Георгий АБСАВА АНАТОМИЯ ЗАВИСТИ

Георгий АБСАВА АНАТОМИЯ ЗАВИСТИ

Более 200 лет истекло со дня загадочной смерти великого Вольфганга Амадея Моцарта, а споры о её причине не утихают до сих пор: что привело в летальному исходу – болезнь или отравление; если отравление, то кто дал яд; кому была нужна смерть гениального композитора. В бесчисленных дискуссиях ломали копья и головы сотни музыкантов, музыковедов, историков и врачей-патологов. Теперь пожелал внести свой вклад и еженедельник "Аргументы и факты", опубликовавший в № 36 (1557) статью К.Кудряшова (ранее в моцартоведении не замеченного) "Убийственный успех" с сенсационным подзаголовком: "Это Моцарт завидовал Сальери и хотел его смерти" – ни больше, ни меньше. Вообще-то "АиФ" издание успешное (во многом благодаря щедрой господдержке), но в редакции на Мясницкой есть ещё над чем работать для повышения музыкальной культуры сотрудников – как говаривали раньше.

Чем не угодил бедняга Моцарт г-ну Кудряшову? Оказывается, тем, что дал себя отравить и свалил вину на композитора Сальери, которому к тому же отчаянно завидовал. Виноват же во всём, как всегда, Александр Сергеевич Пушкин. "Нарисованный Пушкиным Сальери и впрямь, наверное, мог возненавидеть гораздо более успешного блестящего, "шампанского" (почему не "рейнвейнского"? – Г.А.) гения по имени Моцарт... впрямую не передёргивая (!), всё же добился эффекта – старый, отживший своё композитор-ремесленник отчаянно завидует гениальному самородку. Но обмануть историю слабо (!) даже Пушкину – на самом деле Сальери был старше Моцарта на какие-то 5 лет".

Не станем упрекать журналиста за элементы уличного жаргона и фамильярность с классиками, граничащую с амикошонством, – увы, таково современное моровое поветрие. Но в тексте Пушкина "Моцарт и Сальери" нет ни одного упоминания о старости Сальери. Тщательное прочтение этой драмы выявляет совершенное владение темой повествования в музыкальном и историческом плане. Александр Сергеевич тоже баловался журналистикой, но при том был всесторонне и глубоко образованным человеком: в Лицее он, помимо прочего, изучал теорию музыки и музыкальную литературу. Поэт не владел ни одним музыкальным инструментом, но музыку любил и хорошо в ней разбирался.

Знал он историю Моцарта и Сальери, и не только по слухам: Пушкин был дружен с Улыбышевым, образованным музыковедом, поклонником Моцарта, о котором написал монографию, не утерявшую значимость и в наше время. В дальнейшем Пушкин тесно сблизился с талантливыми музыкантами графами Михаилом и Матвеем Виельгорскими, увлекавшимися музыкой великого композитора. Граф Михаил Юрьевич, член "Капитула Феникса" (высшего органа негласной масонской управы) мог открыть "брату" – вольному каменщику Пушкину, некоторые секреты биографии гроссмейстера венской масонской ложи В.А. Моцарта. Кроме того, доподлинно известно о частых беседах Александра Сергеевича на эту тему с австрийским послом графом К.-Л. Фикель- монтом, тоже весьма осведомлённым человеком.

Священное негодование журналиста на Моцарта с Пушкиным вызвал их "поклёп" на Сальери – "радушного и любезного, доброжелательного и жизнерадостного". Характеристика верна – итальянец действительно был таким: постоянно хлопотал за музыкантов, пристраивал их к должности оказывал щедрую материальную помощь, возглавлял благотворительное общество для поддержки вдов и сирот артистов. "Великий маэстро Сальери, которого я любил и уважал" – слова знаменитого поэта и либреттиста (упомянутого в статье "АиФ" как "песенник") Лоренцо да Понте. Как тут поверить, что такой человек мог совершить преступление?

"Но может быть, и не убивал, но уж завидовал самой чёрной завистью – точно. А было ли чему завидовать?" – К.Кудряшов полагает, что гений Сальери нисколько не уступал гению Моцарта. Превосходные степени здесь неуместны, но итальянский маэстро действи- тельно был одарённым композитором, беззаветно преданным музыке: "музыка, божественная имитация природы, как я благодарен тебе за те счастливые часы, что ты даровала мне!" И Аполлон с императором Иосифом II вкупе щедро вознаградили его – Сальери занимал почётные и доходные посты директора Итальянской оперы в Вене и капельмейстера придворного оркестра, был принят при дворе, имел высокие ордена. Кроме того он являлся одним из самых успешных и высокооплачиваемых композиторов в Европе. "Во время представления оперы Сальери-Бомарше общественное возбуждение; было невероятным. Для сдерживания толпы были возведены специальные ворота. 400 солдат патрулировали улицы вокруг оперного театра... Произведение Сальери в течение полвека оставалось самым кассовым проектом Парижской оперы" – смакует К.Кудряшов (опера, название которой он, видимо, из скромности не упоминает – "Тарар", лучшая из 31 оперы Сальери). А в том же 1787 году "в Вене опера Моцарта "Женитьба Фигаро" была принята холодно…" Добавим сюда, что Вольфганг Амадей с большим трудом добивался исполнения своих творений, всю жизнь нуждался, что он не оставил ни одного выдающегося ученика, тогда как у Сальери учились Бетховен, Шуберт, Лист. Ну, какому дураку придёт в голову завидовать маленькому носатому приблудному, из Зальцбурга, композитору-неудачнику, не вылезавшему из бедности!

"Так у кого больше причин завидовать успеху соперника? – в праведном гневе восклицает журналист. – Это Моцарт завидовал Сальери и хотел его смерти". В доказательство приводится выдержка из письма раздражённого 20-летнего юноши к отцу. "С какой бы радостью я дал здесь публичный концерт... но я получил отказ. О, как я хочу смерти тех (конечно, Сальери, кого же ещё – Г.А.), кто мешает мне сделать это".

Однако никого не убил. "Но всё равно до сих пор имя Сальери остаётся символом чернейшей зависти. Скажите спасибо за это таланту Пушкина... "наше всё" огульно обвинил Сальери в коварном убийстве" – выносит обвинительный вердикт А.С. Пушкину журналист.

Отложим в сторону эмоции и обратимся к фактам, а они таковы: сразу после смерти Моцарта по Вене пошли слухи о его отравлении императорским капельмейстером Сальери (об этом даже сообщали европейские газеты того времени); сам Вольфганг утверждал, что яд ему дал итальянец.

Слухи есть слухи, но как быть с записями в разговорных тетрадях глухого Бетховена, где итальянский маэстро сознался в отравлении Моцарта. В том же 1823 году он, мучимый угрызениями совести, перерезал себе горло, но остался жив. Попытку самоубийства 73-летнего композитора объясняют помешательством, однако Ференц Лист, примерно в это время бравший у него уроки, не заметил признаков умственного расстройства своего учителя. Наконец, известно, что в 1825 году Сальери на предсмертной исповеди заявил, что он – отравитель Моцарта; исповедовавший его патер записал услышанное и отправил своему епископу. Документ этот, видимо, находится на спецхране в архивах католической церкви; в начале ХХ века его мельком видел венский музыковед профессор Адлер, однако попытки исследователей детально ознакомиться с исповедью Сальери до сих пор остаются безуспешными.

Разумеется, всё это лишь косвенные свидетельства вины Сальери, прямых доказательств нет до настоящего времени. Но в том, что великий Моцарт был отравлен, сомнений уже не существует. Клиническая картина его болезни, которую описали известные венские врачи того времени Клоссет и фон Заллаба, хотя и очень неопределённая и смазанная, дала основания заподозрить отравление солями ртути. Около полувека назад немецкие специалисты по лекарственной и промышленной токсикологии, изучив "историю болезни Моцарта", дали патографию отравления ртутью, в результате которого 35-летний композитор скончался. Окончательную точку в этом вопросе недавно поставил российский писатель Г.Смолин, совместно с физиком Н.Захаровым обнаруживший методом нейтронно-активационного анализа в волосах великого австрийца ртуть в высоких концентрациях.

Что заставило Пушкина заклеймить Сальери как убийцу Моцарта? Разумеется, не стремление отомстить ему за очернение Петра I в опере "Пьер Ле Гран", как думает журналист "АиФ"; это слабое произведение не имело успеха и быстро сошло со сцены, Пушкин вряд ли знал о нём. Зато хорошо владел информацией о смерти Моцарта, а главное – не понаслышке знал, как зависть заурядных людей преследует Гения.

Материальное положение Моцарта было действительно "неблестящим", хотя значимость его музыки была видна всем, в первую очередь, "профессионалам". И они всеми силами мешали исполнению его произведений – кто захочет после "песен херувима, принесённых из рая", слушать музыку среднего уровня? Тогда всем станет ясной разница между добротным изделием искусного ремесленника и гениальным творением.

В наше время любой круг ада, именуемого "миром искусства", переполнен людьми заурядными; их влекут туда отсутствие необходимости работать, предположим, на стройке и гонорары. Высокий гонорар – плата за большой успех, но не всегда плата за большой талант. Эти понятия часто путают, считая, что размер гонорара прямо пропорционален величине таланта. Но тогда Ксюша Собчак и Тина Канделаки – величайшие гении всех времён и народов.

Итак, кто-то злоупотребил доверчивостью журналиста, внушив ему мысль о едва ли не провале "Свадьбы Фигаро". Следует знать, о чём пишешь, потому что, по словам тенора Окелли, участника премьерных спектаклей оперы, "никто никогда не имел более блистательного успеха, чем Моцарт со своей "Свадьбой Фигаро". Театр был битком набит, многие номера пришлось повторять, публика не переставала аплодировать и вызывать Моцарта". Мелодии из оперы распевали повсюду, так сказать, они занимали первые строчки хит-парада. А немецкая его опера "Волшебная флейта" вообще произвела в Вене настоящий фурор. Но финансовые дела Вольфганга по-прежнему оставались 'неблестящими", во многом благодаря интригам "товарищей по цеху" и житейской непрактичности композитора. Только нынешние искажённые мерки успеха и таланта позволяют дерзко ставить Сальери на одну доску с Моцартом.

Конечно, нельзя отрицать, что музыка Сальери относится к числу лучших достижений XVIII века; в ней много экспрессии, ярких красок и вокальной бравуры, но вместе с тем в ней слышна подражательность Глюку и Гайдну, она прямолинейна в мелодическом отношении и бедна в эмоциональном; это умелое оперирование семью нотами натурального звукоряда. А.С. Пушкин дал ей точное определение:

Звуки умертвив,

Музыку я разъял, как труп.

Поверил

Я алгеброй гармонию.

Насколько она отличается от вдохновенной, яркой музыки Моцарта с неисчерпаемой мелодической изобретательностью, блистательными красками звука, изысканной разработкой основных и побочных тем; неслучайно великий А.Эйнштейн всю жизнь был фанатичным поклонником Моцарта. Сальери – хорошая музыка ХVIII века, Моцарт – великая музыка на все времена.

Читатель вправе не поверить дилетанту Пушкину (об авторе нет и речи); в таких случаях принято ссылаться на мнение профессионалов, профессоров, а лучше академиков. Что ж, будут вам академики – такие, как руководители звукозаписывающих компаний, безапелляционные эксперты, обязанные выпускать востребованную продукцию, имеющую спрос. Достаточно просмотреть каталог любой из таких фирм, чтобы убедиться: записи музыки Моцарта исчисляются многими десятками, в крупных компаниях – сотнями, он до сих пор является самым исполняемым композитором. В необъятном моцартовском мире можно лить изредка встретить записи произведений Сальери. Их стоит прослушать, тогда станет понятно, что между Моцартом и Сальери – дистанция огромного размера.

Если это понятно даже нам, непрофессионалам, то тем более оно было ясно высокообразованному композитору Сальери.

Где же правота, когда священный дар,

Когда бессмертный гений – не в награду

Любви горящей, самоотверженья,

Трудов, усердия, молений послан –

А озаряет голову безумца...

И горечь влюблённого в гармонию и пожертвовавшего ей всем труженика:

...я ныне

Завистник. Я завидую, глубоко,

Мучительно завидую.

Это не дешёвая, пошленькая зависть мелкого человечка к сокамернику, отхватившему кусок пожирнее; Сальери таким не был. Это трагедия сильной, одарённой личности, осознавшей своё бессилие перед Гением и признающей крах мечты всей жизни о вершинах творчества.

Кто скажет, чтоб Сальери гордый был

Когда-нибудь завистником презренным,

Змеёй, людьми растоптанною вживе,

Песок и пыль грызущею бессильно?

Вот эту зависть, как страсть шекспировского масштаба, выходящую за рамки обыденности, отобразил А.С. Пушкин, которого зависть и клевета преследовали до самой смерти. "Завистники умрут, но Зависть – никогда!" – восклицал Мольер, всю жизнь находившийся в когтях этого бледного чудовища.

В начале 30-х годов XIX века Пушкин записывает: "В первое представление "Дон-Жуана" в то время, когда весь театр, полный изумлённых знатоков, безмолвно упивался гармонией Моцарта, – раздался свист – все обратились с негодованием, и знаменитый Сальери вышел из зала – в бешенстве, снедаемый завистью... Завистник, который мог освистать "Дон-Жуана", мог отравить его творца".

Безусловно, в драме "Моцарт и Сальери" нельзя искать документальной точности, это не транскрипция полицейского протокола о преступлении. Но в ней А.С. Пушкин описал анатомию и патологическую физиологию Зависти и вскрыл её безграничные сатанинские возможности. Отравил ли Сальери Моцарта или нет – но он мог сделать это. В душе, где поселилась Зависть, уже совершено двойное убийство – и жертвы, и убийцы.

Мотивы конфликта экстраполированы на уровень глобальных категорий Гения и Злодейства, – точнее, антитез, – ибо они несовместны.