Валентина Коростелева: “Есть еще спасение душе...” (Поздравляем поэтесcу с юбилеем. Творческих удач и успехов!)
Валентина Коростелева: “Есть еще спасение душе...” (Поздравляем поэтесcу с юбилеем. Творческих удач и успехов!)
ЭТИ ГОДЫ
Нет, новоявленные князи
Не принесли душе уют.
Эпохой варварства и грязи
Все эти годы назовут.
О, сколько можно быть разиней,
Чтоб собирать не хлеб, а стыд?
И снова мается Россия
На гребне боли и обид.
Опять весна.
Но солнце редко,
Застрял желанный караван...
Из тряпок старых шьёт соседка
Своей дочурке сарафан.
Давно устав считать потери,
Презрев газетный фимиам,
Она совсем уже не верит
Досужим клятвам и словам.
Она сурово держит Ольку,
Поскольку всюду вор и хам,
И улыбается тихонько
Моим надеждам и стихам...
СВИДАНИЕ
Жива любовь, разлука силы множит,
Свиданье шёлк объятий возродит...
Дымящаяся впитывает кожа
Безумства рай и первозданный стыд.
Сгорает солнце лету на потребу,
И в мире нет ни глупости, ни зла,
И плавится на кронах сосен небо,
И разрывают тишь колокола...
Но близкий вечер тихо гасит краски,
И вместо солнца — лампа на столе,
И голодно, и быстро тает сказка,
Но сердце... Сердце — в свете и тепле!
***
Перестали петь соловьи!..
Всё грущу, и не спится даже,
И в смятении мысли мои:
Почему под окошком нашим
Перестали петь соловьи?
Тени копятся справа и слева,
Будто нет долгожданной весны.
Или небо опять во гневе,
Или мы до того грешны?
Будто все — у черты, у края,
Будто в душах идут бои...
Это ж надо, беда какая:
Перестали петь соловьи!
КОЛОКОЛА
Опять вовсю звенят колокола, —
И замолкают, и светлеют люди.
Сияет церковь, розово-бела,
Да вечно на земле она пребудет!
Порою мнится, что иду ко дну,
И не шутя прощаюсь с чудесами, —
Но если снова в церковь загляну
И встречусь с Богоматерью глазами, —
Душа освобождается от пут
И на судьбу обиженно не ропщет...
Так неизбежно по утрам бегут
Ночные тени из весенней рощи,
И город — в ожидании тепла,
И кажется, что где-то рядом счастье,
Когда вовсю звенят колокола,
И нет, и нет иной в округе власти...
У ВХОДА В МЕТРО
Где много всякого народа,
Он примостил у ног суму...
А мы проходим, мы проходим,
Мы привыкаем ко всему.
А ноги мёрзлые, босые,
А рядом — ветер гулевой...
Россия, что же ты, Россия,
Ведь это сын законный твой!
За что же ныне он в опале,
Он, усмиривший три войны?
И видно, как мы низко пали,
И видно, как же мы грешны.
Не родины ль душа босая
Глядит куда-то мимо, вглубь,
И мы не ей, себе бросаем,
Как кость собаке, рваный рубль,
И это — наш удел сиротский,
И мы — у века батраки,
И это наше сердце рвётся
В тисках обиды и тоски!
СПАСЕНИЕ
Стало модно пировать на тризне,
Всё давно переплелось уже...
Слава Богу, в этой прозе жизни
Есть ещё спасение душе.
В час, когда июльский ветер млеет
И луна сияет, как медаль, —
Поцелуй, как только ты умеешь,
Помани в заоблачную даль!
И, забыв о горестях минувших,
Вспомним, игнорируя дела,
Как из оболочек рвутся души,
Как поют уставшие тела...
РАСПЯТИЕ
О, нечисть помнит о Христе!
Ещё надежды не увяли, —
Как тёмной ночью на кресте
Чеченцы русского распяли.
Начало века иль конец?
И потрясённый слепнет разум:
Быть может, это мой отец,
А, может, сын голубоглазый?
Извечна злобы круговерть,
Слепое варварское мщенъе...
И, как тогда, он принял смерть
За те же наши прегрешенья,
За то, что ум свободы хил,
Что фарисеи снова лживы,
За то, что гнёзда всюду свил
Божок гордыни и наживы!
В ОЖИДАНИИ
Зима — ненадёжная сводня,
И снова сторонишься ты,
И радуют сердце сегодня
Чужие слова и цветы.
Кусают морозные ночи,
Хоть тысячу печек включи,
И плавятся в нежности очи -
Увы, не твои, не твои...
Чужое расцвечено имя
Небесной каймой голубой...
Но я подожду, мой любимый,
Заветного часа с тобой...
ДЕРЕВЕНСКИЕ СТАРИКИ
Василию Белову
Давно им жёны отпустили
Их стародавние грехи.
Они у внуков отгостили,
Послушав правнуков стихи.
Они на кладбище старинном
Себе сыскали уголок.
Худеют серые перины
И тлеет жизнь, как уголёк.
Но о болезнях — ни полслова!
Покуда светит — надо жить!
И, только утро, ищут снова,
К чему бы руки приложить.
Но час придёт: на зорьке вешней,
Когда и ветры к сердцу льнут,
Они, стыдясь, с улыбкой нежной
Слезу невольную смахнут
И, отойдя от сладкой боли,
В сенях нащупав посох свой,
Пойдут не в церковь — в чисто поле
Проститься с милою землёй...
ТАКАЯ ЖИЗНЬ
Настали времена — не для поэта,
И даже в снах давно не чудеса.
Бродячие собаки ходят следом,
Идут навстречу и глядят в глаза.
Тоска такая, что — мороз по коже,
И не спасает зимнее пальто.
Собака, если что, залаять может.
А мы глотаем слезы, если что.
НОЯБРЬСКОЕ ТЕПЛО
Тепло... А середина ноября.
И вроде хорошо, и вроде плохо.
Тепло, как на закате сентября,
А в роще — пусто, голо, одиноко.
И женщина — уж как ни молодись,
Как ни своди на нет свои морщины,
А не обманешь, нет, свекруху-жизнь,
И не на твой огонь летят мужчины.
Но тот, кто не шутя судьбою бит,
Кто знает цену истинному счастью,
Того не страсть досужая знобит,
А в драгоценном празднике участье...