ожидали приезда и редактора газеты «Правда» Афанасьева, но не дождались. Видимо, испугался людского возмущения, ибо к тому времени «Правда» воспринималась как рупор самых темных сил и общественность требовала «разборки» с ее редактором.

Ельцин поделился с избирателями впечатлениями о поездке в США, ответил на массу вопросов, и, когда встреча закончилась, мы в хорошем настроении стали расходиться. Он сел в служебную «Волгу» (которой управлял недавно назначенный водитель), а мы с доверенными лицами отправились на метро по домам.

Вечером мне позвонила Наина Иосифовна и спросила: «Где Борис Николаевич?» Я ей сказал, что знал от самого Ельцина: «Поехал навестить какого-то своего старого знакомого на Успенских дачах». А когда утром я приехал в гостиницу «Москва» и не встретил там Ельцина, позвонил ему домой. Ответила супруга: Борис Николаевич, мол, болен — температура, слабость… Словом, на работе его не будет и мне нужно незамедлительно ехать к ним домой. Застал его в постели, с большой температурой. Поговорили, но разговор носил общий характер. Затем приехал и Александр Васильевич Коржаков…

Я позвонил водителю Ельцина и попросил того объяснить ситуацию. Оказывается, он довез Бориса Николаевича до Успенских дач, где тот вышел из машины и дальше пошел пешком. Я подумал, что если бы с ним был его старый водитель Валентин Николаевич, то ничего бы не случилось.

Хоть какую-то информацию дала Наина Иосифовна: «Мы все переволновались… Он позвонил где-то в половине первого ночи и сказал, что находится на каком-то КПП… И мы поехали на машине за ним…» То есть поехали Наина Иосифовна и муж дочери Тани. И действительно, Бориса Николаевича они застали на КПП правительственной дачи — мокрого в компании двух милиционеров, которые отпаивали его горячим чаем.

Со слов самого Ельцина, события в тот вечер развивались следующим образом. Когда он вышел из машины, то направился пешком в сторону дачи бывшего председателя Госстроя Башилова. Они оба из Свердловска, и оба любители париться. И вот в тот момент, когда он находился недалеко от проходной, на него что-то накинули, и «не успел я очухаться, как меня куда-то понесли, и очнулся уже в воде, под мостом…» 28 сентября погода стояла холодная, ни одна машина его не подобрала, и тогда он отправился на КПП, где его приютили два милиционера..

Состоялся телефонный разговор с тогдашним главой МВД СССР Вадимом Бакатиным. Когда тот спросил: «Что с Вами, Борис Николаевич, случилось?» Ельцин ответил примерно следующее: «Можете считать, что ничего сверхъестественного не произошло»… Он не хотел поднимать лишнего шума, и они договорились с Бакатиным, что эта история не будет иметь хода.

Однажды мне на работу позвонил человек и представился следователем. Я удивился: какое может быть расследование, если мой шеф договорился с Бакатиным? Следователь, однако, гнул свое: «Мне дана такая команда…» Потом позвонил водитель Бориса Николаевича и сказал, что его тоже вызывают к следователю и он не знает, что делать. «Раз вызывают, иди и все расскажи», — посоветовал я ему. Ельцина такая настырность со стороны следствия разозлила, и он дал мне наставление: «Если этот следователь будет вас доставать, пусть сначала позвонит мне…» И когда следователь приехал в гостиницу «Москва», я при нем снял трубку и по АТС-2 соединился с Борисом Николаевичем и трубку тут же передал следователю. Они переговорили и, видимо, пришли к обоюдному согласию. Потом Ельцин еще раз имел беседу с Бакатиным, и «дело о покушении», кажется, стало затухать…

И вдруг — выступление на сессии ВС СССР Вадима Бакатина. Да, к сожалению, слово он не сдержал и на сессии о «факте покушения» рассказал в своей интерпретации. Вы, наверное, помните, как у него тогда дрожали руки и голос, и вообще, министр чувствовал себя весьма неуверенно. Кстати, Борис Николаевич не изменил к Бакатину своего отношения и до сих пор считает его порядочным человеком.

Конечно, если бы Ельцина захотели по-настоящему угробить, угробили бы элементарно. Технически это не представляло особого труда. Уже после поездки в США в библиотеке мне попалась на глаза книга английского журналиста Б. Фримантла «Шпионаж», в которой рассказывалось о том, как ЦРУ искало пути устранения Кастро.

Сначала речь шла о подрыве его исключительной популярности, а отнюдь не физической ликвидации. В отделе технических служб ЦРУ обсуждалось предложение проникнуть в радиостудию за несколько минут до начала выступления Кастро и… опрыскать ее химикатом, сходным по своему действию с ЛСД. Замысел состоял в том, чтобы Кастро вдохнул пары этого препарата и, вместо того чтобы произнести «захватывающую речь», стал бы, как невменяемый, выкрикивать отдельные бессвязные фразы. Однако эта идея по настоянию ученых была отвергнута, поскольку они не были уверены, что этот препарат окажет желаемое действие. Затем появилась идея о дезориентации Кастро с помощью его любимых сигар, которые предварительно должны были быть пропитаны специальным веществом. Но эта идея осталась не реализованной. Третье предложение было столь же комичным, сколь и бессмысленным: лишить Кастро его гордости — бороды. И сделать это собирались с помощью солей таллия, который можно нанести на обувь, оставленную в коридоре гостиницы, где он мог остановиться… КГБ в этом смысле вряд ли уступало ЦРУ. (Болгарского диссидента-писателя Маркова, не без помощи КГБ, убрали быстро и без шума, умертвив с помощью ядовитого укола зонтиком.) Борис Николаевич был почти беззащитен, но при этом надо учитывать два обстоятельства. Во-первых, Ельцин везунчик и, во-вторых, физическое его устранение всколыхнуло бы всю Россию, что вызвало бы непредсказуемые последствия. Говорю это со всей ответственностью. Не те времена на дворе… Однако пересуды шли разные. Лично я слышал до полусотни различных версий «покушения», в которых были замешаны не только его недоброжелатели, но и хорошенькие обольстительницы, ненавидящие его гэбисты и даже пришельцы с летающих тарелок… Иначе говоря, никто не опроверг версию Ельцина о покушении на него, как никто и не подтвердил ее на все сто процентов. Потом по Москве ходили слухи, что одного из двух милиционеров, бывших на КПП вечером 28 сентября, уже нет в живых…

Газета «Голос избирателя» тогда писала: «Да тут еще эта странная история с квартирной кражей в доме дочери Ельцина Елены, случившейся как раз во время проведения следствия по делу о покушении. Чего же добился ВС, включив этот вопрос в свою повестку в качестве «срочного и важного»? Общественность успокоена? Да, пожалуй, наоборот. Новых вопросов возникло больше, чем получено ответов… А вот печальный список последних недель, начатый публикацией в «Републике», явно продолжался. Мы помним, что это было. И «парад московской номенклатуры» 11 ноября 1987 года (Пленум МГК), и лигачевщина, и чикирев-щина на XIX партконференции, и тихомировщина в избирательной кампании марта 1989 года. Просто сейчас это переросло в откровенную травлю, для которой используются и страницы органа ЦК, и трибуна Верховного Совета.

Прессинг против Ельцина был настолько мощный, что для его преодоления ему пришлось предпринять довольно решительный политический демарш. Он сделал Заявление для печати и других средств массовой информации. Поскольку оно существенно и лаконично, я привожу его полностью.

«16 октября 1989 года на сессии Верховного Совета СССР под председательством М.С. Горбачева был обнародован инцидент, затрагивающий мои честь и достоинство. Против моей воли к разбору данного вопроса был привлечен министр МВД СССР товарищ Бакатин, который, смешивая ложь с правдой, не имел морального права способствовать распространению слухов, порочащих меня в глазах общественности. Более того, товарищ Бакатин ранее заверил, что никакого расследования, а также оглашения информации, касающейся лично меня, проводиться не будет. Новый политический фарс, разыгранный М.С. Горбачевым на сессии Верховного Совета и раздуваемый официальной прессой как событие первой величины в стране, объясняется, конечно, не заботой о моем здоровье и безопасности, не стремлением успокоить избирателей, а новой попыткой подорвать здоровье, вывести меня из сферы политической борьбы.

Создание Межрегиональной группы, сплотившей на своей платформе почти 400 народных депутатов СССР, избрание меня одним из руководителей ее координационного совета, независимость нашей позиции, альтернативные предложения, идущие вразрез с консервативной точкой зрения сторонников административно-командной системы, и даже моя частная поездка в США — все это вызывает яростное озлобление аппарата. По его команде была состряпана целая серия провокационных, лживых, тенденциозно настроенных публикаций в советской печати, в передачах Центрального телевидения, распускались среди населения слухи о моем поведении и частной жизни.

В связи с вышеизложенным считаю необходимым заявить следующее:

1. Все это является звеньями одной цепи акции травли меня, и творится это под руководством товарища Горбачева М.С.

2. Вопросы моей безопасности и моей частной жизни касаются только меня и должны конституционно ограждаться от любых посягательств, в том числе со стороны партийного руководства.

3. В случае продолжения политической травли я оставляю за собой право предпринять соответствующие шаги в отношении лиц, покушающихся на мои честь и достоинство как гражданина и депутата.

4. Считаю неприемлемым и опасным перенос акцентов с методов политической борьбы на безнравственные, беспринципные методы морального и психологического уничтожения оппонента. Это ведет к полному краху морально-этических установок, к демонтажу демократических начал перестройки и в конечном итоге — к жестокому тоталитарному диктату.

Народный депутат Б.Н. Ельцин.

17.10.89».

Обратите внимание на третий пункт этого Заявления: на силовое давление партаппарата Б.Н. Ельцин ответил жестким предупреждением. И это был не блеф: те лица, которые пытались его загнать в угол, должны были знать, насколько может быть опасен преследуемый ими оппонент. И, видно, те, к кому он обращался, поняли всю серьезность его намерений, поняли и быстренько дали «откат». По крайней мере, после этого ельцинского «блока», номенклатура уже не шла на столь резкий прессинг даже тогда, когда Бориса Николаевича избирали Президентом России.

Однако написать Заявление — это еще полдела. Его надо было опубликовать в каком-нибудь или нескольких печатных органах. Но готовых опубликовать тогда в Москве не оказалось. Пришлось искать информационные каналы за рубежом и в Прибалтике. Я созвонился с латвийским журналистом Александром Ольбиком и изложил ему суть дела. После его разговора с Б.Н. Ельциным (тоже по телефону), я передал текст заявления, который на следующий день был опубликован в латвийской газете «Советская молодежь», то есть 20 октября 1989 года.

Вообще, журналисты Латвии довольно решительно поддерживали политическую борьбу Б.Н. Ельцина. Газеты «Советская молодежь» и «Юрмала», как бы в противовес партийной прессе, замалчивающей и дискредитирующей Ельцина, объединили свои усилия по поддержке российских демократов, возглавляемых Б.Н. Ельциным. Осенью 1989 года была даже принята журналистская Декларация («СМ» от 18 июля 1990 года). В которой в частности говорилось: «В связи с предстоящими выборами Президента (или Председателя Верховного Совета) России и в связи с тем, что от демократического движения страны скорее всего на этот пост будет баллотироваться Борис Николаевич Ельцин, мы, нижеподписавшиеся, берем на себя добровольные обязательства следующего свойства:

Всеми имеющимися у нас средствами поддерживать кандидатуру Б.Н. Ельцина на предстоящих прямых или парламентских выборах. Учитывая явные устремления консерваторов к замалчиванию деятельности этого человека, будем оказывать Б.Н. Ельцину максимально возможную поддержку на страницах газет «Советская молодежь», «Юрмала» и других доступных изданий.

Информация, которая пойдет в рамках предвыборной поддержки Б.Н.Е., не должна нести искажений, тенденциозной крикливости, но должна в достаточной степени «играть» на повышение авторитета кандидата и его окружения, объективно отражать статус-кво между Б.Н.Е. и обществом, Б.Н.Е. и его вероятными избирателями, между Б.Н.Е. и партократией, правым крылом госбюрократии…»

В отдельной подглавке «Мотивы декларации» журналисты писали: «Мы должны исходить из того, что в случае избрания Ельцина Президентом России (главной республики страны) ситуация в республиках (в том числе Прибалтийских), борющихся за суверенитет, приобретет спокойный, конструктивный характер, исчезнет потенциальная угроза экономической блокады со стороны РСФСР.

Участие Б.Н.Е. в наиболее либеральном крыле российского демократического движения, каковым, безусловно, является Межрегиональная депутатская группа, его неоднократные заявления в печати, на съездах и пленумах относительно политико-экономического суверенитета республик, а также блокирование Б.Н.Е. с лидирующей группой интеллектуалов страны, которые более или менее просчитали вероятные последствия для общества с приходом к власти человека этого крыла…».

Декларация была принята 5 ноября 1989 года и «выполнена» на сто процентов. Названные две газеты постоянно давали большие блоки информации о Ельцине, той информации, которая не имела шансов попасть на страницы партийных газет или быть распространенной центральными средствами массовой информации. Журналисты многих регионов страны (особенно на Урале, в Сибири и на Дальнем Востоке) тоже поддерживали Б.Н. Ельцина, но вот с таким организованным «журналистским заговором», как это произошло в Латвии, мы столкнулись впервые. Газетчикам надоело смотреть в рот партийным издателям, быть вечными «мальчиками на побегушках», и они начали осознавать свою силу…

Данный текст является ознакомительным фрагментом.