20 марта, пятница

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

20 марта, пятница

— Я впервые товарища Берия так близко видела, — хвасталась подавальщица Лида. — Он так улыбался — просто душка!

— Если б на меня взглянул, сердце б в пятки ушло! — поежилась буфетчица. — Я всех боюсь! — и принялась разливать по стаканам чай. — Ты, Лид, Хрущева боишься?

— Само собой. При мне он одного начальника так отчитал матом! Тот, солидный дядечка, седой, а пятнами со страха пошел. Стоит, мычит, как глухонемой, потом, чуть не плача: «Простите, простите!» А Хрущев ему: «Бог простит, твою мать!» Во как! — с выражением выдала подавальщица.

— Ох, я б со страха умерла! — заохала буфетчица.

Горкомовский спецбуфет был завален всевозможными продуктами, заставлен ящиками со спиртным. Начальник Хозуправления выдавал дочку замуж, вот и навезли сюда всякой всячины. При помощи ворчливого Тимофея и рукастой Лидки кое-как распихали свертки по углам, освободив подход к плите, ведь постоянно требовалось носить начальству чаи и бутерброды.

Нюра залезла в какую-то только ей известную глубинную полость шкафа, вынула батон колбасы и разрезала пополам.

— Нам! — объяснила она. — И еще конфетки!

К колбасе буфетчица прибавила десяток конфет. Лида спрятала конфеты под подкладку сумки, а колбасу запихнула за пазуху.

— Начальники жируют, а мы что, не люди? — кивнув на ящики и коробки, возмутилась подавальщица. — В магазинах один консерв.

— Понемногу брать можно, не заметят, — заключила Нюра и тоже стала прятать колбасу. — Вчера всю излапали и сегодня лапать начнут! — вспомнив про милицию, дежурившую при входе, вздохнула девушка. Поправив платье, буфетчица хлопнула себя по бедрам:

— Вроде схоронила. А мне Андрей Иванович нравится! — неожиданно призналась она.

Лида уставилась на подругу:

— Дура ты, Нюрка! Вышла бы за нормального парня, за своего, а то — Андрей Иванович! Сегодня Андрей Иванович, а завтра скажешь — Хрущева люблю!

— Что ты, Лидка!

— Да, да, да!

— Отстань, дура! — отмахнулась Нюра. У нее сжалось от обиды сердце, ведь призналась в самом сокровенном! Сколько ночей не спала, грезила о любимом. На глаза навернулись слезы.

— Люби кого хошь! — взглянув на расстроенную подругу, смирилась Лида. Она встала, надела мешковатое пальто и закуталась в огромный теплый платок.

— Ты похожа на чудище! — хмыкнула Нюра.

— Сама — чудище! Закрывай! — скомандовала Лида и подхватила сумку.

— Ничего не забыли? — озиралась буфетчица. — Где ключи-то? Тута нету, а тута? — ковырялась в поиске ключей Нюра. — Да вот они где! — выудила объемистую связку девушка.

— На улице метет, — сказала закутанная, как полярник, подавальщица. — Будем с тобой как белые медведи.

— Боюсь, чтоб не лапали, — распереживалась Нюра. — Что за люди, всю излапят и еще хотят!

— Идем, копуша!

— Идем. Я колбаску в чулок приткнула, не найдут, как думаешь? — опасливо спросила буфетчица.

— Не найдут.

— Все-таки перепрячу, — засуетилась Нюра. Она завозилась, распахивая пальто.

Лида недовольно смотрела на ее торопливые движения.

— Так-то лучше! — закончив, успокоилась буфетчица и хихикнула: — Вместо сисек будут колбасу щупать!

Данный текст является ознакомительным фрагментом.