«Золотой век» Одессы

В мае 1823 года император Александр I вызывает к себе графа Воронцова и высказывает ему свою волю: «Быть тебе, граф Михайло, вместо уходящего в отставку генерала Ланжерона, Новороссийским генерал-губернатором и полномочным наместником моим в Бессарабской губернии. С Богом, граф, управляй во славу державы и во благоденство народа российского».

Первые комментарии, последовавшие вслед за назначением графа, в частности, акцентировались на следующей идее:

«Захотели, наконец, чтобы Новороссия обрусела – прислали управлять ею русского барина и русского воина».

Более чем тридцатилетнее пребывание графа на посту главы города называют «золотым веком» Одессы.

При нём Одесса стала третьим городом империи по количеству жителей – после Москвы и Петербурга, а по царившей в ней атмосфере созидательности, наличию учреждений культуры и удобству жизни, как свидетельствуют очевидцы, была под стать не только обеим столицам России, но и многим городам Европы.

Под стать обеим столицам и многим городам Европы был и внешний облик города, который она обретала:

«Бульвар здешний по местоположению своему может называться одним из прекраснейших в Европе. Он расположен на возвышенном берегу моря, которое представляется отсюда во всей красе своей с обеими гаванями и карантином, усеянными кораблями. С другой стороны он обращён к целому ряду прелестнейших домов, кои сделали бы украшения и самой столице Севера, каковы: генерала Орлова, графа Болеслава Потоцкого, князя Лопухина и других…» (Галина Семыкина. Одесские очерки П.П. Свиньина. Взгляд на Одессу: Из живописного путешествия по России. «Отечественные записки», 1825 год).

Принял ли во внимание новый хозяин Одессы нелицеприятную критику в адрес города, строительству которого посвятил многие годы своей жизни? Внёс ли он, с учётом распространённой критики в «нерусскости» города, серьёзные коррективы в стратегию его будущего развития? Вряд ли…

Впрочем, с уверенностью можно утверждать: надежды радетелей идеи о том, что «русский барин и русский воин» наденет на город «русскую узду», не оправдались.

Кое-что на этот счёт нам может сказать оценка деятельности графа, прозвучавшая во время его похорон в надгробном слове архиепископа Херсонского и Таврического Иннокентия в Одесском кафедральном Преображенском соборе 10 ноября 1856 года:

«Для многих новых предприятий недостаёт туземных деятелей – почивший не медлит призвать их отовсюду, употребляя для сего даже собственные средства; а в числе призванных на время, многие, буду чи обласканы, успокоены и привязаны к новой стране самыми успехами своими остаются у нас навсегда».

Воронцов по определению не мог стать той «русской уздой» на европейскости Одессы, на которую рассчитывали её недоброжелатели.

Вопреки издевательской эпиграмме Пушкина («Полумилорд, полукупец, / Полумудрец, полуневежда, / Полуподлец, но есть надежда, / Что будет полным наконец») светлейший князь Михаил Воронцов был одним из наиболее образованных людей своего времени.

«Сын русского посла [в Великобритании], будучи, по описанию Льва Толстого, среди русских высших чиновников человеком редкого в то время европейского образования», Воронцов возвращается в Россию после учёбы в Англии с университетским дипломом.

Ещё до переезда в Одессу он демонстрирует присущий ему дух либерализма, который выражается, в частности, в глубокой неприязни к любому виду рабства, в том числе и к крепостному укладу жизни в России. По прибытии на родину он подаёт Александру I проект уничтожения крепостной зависимости в стране в десятилетний срок.

О просвещённости графа, о его незаурядной эрудиции может также свидетельствовать уникальное собрание книг в его фамильной библиотеке – предмет зависти многих солидных книгохранилищ.

Переданное в дар вместе с архивом европейской и отечественной истории ХVIII-ХIХ веков. Одесскому университету собрание книг и документов графа становится доступным для общественного пользования, внося тем самым существенный вклад в повышение уровня интеллектуальной жизни города. Об этом, в частности, могут свидетельствовать издания Одесского императорского общества истории и древностей, первым почётным президентом которого с 1839 года стал М.С. Воронцов.

Воронцов высоко оценивает вклад Ришелье в становление и развитие города. В память о заслугах герцога 22 апреля 1828 года состоялось открытие памятника. После торжественной литургии, совершённой в Преображенском соборе, по случаю установления монумента присутствовавшие на церемонии граф Воронцов, военные и гражданские чины проследовали на Приморский бульвар, где собрались горожане. Протоиерей Куницкий произнес речь, в которой рассказал о заслугах Дюка перед Одессой.

Разделяя многие из идей своих предшественников на посту градоначальников Одессы, граф прилагает серьёзные усилия для поддержания экономической и культурной составляющих в развитии города, стремясь вместе с тем придать городу впечатляющий облик, соответствующий его претензии на статус неофициальной столицы Юга.

Европейски образованный чиновник Воронцов с должным пиететом относится к населяющим город иноверцам и к представителям различных этнических групп, отдавая дань их заслугам в развитии и процветании города.

Следует отметить нехарактерную для того времени политику графа в отношении еврейской общины города, направленную на поощрение её активного участия в экономической, культурной и общественной жизни города.

Впечатляющим на этом фоне выглядит его поступок – выступление против высочайше одобренного указа правительства, согласно которому те из евреев, которые, в соответствии с предложенной классификацией, не попадают под категорию полезных, подлежат, как «бесполезные», репрессиям и выселению.

Воронцов обращается с письмом к Николаю I, в котором отмечает: название «бесполезных» для нескольких сотен тысяч людей, по воле Всевышнего издревле живущих в империи, несправедливо. Он подчёркивает ту пользу, которую приносят краю подлежащие выселению определённые группы евреев, указывая на неуместность называть их «бесполезными».

В своём Представлении, адресованном императору Николаю I, знатный вельможа просит самодержца отнестись к судьбе евреев более благосклонно.

«Ваше Императорское Величество!

Зная, сколь Вы, Государь, изволите интересоваться мнением управляющих отдельными частями империи относительно дел государственных, осмелюсь и считаю долгом определиться в намерениях правительства изменить судьбу еврейского народа… Будучи верными подданными, евреи заслужили полное от правительства доверие. Благоразумие и человеколюбие призывают отказаться от жестокой меры, ибо плач и стенание несчастных будет порицанием правительству и у нас, и за пределами России…

Зная, сколь Ваше Императорское Величество благоволите мне, недостойному высокой милости, припадаю к стопам Вашим, Государь, о смягчении судьбы несчастного народа».

В начале 1845 года Воронцов уезжает в Санкт-Петербург за новым назначением. На обеде, на ко тором присутствует граф, император сообщает ему: «Удовлетворил Я твоё представление, граф, касательно евреев».

В марте 1845 года покидающего Одессу – с тем, чтобы вступить в новую должность, – графа Воронцова провожают около ста тысяч благодарных граждан города.

P.S. Что-то есть в этом городе – какая-то таинственная сила, которая присутствует в каждом из однажды поцелованных им, которая зовёт их и манит – и со временем пробуждает в них острую потребность, где бы они ни находились, вновь, хотя бы мысленно, прикоснуться к ней, как к истоку своей жизни.

Не лишены воздействия этой силы и отцы-основатели города. Во власти её оказывается герцог Ришелье, который на склоне лет мечтает вернуться к своему детищу. Реализации этой мечты помешала внезапная смерть. Прах умершего в Санкт-Петербурге графа Ланжерона, согласно его завещанию, был отправлен на вечный покой в Одессу. Последние дни своей жизни Воронцов проводит в любимой им Одессе, куда он вернулся в начале октября 1856 года, а 6 ноября на 75-м году жизни его не стало.