«Я Бадри, меня весь Кавказ знает»
«Я Бадри, меня весь Кавказ знает»
Патаркацишвили скоропостижно скончался в Лондоне в феврале 2008-го. В 2011-м обозреватель еженедельника «Аргументы недели» Владимир Леонов направил в Высокий суд Лондона свои свидетельские показания о том, как Бадри Патаркацишвили летал на Кавказ, чтобы выкупать людей, взятых в заложники в Чечне. Затем появлялся Березовский в окружении журналистов, и в СМИ проходили «постановочные сюжеты», объявляющие его главным спасителем. Леонов работал журналистом ОРТ с момента основания телеканала до 1999 года включительно. По сути, Борис Березовский использовал ОРТ «для утверждения своего влияния на общество, политические и бизнес-элиты».
Леонов сообщил следующее:
«В конце 1996 года я был назначен заведующим Закавказским бюро Общественного российского телевидения. Бюро еще фактически не существовало. Мне предстояло увязать в единую структуру корпункты программы «Время» в Азербайджане, Армении и Грузии. Естественно, с «центром управления» в Тбилиси. А в силу того, что все вопросы решались в Москве, много времени приходилось проводить в кабинетах Останкино. На финансах ОРТ тогда сидел ныне покойный мультимиллиардер Бадри Патаркацишвили, соратник Бориса Березовского по бизнесу. К Грузии у Бадри, как и у любого выходца из Тбилиси, было особое отношение. Поэтому там, где корпункту в «обычном» регионе было достаточно составить мало-мальски правдоподобную смету на житье-бытье и просто начать работать, вновь испеченный зав. бюро был вынужден по пунктам защищать каждую копейку. Бадри Шалвович, давно проживая в столице России, был уверен, что в Грузии цены бросовые, суетиться не надо, а президент Шеварднадзе для посланника Москвы сам все сделает, даже дом, если надо, построит. На самом деле помощь Шеварднадзе ограничилась улыбками при представлении. Так что в глазах Патаркацишвили я был надоедливым вымогателем.
Как-то, уже после новогодних торжеств, неспешно бреду по останкинскому коридору. Из приемной директора ДИП ОРТ Ксении Пономаревой крик: «Володя, зайди к Борисовскому!» Мой друг и начальник Олег Борисовский хитро так на меня глянул и сообщил: «Я тебе деньги нашел!» Ура, думаю я, вопрос с финансированием бюро наконец решен, но делаю непонимающий вид – мол, какие деньги? И тут облом: «Поедешь руководителем наших телегрупп в Грозный на выборы президента Чечни. Все равно ты сейчас дурью маешься…» Тогда за пребывание в горячих точках нам платили недурственные суточные – 100 долл. в день.
Прилетаем 20 января 1997-го большой командой в Грозный. Монтажер Володя Поляков, корреспонденты Антон Верницкий и Алишер Ходжаев, кинооператор Георгий Муравьев, а еще звукорежиссер, инженер по оборудованию и спутниковому передатчику. Встречают сначала бородатые боевики с автоматами, изображающие службу авиационной безопасности и пограничников. Затем попадаем в руки местных – кинооператора-корреспондента ОРТ Умара Магомадова и его водителя. Обнимаемся, но я кручу головой по сторонам – не вижу Романа Перевезенцева. Он мой крестник, я его когда-то рекрутировал на ОРТ со Ставропольского телевидения.
– Где Рома?
– Он со Славой Тибелиусом вчера поехал в Назрань перегонять материал.
– Звонили?
– Да, но телефон не отвечает.
– Заявляли куда-нибудь? МВД, безопасность в курсе?
– Зачем, наверно, загуляли, дело молодое, – отвечает Умар.
У ребят был сотовый телефон, тогда большая редкость. Тут же связываюсь с редакцией – Перевезенцев репортаж не передавал. И все закрутилось в бешеном темпе. А мне поручили заниматься поисками и давать информацию в эфир по пропавшим журналистам. Москва помогала, как могла, в основном контактами.
Через несколько дней о похищении корреспондентов знала вся Чечня. Стали подбрасывать записки – «Знаем, где и кто, дайте денег». Бизнес на заложниках процветал, и лихие ребята искали способы подзаработать. Деньги можно взять и так, без отдачи «живым товаром». А разные деятели, от генерала Лебедя до Березовского, стали делать попытки набрать на освобождении заложников другой капитал, политический.
Надо отметить, в независимой Ичкерии у Бориса Березовского, фактически контролировавшего ОРТ, связи были серьезные. Нас поселили в избирательном штабе Масхадова, что можно было расценить как признак особого внимания.
Это был обычный частный дом на окраине Грозного, весь обложенный минами на растяжках. Внутри сидели до зубов вооруженные молодые ребята – охрана. Кстати, половина из них были студентами российских вузов. Благодаря влиянию БАБа нам даже подбрасывали «с барского плеча» мешки сверхдефицитной в Чечне выпивки, конфискованной на постах шариатской безопасности. Нужна встреча с Мовлади Удуговым – пожалуйста. Почти ежедневные контакты с министром внутренних дел ЧРИ Казбеком Махашевым – не проблема.
Разыскники, многие были старой, еще советской школы, при появлении наводок брали меня с Георгием Муравьевым в ночные рейды по освобождению заложников. Героический кинооператор каждый раз мчался на захват впереди спецназа – все надеялся, что там, в очередном сарае, держат наших. Однажды спас всем жизнь – включил яркий накамерный свет и ослепил боевика, уже рвавшего чеку гранаты. Хваткие спецназовцы (они же дудаевско-масхадовские боевики) успели его зафиксировать и скрутить. Но все тщетно – в тот раз освободили заложника из Дагестана.
Прошли выборы, отгрохотал салют из всех видов стрелкового оружия в честь Масхадова. Основная телегруппа вернулась в Москву, нас с Муравьевым оставили – мы в теме, ребят надо выручать. И вот появилась надежда – на мой мобильный телефон, размером с дамский чемоданчик, с ручкой для переноски, позвонил неизвестный. Пошли первые переговоры. Условия – связь именно через этот номер. И чтобы никаких лишних людей. Везите деньги, назначено время конкретных переговоров. Из Москвы в Грозный вылетел самолет, на борту были Патаркацишвили, Ксения Пономарева, начальник службы безопасности ОРТ, нынешний депутат Госдумы Андрей Луговой. И, конечно, деньги. Корреспондентскую «Ниву» пропустили на летное поле, подъехал к трапу. Бадри, с лицом серого цвета, вышел один, без охраны (!), сел в машину, и мы вдвоем, как требовали похитители, поехали в самое безлюдное место аэродрома: «Я посплю, вторые сутки на ногах». Звонок раздался через полтора часа. Я стал свидетелем самого блестящего «толковища», на которое никакой Березовский или Абрамович наверняка не были способны:
– Я Бадри. Меня весь Кавказ знает, я слово даю! Деньги у меня с собой. Забирай бабки и отдавай моих ребят.
Это было начало. Эх, если бы был диктофон! Но привести этот разговор в газете все равно невозможно – полный экспрессии виртуозный грузинский и русский мат вкупе с уголовно-деловым жаргоном. От Патаркацишвили, выглядевшего в 41 год на все 60 и всегда пребывающего в образе достопочтенного седовласого господина с тростью, я такого не ожидал. Эффект – на том конце провода в самое ближайшее время пообещали сообщить конкретные условия обмена. И тут на горизонте возникла знакомая фигура начальника чеченского уголовного розыска – он мчался на всех парах к нашей «Ниве»:
– Володя, твои москвичи что, с ума сошли?! Прилетели на самолете с надписью «БАНК РОССИИ»! Мы засекли группы боевиков на «КамАЗах», они уже прорываются на аэродром и сейчас будут захватывать самолет! Пошел слух, что пенсии сразу за несколько лет привезли. Пусть немедленно отсюда улетают! И ты с ними.
Бадри в ситуацию «въехал», упираться не стал. Отвез его к самолету, поднялся в салон, попрощался с Ксенией – мне лететь нельзя, я на связи. Самолет буквально с места начал разбег и ушел в небо. Начальник УГРО с сожалением посмотрел на меня, потом со вздохом, без всякого желания, сел в «Ниву» и сказал: «Попробуем прорваться». К тому времени на поле уже выскочили грузовики и легковушки с бандитами. Но мы прорвались – попытались, конечно, зажать, блокировать, но я выбрал гонки по пересеченной местности, там «Нива» круче любого «Мерседеса». Звонка от похитителей дождался, передал им номер Бадри для переговоров.
Дальше снова потянулась тягомотина переговоров, ожиданий и репортерской работы. Москва дает команду: «Все, хорош, возвращайтесь домой, месяц уже по Чечне носитесь. Скоро вас самих в зиндан кто-нибудь посадит».
В подавленном настроении летим в столицу. Дома отмываюсь, пугаю близких до полусмерти страшилками про командировку. Утром с легкой головной болью отправляюсь на работу. Кругом нормальные люди, никаких бородачей с автоматами, блокпостов, где 13-14-летние бойцы Ичкерии утыкают стволы тебе в живот, спускают курок (щелчок, патрон в ствол не дослан) и угрожают пристрелить на обратном пути. Не успел зайти на этаж – вызывает Пономарева:
– Полетишь?
– Куда?!
– Неважно…
– Полечу.
– Оператор?
– Только Муравьев.
Звоню Георгию Дмитриевичу. Он тоже не совсем в форме, выдает тираду, но всегда готов! Прошу его купить на всякий случай зубную щетку – вылет через пару часов, за вещами не успеть. Мчимся в правительственный Внуково-2, там нас быстро проводят в совбезовский «Ту-134». Ну, думаю, едем с Борис Абрамычем ребят выкупать. Но нет, на борту только Бадри, его помощник Гоги Джаошвили, Андрей Луговой и полтора десятка крепышей. Оказывается, летим в Ингушетию на аэродром «Слепцовский». Это был единственный случай в жизни, когда удалось почивать на миллионах долларов – пару мешков с ними для удобства подложил себе под ноги и вырубился. Так что точно знаю – заплатили выкуп не миллион, как проскакивало в прессе. Больше.
Перед посадкой Бадри вновь показал не свойственную миллиардерам лихость – командир экипажа умолял уйти на запасной аэродром, в «Слепцовском» боковой ветер 22 метра в секунду. Но Патаркацишвили настоял на своем: «Нас там ждут». Каким-то чудом самолет боком уцепился за землю. «Крепыши» мгновенно разобрали и рассовали по амуниции стволы, взяли мешки с долларами и во главе с Бадри исчезли в темноте. А спустя несколько часов на борт поднялись худющие и какие-то полувменяемые Роман и Слава. Дальше летели, пили коньяк, попутно записывали на камеру интервью – чудо освобождения свершилось. Приземлились во Внуково. Не успел самолет остановиться, подали трап. И по нему в салон бодро взлетел г-н Березовский. Мне шепнули – Бадри в кадре быть не должно, снимайте так, чтобы главным «освободителем» выглядел Борис Абрамыч. Что поделать – надо, значит, надо! Сделали – он и в Чечню летал, и ребят забирал. Герой!»
Данный текст является ознакомительным фрагментом.