«Имяобразующий» шедевр

Флемальский алтарь. 1430—1435. Штеделевский художественный институт. Франкфурт-на-Майне, Германия. Дерево, масло, Размер каждой створки 160 х 68 см.

Я уже говорила, что в книге Эрвина Панофского, изданной в 1960-х годах, известный искусствовед ни разу не упоминает имя Кампена – везде он фигурирует ещё как «Флемальский мастер» или «мастер из Флемаля». До того времени Кампена еще не дифференцировали, как автора тех работ, которые сейчас приписывают его кисти. Его авторство определили по старинным архивным документам, найденным гораздо позже, да и то не всегда удавалось это определить точно (а вернее – почти никогда).

Это один из немногих крупных («полноростовых») алтарей Кампена, дошедших до нашего времени, да и то не полностью. Сохранились только три части – две боковые створки внутренней части алтаря и одна наружная («изнаночная»). На створках изображены святая Вероника, Богоматерь с младенцем и «гризайльное» изображение Троицы. Есть еще одна, четвертая створка, написанная другим художником, но я нигде не нашла про нее информацию. Известно, что для Штеделевского института искусств во Франкфурте в 1840-х годах створки приобрел искусствовед Иоганн Давид Пассафант у Игнаца ван Хаутена, богатого торговца тканями. Для того, чтобы набить цену на произведение, торговец сообщил (наверняка таинственно вращая при этом глазами), что триптих некогда был установлен в старинном аббатстве во Флемале, так за алтарем и закрепилось название, давшее позднее «никнейм» и анонимному до времени художнику – Флемальский алтарь.

Интересно, до сих пор не могу понять логику присваивания условных названий произведениям живописи современными искусствоведами. «Флемальский алтарь» – по месту, в котором алтарь когда-то якобы стоял. «Гентский алтарь» – в Генте и находится, «Алтарь Портинари» – по имени заказчика. «Меродский» – по имени последнего хозяина.

К слову, при более глубоком исследовании оказалось, что никакого аббатства во Флемале никогда и не было. Вероятнее всего, в понимании торговца звучало это загадочно и торжественно: «аббатство во Флемале», а сам он никакого понятия не имел, откуда же на самом деле алтарь. Средняя часть алтаря утеряна, поэтому не ясно, какова была идея триптиха. Скорее, он был посвящен Иисусу, какому-то эпизоду его жизни или страстей, чем Богоматери, судя по нерукотворному образу на плате Вероники и наличию изображения Троицы.

Флемальский триптих – это уже зрелая работа мастера, в которых он демонстрирует вершины достигнутого им мастерства. Натурализм в изображении человека здесь достиг апогея. Даже складки одежды уже не так резки и абстрактны, и пропорции более-менее соблюдены (хотя грудь все равно из шеи). Наверное, Кампен пытался достичь полной иллюзии, создать «обманку», «тромпе» («rompe-l’?il»), эффекта присутствия персонажей в помещении, поэтому изобразил их в натуральный человеческий рост.

Фоном для изображения женщин служат условные узорчатые покрывала, прикрепленные к деревянной основе. Участки дерева видны в зазоре между краем ткани и гиперреалистичным газоном. Вся эта буйная флора у ног героинь – не просто набор растений, это целебные травы, которые были известны своими лечебными свойствами еще в Средние века. Ведь святая Вероника считается, кроме всего прочего, покровительницей больных и увечных, а Дева Мария оказывает покровительство вообще всем несчастным и убогим.

Довольно необычное изображение святой Вероники – традиционно ее изображают молодой женщиной, Кампен же написал ее дамой в возрасте. Учитывая, что черты лица ее более чем натуралистичны, позировала для нее, скорее всего, реальная женщина. Возможно, супруга донатора. Ах Робер, почему же ты не писал дневников?! Даже не надо так подробно, как Дюрер, хотя бы парочка слов о каждой работе…

Мы уже говорили, что Святая Вероника – героиня библейской легенды, которая подала Иисусу кусок ткани (плат), чтобы он мог отереть лицо от пота, крови и грязи, когда нес свой крест на Голгофу. На ткани после этого проявился лик Христа (похожая легенда существует по поводу так называемой Туринской плащаницы, только в нее завернули все тело уже мертвого Христа).

Если похожий эпизод и имел место быть, то Вероника, скорее всего, была простой женщиной, которая просто сняла с головы платок и отдала Спасителю. Кампен же пишет ее в тюрбане и роскошных экзотических одеждах; алый плащ Вероники украшен золотистым кантом, усыпанным драгоценными камнями. Кисейная ткань, украшающая ее замысловатый тюрбан, похожа на тот кусок материи с ликом Христа, который она держит в руках, но он явно не оторван от головного убора – на нем видны замятые складки, словно ткань хранилась где-то в сложенном виде.

Эта кусок тончайшей ткани – воплощение мастерской техники, которой в таком совершенстве овладел художник со временем. Обратите внимание, как прописана каждая складочка; причем на отпечатке лика Спасителя этих складок нет, что словно подчеркивает чудесный характер его появления на ткани – лик словно соткан из тумана. В православии этот сюжет используется очень широко: Спас нерукотворный, лицо Христа, проявившееся на куске ткани, однако саму Веронику при этом не изображают. Встречаются, правда, отдельные иконы и с Вероникой.

Интересно, что сейчас Веронику считают еще и покровительницей фотографов, день ее почитания – 12 июля – считается профессиональным Днем фотографа.

Очаровательна и Мария с младенцем! Она одета в непривычный светлый наряд – платье с золотой вышивкой, светло-серая накидка и косынка с кружевным кантиком. Лицо уже знакомо нам – это лицо обычной фламандской женщины, простой и пышущей здоровьем, как у всех мадонн Кампена. Она с нежностью смотрит на младенца, которого кормит грудью. Малыш на этой картине уже не озорничает, а вдумчиво занимается своим делом. Его фигурка умиляет своей «настоящестью», все мамы знают, что именно так детки вцепляются пальчиками в одежду матери, вот и крошка-Иисус ухватился за край косынки Марии. Наверняка в такие платьица, как у него, состоятельные фламандские бюргеры наряжали своих младенцев. Кампен придал вещественности даже нимбам на их головах – это золотые диски, украшенные драгоценными камнями. Напомню, нимбы – большая редкость у примитивов.

Такое впечатление, что Робер совершенно не мог рисовать хоть что-нибудь в «сказочной», ирреальной манере. На одной из его работ, «Мадонна с младенцем в Славе со Святым Петром, Августином и коленопреклоненным донатором», мы видим Марию, парящую в воздухе. Вероятно, художник хотел изобразить мистическое видение, но у него все равно получилась крепкая земная девушка, сидящая на добротной дорогой скамье, хоть и в двух метрах от земли. Скамеечка, к слову, все та же, старая наша знакомая.

Вернемся к триптиху. Особенно интересна группа фигур «Троица» на оборотной стороне одной из панелей. Это изображение – «серое на сером», называется «гризайль», оно призвано имитировать скульптуру. Такой прием не был изобретением фламандцев, его использовали еще в Древнем Риме. К слову, в Турне, где жил и творил Кампен, была в то время очень известная скульптурная школа. Вероятно, произведения ее мастеров произвели впечатление на Робера Кампена и это воплотилось в его «Троице». Считается, что это одна из первых работ эпохи Возрождения в этой технике, затем этот прием использовали многие другие мастера: буквально через несколько лет – ван Эйк в знаменитом Гентском алтаре изобразил так евангелистов Иоанна и Матфея. А потом еще ван дер Вейден, Босх, Дюрер, Грюневальд и другие.

«Мадонна с младенцем во Славе со святым Петром, Августином и донатором», 1430-е. Музей Гране. Экс-ан-Прованс. Франция.

Когда створки алтаря были закрыты (обычно по будням), зритель видел вот эти гризайльные «скульптуры». Скорее всего, они гармонировали с настоящим каменным резным декором храма, в котором стоял алтарь. Группа уже нам знакома, видели ее на диптихе Татищева. Она представляет собой Бога-отца, который держит своего мертвого сына, и Святой дух в виде голубя.

Пробирает до костей печальный и немного недоуменный взгляд Создателя. Мы понимаем, что он всемогущ, знаем, что Христос воскреснет, но даже всесильного Создателя опечалило и смутило вероломство и жестокость рода людского.

Расположение фигур Троицы будет еще неоднократно повторяться в творчестве Кампена, причем в некоторых довольно неожиданных воплощениях.

Сходство сюжетной группы «Троицы» у Кампена наблюдается в нескольких работах (слева направо): 1) Флемальский триптих; 2) Диптих из Эрмитажа; 3) Троица из Сокровищницы святого Петра в Лувене. Бельгия; 4) Пластина для вышитого церковного одеяния, хранящегося в Хофбурге. Вена, Австрия. Единственная работа Кампена, которую мне довелось видеть в оригинале!

И еще одно подобное изображение – написанная под потолком скульптурка на следующем триптихе Кампена «Верльский алтарь» Давайте теперь поговорим об этом алтаре.