Глава 11
Глава 11
В самом начале правления администрации Рейгана большое значение уделялось изменению психологической динамики "холодной войны". Переход Москвы на оборонительные позиции открывал возможность соревнования в других направлениях. Широкомасштабные приготовления к созданию оборонной системы, ведущейся под руководством Каспара Уайнбергера, бросали технологический вызов, обнажали самые большие слабости Москвы. И Москва начала это замечать. "Военное американо-советское равновесие, наблюдаемое из Москвы, казалось, клонится на сторону Соединенных Штатов, а вместе с ним и общая расстановка сил", — вспоминает Сергей Федоренко, начальник отдела Института США и Канады в Академии наук.
Однако американской администрации мало было просто сдержать военный советский перевес. Президент стремился нанести Москве серьезный геополитический удар, который мог бы вызвать резонанс во всей империи. Такую возможность представлял Афганистан.
В конце марта 1983 года Уильям Кейси снова оказался в Пакистане. Советские потери в конфликте оценивались в 12.000-15.000 солдат и офицеров. Приближалась весна, в Афганистане это означало две вещи: пора сева и главный удар по партизанам силами, поддерживаемыми Советским Союзом. Когда растает снег и улучшится погода, афганские правительственные силы и советские войска снова начнут свои акции.
В 1983 году тайная операция помощи моджахедам проходила на удивление гладко, несмотря на то, что была не так уж проста. В начале 1981 года Кейси поручил оперативному отделу разыскать и завербовать афганцев, живущих за границей, для помощи в организации международной переброски оружия для мятежников. К весне 1982 года более ста афганцев было обучено ЦРУ искусству международной торговли оружием. Вскоре они координировали закупку оружия и организовывали доставку его моджахедам под бдительным надзором сотрудников ЦРУ.
ЦРУ приложило все усилия, чтобы не придавать огласке афганское дело прежде всего из-за пакистанского президента Зия-уль-Хака, который балансировал на канате из-за геополитических соображений. Зия-уль-Хак взял на себя смелость позволить Вашингтону использовать свою страну как базу материального снабжения афганского движения сопротивления. Москва, конечно, знала, каким путем помощь достигает моджахедов, и обвиняла Зия-уль-Хака. "Не вмешивайтесь в это", — повторял Кейси своим людям. Поэтому всю операцию на месте проводили шесть агентов. Карабины, амуниция и ракеты прибывали в ящиках с надписью «телевизоры» и «инструменты». Целая армия сотрудников пакистанской разведки занималась перевозкой снаряжения грузовиками без номеров на пункты переброски моджахедов. Предполагалось, что это поможет Зия-уль-Хаку откреститься от участия в этом деле.
В 1983 году Москва стала пристально приглядываться к Пакистану. "Кремль и советский Генштаб отлично знали, что без Пакистана движение сопротивления обречено на гибель", — вспоминает Мохаммад Юсеф. Советы специально стремились вытеснить в Пакистан миллионы афганских беженцев, чтобы дестабилизировать страну. Проводился широкомасштабный саботаж, в котором участвовали тысячи агентов из афганской разведки KHAD. Во всей стране на многочисленных базарах взрывались бомбы, самолеты все чаще пересекали границу, чтобы бомбардировать базы моджахедов, тонны советского оружия передавались каждой группе или племени, которые имели хоть какие-то претензии к Зия-уль-Хаку. Год назад Юрий Андропов и Андрей Громыко не смогли убедить Зия-уль-Хака во время его визита в Москву. Может, теперь его переубедят более агрессивные действия?
Для Кейси важнее всего была встреча с Зия-уль-Хаком, который тепло принял его в своем президентском кабинете. Зия-уль-Хак посадил Кейси в богатое золоченое кресло, украшенное историческими символами пакистанских провинций. Малая часть времени была посвящена вступительным беседам. Как обычно, разговор между ними шел по существу. Ирландско-католического делового человека и мусульманского генерала объединяли почти дружеские отношения, укрепившиеся перед лицом общей угрозы. Но обоим не хватало терпения и умения свободно беседовать.
Кейси привез стопку спутниковых фотографий, на этот раз показывавших размещение советских войск в Афганистане и отряды главного неприятеля Зия-уль-Хака — Индии. Генерал всегда охотно принимал такие снимки. Встреча длилась три часа. Разговаривали об Афганистане, Индии и Китае.
Президент, сотрудники Совета национальной безопасности и Уильям Кейси проявляли беспокойство по поводу возможного удара Советов по Пакистану. И хотя разведка не сообщала о таких приготовлениях, однако соглашалась с тем, что это было бы в духе Советов. Кейси передал заверения президента, что Зия-уль-Хак пользуется полной поддержкой Соединенных Штатов.
Затем Кейси задал «теоретический» военный вопрос. В начале 1983 года он встретился в Овальном кабинете с президентом и Биллом Кларком, чтобы обсудить ситуацию в Афганистане. В разговоре затрагивалась также проблема создания трудностей Москве. Директор ЦРУ предложил перенести военные действия на территорию Советского Союза, идея пришлась Рейгану по вкусу. "Президент и Билл Кейси были настроены заставить Москву заплатить еще большую цену за жестокие акции в Афганистане, не исключая перенесение войны на территорию Советского Союза," — вспоминает Кларк.
Сотрудничество с Пакистаном в таком деле имело принципиальное значение. Итак, с согласия президента, Кейси затронул эту тему в разговоре с Зия-уль-Хаком. Президент Пакистана не дал ясного ответа, говоря, что это зависит от разных обстоятельств. Тема пока что была закрыта, но она всплыла значительно позлее.
Помощь из Соединенных Штатов сделала возможным проведение ISI широкомасштабного обучения моджахедов. Они отличались отвагой, но сообщения о том, что моджахеды это "прирожденные воины", являлись мифом. После разговора с Зия-уль-Хаком Кейси встретился с генералом Ахтаром, чтобы обсудить ситуацию на фронте. Они оба еще раньше пришли к выводу, что программа обучения содействует более эффективной борьбе моджахедов. Движение сопротивления должно получить знания по тактике, умение действовать в пределах воинских формирований и как можно успешнее использовать имеющееся оружие.
Из-за нехватки денег ежемесячно проходило обучение лишь около двухсот моджахедов. Ахтар хотел знать, не мог бы Кейси добиться выделения больших средств на эти программы. Кейси сравнил свой опыт в разведке во время Второй мировой войны с данной ситуацией. Обучение было частью успеха. Плохо обученные моджахеды ничего не могли. Кейси обещал больше денег и предложил также помощь специалистов из ЦРУ по взрывным и электронным устройствам для участия в специальных операциях ISI.
Все чаще проводились специализированные акции, а движение сопротивления должно было пользоваться более современными взрывными средствами и сложным электронным оборудованием. Вопреки представлению о моджахедах, вооруженных лишь верой и АК-47, это все же должна быть война с применением самого современного оружия.
Чтобы компенсировать нехватку обученных моджахедов, Ахтар и Кейси провели сложную тайную операцию с пакистанскими специалистами, обученными непосредственно ЦРУ, цель которой — атака на объекты в глубине Афганистана с особым экономическим или военным значением для Советов. Ахтар создавал отряды добровольцев из ISI, вышколенных для спецзаданий, он мог без опаски им доверять. Эти отряды выполняли важные задания: взрывали резервуары с горючим, мосты, дороги и запасы боеприпасов. Кейси обещал, что эксперты ЦРУ по взрывным устройствам научат агентов пользованию химическими и электронными часовыми механизмами и специальными включателями.
Ахтар и Кейси согласовали также необходимость тесного сотрудничества отдельных фракций и племен, если движение сопротивления хочет чего-то добиться. Единение приведет к большему профессионализму. А движение сопротивления, которое сможет успешно в соответствии с общей стратегией спланировать свои операции, имеет большие шансы на успех. Ахтар однако отметил, что трудно будет достигнуть сотрудничества между отдельными группами. Многие полевые командиры не ладили между собой, они соперничали за власть, исповедовали разные идеологии. Некоторые были в религиозном смысле умеренными и исповедовали прозападную идеологию, но встречались и фундаменталисты, настроенные антиамерикански.
Кейси стремился к расширению военных действий. Это была возможность расплатиться с Советами за Вьетнам, говорил он своему хозяину, так что хотелось бы, чтобы операции велись должным образом. "Советы снабжали Вьетконг оружием, чтобы убивать американцев. Так вот, правительство США сделает то же самое для моджахедов, чтобы они могли убивать советских. Такой взгляд преобладал среди сотрудников ЦРУ, а его особым приверженцем был Уильям Кейси", — отмечал Юсеф.
С точки зрения администрации Рейгана, советские потери были не столь уж велики. Кремль может выдержать такие потери, сказал Рейган своим советникам и коллегам, принимая во внимание замкнутый характер системы. Он хотел, чтобы число потерь возросло, а высокое советское руководство было деморализовано. До недавнего времени повстанцам не хватало дальнобойных орудий, им приходилось убивать с близкого расстояния. Теперь, когда ЦРУ доставило относительно много артиллерии и ракет, динамика войны могла измениться. Из информации разведки было ясно, что Советы пробуют разделить "тяжесть человеческих потерь", связанных с поддержкой режима в Кабуле, привлекая силы из стран Варшавского Договора и Кубы. Афганский офицер, дезертировавший в октябре 1982 года, утверждал, что видел на фронте кубинцев и болгар в мундирах афганской армии. Повстанцы рассказывали, что в южном Мазари-Ша-Рифе восстала военная болгарская база, охранявшая трубопровод с топливом. Если верить донесениям, человеческие потери для Кремля стали весьма ощутимы.
Ситуация в Кабуле также обострилась. Движение сопротивления проводило все больше бомбовых атак на советские военные цели, что производило угнетающее впечатление на советских руководителей и сановников. До этого война велась преимущественно на открытой местности, теперь же она вторглась в города. Повстанцы среди бела дня похитили на улице в Кабуле высокого советского чиновника, деятеля коммунистической партии Е. Р. Окримюка, личного друга советского премьера Николая Тихонова. Окримюк являлся советником советского посольства и стал легкой добычей для похитителей, когда направлялся в Хваха Руваш встречать прилетающий самолет. Его шофер, таджик по национальности, остановил бронированную машину в условленном месте. Окримюка оглушили ударом и провезли его собственной машиной через контрольные пункты за город.
Акции против советских дипломатов были для Кейси важным шагом в эскалации военных действий. До тех пор пока советская элита будет чувствовать себя в безопасности, она будет поддерживать войну в Афганистане. Но когда сыновей высших партийных деятелей и офицеров начнут отсылать домой в цинковых гробах, ситуация может переломиться. Кейси сказал Ахтару, что нужно брать на мушку именно таких людей — это прекрасный замысел.
+ + +
Этой же весной Кейси остановился на живописном испанском побережье. Он навестил доброго друга, короля Фахда, который недавно после смерти короля Халида занял его место. Фахд как раз закончил строить огромную виллу у моря. Они встретились у синей глади Средиземного моря, под темно-синим небом, усыпанным звездами. Был поздний вечер, веял легкий ветерок.
Внимание Фахда привлекал неустойчивый рынок нефти. За несколько недель до этого министры по делам нефти всего мира съехались в Лондон на совещание. Похоже, приближалось падение цен. Нужно было это обсудить. Министры встречались в отеле «Интерконтиненталь» возле Гайд-парка в течение двенадцати дней, полных напряжения и неудовлетворенности. Британское национальное нефтяное сообщество усугубляло кризис, снижая цены на нефть с Северного моря на три доллара, продавая ее по 30 долларов за баррель. Кое-кто ожидал, что это вызовет войну цен. В конце концов ОПЕК сдался и снизил свои цены приблизительно на 15 процентов, с 34 до 29 долларов за баррель. Впервые случилось так, что ОПЕК снизил цены.
На вилле Фахда два человека уселись беседовать под внимательным наблюдением агентов охраны, все время прочесывавших местность. Саудовцев в связи с падением доходов от экспорта нефти ждали экономические трудности. Их систематически вытесняли с рынка, как только они снижали добычу, пробуя удержать мировые цены. Вместе с тем вокруг Саудовской Аравии стала складываться все более напряженная атмосфера. Случались нападения на танкеры в Персидском заливе. Ни один из саудовских танкеров, правда, не пострадал, но Тегеран посылал завуалированные угрозы.
Советы усилили дипломатическую деятельность в этом регионе. В начале марта 1984 года Cирию посетил Гейдар Алиев, хотя значение этого визита, пожалуй, носило формальный характер. Впервые после поездки Андрея Громыко в 1974 году, член Политбюро прибыл в Дамаск. Азербайджанец Алиев, высокий, хорошо сложенный, носил английские костюмы и итальянские ботинки. Он был экспертом по делам Ближнего Востока при советском правительстве и приехал в Сирию, чтобы попробовать установить более тесные контакты с этой страной. Его пребывание здесь должно было также служить своеобразным оказанием нажима на саудовцев. Сирийцы проводили шумную антикоролевскую кампанию на весь Персидский залив. Фахда беспокоил и тот факт, что сирийцы явно поддерживали Иран в войне с Ираком. В начале 1982 года сирийский президент Хафиз Асад перекрыл нефтепровод из Ирака. Ходили слухи, что сирийские отряды сражались в Иране против Ирака. Шиитские экстремисты, заклятые враги королевской семьи, были вскормлены Ираном и находили убежище в Сирии, в Баальбеке и в долине Бекаа. Теперь Алиев намекал на возможный интерес Советов к этому району. Казалось, все недруги Саудовской Аравии сговорились выступить против нее. Каспар Уайнбергер вспоминает: "Советы очень старались напутать саудовцев и заставить их сменить ориентиры. Но им пришлось убедиться, что саудовцы по-прежнему связаны с нами".
Король был убежден, что Иран будет атаковать саудовские корабли и перекроет ущелье Ормуз, узкий пролив, которым танкеры выплывали из Персидского залива в Индийский океан. Тегеран становится все более агрессивным, говорил Фахд. Они готовы на все. Кейси согласился с ним. Иранский радикализм не удалось сдержать, так что можно было предположить, что иранцы будут атаковать консервативные монархии в заливе, представлявшие собой все то, от чего иранцы отреклись. У Фахда была просьба к Кейси. Не могло бы королевство закупить несколько "специальных ракет"? Фахд имел в виду «Стингеры» — модернизированные ракеты типа «земля-воздух», считающиеся лучшим оружием в американском арсенале и даже в мире. Это была очень серьезная просьба. Некоторые самые близкие союзники Америки еще не получили «Стингеры». Они были приняты на вооружение военными силами США в Германии всего два года тому назад.
Продажу ракет «Стингер» удалось бы провести через конгресс с большим трудом, чем системы электронного наблюдения АВАКС. Угрозой для саудовских танкеров были не столько самолеты, сколько быстрые моторные лодки. Конечно же критически настроенные конгрессмены поднимут крик по поводу «Стингеров», которые могут попасть в руки террористов или радикальных арабских государств. Кейси обещал передать эту просьбу в Вашингтоне, где шейх Бандар уже высказывал ее другим сотрудникам администрации.
Оба собеседника перешли к афганским делам, и Кейси затронул тему эскалации военных действий. Фахд полностью поддержал этот замысел. В случае необходимости он мог бы повысить вклад саудовцев до 120 миллионов долларов. Король также согласился участвовать в операции против Каддафи, подготавливаемой вместе с египетским министром обороны Абделем Халимом Абу Газала. После этого Кейси затронул еще более щекотливый вопрос.
Что думает король о перенесении афганской воины на территорию советской Средней Азии? Кейси знал, что Фахд и королевская семья переправляют средства набирающему силу подпольному мусульманскому движению в этом регионе. По некоторым подсчетам, эти суммы достигали десятков миллионов. Директор ЦРУ имел в виду антисоветскую политическую кампанию, которая расшевелила бы местных жителей и оживила национализм в Советском Союзе. Он задал этот вопрос в моральном и религиозном аспекте. Это было что-то вроде святого всемирного союза — глубоко антикоммунистическая и христианская администрация в Вашингтоне объединила бы силы с такими же антикоммунистическими мусульманами саудовцами в совместном крестовом походе против атеистического Советского Союза.
Фахда этот замысел заинтересовал, и оба они решили оговорить его более подробно во время следующей встречи.
Очередной этап поездки — Китайская Народная Республика. Со времени последнего визита в Пекин прошло уже много времени и Кейси не терпелось обсудить некоторые деликатные проблемы. Президент Рейган, который в 1980 году так недвусмысленно защищал Тайвань, начал замечать пользу от сотрудничества с коммунистическим Китаем на многих фронтах. Враг моих врагов является моим другом — было геополитическим девизом Кейси. Так было во время Второй мировой войны, когда западная демократия сражалась с помощью Советов с гитлеровцами и Японией.
Как Уайнбергер, так и Кейси понимали значение отношений с Китаем в состязании с Советским Союзом. Уайнбергер отвечал за более тесное военное сотрудничество. В мае Белый дом объявил ослабление запретов относительно экспорта технологии в Китай. Согласно новой политике Китай считался дружественной США страной, что служило большим облегчением в получении технологий. Имея общие интересы, Кейси стремился сотрудничать с Китаем. Это касалось работы разведки и тайных операций. Примером тому был Афганистан. Разговаривать с Китаем на деликатные темы было легко. Здесь не существовало ни парламента, ни независимой прессы. Значит, можно будет без труда проводить операции, сохраняя их в полной тайне.
Менаду Пекином и Вашингтоном уже существовало близкое сотрудничество в ряде областей. Электронные подслушивающие устройства вдоль советской границы были неоценимы. Специалисты из США тайно внедрили аппаратуру почти в самое сердце Средней Азии. Китайцы очень помогали в реализации афганской программы, поставляя советское оружие и другую помощь. Кейси проинформировал китайцев об успехах в Афганистане и планах на будущее.
В этот период напряжение между Москвой и Пекином возрастало в основном вдоль границы. Две коммунистические державы сражались в том числе и за подчинение себе мусульман этого Района. Присутствие в Азии от 45 до 50 миллионов мусульман, живших в СССР и в Китае, принуждало оба государства продумывать "мусульманскую стратегию", в равной степени как оборонную, так и наступательную. Советы интенсивно работали над тем, как посеять раздор и проникнуть к китайским мусульманам. Недавно они привлекли к сотрудничеству в роли агента этнического китайца по имени Николай Петрович Занг и еще двух китайцев по национальности. Китайский гражданин Ху Зонт был арестован за антигосударственную деятельность. Вероятно, в 1980 году он перешел границу из Китая в Советский Союз и был завербован КГБ. Не раз его посылали в Китай за информацией политического, экономического и военного характера.
Советы предпринимали упорные усилия, тем более что они совпадали с ударами по Афганистану. Советская пропаганда с помощью радиостанций в Ташкенте, Алма-Ате и Фрунзе, которые передавали антикитайские лозунги почти на всех тюркских и китайских наречиях, адресовалась мусульманскому населению провинции Хин-жанг.
До 1980 года казалось, что выигрыш в борьбе за лояльность мусульман достанется Советскому Союзу. Москва могла гарантировать им более высокий жизненный уровень, в то время как Китай требовал большей идеологической благонадежности. Но в 1980 году произошли два события, в результате которых китайские действия стали более агрессивными и результативными. Советское вторжение в Афганистан дало китайцам больше оснований говорить об антимусульманском настроении Советского Союза. Пропаганда, передаваемая из Китая на территорию СССР, неустанно использовала эту тему. И вместе с тем китайцы пошли на значительные уступки по отношению к мусульманским меньшинствам, такие, как прекращение преследований за религиозные убеждения, открытие старых мечетей. Салим Ан-Шивеи, имам мечети Донгши и председатель Исламского объединения Пекина, был приглашен в Исламабад и избран в Мусульманскую лигу. Он даже беседовал с саудовцами о строительстве новой мечети в Китае. В глазах Пекина ислам превращался в козырь, по крайней мере в орудие, которое можно использовать против Москвы.
Кроме консультаций со своими коллегами в китайских разведывательных службах, Кейси встретился с Зу Квизхеном, замминистра иностранных дел, непосредственно отвечавшим за отношения с США. Все беспокойство, которое мог питать Пекин относительно намерений американцев, было ничем по сравнению с угрозой со стороны Советов. Не было сомнения, что Москва стремится геополитически окружить Китай. "Вьетнам, правительство в Камбодже, бывшее вьетнамской марионеткой, и советское вторжение в Афганистан являлись частью этой стратегии", — сказал Зу.
Когда была затронута тема Афганистана, Ке-Иси направил разговор на то, что Советы называли "национальной проблемой". Дал также понять, не высказывая этого прямо, что Соединенные Штаты проводят пропагандистскую кампанию в Средней Азии и эта кампания должна посеять зерна раздора. Зу сказал, что это не лишенная смысла задумка, и предложил возможное сотрудничество.
Весной прошла очередная, из серии традиционных, встреча Рабочей группы по национальной безопасности. Основная часть повестки была посвящена Ближнему Востоку, а именно, дипломатическим усилиям в этом регионе. Мирный процесс здесь замедлился, и воцарилась напряженность. Длилась ирано-иракская война, росла угроза со стороны исламских фундаменталистов.
На встрече больше всех выступал госсекретарь Джордж Шульц, представивший комплексный план мира на Ближнем Востоке. Кейси и Уайнбергер почти не выступали, мирный процесс был скорее прерогативой Госдепартамента. Однако они решительно высказались за продажу «Стингеров» саудовцам. Саудовская Аравия требовала очередного ощутимого подтверждения, что Америка интересуется ее безопасностью, доказывал Кейси. Роберт Макфарлейн признал, что стоит задуматься над вопросом продажи, однако подчеркнул, что трудно будет добиться согласия конгресса без введения принципиальных ограничений, так что не обойдется без долгой битвы в деле продажи ракет.
Дело было отложено на более поздний срок, чтобы с ним мог ознакомиться Совет национальной безопасности. Вскоре после собрания Рабочей группы Кейси снова оказался в дороге, на этот раз в Европу, чтобы проконтролировать польскую операцию. Президент, как всегда, ждал хороших вестей.
По сути администрация Рейгана ставила Ярузельского в безвыходную ситуацию. США считали, что условием смягчения санкций является освобождение политзаключенных. Исполнение этого условия угрожало существованию режима, поскольку усиливало оппозицию. А неисполнение означало сохранение американских санкций, а это — дальнейшее разрушение экономики и все большая зависимость от Москвы. Несмотря на свои солидные коммунистические документы, Ярузельский не доверял Кремлю и ему ненавистна была мысль о том, что Польша все глубже падает в советские объятия. Отец Ярузельского сидел в советском лагере, а сам генерал всю жизнь питал антироссийские настроения. В значительной мере из-за американских санкций Москва теперь должна была поддерживать правительство Ярузельского суммами от 3 до 4 миллиардов долларов ежегодно. И, как бывает в таких случаях, эта помощь была не бескорыстной.
Несмотря на тяжесть санкций, освобождение узников еще не было возможным. «Солидарности» все же удалось как-то выжить. Освобождение задержанных деятелей «Солидарности» в этой обстановке было бы равнозначно поражению правительства. Ярузельский и его люди должны были больше истощить оппозицию, прежде чем можно будет объявить амнистию.
Первой остановкой в путешествии Кейси был Франкфурт. Он находился здесь всего два часа, пока самолет заправлялся топливом и проходил досмотр. Было 9.30 вечера. Работники резидентуры Франкфурта и Бонна встретились с шефом ЦРУ в безопасном месте на летной базе США. Шесть сотрудников, непосредственно занимавшихся операциями в Польше, ожидали в полной готовности. Кто-то подал горячий кофе. Собравшиеся уселись за стол под отдаленный гул реактивных моторов.
В соответствии с директивой Рейгана «NSDD-32» частью политики США должна быть попытка подорвать советскую власть в Восточной Европе. Президент недвусмысленно ратовал за увеличение помощи, передаваемой тайными каналами. Эта помощь уже превышала 2 миллиона долларов ежегодно. Президент желал в четыре раза увеличить сумму на поддержку подполья. Как президент, так и высшие чиновники Совета национальной безопасности также стремились изыскать новые возможности в этом районе — оппозиционные движения, которые тоже нужно было бы материально поддержать. Вопрос в том, какая существует перспектива.
Поступающая из Польши разведывательная информация говорила, что деятели «Солидарности» установили контакты и встречались с оппозиционерами в Чехословакии в безлюдном лесу на польско-чешской границе. В этих встречах участвовало немного человек, но однако это было начало, которое заинтересовало Кейси.
Поступали также сообщения об оппозиционных движениях там, где это меньше всего ожидалось, а именно в Болгарии. Это были сепаратистские и прозападные движения, поддерживаемые приближенными к правительству представителями элиты. Одним из организаторов была сама Людмила Живкова, дочь болгарского руководителя Тодора Живкова. Людмила, выпускница Оксфорда, была членом Политбюро, сотрудничала с премьером Станко Тодоровым. В начале 1981 года КГБ начал акцию, направленную на уничтожение оппозиционных движений. Тодоров был неожиданно отправлен в отставку. Более радикальные меры были приняты по отношению к Живковой. В марте она неожиданно погибает в автокатастрофе. Существовали доказательства, что то вовсе не обычное происшествие, но это не имело значения. Движение теряло руководителей, и подполье должно было оправляться от потерь.
Сообщения разведки относительно оппозиционных движений в советском блоке направлялись в Совет национальной безопасности, но читал их Уильям Кейси. Порой он пересказывал их президенту. Кроме посольств в странах советского блока резидентура ЦРУ во Франкфурте была лучшим местом сбора такой информации, потому что служила центром для убегавших из советского блока на Запад. ЦРУ также предоставляло некоторым эмигрантским группам деньги взамен за помощь при допросах новых иммигрантов с Востока.
Кейси с несколькими офицерами разведки оговорил польскую операцию и попросил больших сведений о подпольных группах за "железным занавесом". Это были дела, которые он любил. Рейган создавал образ, Совет национальной безопасности и Пентагон подготавливали стратегию, а Кейси реализовывал ее на местах. "Старина Билл путешествовал бы непрерывно, если бы это было возможно, — вспоминает Гленн Кемпбелл. — Он обожал все складывать в кучу и руководить ходом событий на местах. Вся эта давка в Вашингтоне — комитеты, собрания, антипатии — все это было ему не по душе. Он охотнее действовал на месте, всеми способами стараясь затруднить жизнь Советам".
Через несколько минут после окончания совещания самолет Кейси КС-11 уже был в воздухе, издали виднелись лишь огни реактивных двигателей.
Когда самолет Кейси приземлился в Риме, было уже заполночь. На аэродроме его приветствовал шеф резидектуры и несколько вооруженных охранников. Путешествующих американских сановников за границей всегда сопровождала угроза террористических покушений, но если это было путешествие в Италию, а путешественником был шеф ЦРУ, то стоило принять дополнительные меры предосторожности. Имя Уильяма Кейси появилось в списке, составленном террористической организацией "Красные бригады". Все серьезно отнеслись к этой угрозе, поскольку «Бригады» два года назад продемонстрировали свои возможности, похитив генерала Джеймса Дозьера, американца, служившего в Италии.
Охранники из ЦРУ всегда проводили точные приготовления, делая акцент на сохранении тайны, если речь шла об охране шефа Управления за границей. Обычно директора сопровождал небольшой кортеж машин, а трассу его следования заранее не оглашали. Итальянские власти, опасаясь, чтобы не просочилась информация о приближающемся визите, не хотели рисковать и обеспечили полную охрану. Однако все прошло спокойно, и в три ночи Кейси был уже в кровати. Он проснулся еще до шести и был готов действовать. Это был великий день для Кейси. Этот ярый католик должен встретиться с Папой на частной аудиенции. Президент Рейган еще во время первой встречи с Папой в 1982 году обещал святому отцу, что будет постоянно информировать Ватикан об американских инициативах в Польше. С этой целью направлялось множество посланников, среди них и генерал Верной Вальтере. Тема встречи Кейси с Папой — Польша.
После завтрака и инструктажа в римской резидентуре ЦРУ Кейси вошел в частные апартаменты Папы Иоанна Павла II. Они разговаривали с глазу на глаз около сорока минут. Никто не делал записей. Встреча должна была объяснить Папе принципы политики США. Иоанн Павел II знал, что Вашингтон предпринимает действия в поддержку «Солидарности», но не знал подробностей.
Пребывание в Риме было очень недолгим, нужно было уложиться вовремя. Был уже поздний вечер, а Кейси ожидал долгий перелет. Пилот взял курс на север, оставляя позади теплые воды Средиземного моря и прекрасную архитектуру Рима на пути в холодный и угрюмый Стокгольм.
Над городом висели тучи, было темно и сыро. С Балтики тянуло холодом. Кейси ожидал, что со стороны шведов его ждет также холодная встреча. Они не были в особом восторге от его визита. Администрация Рейгана оказывала нажим на шведов, чтобы те больше помогали в остановке поступлений технологий в Москву. Официально Швеция была нейтральной, визит шефа ЦРУ мог принести массу проблем. Например, шведы открыто поддерживали правительство сандинистов в Никарагуа, которое администрация Рейгана стремилась низвергнуть. Внешняя политика Рейгана не пользовалась большой популярностью в этой части света.
Два вопроса привели Кейси в Стокгольм. Согласно предположениям Пентагона, этот город, как из соображений политических, так и географических, мог быть ключевой точкой перехвата экспорта технологий в Советский Союз. Согласно определению Кейси, Швеция могла также быть полезной в увеличении помощи, пересылаемой в Польшу.
Несмотря на скандинавский холод и официальную политику нейтралитета, сильный нажим на Стокгольм об усилении контроля за экспортом современной технологии в страны советского блока начинал приносить определенные результаты. В конце семидесятых годов Швеция являлась важным пунктом переброски продукции современной технологии, предназначенной для Москвы. Ряд шведских предприятий специализировались в закупке продуктов в США и продаже их в Москву, что приносило неплохие доходы. Это была безошибочная система, поскольку американские предприятия, стремящиеся экспортировать, продавали свои изделия официально Швеции. Им не нужно было спрашивать, что шведы будут делать с купленным товаром. А шведских предпринимателей в свою очередь не связывали никакие запреты в торговле со странами советского блока.
Для Уайнбергера имело принципиальное значение перекрыть скандинавский путь, если думать о нанесении Москве серьезного удара. В начале 1981 года началась тихая и тайная кампания, чтобы склонить шведов к сотрудничеству в этом экономическом эмбарго. Уговоры оказались недостаточны. "Шведы вообще не считали себя принадлежащими к западной системе безопасности, — вспоминал Стеф Галпер. — Они считали, что это наша проблема, которая их не касается". И все же Ричард Перл убедил их, что это не совсем так.
Закон США об экспорте от 1979 года давал президенту возможность ограничения доступа к американским технологиям тем странам или предприятиям, которые отказывались сотрудничать в санкциях на экспорт. Администрация могла ограничить доступ к американской технологии из-за угрозы национальной безопасности, что и было использовано при борьбе вокруг трубопровода. Именно этим и стали угрожать шведам, если они не подчинятся ограничениям на экспорт в страны советского блока. Как следует из тайного меморандума департамента обороны начала 1982 года, цель американской политики по отношению к Швеции (а также другим нейтральным государствам, Швейцарии и Австрии) была троякой.
Во-первых, США стремились склонить шведов охранять американскую технологию, которую они экспортировали для собственного употребления. Во-вторых, администрация хотела склонить Швецию противодействовать утечке существенной продукции через неконтролируемые порты, беспошлинные районы и таможенные склады в страны советского блока. В-третьих, Америка пыталась убедить нейтральные страны, чтобы они запретили доступ советскому блоку к современным технологиям, созданным у себя.
Чтобы достигнуть этого, администрация применяла то кнут, то пряник. С одной стороны, шведским предприятиям, таким как "L.M. Ericsson АВ" и "ASEA АВ", грозили ограничениями доступа к американским технологиям, если их удастся поймать на экспорте технологии советскому блоку. С другой стороны, обещали, что если шведские предприятия и правительство будут сотрудничать с Вашингтоном, то они получат весьма выгодные экспортные лицензии США, как дружественные страны. А это было бы весьма желательной привилегией.
Администрация Рейгана старалась дополнительно подсластить пилюлю, предлагая Швеции доступ к самым современным технологиям. А Швеция очень нуждалась в них, потому что строила новый истребитель-бомбардировщик "JAS39 Gripen". Уайнбергер предложил Стокгольму планы новейшего реактивного двигателя, освоенного "General Electric", и другие авиационные технологии из «Honeywell», "Lear Siegier" и «Teledyne», если шведы прекратят экспорт современных технологий в Москву.
Кейси прибыл в Стокгольм, чтобы проверить достигнутый успех. С политической стороны ситуацию трудно было предвидеть. Консервативное правительство премьера Торбьерна Фаллдина потеряло власть. Пост занял Улоф Пальме, социалист, очень критически настроенный по отношению к американской внешней политике. После дружеского завтрака в старой части Стокгольма Кейси встретился с представителями правительства. Провел и по сей день незарегистрированное количество тайных встреч с сотрудниками министерства обороны и служб премьера. Ситуация была очень деликатной и немного неудобной.
К удивлению Кейси, Швеция была готова более тесно сотрудничать с Вашингтоном, нежели ожидалось. Министерство обороны было обеспокоено непрерывными вторжениями советских подводных лодок в территориальные воды Швеции, что в последнее время случалось почти ежедневно. Шведский морской флот не мог уследить за этими лодками и охотно воспользовался бы информацией разведки Америки. Кейси обещал заняться этим делом.
Служба премьера также выразила интерес к сотрудничеству с Вашингтоном в вопросах технологии. Шведы были несогласны с американской стратегией "экономической войны" с Москвой, но экономическая же действительность принуждала их к сотрудничеству. США заменили Германию как самый большой импортер шведских изделий. В течение последних шести лет экспорт почти удвоился. Если Соединенные Штаты наложат запрет на экспортные лицензии, эта тенденция может оказаться под угрозой. Пальме не хотел рисковать, вызвав кризис, который мог бы повредить шведской экономике. Кейси сказал, что правительство США стремится к хорошим отношениям со Швецией. Шведская экономика только выиграет, если страна откажется от экспорта современной технологии в советский блок.
Шеф ЦРУ затронул и другую проблему, которая привела его в Стокгольм. Эта столица была лучшим каналом переброски помощи в Польшу. ЦРУ хотело экспортировать "стратегические ценности" для «Солидарности», и ему нужна была помощь шведского правительства. Правительство Фаллдина помогало в 1981 году, когда перебрасывалось оборудование, которое должно было обеспечить подполью систему управления, контроля и связи. Однако теперь Кейси хотел запустить постоянный канал пересылок материалов, необходимых "Солидарности".
Без сомнения это было дерзкое желание по отношению к нейтральной Швеции. Пальме очень критически оденивал американскую политику в Центральной Америке и был одним из первых руководителей Европы, поддержавших Вьетконг. Однако Кейси рискнул, потому что уловил некоторые многообещающие нотки. Шведы уже сотрудничали с Управлением по Афганистану. Правда, они устранились от доставки оружия моджахедам, однако передавали медикаменты, стоимостью в миллионы долларов, которые ЦРУ транспортировало в Карачи.
Вероятно, Кейси вспомнил времена второй мировой войны, когда Швеция была полезной, несмотря на официально объявленный нейтралитет. Чтобы получить информацию об экономической ситуации у нацистов, молодой Уильям Кейси завербовал шведских бизнесменов, которые собирали сведения во время поездок в Германию. Они относительно легко могли передвигаться по Германии и хорошо знали немецкую промышленность. Он подсказал им в то время мысль, что они могли бы помочь ему связаться с немецкими промышленниками-антифашистами.
Кейси привез в Стокгольм очень много лестных писем от профсоюзных деятелей в США и Западной Европе. Ирвинг Браун из AFL–CIO связался с надежными руководителями в Европе и попросил их написать письма. Письма эти были коротки, но полезны, они давали понять Стокгольму, что европейские социал-демократы считают нужным выслушать Кейси.
Чиновники из министерства обороны и службы премьера, расставаясь с Кейси, просили, чтобы он ожидал их телефонных звонков. Через несколько часов ему позвонили. В трубке прозвучал мягкий, приятный голос Улофа Пальме.
Кейси говорил конкретно и без обиняков. Он приехал в Швецию, чтобы проверить меры по охране технологий. Но, сказал он Пальме, приехал также и за помощью. Он обращался к премьеру, как к человеку, участвующему в профсоюзной деятельности. «Солидарность» сражается, но может и не выстоять. Правительство США хочет время от времени переправлять кое-какие товары в Гданьск. Однако, чтобы эта операция была успешной, нужен доступ в нейтральный порт и содействие государственных чиновников. Дал понять, что мог бы рискнуть провести такую операцию, не предупреждая о ней Пальме, но добровольное сотрудничество может оказаться более успешным..
Пальме тоже был конкретен. Он без колебания согласился сделать все, что будет в его силах. Они разговаривали десять минут и это был единственный их разговор. Но необыкновенно плодотворный. В течение недели возникла инфраструктура, обслуживающая посылаемую Польше помощь. Сотрудники экспортных служб и таможни сознательно наклеивали фальшивые наклейки на ящики, высылаемые в Гданьск. Это был ход, о котором польские власти не могли догадываться.
Ободренный достижением невозможного — он убедил Улофа Пальме сотрудничать с ЦРУ, — Кейси отправился на последнюю встречу в Стокгольме — поздний обед со шведскими военными. Встреча была короткой и на ней не произошло ничего достойного внимания.
Вскоре по возвращении в Вашингтон Уильям Кейси изучал материалы разведки, обработанные Гербом Мейером, показывающие в мрачных и безнадежных красках ситуацию в советской экономике. Рапорт вначале напоминал о низкой производительности и дефицитах, преследующих «подорванную» сверхдержаву. Он подчеркнул "большие трудности" системы. Огромной была тяжесть расходов на оборону, поглощавшую все большую часть бюджета. Однако Кейси больше всего заинтересовало заключение рапорта: если не удастся сдержать эти тенденции, "советская система распадется". Оценка Мейера шла вразрез с рапортами советской группы ЦРУ и других разведывательных агентств. Эта оценка подтверждала небольшой рост производительности и определенные трудности структурного характера. Кейси переслал рапорт Мейера президенту и Совету национальной безопасности.
Ситуация в Москве напоминала русскую зиму, она была в то время такой мрачной. Здоровье Юрия Андропова ухудшилось. Он был уже постоянным гостем в строго охраняемом изоляторе больницы в Кунцево, предназначенной для сановников. Андропов руководил страной по телефону и диктовал постановления. Ему удалили почку, но преследующая его болезнь не отступила. К тому же у него были проблемы с сердцем и сахарный диабет. Он должен был лежать навзничь и имел ограниченную возможность двигаться. Когда в ноябре 1983 года президент Южного Йемена Али Насар Мохаммад аль-Назани прибыл с государственным визитом, Андропов был очень ослаблен, щеки его запали и он едва разговаривал. Он принял гостя, лежа в постели.
Когда жизнь генсека висела на волоске, постоянной темой разговоров в коридорах Кремля был Вашингтон. Антикоммунистическая риторика, ограничение поступления технологий, бесконечная демонстрация якобы оборонного вооружения, тайные операции в Афганистане и Польше, — каждая из этих проблем отдельно могла быть поводом для особых беспокойств. Но все вместе взятые они вызывали страх в партийных кругах. В связи с этим Центральный Комитет начал готовить партийные кадры и всю общественность к серьезному кризису или прямой конфронтации с Соединенными Штатами, который, казалось, неуклонно приближался. В октябре 1983 года во всем Советском Союзе проводились сотни собраний, во время которых 18 миллионов членов КПСС проинформировали об "агрессивных намерениях врага". По советскому телевидению показали примитивный документальный фильм, смонтированный министерством обороны. В нем показывали Вашингтонскую администрацию, которая стремится к власти над всем миром с помощью военной силы или экономического саботажа. Показывался атомный взрыв, произведенный в Америке. А также ужасающие сцены тяжело раненных или убитых жертв войны.
Это не была обычная пропаганда, призванная посеять у обывателя страх перед Западом. "Центральный Комитет понял, что имеет дело с решительным правительством в Вашингтоне, — вспоминал Евгений Новиков. — Была заметна его деятельность на всех фронтах, а не только реакция и ответные шаги, но и инициативы, которые имели целью подвергнуть испытанию советскую мощь. Это смертельно испугало их". Александр Бессмертных говорил: "Все утечки информации, а также сообщения, получаемые от нашей разведки в Вашингтоне, говорили о том, что Соединенные Штаты имеют серьезное намерение обогнать Советский Союз одним этим основным стратегическим усилием".
Вместе с тем КГБ заканчивало план ответа на вызов разведки США. "План основных мер, принимаемых контрразведкой с целью большей интенсификации борьбы с подрывной шпионской деятельностью американских спецслужб в период 1983–1987 гг". устанавливал приоритетные задания для резидентов КГБ за границей. Документ утверждал, что "спецслужбы Соединенных Штатов постоянно наращивают подрывную шпионскую деятельность, направленную против СССР, все в более широких масштабах пользуются недозволенными методами, которые призваны подорвать военный и экономический потенциал". Так что первоочередным заданием для КГБ стала "добыча информации о планах и действиях противника, направленных на ослабление советской экономики, а также нарушение торгового, экономического, научного и технического сотрудничества СССР с другими странами".
Американское наступление и стратегия использования слабостей советской системы ставили перед КГБ новые задачи. "Сейчас настало время точного предвидения каждой операции Соединенных Штатов в широком масштабе, — было написано в документе. — Это и является нашим основным заданием".
В конце 1983 года в главном здании КГБ было созвано специальное совещание разведывательных служб, на котором должен был произойти пересмотр деятельности за последние два года. Совещание проводил Владимир Крючков, начальник первого управления КГБ. Крючков (псевдоним Алеша) был андроповским протеже, а слухи утверждали, что он работает от шестнадцати до восемнадцати часов в сутки в течение шести дней в неделю. Его восхищала карьера английского разведчика Сиднея Рейли, действовавшего в революционной России. Крючков порой злил коллег, когда сжимал в руках теннисные шарики, чтобы усилить хватку, почти как капитан Квит и его стальные пули в "The Caine Mutiny".
Данный текст является ознакомительным фрагментом.