Иерархия индивидов и распределение
Иерархия индивидов и распределение
В силу справедливого в самом фундаменте общества принципа распределения жизненных благ в соответствии с социальным рангом людей складывается многоступенчатая иерархия и в системе распределения. Причем разница в доле благ на высших и низших ступенях иерархии оказывается огромной. Поскольку размер доли благ на каждой ступени иерархии определяется не некими законами природы (их просто нет), а тем, сколько могут урвать для себя лица, находящиеся на данной ступени, и сколько общество вынуждено им уступить, т.е. устанавливается в результате социальной борьбы и закрепляется законом, то контрасты в распределении имеют тенденцию возрастать до чудовищных размеров.
Критики образа жизни коммунистических стран говорят о самых различных их дефектах, но почему-то обходят молчанием фундаментальнейший вопрос бытия людей — вопрос о распределении жизненных благ. Фактическое положение здесь таково. Есть официальная основная зарплата. И общеизвестно, что разница в зарплате бывает огромной, иногда в десятки раз. Есть скрытая дополнительная зарплата в виде премий, гонораров, «пакетов», командировок, бесплатных путевок в санатории. Есть закрытые распределители продуктов, в которых цены много ниже официальных. Есть законный и незаконный продукт личной изворотливости, — «подарки», взятки, блат, черный рынок, обычные базары. В официальной и полуофициальной торговле постоянно продаются и покупаются вещи, предполагающие очень зажиточные слои населения. Факт очевиден: общество расслаивается на группы, людей, располагающих различным уровнем потребления. Причем разница временами достигает таких размеров, что порою контрасты прошлого просто бледнеют в сравнении с ними.
Общеизвестно, далее, что начальство получает жизненные блага больше и лучше, чем подчиненные, что с ростом ранга начальства растет и доля общественного продукта, которую они получают. Причем, чем выше ранг начальства, тем легче труд, меньше требуется талантов, тем больше привилегии. Само начальство всех рангов и типов не сомневается в справедливости этого и всячески укрепляет и увеличивает свои привилегии. Народ ропщет, но тоже не считает это несправедливостью: начальству это положено. «Интеллигенция» чувствует себя ущемленной, но не настолько, чтобы бунтовать. Тем более она находит способы как-то компенсировать «положенное» им и принимает сама деловое участие в создании иерархии распределения. И вся масса населения действует в том направлении, какое диктуется объективными социальными законами, и прежде всего — фактически действующим принципом распределения.
Принцип «Каждому — по его социальному положению» является главным и самым фундаментальным принципом распределения жизненных благ в коммунистическом обществе. Этот принцип является фактическим воплощением принципа «Каждому — по труду», ибо социальное положение индивида в условиях огромного разнообразия форм трудовой деятельности и в условиях действия общечеловеческих законов коммунальности является единственным общественно-значимым критерием как трудового участия индивида в общественном производстве, так и признаваемых обществом его разумных потребностей. В обществе имеют место отклонения от этого принципа, но сами эти отклонения порождаются не отменой его действия, а именно стремлением к его соблюдению. Самым сильным и заметным из таких следствий этого принципа является тенденция к прогрессивному увеличению доли общественного продукта с ростом ранга социальной позиции индивидов и к прогрессивному снижению доли продукта с уменьшением ранга социальной позиции индивидов. Результатом действия этих тенденций является поляризация потребления — необычайно высокий уровень потребления на верхних ступенях социальной иерархии и необычайно низкий — на низших.
При рассмотрении иерархии распределения исследователь сталкивается со следующей трудностью: официально фиксируемый показатель потребления часто не совпадает с реальным. Например, чиновник из аппарата ЦК получает сравнительно небольшую зарплату. Но уровень его потребления в несколько раз выше, чем таковой у обычного гражданина с более высокой зарплатой, так как он по мизерным ценам или бесплатно может иметь блага, недоступные простым смертным. Или директор ресторана, универмага имеет заплату ниже учителя школы, но фактически он живет на несколько порядков выше, чем профессора институтов. Тут — иной способ добывания благ. Третий способ имеет директор мясокомбината, четвертый — парикмахерша или продавщица пива и газированной воды. Так что для более точной характеристики уровней потребления различных слоев населения надо ввести понятие затрат на содержание индивида, — т.е. во что обходится обществу существование данного его члена. Для большинства индивидов величина этих трат совпадает с величиной потребления, задаваемой реальной зарплатой (с небольшими отклонениями в ту или иную сторону). Но для привилегированных слоев такого совпадения нет. Имеется значительное число граждан, величина трат на которых в два-три раза превышает среднюю. Для части из них эта разница достигает пяти и шести раз. Для еще более узкой части разница достигает нескольких десятков раз, нескольких сот раз и даже тысяч. Траты на высших лиц партии и государства не поддаются вычислению. Ни один король, царь, император, миллионер не обходится обществу так дорого, как Генеральный секретарь в Советском Союзе, по идее выражающий интересы трудового народа и ведущий общество к справедливому распределению жизненных благ. Я уж не говорю о бессмысленном разбазаривании общественных средств вследствие глупости, самодурства, тупого тщеславия. К сожалению, невозможно получить данные об имущественных характеристиках представителей различных слоев общества. Еще более страшную картину дает сравнение стоимостей имуществ. Например, общая площадь участков земли (а это — лишь участки!), отведенных для привилегированных лиц (номенклатура всех рангов), превышает площадь европейского государства среднего размера, а стоимость особняков, квартир, дач, которые так или иначе находятся в их владении, превосходят стоимость дворцов самых расточительных владык прошлого. Прибавьте к этому затраты на медицинские учреждения, занятые исключительно здоровьем руководителей, стоимость средств их прославления. И вы ужаснетесь. История еще не знала таких контрастов для многочисленных слоев в распределении благ и в тратах, какие являет советское справедливое (согласно демагогии) общество. Конечно, одновременно эта система являет также картину ужасающей серости, бездарности, пошлости. Но от этого суть дела не меняется.
На основе принципа «Каждому — по его социальному положению» вырастает грандиозная система привилегий. Эта система имеет следствием то, что упомянутый принцип «Каждому — по его труду», оказывается отклонением от последнего, нарушением его.
Абстрактно рассуждая, дело выглядит так. Граждане являются на работу в свои коммуны, исполняют свои обязанности и получают за это законную для их социального положения плату. Вот на эту плату они и существуют. Например, продавец в продуктовом магазине продает продукты прочим гражданам, получает за это жалкую сотню рублей, на которую не купишь даже приличный костюм, и потом сам бегает по магазинам и стоит в очередях за продуктами. Руководитель ансамбля песни и пляски отбирает из приходящих к нему девочек наиболее способных, учит их петь и плясать, помогает им, получает двести рублей или меньше, после работы приходит в свою здоровую коммунистическую семью и спит со своей старой сварливой женой. Заведующий жилищным отделом городского совета ютится в квартирке, положенной по общим нормам... Но в действительности дело обстоит совсем не так. В действительности продавец магазина снабжает себя продуктами в своем магазине, причем — ухитряется делать это бесплатно и еще подрабатывать. Оказывая по блату услуги знакомым, получает от них взамен что-то в других местах. Продавцы мясных отделов в Москве, например, считаются одними из богатейших, хотя зарплата их мизерная. О работниках комиссионных и ювелирных магазинов и говорить не приходится. Руководители ансамблей принуждают мальчиков и девочек к сожительству. Лица, причастные к распределению квартир, сами обеспечены и часто являются очень богатыми людьми... В действительности действует социальный закон, по которому каждый индивид стремится максимально использовать свое социальное положение в своих интересах. Этот закон естествен. И его не отменишь никаким высоким уровнем сознательности, который обещают идеологи, и никакими угрозами. Действие его можно погасить лишь одним путем: дать индивиду «законно» все то, что он в своем положении мог бы взять и без этого. Но и этот путь не абсолютен: получив нечто в качестве «законного», индивид этим не может удовлетвориться и использует свое положение в чем-то другом. В Советском Союзе имели место многочисленные случаи, когда высшие лица власти, обеспеченные сверх всякой меры, все же использовали свое положение с чудовищной силой.
Социальная привилегия есть то преимущество, которым обладают индивиды данного рода перед прочими в силу своего социального положения. Не всякая привилегия есть социальная привилегия. Например, лица, живущие в курортном районе и имеющие возможность прилично наживаться за счет курортников, имеют привилегию экономико-географического порядка, но не социальную. Молодой человек, родившийся в семье высокопоставленного чиновника, имеет ряд преимуществ перед молодым человеком из семьи бедного творческого интеллигента. Первому, например, даже при наличии посредственных успехов в школе гарантировано высшее учебное заведение по выбору. Главным образом — по выбору родителей или из соображений последующей выгоды, а не по принципу «От каждого по способностям». Второму даже при наличии блестящих способностей не так-то просто попасть не только в институт, соответствующий его способностям и склонностям, но в любой какой-нибудь захудалый институт. Если, конечно, у его родителей нет связей, благодаря которым экзаменаторам будет дано тайное указание хотя бы не заваливать его на экзаменах. Но рассмотренная привилегия первого молодого человека по сравнению со вторым, сидевшим, может быть, с ним за одной партой, не есть социальная привилегия первого молодого человека. Это есть социальная привилегия его отца, а не его самого. Благодаря привилегии рождения он приобретет социальные привилегии. Так что ее можно рассматривать как потенциальную социальную привилегию. Но я в эти тонкости вдаваться не буду.
Западные общества тоже имели и имеют систему привилегий. Например, наличие достаточных средств дает возможность приобрести образование, соответствующее способностям и склонностям человека. Не всякий имеет эти средства. Это привилегия. Но привилегия богатства, а не социального положения. Здесь роли не играет, как получены средства. Они могли быть заработаны, получены по наследству или быть результатом социальной привилегии. Но сам факт достаточности этих средств для получения образования не есть социальная привилегия. Аналогично человек, имеющий крупную сумму денег, может совершить заграничное путешествие, если он гражданин западного общества. Опять-таки это — привилегия, поскольку не всякий может себе это позволить. Но не социальная. В СССР, чтобы совершить поездку за границу, недостаточно только иметь деньги и быть нормальным гражданином. Здесь это — одна из самых серьезных социальных привилегий. И, как правило, такие поездки предоставляются привилегированным лицам бесплатно.
Нет общества без привилегий. Вождь первобытного племени, берущий первым кусок мяса убитого животного, уже имеет привилегию, причем по тем временам огромную. Важно установить, какой тип привилегий характерен для данного типа общества и какую роль они играют в его жизни. Советские либералы, требуя большей свободы передвижений по стране и поездок за границу, большей свободы слова, печати, творчества, посягают на самые основы советского образа жизни — на органически присущую ему систему привилегий. Их желания суть продукт того, что они начитались книжек о прошлом и о Западе, наслушались всякого рода разговорчиков на эту тему и, может быть, сами нагляделись. Но они чужды советской социальной действительности.
Социальные привилегии разделяются на официальные, закрепленные законом или обычаем, и неофициальные. Последние делятся на наказуемые (порицаемые, во всяком случае) и ненаказуемые (или слабо наказуемые). Но строгих граней тут нет. Например, высокая зарплата, хорошая квартира, персональная машина, закрытый распределитель продуктов питания, бесплатные санатории у крупных чиновников суть законные привилегии. А принуждение подчиненных к сожительству, присвоение их идей, навязывание соавторства, устройство на работу или учебу по знакомству суть фактические привилегии, но не узаконенные. Они официально порицаются. Но много ли случаев вам известно, когда начальники за такие дела пострадали бы? Эти привилегии столь же прочны, как и законные. Существует огромное количество должностей, где именно фактические неузаконенные привилегии являются главными источниками доходов всякого рода. Это даже иногда официально учитывают в установлении зарплаты, когда зарплата оказывается чистой фикцией. Пройдитесь, например, по дачным местам под Москвой и поинтересуйтесь, сколько стоят дачи и какова зарплата их владельцев. И вы увидите, что в огромном числе случаев владельцы должны были бы в течение десятков лет откладывать зарплату полностью, чтобы накопить на дачу.
Благодаря фактически действующей (включая узаконенную) системе привилегий происходит дополнительный процесс распределения жизненных благ, принцип «Каждому — по его социальной позиции» фактически превращается в принцип «Каждый урывает для себя максимум того, что позволяет ему его социальная позиция». В эту долю продукта, которую урывает индивид, входит и официально установленная зарплата. Низшие слои населения тоже как-то ухитряются приобретать нечто сверх зарплаты, например, в форме «левых» приработков и воровства. Большинство преступлений в коммунистическом обществе связано именно с попытками граждан использовать свое положение, что для низших слоев обычно связано с нарушением законов. Но для средних и высших слоев условия в этом отношении более благоприятные. Хотя с точки зрения буквы закона преступления здесь — обычное дело, их практически трудно или невозможно разоблачить. К тому же власть имущие не заинтересованы в этом, ибо сами пользуются социальными привилегиями в первую очередь. Здесь использование служебного положения фактически есть не злоупотребление, а нечто естественное. Злоупотреблением здесь считается нарушение некоторой меры, т.е. из ряда вон выходящая крайность. В Советском Союзе целые районы заражены системой взяточничества, блата и служебного произвола до такой степени, что с ними не в силах справиться даже всесильные органы государственной безопасности. Впрочем, они сами порой являются участниками и даже главарями гигантских социальных мафий, охватывающих целые районы, города, области и даже республики.
Всякое достаточно развитое общество порождает социальную иерархию людей, а последняя с необходимостью порождает систему привилегий. Механизм действия этого закона примитивно прост. Если некоторая категория людей имеет какие-то привилегии сравнительно с другой категорией людей, более низкого уровня в социальной иерархии, она ради сохранения этих своих привилегий готова мириться с тем, что имеются категории людей, занимающие более высокое положение в социальной иерархии и обладающие привилегиями более высокого ранга. Этот закон объясняет тот факт, что главными защитниками существующего общественного устройства являются не высшие и даже не средние слои, а слои, слегка возвышающиеся над самыми низшими (подобно тому, как армейская дисциплина поддерживается не столько старшими офицерами и генералами, сколько сержантами и младшими офицерами). И наивно думать, будто социальные сержанты и лейтенанты действуют только в силу указаний свыше и в силу страха перед социальными полковниками и генералами. Они действуют главным образом от своего имени и ради своих интересов.
Этот закон дает себя знать и внутри категории людей одного уровня. Если индивид данной категории имеет хотя бы малюсенькую привилегию сравнительно со своими собратьями, он ради нее всячески хранит и одобряет всю систему привилегий. В любом учреждении есть образцово-показательные рядовые, регулярно получающие премии, благодарности, путевки в дома отдыха, улучшения жилищных условий. Любой начальник обрастает массой подхалимов, прислужников, осведомителей, собутыльников. И эти выполняют свои неофициальные функции далеко не бескорыстно. Все они ощущают себя причастными к власти, а значит — к привилегиям. Слой низших начальников и их добровольных помощников образует самое мощное препятствие для рядового гражданина, желающего пробиться в высшие сферы. Чем ниже ранг этого первичного начальнического слоя, тем труднее его пробить и тем более жестоким он является в отношении нижестоящих. Лишь при наличии покровителей из более высокого слоя, чем этот первичный начальнический слой, или карьеристической изворотливости можно преодолеть последний. Первичный начальнический слой образует основу и ядро первичного коллектива. Если член коллектива вступает в конфликт со своим первичным начальническим слоем, коллектив очень редко поддерживает его. Обычно коллектив принимает сторону начальства, ибо от начальства его жизнь зависит в гораздо большей мере, чем от этого конфликтующего члена коллектива. Так что подавляющая масса населения страны вообще не пробивается через соответствующие первичные начальнические слои и не допускается до такого положения, когда человек может противостоять высшим властям государства, т.е. противостоять обществу в целом, а не своему жалкому первичному коллективу.