Противостояние

Противостояние

Последние 20 лет литовские власти пытаются представить январскую ситуацию 1991 г. следующим образом. После объявления независимости 11 марта 1990 г., Литовская республика в едином монолитном строю, за исключением жалкой кучки «отщепенцев», возглавляемых партией «другого» государства (Компартия Литвы/КПСС), строила свое государство. Упомянутая «кучка», в основном состоявшая из иноязычных, спровоцировала, в конце концов, кровавое столкновение у телебашни. Вроде бы просто и понятно.

Но это не только примитивное, но и ложное объяснение. Оно не объясняет, почему многие русскоязычные, прекрасно владеющие литовским языком, весьма неуютно почувствовали себя в Литве, провозгласившей независимость. Почему же практически вся многотысячная польская диаспора, проживающая в Литве не одну сотню лет, также неодобрительно приняла ультимативный выход республики из СССР? Напомним, что еще 6 сентября 1989 г. сессия Шальчининкского районного Совета народных депутатов объявила район польским национально-территориальным районом. Впоследствии их поддержали народные депутаты Вильнюсского района. Это был польский протест против этнократической политики литовских властей.

Да, все говорило о том, что клика Ландсбергиса, сумев подчинить своему влиянию движение за перестройку «Саюдис», прикрываясь борьбой за независимость, начала строить этнократическое государство. Тем не менее, 8 января 2011 г. Витаутас Ландсбергис, бывший глава Верховного Совета Литвы, провозгласившего в марте 1990 г. независимость Литвы, в своем интервью РИА «Новости», вновь повторил свою избитую версию о причинах противостояния в Литве.

Якобы в 1990 г. движению республики к полной независимости противостояли «люди из Компартии Литвы, которые, потеряв здесь власть, хотели, прислуживаясь Москве, снова сесть на трон в Вильнюсе». Большей глупости трудно придумать. Известно, что после XX съезда Компартии Литвы, на котором произошел раскол, абсолютное большинство партийной элиты (99,0 %), занимавшей «хлебные места» в единой Компартии, дружно перешли под знамена Бразаускаса.

Утверждения Ландсбергиса о партократах, стремившихся в январе 1991 г. вернуть утраченную власть, являются ложью. Но ему не привыкать. За последние 20 лет слова правды, которые Ландсбергис произнес о январских событиях, вряд ли заняли бы больше одного тетрадного листа. К сожалению, в 1990 г. измышления о литовских коммунистах, как о «партократах» активно тиражировала и российская демократическая пресса.

В 1989–1991 гг. в голову россиян ежедневно вколачивалась дезинформация о том, что в Литве недовольна лишь «жалкая кучка» партаппаратчиков, лишившихся должностей и привилегий. При этом московские журналисты нередко шли на явную фальсификацию фактов. Приведем наиболее характерный пример. Сразу же после XXVIII съезда КПСС на станицах газеты «Megapolis — EXPRESS» (№ 12 от 19 июля 1990 г.) появилась статья под названием «Чужие» корреспондента газеты Екатерины Барабаш, побывавшей в Литве.

В статье утверждалось, что главным виновником противостояния в Литве является «партийная верхушка, которая всеми силами пытается сохранить крохи былой власти».

Барабаш заявила, что, когда она обратилась к Шведу, как председателю Гражданского комитета Лит. ССР, с просьбой предоставить факты дискриминации сторонников Союза, оказалось, что у него они отсутствуют. Сегодня это утверждение вызывает улыбку, так как за истекшие годы стало известно огромное количество фактов дискриминации русскоязычных в Прибалтике. Но тогда оно воспринималось как истина.

Во время пребывания Барабаш в Вильнюсе, я уже располагал 260-страничным обзором «Литва 1988–1989 гг.», в котором было представлено достаточно фактов о дискриминации по национальным и политическим мотивам. Один экземпляр этого обзора еще в декабре 1989 года был передан мною секретарю ЦК КПСС Разумовскому для членов Политбюро. В любой момент я мог бы предоставить его и Барабаш. Этот обзор и сегодня у меня на столе. Помимо этого в тот период в аппарате ЦК шла подготовка «Белой книги» о дискриминационной политике новых властей. Но Барабаш в разговоре со мной вообще не поднимала тему дискриминации. По ее словам, этот факт для нее был очевиден.

Как потом выяснилось, Барабаш эту своеобразную «очевидность» сумел внушить председатель парламентской комиссии по гражданским правам и национальным отношениям Верховного Совета Литвы Ю. Чепайтис. Тот сообщил ей, что якобы обращался к Шведу с просьбой предоставить материалы о случаях нарушения гражданских прав, но «Швед отказался». Это заявление Чепайтиса Барабаш даже не удосужилась проверить. И описала его как неопровержимый факт отсутствия таких материалов.

Видимо, саюдисты в ВС сумели должным образом приветить московскую гостью, представляясь жертвами кремлевского произвола и их ставленников в республике. Бывшему агенту КГБ «Юозасу» — Чепайтису не впервой было врать, не краснея. Только он предпочел умолчать о том, что руководимая им парламентская комиссия, игнорировала все обращения Гражданского комитета Лит. ССР по поводу нарушений гражданских прав в республике.

Даже когда я был избран депутатом ВС, мои попытки озвучить какие-либо факты дискриминации по национальному или политическому признаку в Верховном Совете просто блокировались. Кстати, разместили меня в зале заседаний ВС тоже по-особому. Слева в первом ряду зала поставили отдельный стол, за который усадили меня, отделив от других столов «санитарным» кордоном в два метра. Остальные депутаты сидели по два. Зал делал вид, что меня не существует.

Статей, подобных «Чужим», в союзной прессе появлялось немало. Они формировали мнение у россиян о том, что ужасные «капээсэсовцы» не дают бедной Литве обрести «свободу и демократию». Кстати, в статье корреспондент «Megapolis…» утверждала, ссылаясь на меня, что противостояние в Литве было только по национальному признаку. Однако я всегда подчеркивал, что сторонников Союза среди литовцев, особенно в первый период, было немало. Сегодня, спустя двадцать лет со дня описываемых событий, я могу с полной уверенностью заявить, что в Литве советской власти и социализма, в положительном плане, было значительно больше, нежели в России. Взаимоотношения в Компартии Литвы, особенно при Первом секретаре ЦК Компартии Литвы Антанасе Снечкусе, как мне кажется, были более коммунистическими, нежели в других региональных организациях КПСС.

Особо следует подчеркнуть, что после прихода к власти клики Ландсбергиса противостояние в республике стало не только межнациональным, но и политическим. Прежде всего, раскололся «Саюдис». После прихода к власти Ландсбергиса из «Саюдиса» ушел его основной организатор и неформальный лидер Витаутас Петкявичюс. В своем интервью газете «Gimtasis kraStas» («Родной край», 5–12 сентября 1989 г.) он заявил: «Пришли крикуны, хулиганы, они заправляют всем от имени «Саюдиса»… Осталось политиканство… Общество раскололось». Петкявичюс тогда же отметил разрастающийся культ личности Ландсбергиса: «Полгода не прошло, как Ландсбергис «взошел на престол», а уже массовым тиражом издаются сборники его речей. Ему, как когда-то Ленину, Сталину или Брежневу, вручаются самые различные документы под первым номером…»

Предельно кратко и емко Петкявичюс охарактеризовал в декабрьском 1990 г. номере журнала «Politika» переродившийся «Саюдис». «Борясь за независимость, мы уже в который раз блуждаем меж трех сосен: национальное возрождение превратили в национализм, единство — в очередную охоту на ведьм, а независимость — в сепаратизм. Последних двух понятий никогда не следует путать. Независимость — это возможность свободному человеку жить среди свобод* ных людей, возможность свободному народу жить среди свободных народов. А сепаратизм — это искусственная изоляция одного народа от других, это возвышение одного народа за счет других, что неизбежно ведет к национализму и, наконец, к фашизму».

В 1990 г. из «Саюдиса» демонстративно вышел другой его активный сторонник философ Арвидас Юозайтис. Он заявил «Я перешел в оппозицию, потому что с таким «Саюдисом» надо было бороться». Этот факт вынужден был признать в своих воспоминаниях Ландсбергис.

Противостояние 8 республике подогревалось противостоянием с Союзом, которое Верховный Совет под руководством Ландсбергиса сделал базовым в своей политике. В апреле 1990 г. Ландсбергис спровоцировал так называемую «блокаду» Литвы. Называя СССР другим государством, глава Верховного Совета, ссылаясь на советское хозяйственное законодательство (?!), требовал от советского руководства обеспечивать республику, объявившую себя вне Союза, энергоресурсами на прежних льготных условиях.

В ответ руководство СССР предложило возобновить действие Конституции СССР на территории республики. Ландсбергис категорически отказался. 18 апреля 1990 г. в республику были ограничены промышленные поставки газа нефти, нефтепродуктов и угля из Союза. Это Ландсбергис и его окружение расценили как «блокаду».

В основном она коснулась экономики Литвы, которая базировалась на широких экономических связях с Союзом. В этот период авторитетнейший литовский экономист, депутат литовского парламента академик Эдуардас Вилкас в интервью газете «Эхо Литвы» заявил: «У нас нет иного способа добиться независимости, как договориться о ней. Видимо, в ходе переговоров нас все-таки каким-то образом пытаются привязать к Союзу. Но, уверен, бояться этого не надо, ибо мы привязаны к нему самой природой… Лучше иметь с Союзом хорошие, дружественные отношения. А таковые возможны, если мы будем не только свои интересы отстаивать, но и попытаемся учесть интересы Союза».

29 апреля 1990 г. президент Франции Ф. Миттеран и канцлер ФРГ Г. Коль направили Ландсбергису совместное послание с призывом как можно скорее начать переговоры с Москвой. На пресс-конференциях по этому поводу они выразили беспокойство, так как, по их мнению, напряженность в отношениях между Вильнюсом и Москвой может привести к краху перестройки. При этом Коль подчеркивал, что без перестройки были бы невозможны процессы, происходившие тогда в Европе и СССР, в том числе и в Литве.

Ответ Ландсбергиса Миттерану и Колю был, как всегда, предельно демагогичен. Якобы Литва готова к переговорам с СССР, но только на межгосударственном уровне, то есть при условии признания независимости Литвы. А ведь сутью переговоров и была эта тема. Одним словом, Литва готова была договариваться по вопросу независимости, если СССР изначально признает эту независимость. Только в этом случае не понятно, о чем договариваться?

Правда, в этот раз Ландсбергис сделал оговорку. Он согласился, чтобы ФРГ и Франция передали советскому руководству предложение обсудить согласие литовского руководства временно приостановить последствия всех принятых парламентом суверенной (!?) Литовской Республики решений, которые наиболее нежелательные для советского руководства.

При этом Ландсбергис не терял надежду найти управу на Горбачева. С этой целью он направил премьер-министра Казимеру Прунскене с частным визитом в США. Однако американский президент Дж. Буш-старший предпочел продолжать так называемый диалог— игру с Горбачевым, так как на карту были поставлены весьма важные грядущие американо-советские договоренности. Проблемы Литвы на фоне этих договоренностей выглядели мизерными. 3 мая 1990 г. Буш принял Прунскене, но не как «представителя свободной Литвы», а как «признанного и свободно избранного представителя литовского народа». На пресс-конференции официальный представитель Белого дома по этому поводу заявил: «Мы не признаем Литвы, и ничего в этом отношении не изменилось» («Правда», 3 мая 1990 г.).

Наконец поняв, что помощи от США не стоит ждать, а республика находится на грани экономического краха, Ландсбергис попытался наладить контакт с Горбачевым. 4 мая 1990 некий профессор из Вильнюсского университета (видимо, Б. Гензялис) попал на прием к члену Политбюро, главному редактору газеты «Правда» Ивану Фролову. Профессор просил Фролова передать Горбачеву согласие Ландсбергиса на то, что «решения, принятые Верховным Советом Литвы после 11 марта, могут стать объектом обсуждения и приостановления» (См.: М. Горбачев. Жизнь и реформы).

Несмотря на то что, по словам Горбачева, он не дал ответа на предложение литовского профессора, Ландсбергис 29 июня 1990 г. пошел на введение 100-дневного моратория на Акт независимости. После принятия Верховным Советом Литвы решения по мораторию, в республику немедленно вновь в полном объеме стали поступать газ и нефть. Однако заявление Литвы о моратории оказалось просто ширмой. ВС продолжал прежнюю политику конфронтации с Москвой. Но Горбачев остался доволен. Он публично сохранил лицо, ну а как реально выполнялся мораторий, его уже не интересовало.

Социально-экономическая ситуация, вследствие принятия Верховным Советом Литвы законов, полностью игнорирующих действительность, продолжала ухудшаться. 31 июля 1990 г. газета «Республика» напечатала «Обращение» 20 весьма уважаемых политических и общественных деятелей к людям Литвы. Его подписали двадцать, как их называли, светлейших умов Литвы. Ряд тех, кто в свое время создавал «Саюдис». Например, Ю. Марцинкявичюс, Э. Вилкас, В. Статулявичюс, А. Малдонис — те, кто действительно является честью и совестью Литвы.

Они писали: «…Мы все еще на перекрестке. Увы, не все выбираем демократию, правосудие, правду, добро и взаимоуважение. Видимо, кое-кто добивается чересчур быстрого личного обогащения и чересчур раннего почета и лавров. Корыто власти, денежные мешки, тенета мафии, охота на ведьм и врагов, черный стяг хозяйственно-политической суматохи никогда не были и не могут стать символами свободы».

В «Обращении» высказывалось недовольство деятельностью Верховного Совета, который, увлекшись непоследовательным законотворчеством, «мощью своей власти» мешал работе правительства. В итоге предлагалось «избрать Сейм возрождения и доверить ему фундамент демократической Литвы». Это было фактическое объявление вотума недоверия Верховному Совету Литвы и его председателю В. Ландсбергису.

В ответ против подписантов Обращения развернулась самая настоящая психологическая война. В конце концов, некоторых из них заставили публично отречься от своих подписей и покаяться. Среди них был и поэт Юстинас Марцинкявичюс, кому в октябре 1988 г. было доверено открывать учредительный съезд «Саюдиса». В августе 1990 г. Марцинкявичюс был объявлен «врагом». Это был традиционный прием Ландсбергиса «выжать» из нужного человека максимум полезного, а потом морально раздавить его, если он пытается протестовать против политики «отца нации».

Не случайно писатель Витаутас Петкявичюс в интервью журналу «Politika» образно заметил: в Литве второй год борьба со сталинщиной ведется бериевскими методами. Он также акцентировал, что «Ландсбергис только несколько месяцев играет роль «спасителя отечества», однако его игра уже стоила литовскому народу свыше миллиарда рублей, пока не запахло окончательным экономическим крахом».

Бывший активный сторонник Ландсбергиса и бывший народный депутат СССР Казимирас Антанавичюс в ответ на травлю в газетной реплике «Кому объявляете войну, господа?» расставил точки над «i» в этой истории. Он так охарактеризовал ситуацию в Литве. «Вернулись. Куда? В самые черные времена большевизма. Начнутся или не начнутся репрессии? Слава богу, что пока еще нет силы, которая могла бы всех непослушных придавить».

Понимая, что единственным средством сохранить власть является манипуляция общественным сознанием, окружение Ландсбергиса с помощью СМИ в 1990 г. проводило настоящее зомбирование населения республики. Людей приучали к мысли — во всем виновата Москва и жертвы в противостоянии с ней неизбежны. Следует заметить, что это происходило в период действия моратория на Акт независимости и подготовки к переговорам с советским руководством.

Эффективным средством зомбирования населения стали лживые сообщения. Так, в сентябре 1990 г. Центральное телевидение СССР предоставило телеэфир ранее упомянутому прокурору Литвы (независимой) Артурасу Паулаускасу. Он озвучил один из фактов «вопиющего беззакония», которое якобы осуществили советские военные 8 Литве. Будто бы в Каунасе два офицера в сопровождении восьми солдат ворвались в чужую квартиру! Главу семейства, оторвав от жены и от детей, вывели в палисадник и расстреляли.

У любого услышавшего подобное, естественно возникало чувство ненависти к советским «нелюдям» и желание наказать их. Однако, когда начали разбираться, выяснилось следующее. Литовский юноша, дезертировавший из Советской Армии, нашел в Каунасе приют у женщины, хранившей дома большие ценности.

В течение несколько дней молодой человек сумел выяснить все тайники в квартире. И вот однажды женщина обнаружила пропажу «любимого» и ценностей, примерно на 10 тыс. руб. (стоимость двух «Жигулей»). Она заявила об этом в милицию. После задержания вора выяснилось, что он еще и дезертир. Соответственно, его передали советским военным властям. Дезертира повезли на освидетельствование в Каунасский военный госпиталь. На обратном пути он попытался бежать. На предупредительный выстрел он не остановился. А следующий оказался смертельным.

Факт убийства человека имел место. Но как его преподнес советским телезрителям прокурор республики! После такого «промывания» мозгов в Литве можно было найти немало желающих надеть пояс шахида. Видимо, не случайно ночью 13 января некоторые боевики Буткявичюса имели при себе самодельные взрывные устройства, изготовить которые им помог бывший американский «зеленый берет» литовского происхождения Эндрю Эйва (он же Андрюс Эйтавичюс).

При этом глава руководство Литвы постоянно подчеркивало свою готовность к конструктивному диалогу с Москвой. На самом деле это был камуфляж, чтобы получить передышку и энергетические ресурсы из СССР. О том, что в этот период ландсбергистское руководство продолжало действия, направленные на рост политической и межнациональной напряженности, свидетельствуют следующие факты.

Реализуя закон «О службе по охране края», принятый 20 мая 1990 г., в республике развернулась работа по формированию национальных воинских подразделений. Согласно этому закону, каждый мужчина, гражданин Литовской Республики, достигший 19 лет и пригодный к службе, был обязан пройти действительную службу по охране государства. В результате число боевиков А. Буткявичюса росло не по дням, а по часам. При этом, несмотря на объявленный мораторий, в республике росло противодействие призыву литовских юношей в Советскую армию.

В сентябре 1990 г. Министерство юстиции ЛР (глава — бывший ортодоксальный коммунист П. Курис) отказалось зарегистрировать устав детского движения «Как помирить взрослых». Акция по примирению взрослых была объявлена газетой «Пионерская правда» и получила широкую поддержку среди детей Советского Союза. В Литве участники акции решили создать движение и способствовать урегулированию конфликтов взрослых. Благородная цель, но она противоречила целям руководства Литвы, и в регистрации движению было отказано.

Возникает вопрос, зачем же ландсбергистам необходимо было усугублять ситуацию в республике? Ответ на это дал еще античный философ Платон. Он, рассуждая о тиранах, заметил, что «большая часть тиранов вышла из демагогов, которые приобрели доверие тем, что клеветали на знатных… Эти демагоги постоянно поддерживают в обществе готовность к войне, чтобы народ испытывал нужду в предводителях». Впечатление такое, что сказано это о Ландсбергисе.

Не случайно летом 1990 г. в Литве началась настоящая кампания по сносу и осквернению советских памятников. Между тем известно, что от памятников, как правило, переходят к людям. Многие в республике это понимали. Но власти негласно поощряли развернувшуюся «войну с монументами».

Подконтрольные Ландсбергису организации «Лига Свободы Литвы» и «Молодая Литва» 9 ноября 1990 г. провели у здания Верховного Совета митинг, на котором призвали к «священной» войне с коммунистами, русскими и Советской Армией. Митинг закончился скандированием лозунга «Пусть горит земля под ногами оккупантов!».

Из здания ВС Литвы все чаще стали раздаваться призывы к вооруженному сопротивлению «советской военной угрозе». 18 ноября 1990 г. вице-премьер Р. Озолас в интервью газете «Gimtasis kraStas» («Родной край») заявил о необходимости вооруженной борьбы с СССР. Тогда же заместитель председателя ВС К. Мотека заявил, что «если противная сторона применит военную силу, литовский народ будет сопротивляться. История 1940 г. не повторится».

В этот период из одного района республики в ЦК Компартии Литвы поступил любопытный документ. Утверждалось, что это совершенно секретный приказ № 009 командиру войсковой части Департамента охраны края (ДОК) ЛР. Эти приказом предписывалось в рамках операции «Skydas» («Щит») изолировать руководителей «подрывных центров другого государства в районах и городах республики», т. е. секретарей райкомов Компартии Литвы/КПСС и партийного актива. В этих целях «к каждому едут по две машины, в каждой по три бойца. Водители остаются в машинах и при необходимости прикрывают группу автоматным огнем, а четыре бойца осуществляют задержание преступника со всеми членами семьи. Жителям объясняют, что задержаны криминальные преступники, которые укрывали краденые вещи.

Преступники, которые не подпишут обязательства о прекращении политической деятельности, должны быть укрыты в тайниках и использоваться как заложники, сдерживающие активность армии. Если оккупационная армия начнет боевые действия, заложники должны быть немедленно расстреляны».

Вышеприведенные заявления литовских руководителей и общая ситуация в республике подтверждала реальность этого приказа. В этой связи 23 ноября 1990 г. я и секретарь ЦК КПЛ/КПСС А. Науджюнас озвучили данный приказ по Центральному телевидению. Что тут поднялось в республике и так называемой демократической печати России! Наше телеобращение характеризовалось как провокация литовских коммунистов, фальшивка, мерзкие измышления и т. д.

Со стороны авторов этого плана подобная реакция была естественной. Если бы удалось установить подлинность озвученного документа, то «Саюдис» и Армия охраны края были бы запрещены, а их лидеры были бы привлечены к уголовной ответственности. А российские «демократы» в то время готовы были поддержать любую ложь, лишь бы она била по советской власти.

Сегодня, когда известно, каким образом, используя заложников, действовали чеченские боевики-сепаратисты, можно было бы и не затрагивать эту тему. Но по истечению 20 лет я еще больше убежден, что такой приказ был в действительности. Напомним, как действовали литовские националисты в июне 1941 г. Также по спискам. Известно, что в послевоенный период литовские «партизаны» также расправлялись с «врагами литовского народа» на основании списков, составленных их агентами, при этом нередко выдавая себя за сотрудников НКВД.

Тем не менее, попытаться установить истину в этом вопросе необходимо, так как в ноябре 1991 г. к опровержению нашего телезаявления от 23 ноября 1990 г. подключили бывшего главу литовского КГБ Ромуальдаса Марцинкуса (см. «Известия» № 269,13.11.1991). В конце 1991 г. генерал Марцинкус, оставшийся в Москве не у дел, желал во чтобы то ни стало вернуться в Литву. Ну, а для этого следовало замаливать свои грехи. Поэтому Марцинкус повторил аргументы, которые еще в ноябре 1990 г. излагали саюдисты. Напомним, в чем была их суть.

Прежде всего, Марцинкус упирал на то, что отсутствует подлинник приказа № 009. Но, якобы четкость формулировок свидетельствует о том, что этот приказ был просто списан с аналогичных документов НКВД послевоенного периода. Иными словами, Марцинкус намекнул, что к изготовлению приказа могли иметь отношение сторонники СССР. Однако Марцинкусу, как советскому разведчику с 20-летним стажем, должно быть известно, что целый ряд сверхсекретных директив наших зарубежных противников носил именно такой характер. Они писались советскими разведчиками по памяти, и, как правило, основные формулировки были предельно четкими. Ведь невозможно изъять сверхсекретный документ, если он существует в одном экземпляре? Следует иметь в виду, что формулировки в приказе № 009 были предельно простыми и запомнить их было не сложно.

Продолжим перечень свидетельств того, что такой приказ действительно существовал. 26 января 1991 г. корреспондент ТАСС передал из Вильнюса. 12 января т. г. в здании Департамента охраны края Литвы военнослужащими МВД СССР были найдены списки активных членов Компартии Литвы и лиц, неугодных режиму Ландсбергиса. Там же содержались и краткие характеристики на них. Газета Компартии Литвы «Tarybu Lietuva» («Советская Литва») 26 января 1991 г. опубликовала часть этих списков. Удивительно, но в них фигурировал даже покровитель «Саюдиса», бывший секретарь ЦК КП Литвы Л. Шепетис. Видимо, где-то перешел дорогу Ландсбергису.

Следующий факт. В середине декабря 1990 г. инспектор ДОКа Ж. Разминас с двумя помощниками ворвались к секретарю парторганизации шяуляйского колхоза «Шакина» Ю. Кучинскене и изъяли у нее списки тех, кто выступал за подписание Литвой Союзного договора. Женщину отвезли в штаб районного отделения ДОКа и устроили допрос. Кстати, тот же Разминас как-то заявил, что при необходимости будет брать в заложники русских детей из детсадов. Мой депутатский запрос по поводу действий Разминаса, адресованный главе ДОКа А. Буткявичюсу, остался без ответа.

К этому следует добавить, что бывший Генеральный директор Департамента государственной безопасности (ДГБ) Мячис Лауринкус, давая показания Окружному суду в рамках слушаний по «делу профессоров», заявил, что ответ на вопрос, был ли подготовлен план расправы над Компартией Литвы, является государственной тайной. (Протокол Окружного суда, стр. 791. Цит. Куолялис. С. 104.). Этот бывший научный сотрудник заигрался, возомнив себя литовским Джеймсом Бондом. По Лауринкусу, даже информация о том, кто организовал митинг у стен Верховного Совета Литвы 8 января 1991 г., являлась также государственной тайной. Напомним, что литовские газеты уже 9 января сообщили, что этот митинг устроила группа «Саюдиса» завода топливной аппаратуры.

Если исходить из того, что в Литве все свидетельствующее о подлинных виновниках январских событий, объявлено государственной тайной, то неизбежен вывод — план расправы над литовскими коммунистами существовал. Это подтверждает и такой факт. В ноябре 1991 г. глава каунасского отделения Лиги свободы Литвы В. Шуштаускас заявил, что основной задачей боевиков из Лиги, находившихся в январские дни в литовском парламенте, было «с оружием в руках охранять депутатов-коммунистов, а в случае негативного поворота событий — уложить их». Говоря проще, прикончить («Respublika», 16.11.1991. Заметка Р. Ермалавичюса «LLL — Temides akiratyje»). Ясно одно, в январе 1991 г. с коммунистами в Литве не церемонились бы.

Следует также напомнить, что депутат Верховного Совета Литвы и бывший до 8 января 1991 г. вице-премьер Р. Озолас в интервью еженедельнику «Literature ir menas» («Литература и искусство») заявил: «Резистенция такая, какой она была в послевоенные годы, была бы невозможна, а террористические акции, думаю, были бы более осмысленными. Это должны быть почти профессионально подготовленные люди, которые бы знали, что делают, на что решаются». Тут уж, как говорится, комментарии излишни.

Ему вторил А. Буткявичюс. 4 мая 1991 г., выступая на митинге в парке «Вингис», он особо подчеркнул, что: «Борьба, о которой я говорю, не имеет ничего общего с пассивностью. Сегодня надо действовать в духе нетерпимости к коллаборационистам. Пусть они почувствуют, где живут». Известно, что все высказывания Буткявичюса в тот период имели двойной смысл: явный и тайный. Одним словом, понимай, как хочешь, что такое «нетерпимость» по Буткявичюсу. Подобная нетерпимость в Чечне в начале 1990-х годов стоила жизни тысячам русских.

Однако вернемся в конец 1990 г. 24 ноября, как бы подтверждая наше заявление по ЦТ, Ландсбергис, выступая по республиканскому радио и телевидению, заявил о возможности применения военной силы со стороны СССР. Газета «Gimtasis krastas» (6–12 декабря 1990 г.) опубликовала статью редактора А. Чекуолиса «И силой и умом!», в которой Литва призывалась дать вооруженный отпор СССР. В пример приводилась Финляндия, которая в войне с СССР в 1939–1940 гг. потеряла «всего» 70 тысяч чел., но осталась независимой.

Заметим, что до этого Лансдсбергис, с молчаливого согласия московских властей, слетал в ноябре к британскому премьеру Маргарет Тэтчер, а 10 декабря 1990 г. вылетел из аэропорта «Шереметьево-2» на встречу с президентом США Дж. Бушем- старшим. Однако вернулся и из Лондона и из Вашингтона несолоно хлебавши. Эти визиты не помогли Ландсбергису поднять рейтинг Верховного Совета.

22 декабря ведущие экономисты обратились в ВС и правительству республики, заявив о критической ситуации в экономике. В тот же день депутаты трех уровней Литвы поддержали заявление экономистов и приняли заявление «Республика в опасности!». В конце декабря 1990 г. Ландсбергис встретился с представителями интеллигенции Литвы, которые раскритиковали курс ВС и его главу. А вновь избранному лидеру Литовской профсоюзной конференции М. Висакавичюсу Литовское телевидение, из-за боязни критики Ландсбергиса, отказалось предоставить эфирное время.

Верховный Совет Литвы между тем продолжал нагнетать напряженность в республике. Воинственные заявления следовали одно за другим. Это дало плоды, б января 1991 г. популярнейшая в тот период газета «Respublika» («Республика») опубликовала передовицу под названием «В виду развалин», в которой ситуация в республике оценивалась как «состояние общественного психоза».

Но и в этой ситуации рейтинг Верховного Совета оставался невысоким. В газете «Lietuvos balsas» («Голос Литвы») от 30.12.90–6.01.91 г. были опубликованы итоги общественного опроса, проведенного в конце декабря 1990 г. Институтом философии, социологии и права АН Литвы. Согласно им 46 % населения Литвы были разочарованы деятельностью ВС Литвы. Положительно оценивали эту деятельность лишь 31 %.

В этот период глава литовского правительства К. Прунскене, благодаря зарубежным поездкам и встречам с рядом мировых лидеров, существенно повысила свой рейтинг. В вопросах отношений с Союзом Прунскене занимала прагматичную позицию и готова была пойти на определенные уступки в вопросах независимости Литвы. Она явно теснила на политической арене Ландсбергиса. Одним словом, власть явственно ускользала из рук главы Верховного Совета.

В этой связи Ландсбергис усиленно толкал республику к дьявольской январской провокации, которая должна была устранить с политического поля не только набиравшую популярность премьершу К. Прунскене, но и Компартию Литвы/КПСС. Как теперь стало ясно, реализации этого замысла Ландсбергиса активно содействовали Яковлев и Горбачев.

Ухудшающаяся экономическая ситуация заставила правительство Литвы пойти с 7 января 1991 г. на значительное повышение (в 3 — б раза) розничных цен. Этот шаг литовский премьер-министр К. Прунскене согласовала с Ландсбергисом. Однако, давая согласие на повышение цен, Ландсбергис приготовил «камень за пазухой». Об этом Прунскене рассказала на заседании Окружного суда, давая показания по «делу профессоров». Прунскене сообщила, что, по ее сведениям, уже 7 января 1991 г. Ландсбергис провел узкое совещание в здании Верховного Совета, на котором обсуждалась отставка Правительства Литвы.

Ландсбергис через двадцать лет вновь бросил этот камень в Прунскене, утверждая, что во всем было виновато правительство Прунскене. 8 января 2011 г. в интервью РИА «Новости» он заявил, что «Верховный Совет в декабре запретил менять ценовую политику, пока граждане не обеспечены компенсациями». Однако Ландсбергис умолчал, что именно он негласно поддержал Прунскене в плане повышения цен, и именно он, игнорируя тревожную ситуацию, 8 января 1991 г. направил ее в Москву на встречу с Горбачевым. По удивительному совпадению тогда же в ЦК КПСС под разными предлогами были вызван первый секретарь ЦК КПЛ/ КПСС Бурокявичюс, а также первый секретарь Вильнюсского горкома партии Лазутка. Я уже находился в Москве, готовясь к поездке во Францию.

7 января 1991 г. подконтрольный Ландсбергису Союз либералов Литвы отреагировал на повышение цен заявлением о том, что ВС и правительство республики окончательно утратили доверие трудящихся. Либералов поддержала Лига свободы Литвы (ультранационалистическая организация, поддерживавшая Ландсбергиса). Вечером 7 января Лига провела первый протестный митинг напротив здания ВС. В нем приняли участие ошеломленные новыми ценами покупатели, вышедшие из магазина «Таллин», находившегося неподалеку (См. «Эхо Литвы» от 8.01.91).

Утром 8 января 1991 г. в Вильнюсе площадь у здания Верховного Совета заполнили рабочие Вильнюсского завода топливной аппаратуры, которых привела группа «Саюдиса». Это доказанный факт. К ним присоединились рабочие ряда предприятий союзного подчинения. Вскоре вся площадь была полна людьми, которые прибывали из разных районов Вильнюса. Митингующие пытались прорваться в здание ВС, чтобы высказать депутатам свое недовольство.

Здесь вновь следует обратиться к интервью Ландсбергиса РИА «Новости» 2011 г. Ландсбергис, якобы забыв, что митинг протеста у ВС начали подконтрольные ему структуры, сегодня без тени смущения заявляет, что значительную часть митингующих 08 января 1991 г. у здания ВС составляли «молодые людей одного возраста, одинаково постриженные и в военных сапогах, хотя и в гражданской одежде. Они, вероятно, уже имели задание сместить парламент еще 8 января. Но у них ничего не вышло». Надо полагать, что еще лет через десять Ландсбергис, видимо, «вспомнит», что эти молодые люди, вероятно, были вооружены «Калашниковыми», скрытыми под куртками?!

Но, тем не менее, 8 организации митинга 8 января 1991 г. и попытках захвата здания ВС литовские прокуроры до сих пор обвиняют коммунистов. Можно не сомневаться, что если бы ЦК КПЛ/КПСС готовил бы акцию по захвату ВС, то она была бы успешной. Известно, что митингующих вытеснили из коридора ВС только потому, что в их действиях отсутствовала координация.

Протесты у здания Верховного Совета закончились, когда Ландсбергис лично пообещал митингующим, что цены будут возвращены. «TetuSis» («папашка», как тогда в народе стали называть Ландсбергиса) в этой ситуации литовскими СМИ был представлен как защитник интересов простых людей, а Прунскене — как враг. В итоге правительство Прунскене ушло в отставку, а коммунисты (КПСС), как говорилось, были обвинены в попытках захвата здания ВС и свержения законной власти.

Но это был только первый акт задуманной Ландсбергисом провокации. Теперь наступила очередь действовать Горбачеву, который отдал приказ ввести на территорию Литвы подразделения псковских десантников, якобы для помощи в организации призыва в СА. Заметим, что Ландсбергису и его ближайшему окружению были прекрасно известны планы действий советских военных, вплоть до маршрутов, по которым двинется бронетехника на захват объектов в Вильнюсе в ночь на 13 января.

Ясно, что если бы не неуклюжие действия советского руководства, то власть Ландсбергиса и его клики вряд ли продержалась до конца 1991 г. Протестные настроения в литовском обществе заставили бы ландсбергистский Верховный Совет уйти в отставку и назначить новые выборы. Еще раз напомним, что в 1992 г. Ландсбергис и «Саюдис» проиграли выборы и к власти пришли бывшие коммунисты во главе с Бразаускасом. Однако Горбачев в 1991 г. сделал все, чтобы Ландсбергис остался у власти.

Это была сознательная политика Президента СССР, который хотел «отделаться» от слишком самостоятельных и неуправляемых сторонников Союза в Литве. Заодно надо было «приструнить» Ландсбергиса, который своими неадекватными действиями и заявлениями ставил под удар пораженческую политику Горбачева.

Напомним, что Горбачев на Мальте пообещал Бушу отпустить Прибалтику с миром. В то же время Генсек прекрасно понимал, что в Союзе найдутся силы, которые не позволят ему сделать этого. Поэтому в январе 1991 г. со стороны Москвы все было сделано для того, чтобы Компартия Литвы/ КПСС была дискредитирована, а Горбачев оказался бы перед однозначным решением — Литву надо отпускать.

В этой связи следует напомнить весьма странный факт. В этот период в Москве таинственным образом появилось письмо, датированное 7 января 1991 г. за подписью М. Бурокявичюса, адресованное М. Горбачеву. В нем содержалась просьба незамедлительно ввести в республике президентское правление. По моим сведениям, о данном письме не имел понятия ни один секретарь ЦК КПЛ/КПСС. Оно нигде и никогда не обсуждалось. Бурокявичюс на заседании Окружного суда также категорически отверг свою причастность к этому письму.

Ничего определенного по поводу письма не смог сообщить и бывший заведующий Общим отделом ЦК КПСС Валерий Болдин, в бумагах которого оно было обнаружено. До сих пор так и не выяснено, кто подлинный автор этого письма, что наводит на грустные размышления о том, что коммунисты Литвы (КПСС) в очередной раз стали жертвами политической провокации.

В этой связи вернемся к показаниям бывшего Генерального директора ДГБ Литвы М. Лауринкуса Окружному суду. Он сообщил, что в «середине декабря 1990 г. оперативным путем удалось получить информацию о том, что в следующем году в Литве может быть введено президентское правление… Уже с 24.12 1990 г. мы это обсуждали на заседании ВС… Наконец, к нам в руки попал документ, который, по нашим сведениям, обсуждался в Москве. В нем указано предложение — план, ряд мероприятий, как в Литве ввести президентское правление». (Протокол Окружного суда, стр. 791).

Не о документе ли за подписью (?) Бурокявичюса идет речь в показаниях Лауринкуса? Странно, в ЦК КПЛ/КПСС об этом письме никто не знал, а его уже обсуждали в Верховном Совете Литвы. Кто же автор этого письма? Может, сам ДГБ и его московские покровители? То, что ДГБ Литвы в 1990–1991 гг. изготовливал и распространял от имени ЦК Компартии Литвы/КПСС ряд подложных документов, является доказанным фактом.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.