Владимир БОНДАРЕНКО 50 КРИТИКОВ ХХ ВЕКА

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

Владимир БОНДАРЕНКО 50 КРИТИКОВ ХХ ВЕКА

(начало в №№ 1-3.2011)

34. МИХАИЛ ПЕТРОВИЧ ЛОБАНОВ (17.11.1925, деревня Иншаково Спас-Клепиковского района Рязанской области). В 1949 окончил Московский университет. Там же защитил кандидат- скую диссертацию о творчестве Л.М. Леонова. С 1960-х преподаватель, профессор Литературного института. В 1958 в издательстве "Советский писатель" вышла первая книга Лобанова "Роман Л.Леонова "Русский лес". После выхода в 1963 году книги "Время врывается в книги" имя её автора было названо в числе 4 ведущих российских критиков в докладе председателя правления Союза писателей РСФСР.

С первыми публикациями в журнале "Молодая гвардия" и вхождением в члены её редколлегии в апреле 1966 начинается новый этап критической и творческой деятельности Лобанова. В.В. Кожинов считал, что "новое направление журнала "Молодая гвардия" начало складываться прежде всего в статьях Лобанова "Чтобы победило живое" (1965, №12), "Внутренний и внешний человек" (1966, №5), "Творческое и мёртвое" (1967, №4)". Эти и другие статьи критика вызвали яростные нападки либеральной космополитической прессы. Поистине накалённой была реакция на статью Лобанова "Просвещённое мещанство" ("Молодая гвардия", 1968, №4). Профессор Нью-йоркского университета, когда-то комсомольский работник А.Янов в своей книге "Русская идея и 2000 год" вспоминает: "Даже на кухнях говорили об этой статье шёпотом", "сказать, что появление книги Лобанова в легальной прессе, да ещё во влиятельной и популярной "Молодой гвардии" было явлением удивительным, значит, сказать очень мало. Оно было явлением потрясающим… Здесь яд и гнев, которые советская пресса обычно изливала на "империализм" или подобные ему "внешние сюжеты", на этот раз были направлены внутрь. Лобанов неожиданно обнаружил червоточину в самом сердце первого в мире социалистического государства, причём в разгар его триумфального перехода к коммунизму… Язва эта, оказывается, в духовном вырождении "образованного человека"". В опубликованной в журнале "Новый мир" (1969, №4) статье А.Дементьева "О традициях и народности" автор "Просвещённого мещанства" обвинялся в "антимарксизме", "русском шовинизме" и т.д. Статья Дементьева станет сценарием для известной статьи руководителя идеологического отдела ЦК КПСС А.Яковлева, которая появится спустя 2,5 года в "Литературной газете" (15 ноября 1972) и повторит с ещё большей оголтелостью русофобские обвинения в адрес Лобанова и других русских писателей.

В миру мягкий, улыбчивый, совестливый человек, кажется, поплачься перед ним, поделись своими житейскими трудностями – и он уступит, подпишет твою рукопись, согласится с твоей редакторской правкой, навязанной сверху, из ЦК, или ещё из каких органов, мол, иначе премии лишат, журнал не выйдет и так далее. Но вся мягкость и улыбчивость пропадают, когда дело касается его принципов, его взглядов на национальную русскую культуру. Тут уж для него нет на земле никаких авторитетов. Защищая идеалы христианства, не боялся спорить со своим давним другом Леонидом Леоновым, опровергать иные его суждения, не боялся затронуть наших литературных лидеров – Валентина Распутина или Василия Белова. Этакий скромнейший, тишайший человек Михаил Петрович Лобанов, после статей которого, бывало, сотни людей вздрагивали, тысячи людей ликовали и аплодировали, а десятки высоконачальствующих чиновников запирались в свои кремлёвские кабинеты и решали, что с ним дальше делать, откуда выгонять, какие карательные меры принимать.

Космополиты от Политбюро ЦК умудрились вынести отдельное постановление после выхода в журнале "Волга" знаменитой статьи Лобанова "Освобождение". Выгнали с треском главного редактора журнала, хорошего русского поэта Николая Палькина. Каждая статья Лобанова в журнале "Молодая гвардия" рассматривалась под микроскопом нашими партийными геббельсами – яковлевыми и беляевыми. Казалось бы, вот она – настоящая жертва цэкистской идеологии, не Окуджава или Аксёнов, не Евтушенко и Коротич – лауреаты и орденоносцы, любимцы партийных салонов на Николиной горе, а вечно в советское время критикуемый, ругаемый и изгоняемый литературный критик, русский патриот, автор биографий А.Н. Островского и С.Т. Аксакова Михаил Петрович Лобанов.

И вот происходит смена декораций: коммунисты изгоняются, антикоммунисты идут вперёд.

И вдруг оказывается, что все любимцы партийных салонов – евтушенки и коротичи – они-то и есть жертвы партийной критики, и даже главный идеолог советской власти секретарь ЦК Александр Яковлев, чётко занимающий в коммунистической иерархии то же место, что и Геббельс в фашистской иерархии, он-то и есть главный антикоммунист, а Михаил Петрович Лобанов теперь уже выглядит в глазах либеральной печати самым оголтелым "красно-коричневым" публицистом.

35. МАРК АЛЕКСАНДРОВИЧ ЩЕГЛОВ (27.X.1925, Чернигов – 2.IX.1956, Новороссийск). Я помню, меня в юности поразила статья Марка Щеглова "Корабли Александра Грина". Я тогда не знал ни Щеглова, ни Грина, но именно после этой статьи и я, и мой сын стали яростными поклонниками замечательного русского писателя-романтика Александра Грина. И за что его было ругать? Ведь все эти алые паруса вполне вписывались в романтику советской действительности. Вскоре, как я узнал, Марк Щеглов и умер. Двух лет отроду заболел костным туберкулёзом и был прикован к постели. Виктор Астафьев писал о нём и таком же больном с детства Лакшине: "Восемь лет в гипсовой форме-кровати (такую же "процедуру" когда-то выдержал и перенёс Владимир Лакшин). Но Лакшин и Щеглов встали со своей постели. Владимир Лакшин повесть написал о той больничной маяте. Кажется, его единственное биографическое произведение. Дано ему было реализоваться в критических работах, в публицистике и вместе с Твардовским стойко и верно послужить журналу "Новый мир". Облегчая нагрузку на ноги, ходил он, опираясь на неказистую деревянную трость. И совграждане, наверное, думали: "Вот ещё один интеллигент-пижон!""

Курс средней школы и университета Марк Щеглов проходил заочно. В 1953 окончил филологический факультет МГУ, учился в аспирантуре. Дипломная работа была частично опубликована в журнале "Новый мир" (1953) и стала первой критической публикацией. Владимир Лакшин назвал позже его "преждевременным шестидесятником". Впрочем, и сам Марк Щеглов писал как бы о себе: "В искусстве есть вечные юноши". Вот он и оказался вечным юношей в русской критике. На контрасте я его сравниваю с тоже рано погибшим Юрием Селезнёвым, две звезды двух направлений русской критики. Широкая литературная деятельность критика продолжалась всего 3 года. Прославился Марк Щеглов своими полемическими статьями, сначала о леоновском "Русском лесе", который он разругал, с этой статьёй я во многом не согласен. При всех слабостях и недостатках "Русского леса" – это настоящая подлинная литературная глыба. Из сталинских книг тех лет не поставишь рядом ни книги Василия Гроссмана, ни Валентина Катаева, ни Ильи Эренбурга.

Но сам критический задор Марка Щеглова, по тем временам необычный, мне по душе. К тому же, он так нежно любил Сергея Есенина. Он писал о Есенине: "Любовь ко всему родному: родному крову, очагу, к близким – это самая светлая ... тема есенинской поэзии. Стихи Есенина, обращённые к заброшенному деревенскому дому, старушке матери, – это драгоценные выражения русской лирики". В начале шестидесятых годов Есенин тоже особо не популяризировался, как и Александр Грин. Щеглов как критик соединял в себе серьёзную культуру с острым чувством современности. Он выступал против иллюстративности, полуправды в литературе, бесконфликтности в драматургии. Его работам были свойственны точный вкус, чутьё правды, свободный, эмоциональный стиль. Короткая деятельность Щеглова оставила заметный след в литературе 50-х годов. Опубликованные посмертно дневники и письма его, так называемые "Студенческие тетради" (1963), где рассказывается о его трудной, по-своему героической судьбе, получили широкую известность. Главные статьи были написаны в период 1953-1956 гг. Это тонкий анализ произведений, создававший в то время впечатление повышенного эстетского критицизма.

Марк Щеглов был одним из самых одарённых критиков молодого поколения советской литературы шестидесятых годов. Его называли "зелёной порослью в вырубленном лесу неподкуп- ной критики".

36. ФЕЛИКС ФЕОДОСЬЕВИЧ КУЗНЕЦОВ (22.02.1931, село Тарногский городок Вологодской области). Сын сельских учителей из вологодской деревни, как Ломоносов, пошёл поступать в Москву, в университет. И закончил его. Критик, литературовед. В 28 лет он заведовал отделом критики в "Литературной газете", потом работал ответственным секретарём в журнале "Знамя", исполнял обязанности заведующего кафедрой журналистики в университете Дружбы народов и снова уходил на "вольные хлеба", был нештатным сотрудником журнала "Литературное обозрение", а с 1976 по 1986, будучи уже известным критиком и публицистом, возглавлял Московскую писательскую организацию. С 1987 года стал директором Института мировой литературы РАН и тоже резко переиначил его, мягко говоря, русифицировал. В последние годы руководил МСПС. Известны его работы о современной русской прозе, о публицистах 1860-х годов, о методологии советской критики, о Михаиле Шолохове. Меня уже в интернете спрашивают, зачем я пишу о литературном начальнике, о сервильном критике и т.д. Но спрашивающие, как правило, не знают, что это именно молодой критик Феликс Кузнецова был идеологом "исповедальщиков", Аксёнова, Гладилина и других. Он ввёл в литературу понятие "четвёртое поколение", он утверждал шестидесятническую литературу. Сегодня стараются об этом забыть и правые, и левые. Кто-то стёр фамилию Кузнецова в "Википедии", во многих словарях его просто не существует. А ведь это было не менее громкое имя, чем Марк Щеглов. Поменяй их местами, сделай Марка Щеглова большим начальником, типа Виталия Озерова, и его имя исчезло бы с литературной карты. Думаю, кондовое северное происхождение и вернуло его к истокам русской словесности, к корневой русской литературе. Но и как начальник, Феликс Кузнецов сумел из полумёртвой московской организации сделать центр духовной жизни, из либеральствующего болота сделал центр русской национальной литературы. После многолетнего начальнического молчания, уже в годы перестройки, Феликс Кузнецов написал блестящую книгу о Михаиле Шолохове "Правда о "Тихом Доне"...", полемичную, аргументированную. Кстати, книга получилась куда более мощная и убедительная, чем нашумевшая в своё время статья Петра Палиевского. Значит, был ещё порох в пороховнице. Он и сейчас вовсю воюет, жаль, не на литературных фронтах.

37. ВИКТОР АНДРЕЕВИЧ ЧАЛМАЕВ (9.05.1932, Гусь-Хрустальный Владимирской области). Окончил филологический факультет МГУ (1955). Печатается с 1955. Автор книг и брошюр: "Самые насущные заботы" (1962), "Пути развития литератур народов СССР" (1962), "Мир в свете подвига" (1965), "Литература судьбы народной" (1966), "Вячеслав Шишков" (1969), "Храм Афродиты. Творческий путь и мастерство Е.Носова" (1972), "Огонь в одежде слова. О народности, гражданственности, проблемах мастерства современной прозы" (1973). И многих других.

По сути, он практически первым из русских патриотических критиков бросился в атаку на космополитические редуты. Писал отчаянно и бескомпромиссно. Неслучайно его заметили и идеолог ЦК КПСС Александр Яковлев, русофоб по натуре, о работах Чалмаева с интересом отзывался в своих писаниях и Александр Солженицын. Уже позже на первый ряд вышли более талантливые мастера: Михаил Лобанов, Вадим Кожинов, Олег Михайлов. Свои патриотические статьи в 60-е, 70-е годы Чалмаев печатал в журнале "Молодая гвардия". Чалмаев утверждал аристократизм и патриархальность русского национального характера, его извечную духовную сущность. Его травили как все либералы и западники, так и высокое партийное и советское начальство. Надо признать, яростный критик Виктор Чалмаев сломался и стал писать ровные, неубедительные статьи, он как бы выпал из русского гнезда. Даже друзья признавали: "Виктор Чалмаев – этот отважный и умнейший критик, начавший свой путь в литературе как витязь, – сложил затем крылья и к пенсионному возрасту смирился окончательно". Сейчас тихо живет на подмосковной даче. И ничего не пишет, даже мемуаров.

38. АНАТОЛИЙ ПЕТРОВИЧ ЛАНЩИКОВ (6.03.1929, Саратов – 2007, Москва). Публицист, критик и литературовед патриотического направления. Окончил суворовское училище. Служил в армии. После демобилизации учился в МГУ. Диплом получил в 1962 году. Первый небольшой сборник статей Ланщикова "Времён возвышенная связь" (1969) обратил внимание острым выступлением в защиту идей русского патриотизма, тогда же начались выпады в его сторону от космополитических сил, что всегда позже сопровождало его творчество. Был деятельным участником "Русского клуба". Не занимая никаких номенклатурных постов, беспартийный Ланщиков всегда был высоко авторитетным в литературном мире. Как и положено в советское время, его долгое время не замечали. Критик писал в 1967 году: "Мы вот тоже уже приближаемся к 40-летнему рубежу, а нас по-прежнему продолжают величать "молодыми"…"

Спустя десять дет примерно также заявили о себе и "сорокалетние", которых уже не хотел замечать сам Ланщиков. Тем не менее, авторитет у Ланщикова как критика был значительный. Особенно в патриотической среде. В начале перестройки при Московском Союзе писателей по инициативе Феликса Кузнецова возникла студия молодых критиков, которую вели Игорь Золотусский и Анатолий Ланщиков. Среди семинаристов был и я. Поэтому считаю, в каком-то смысле, Анатолия Петровича своим учителем. Хотя полемизировал с ним по разным вопросам неоднократно. Были среди семинаристов и Евгений Шкловский, и Павел Нерлер, и Сергей Куняев, и Лена Стрельцова, и Саша Казинцев.

Занятия Ланщиков вёл неспешно, спокойно, но уверенно. Говорил всегда с лёгкой иронией и к самому себе, и к жизни. Он не рвался в "авторитеты" от литературы. Как и статьи свои писал тихо и спокойно. По большому счёту, он и полемистом не был, но его спокойные статьи всегда выводили из себя либеральных недоброжелателей. Вот так спокойно он и ушёл из жизни.

39. ИГОРЬ АЛЕКСАНДРОВИЧ ДЕДКОВ (24.04.1934, Смоленск – 1994, Москва). По окончании факультета журналистики МГУ (1957) работал в газете "Северная правда" (Кострома), с 1976 года ответственный секретарь Костромского отделения Союза журналистов СССР. С 1987 в Москве был политическим обозревателем журнала "Коммунист". Автор книг о творчестве Василя Быкова и Сергея Залыгина, статей о произведениях Виктора Астафьева, Юрия Трифонова, Константина Воробьёва и др.

Из сухих биографических справок не поймёшь, кто кем был. А был Игорь Дедков одним из самых талантливых, известных и спорных критиков. Если уж я первым открыл явление прозы сорокалетних, описал их книги в своих статьях, то кто я был тогда – студент Литинститута. Кто бы заметил мои статьи о "сорокалетних", хоть они и были первыми. Но Игорь Дедков своей разгромной статьёй, сославшись и на мои публикации, прославил прозу сорокалетних, а заодно и меня. Игорь Дедков не был ни либералом, ни западником, ни тем более, патриотом, почвен- ником. Смешно сказать, но до конца дней своих он был марксистом. И работал в журнале "Коммунист". Он сказал это навечно – в человеческом плане. "Человечество вернётся на путь коммунистического развития, который подсказан самой жизнью, против её законов вы ничего не сделаете". Вот бы кого делать идеологом обновлённого ленинизма, а не заскорузлых бездарных борзописцев. Но власти во все времена боятся талантливых людей.

В начале восьмидесятых годов он был ведущим критиком нашего времени. Одно время работал в Костроме, нынче наши либералы называют это ссылкой. Там ему было удобнее. Жить и писать. И подыскивать достойную работу в столице. Прозу "сорокалетних" он не принимал за их амбивалентность, за отклонение от чистой веры. И по-своему был прав. Поколение "сорокалетних" и сформировало всю перестройку. Но кто дал им это безверие, эту амбивалентность? К концу жизни Игорь Дедков стал склоняться более к правому, русскому почвенническому берегу, об этом говорят и его последние статьи, и его дневники. Думаю, пришёл бы к нам в "День".

40. ЮРИЙ ИВАНОВИЧ СЕЛЕЗНЁВ (15.11.1939, Краснодар – 16.06.1984, Германия). В Краснодаре в 1966 году закончил филологический факультет педагогического института, преподавал литературу. Был несомненным лидером русской национальной критики, прирождённым полемистом, тонким аналитиком, прекрасным стилистом. "Подлинное назначение критики – быть политикой, идеологией, философией посредством самой литературы, которая и есть для критики воплощённые в художественном образе национальные, государственные, общемировые, духовные, общественные, идеологические процессы, конфликты, проблемы эпохи", – это из статьи Юрия Селезнёва "Ответственность. Критика как мировоззрение" – и это было его кредо критика. Вадим Кожинов в статье "Судилище…" сообщил интересный факт. Альберт Беляев, гонитель "русской партии" от ЦК КПСС, получил экземпляр книги Селезнёва, в котором, по словам Кожинова, "были жирно подчёркнуты определения "советский" и "русский", при этом становилось очевидным, что первый эпитет относился к чуждым автору писателям, а второй – к любезным ему… Нынче можно спорить о правомочности этого "разграничения", но тогда, четверть века назад, оно было по-своему оправданно". Его книги "Вечное движение", "Созидающая память", "Мысль чувствующая и живая", "Василий Белов", "Златая цепь", "Достоевский" и многие статьи стали ярким явлением в русской литературе и критике. В Институте мировой литературы он защитил кандидатскую диссертацию, незадолго до смерти была готова докторская о М.Ю. Лермонтове. Научную, публицистическую деятельность совмещал с работой в журнале "Наш современник" (заместитель главного редактора), в издательстве "Молодая гвардия" (руководил знаменитой серией ЖЗЛ). Селезнёв объединил вокруг журнала "Наш современник" лучших русских поэтов, прозаиков, критиков и публицистов. "Он был похож на воина, на витязя Древней Руси. Высокий, подтянутый, со слегка откинутой назад головой, обрамлённой густой кудрявой волной волос и аккуратной острой бородкой. А главное – глаза! Удивительно ясные, чуть прикрытые, устремлённые вдаль. Ни дать ни взять – витязь в дозоре, озирающий рубежи родной земли", – писали его друзья. Он был не просто критиком, он был готовым лидером всего русского движения, мог стать русским национальным вождём. Бог его одарил всем. Но Бог и забрал раньше времени. Кто знает, не случись ранней смерти во время поездки в Германию, может, и сумел бы создать реальную политическую русскую национальную партию. Похоронен Ю.Селезнёв на Кунцевском кладбище.

41. ИГОРЬ ПЕТРОВИЧ ЗОЛОТУССКИЙ (28.11.1930, Москва). Родился в семье военнослужащего, позже репрессированного. После ареста родителей воспитывался в детском доме. Окончил Казанский государственный университет, историко-филологический факультет. Печатается с 1956 года. Работал в школе на Дальнем Востоке, на радио. С 1963 – член Союза писателей. Литературный критик, писатель, литературовед. Ведущий специалист по творчеству Н.Гоголя. Краткая библиография: "Фауст и физики" (1968), "Гоголь" – в серии ЖЗЛ (1979), "Монолог с вариациями" (1980), "По следам Гоголя" (1984), "На лестнице у Раскольникова. Эссе последних лет". Авторский сборник (2000). Его статьи о современной русской литературе были ярчайшими событиями литературной жизни 60-90-х годов. Я многому учился у него. Как он мне всегда говорил, в литературе нет авторитетов. И критик должен верить только самому себе. И вообще, если ты кого-то из именитых не уничтожил, ты – не критик. Естественно, имелись в виду дутые авторитеты, которых во все времена хватало. Изначально как бы принадлежавший к либеральной партии он, опять же взвешенно, отошёл от неё и стал поддерживать лучшие традиции великой русской литературы таких писателей, как Валентин Распутин, Василий Белов, Виктор Астафьев, Константин Воробьёв, Василий Шукшин, Владимир Максимов. Его книга о Гоголе в серии "ЖЗЛ" стала едва ли не самым заметным событием этой биографической серии за последние несколько десятилетий. Игорь Золотусский вспоминает: "Сразу отрезал от себя беллетристику и прозу, понимая, что художественного таланта у меня нет. Хотя мои критические статьи, как мне кажется, не лишены некоторой образности. В 1961 году в Переделкино был семинар молодых критиков. Там были и Олег Михайлов, и Лев Аннинский, и Адольф Урбан, и Юрий Буртин, ныне покойный. Маститые советские критики над нами шефствовали. Вдохновляли нас на дерзость и свободу, извиняясь за свои былые грехи. Меня разыскал Корней Иванович Чуковский, зазвал к себе на дачу и прочитал мою статью "Рапира Гамлета", где я достаточно сурово обошёлся с прозой своих сверстников. И он меня благословил. Чуковский сказал: бросайте всё и занимайтесь критикой…"

Будучи по характеру авторитарным человеком, он неизбежно часто спорил даже со своими единомышленниками. Я вроде бы принадлежу к числу его учеников, но у меня отношения с Игорем Петровичем всегда были сложными. Впрочем, развёл меня с Золотусским мой первый инфаркт, который приключился в Германии, в Кёльне, в 1991 году. Известный русист Вольфганг Козак, задумав серию дискуссий по русской литературе, предложил мне, находившемуся тогда в Кёльне, выбрать оппонента, с кем бы мне было интересно дискутировать в ведущих университетах Германии. Я назвал или Аннинского или Золотусского. Козак выбрал Золотусского. Игорь Петрович приехал. Всё бы хорошо, и вдруг инфаркт; за месяц лежания в кёльнском госпитале меня посетили друзья из Франции, Бельгии, Германии, не один раз был и Козак, Игорь Золотусский не пришёл ни разу. За мной ухаживали друзья из второй эмиграции, та же изумительная Тамара Бем, я и не нуждался в его присутствии, но не мог понять, почему он не зашёл ни разу. Потом он оправдывался, мол, времени не было. Такое отстранённое отношение к людям у Золотусского присутствует всегда. Что не мешает ему писать блестящие статьи.

42. ВЛАДИМИР СЕРГЕЕВИЧ БУШИН (24.01.1924, Глухово, Богородский уезд, Московская губерния) – советский и российский писатель, публицист, литературный критик, фельетонист. Школу Владимир Бушин окончил в Москве в 1941 году, за несколько дней до начала Великой Отечественной войны. С осени 1942 года – на фронте. В составе 54-й армии прошёл от Калуги до Кёнигсберга. На территории Маньчжурии принимал участие в войне с японцами. На фронте вступает в коммунистическую партию.

После войны заканчивает Литературный институт им. Горького и Московский юридический институт экстерном.

Печататься начал ещё на фронте, публиковал свои стихи в армейской газете "Разгром врага". После окончания Литинститута работал в "Литературной газете", "Литературе и жизни" ("Литературная Россия"), журналах "Молодая гвардия", "Дружба народов". Опубликовал несколько книг прозы, публицистики и поэзии: "Эоловы арфы", "Колокола громкого боя", "Клеветники России", "Победители и лжецы", "В прекрасном и яростном мире" и др.

С 1987 года публикуется в газетах "День", "Завтра", "Советская Россия", "Правда", "Патриот", "Молния", "Дуэль" и других изданиях. Его жизненная энергия поражает всех, даже оппонентов. Конечно, лучше бы ему не писать политических обзоров, его взгляды известны, но политическим идеологом быть ему не суждено. Зато его литературные фельетоны блестящи, метки и остроумны. Как-то я его в шутку назвал нашим русским "вечным Жидом", имея в виду его неиссякаемую энергию, Владимир Бушин мне ответил в стихах: "Дорогой Володя Бондаренко, не считай, что между нами стенка. Будьте счастливы: и ты, и "День", и дом. Только не зови меня Жидом".

Не буду. Мне кажется, у него в запасе есть фельетоны на всех писателей. От Проханова до Бондарева, от Личутина до Пелевина. Но и задетый им Бондарев, прочитав более чем разоблачительную статью об Окуджаве, написал: "Твоя статья об Окуджаве – это блеск. Блеск! Я не знал, что сейчас можно так писать. Какая ирония! Я думал, что это осталось в XIX веке. Ты открылся мне с новой, совершенно неожиданной стороны…" Вот так и я, не раз задетый острым пером Бушина, читаю с наслаждением его разящие литературные фельетоны. Я сравнил бы его с Виктором Бурениным, таким же острым русским фельетонистом и критиком начала ХХ века. Оба – люто кусачие. Я не согласен с его лютым антисолженицынским напором, и не вижу в Солженицыне того "родоначальника нравственного разложения", которого видит Бушин. В конце концов, не Солженицын свергал советскую власть и аплодировал перестройке, он жил себе в Вермонте, а среди прорабов разрушения были совсем другие. К счастью, и этим другим достаётся от Бушина. В свои почти 90 лет он остаётся постоянным автором "Завтра", успевает читать и писать свои полемические заметки.

43. МАРК НИКОЛАЕВИЧ ЛЮБОМУДРОВ (26.02.1932, Ленинград) – русский писатель, публицист, театровед и общественный деятель, вице-президент Международного фонда славянской письменности и культуры. Внук православного священника, убитого красными в 1918 году. Автор работ по истории русского театра: "Старейший в России" (1964), "Федор Волков и русский театр" (1971), "Века и годы старейшей сцены" (1981), "Н.Симонов. Ю.Завадский" (из серии "Жизнь замечательных людей", 1984, 1988) и др. В 1971-1987 возглавлял сектор Ленинградского театрального института, работал в Ленинградской консерватории. Публиковался в журналах "Молодая гвардия", "Наш современник", в газетах "День", Завтра", "День литературы" и других патриотических изданиях. Публицистические статьи составили книги "Судьба традиций" (1983), "Размышления после встречи" (1984).

Настоящую славу принесла Любомудрову статья "Театр начинается с Родины", заказанная журналом "Современная драматургия", но в конце концов вышедшая в "Нашем современнике" в июне 1985, вызвавшая настоящую истерику в либеральных театральных кругах. В 1988 он основал русскую литературную ассоциацию "Содружество", в марте 1989 создал Ленинградское отделение Фонда славянской письменности, в 1990 – издательство им. А.С. Суворина. Манифестом национальной школы искусства явилась его книга "Противостояние. Театр, век XX: традиция – авангард" (1991).

44. ЛЕВ АЛЕКСАНДРОВИЧ АННИНСКИЙ (ИВАНОВ-АННИНСКИЙ) (7.4.1934, Ростов-на-Дону). Окончил филфак МГУ. С детства был влюблён в литературу и поклялся ей в верности. Но неоднократно изменял ей, и с театром, и с кино. Обладатель Национальной телевизионной премии "ТЭФИ". Литературное имя Льва Аннинского получилось благодаря отцу, донскому казаку Иванову, прибавившему себе псевдоним по названию станицы Ново-Аннинской. Первой рецензией была рецензия на знаменитый роман Владимира Дудинцева "Не хлебом единым". С тех пор у Льва Аннинского вышло порядка 30 книг и 5000 статей. Однако наиболее значимым из всего написанного он считает своё автобиографическое многотомное "Родословие", составленное для дочерей и не предназначенное для печати. Впрочем, отцовская часть – "Жизнь Иванова" – была, в конце концов, издана в "Вагриусе" в 2005 году.

По сути, он не боец, а озорник. Ему нравилось, назло всем, одновременно печататься в "Октябре" и в "Новом мире", в "Дне" и в "Московском комсомольце", в "Завтра" и в "Сегодня". Он может изысканно написать об авторе разгромнейшую статью так, что автор будет уходить, раскланиваясь отрубленной головой. Он имеет вкус, что в критике крайне важно, и имеет свой стиль. Спокойно относится к собственным разгромам и всегда старается понять любую правду своих оппонентов. Он не барин в литературе, и умеет сочувствовать проигравшим. Любой из его оппонентов может надеяться на его поддержку в трудную минуту. Любой из начинающих может надеяться, что его ядро ореха (каким бы горьким орех ни был) Лев Аннинский разгрызёт и, если есть хоть что-то стоящее, заметит. В период ожесточённых гражданских войн в литературе он был как бы над схваткой, или где-то сбоку. Скорее, он жил и живёт не жизнью общества, а жизнью литературы. Литературный процесс ему любопытнее, чем дебаты Путина с Медведевым. Интереснее, и даже временами правдивее. Однолюб, обожал свою жену Шурочку, тихую русскую дворянку, воевал за её жизнь так, как никогда не воевал в литературе, до самых её последних дней.

45. ВЛАДИМИР ИВАНОВИЧ ГУСЕВ (18.05.1937, Воронеж). Окончил филологический факультет Воронежского университета (1959) и аспирантуру Московского университета (1964). Работал в газете "Молодой коммунар" (Воронеж, 1959-61), был преподавателем в Воронежском университете (1965-66), консультантом правления СП СССР (1966-70). Председатель Правления МГО СП России с 1990 г., член секретариата исполкома Международного Сообщества Писательских Союзов, главный редактор журнала "Московский вестник". С 1970 работает в Литинституте, зав. кафедрой теории и литературной критики. Автор более чем 20 книг критики и около 1000 статей в периодике. Был одним из лучших критиков семидесятых годов. К сожалению, увлечение прозой и поэзией не пошло ему на пользу. С девяностых годов как литературный критик замолчал. А жаль. Несмотря на более чем сложные отношения с ним (хотя начинались они крепкой дружбой), я искренне сожалею, что из литературного пространства России исчез такой своеобразный и сильный критик, как Владимир Гусев. Тем более в наше время, когда в патриотике достойных литературных критиков почти не осталось. Может быть, со временем мы прочтём его мемуары?

46. ВАЛЕНТИН ЯКОВЛЕВИЧ КУРБАТОВ (29.09.1939, Салават, Ульяновская область). Родился в семье путевых рабочих. После окончания войны семья переехала в город Чусовой. С тех пор и считается как бы уральским писателем, земляком Виктора Астафьева. В 1957 году молодой Курбатов заканчивает школу, идёт работать столяром на производственный комбинат. В 1959 году призывается на службу во флот, служит на Севере. После службы почти случайно попал во Псков, который и стал его уже третьей родиной. И на всю жизнь. Сначала грузчиком на чулочной фабрике, затем, поближе к литературе, корректором районной газеты "Ленинская Искра", а позже литературным сотрудником газеты "Молодой Ленинец". В это же время поступает, а в 1972 году и заканчивает с отличием ВГИК, факультет киноведения.

Скажу честно, биография не совсем типичная для большинства из известных критиков. Но зато, уйдя в литературу, Валентин Курбатов старает- ся успеть везде, познать весь литературный процесс, догнать своих столичных элитных сверстников в литературе. В 1978 году его принимают в Союз писателей. В.Я. Курбатов является автором многочисленных книг, в том числе: "В.П. Астафьев", "Миг и вечность", "М.М. Пришвин". Им написаны предисловия к собранию сочинений В.Распутина, В.Астафьева, к сочинениям Б.Окуджавы, Ю.Нагибина, В.Личутина, К.Воробьёва...

Мне Валентин Курбатов чем-то напоминает Льва Аннинского. Тот как бы крайне правый на левом либеральном фланге, а Курбатов как бы крайне либеральный на нашем православно-патриотическом направлении. Сгоряча ничего не напишет, но позицию всё-таки продемонстрирует. Сам Валентин Курбатов пишет: "Не знаю, почему, я всё время стеснялся, когда меня представляли "критиком". Всё казалось, что занят чем-то другим, менее прикладным и сиюминутным. Ну, а теперь перечитал эти несколько статей и вижу, что "диагноз" был верен. Как все критики, я не доверял слову, рождённому одним чувством, одной интуицией, и потому не был поэтом. Как все критики, я не доверял чистой мысли, жалея приносить ей в жертву сопротивляющееся сердце, и потому не был философом. Как все критики, я торопился договорить предложения до точки, не оставляя ничего на догадку и сердечное сотворчество читателей, и потому не был прозаиком..."

Кроме чисто литературной критики Валентин Курбатов с любовью занимается псковским краеведением, историей искусства, театром, кино. У него вышла великолепная работа о графике Юрии Селивёрстове. В серии "Пушкинский урок" в 1996 году вышла книжка Валентина Курбатова "Домовой". Её жанровые особенности обозначены в подзаголовке: "Семён Степанович Гейченко: письма и разговоры". Тем Курбатов и ннтересен, никогда не знаешь, какую новую книгу от него получишь. Он уже сам стал псковским Домовым.

47. СЕРГЕЙ ИВАНОВИЧ ЧУПРИНИН (29.11.1947, Вельск, Архангельская область). В 1971 году окончил Ростовский университет. Печатается как критик и публицист с 1969 в журнале "Дон". Работал в "Литературной газете", затем в журнале "Знамя". Сейчас главный редактор журнала "Знамя". Автор книг: "Твой современник" (1979), "Чему стихи нас учат"( 1982), "Крупным планом: Поэзия наших дней: проблемы и характеристики" (1982), "Прямая речь" (1988), "Критика – это критики" (1988), "Настающее настоящее: Три взгляда на современную литературную смуту" (1989), "Ситуация: Борьба идей в современной литературе" (1990), "Новая Россия: мир литературы": Энциклопедический словарь-справочник: 2 тт., М.: Рипол классик (2003).

Один из ведущих либеральных критиков восьмидесятых-девяностых годов. Мы с ним почти сверстники и практически земляки, да и начинали работать в одном здании, даже наши кабинеты были рядом. Я в "Литературной России", он – в "Литературной газете". Он и стал первым печатать меня в "Литературке", за что ему спасибо. Он же и познакомил меня со Станиславом Куняевым, когда готовил предисловие к куняевскому "Избранному".

Я согласен с его мнением о критике: "Только критики, и никто кроме них, каждое свое высказывание подают как часть системы собственных взглядов на литературу, которая тоже в свою очередь рассматривается ими как сложно устроенная и сбалансированная система. Они не только знатоки литературного процесса, но и его агенты, а в иных случаях и его организаторы, распорядители. И кажется даже, что вне критических оценок, зачастую взаимоисключающих, но диалогически связанных друг с другом, без систематизирующего и регулирующего воздействия критики литература так и осталась бы необозримым собранием разнородных и разнокачественных текстов". В период перестроечной яростной борьбы и полемики Сергей Чупринин от активной критики отошёл. Хотя его либеральные взгляды заметны во всех, написанных и составленных им энциклопедиях. Кроме преподавательской работы и работы в журнале "Знамя" занимается составлением литературных энциклопедических словарей. При всём противостоянии с Чуприниным по идейным позициям я очень ценю составленные им литературные энциклопедии. Они нужны всем, и правым, и левым. Соревнуясь с Вячеславом Огрызко, полемизируя с ним, Чупринин (так же, как и Огрызко) делает очень важное дело. И надо сказать, в отличие от журнальной полемики и либеральной литературной политики, в своих энциклопедиях Сергей Чупринин достаточно объективен, почти не пропускает даже самых враждебных имён. Кроме собственно писательских имён он собирает и всю хронику литературного процесса, расшифровывает все понятия современной литературы. Делает необходимую работу для всех любителей русской литературы.

48. НАТАЛЬЯ БОРИСОВНА ИВАНОВА (1945, Москва). Окончила филологический факультет МГУ, кандидат филологических наук (диссертация по творчеству Юрия Трифонова). С 1972 года (с небольшим перерывом) сотрудник журнала "Знамя", с 1993 первый заместитель главного редактора. Публикуется с 1973 года, автор шести книг и монографий. Дочь Бориса Иванова, известного сталиниста, заместителя Анатолия Софронова в журнале "Огонёк". Впрочем, и сама она в кожевниковском "Знамени" диссидентством не отличалась, заведуя прозой, печатала самых твердолобых реакционеров и государственников, в том числе и молодого Александра Проханова. В отставку из самого ультрапартийного официозного журнала не уходила. В годы перестройки перешла на крайние либеральные прозападные позиции. Как-то был случай: началась в "Литературной газете" дискуссия, Иванова написала для дискуссии статью, но, увидев вышедшую в этой же дискуссии мою статью, заявила: "В одном издании с Бондаренко печататься не буду…" Впрочем, спустя годы она не отказалась быть вместе со мной в одном жюри на Лондонском фестивале русской поэзии. Мы даже весело с ней прогуливались по Лондону. Даже Владимир Маканин не раз упрекал Наталью Иванову за непримиримость. Он припомнил ей слова: "Мы печатаем только наших". "Либерал, – говорил Маканин, – допускает и одно, и другое, но есть и третье, и десятое, а это какой-то поиск отступников… Либеральная идея не нуждается в решётке, она не нуждается в ограждении… И когда ты говоришь, что он не наш, – это антилиберально".

Свою радикально-либеральную программу Наталья Иванова выразила в статье "Лютые патриоты" (2006). Даже многие либералы поразились свирепости этой либеральной воительницы. "Всем давно ясно: "патриотический литературный стан" крайне неоднороден и заслуживает добросовестного исследования. Так ведь нет, снова вытаскиваются проржавевшие идеологические инструменты и сгнившие чучела", – иронизирует газета "Взгляд".

Она как цензор в либеральном мире, следит за теми, кто перешагнул излишне через черту либерализма. Она признаётся, что зря напечатали в "Знамени" в начале перестройки статью Бондаренко о Сергее Алексееве и роман Эдуарда Лимонова. Недосмотрели… Впрочем, тогда и главным редактором журнала был Владимир Яковле- вич Лакшин. Наталья Иванова – член совета Антидиффамационной лиги, Европейского центра культуры (Женева). Наверное, за это и наградили её ещё в советское время орденом "Знак Почёта". Кстати, пишет всегда страстно и порою очень увлекательно, раскручивая литературную политику, как детектив. Автор книг об Искандере, Трифонове, Пастернаке.

49. ВИКТОР ЛЕОНИДОВИЧ ТОПОРОВ (9.08.1946, Ленинград). В 1969 году окончил филологический факультет ЛГУ. С 1972 печатается как поэт-переводчик и критик зарубежной литературы, с 1987 – как критик современной русской литературы, с 1990 – как политический публицист. Переводил английскую и немецкую поэзию (Дж. Донн, Дж. Байрон, У.Блейк, П.Б. Шелли, Э.По, Р.Браунинг, О.Уайльд, Р.Киплинг, Г.Мелвилл, Т.С. Элиот, У.Х. Оден, Р.Фрост, И.В. Гёте, Кл. Брентано, Ф.Ницше, Р.М. Рильке, Г.Бенн, П.Целан, поэты-экспрессионисты, Г.А. Бредеро, Люсеберт, Х.Клаус и др.). Также перевёл романы "Американская мечта" Н.Мейлера, "Шпион, пришедший с холода" Д.Ле Карре (оба в соавторстве с А.К. Славинской) и ряд остросюжетных английских и американ- ских романов. Составил и перевёл антологию "Сумерки человечества" (1989), однотомник стихов и прозы С.Платт (1993), сборник пьес Т.С. Элиота (1997). Автор-составитель поэтической антологии "Поздние петербуржцы" (1995). С 1994 года член редколлегии журнала "Воскресение. Новая Россия" (позже – "Новая Россия"). С 2004 обозреватель "Политического журнала".

Автор книг: "Двойное дно. Признания скандалиста" (1999), "Похороны Гулливера в стране лилипутов" (2002), "Руки брадобрея" (2003). Автор статей издания "Новейшая история отечественного кино. 1986-2000. Кино и контекст". Виктор Топоров – лауреат австрийской премии Георга Тракля. И многих отечественных премий.

За этим перечнем работ неутомимого труженика пера можно и не заметить, что речь идёт о главном литературном скандалисте, который без скандала не может прожить и неделю. К тому же Виктор любит утончённые скандалы, и сам порой их затевает. Кроме скандалов, статей и книг он уже много лет руководит одной из главных литературных премий России "Национальным бестселлером". Собственно, Виктор эту премию и придумал в хорошей компании друзей. Но мало ли что придумывается в компании с рюмкой в руке, Виктор эту премию довёл до жизни, вывел в люди. За что – большое спасибо.

50. ВЛАДИМИР ГРИГОРЬЕВИЧ БОНДАРЕНКО (16.02.1946, Петрозаводск, Карелия). Это я сам. Окончил Ленинградскую лесотехническую академию (1969) и Литинститут (1979). Работал научным сотрудником в ЦНИИ бумаги (1969-77), затем в еженедельнике "Литературная Россия" (1977-79), журналах "Октябрь" (зав. отделом критики, 1979-81), "Современная драматургия" (зав. отделом критики, 1981-85), в Малом театре (зав. литературной частью, 1985-87), МХАТ им. М.Горького (зав. литературной частью, 1987-89). С 1990 года заместитель главного редактора газеты "День" (ныне "Завтра"), главный редактор ежемесячной газеты "День литературы" (с 1997). Автор более 20 книг и 1000 статей в газетах и журналах. Последняя книга вышла в 2011 году – "Русский вызов", где собраны его главные статьи по русской цивилизации и русской культуре.

Люблю начинать новое, и довольно успешно. Когда-то участвовал в создании журнала "Современная драматургия", в укреплении МХАТа во главе с Дорониной, в создании журнала "Слово", затем в создании ведущих патриотических изданий России – газет "День" и "Завтра". Создал и свою собственную газету "День литературы", которую выпускаю уже пятнадцатый год.

Люблю открывать новое в литературе. Известен читающей публике как создатель и идеолог "прозы сорокалетних", или "московской школы", куда входили ныне ведущие писатели России: Александр Проханов, Владимир Личутин, Владимир Маканин, Анатолий Ким и другие. Поддержал молодую прозу начала ХХI века – Захара Прилепина, Сергея Шаргунова, Михаила Елизарова, Романа Сенчина.

На Западе таких, как я, называют self-made man – сделавшие сами себя. Увы, никогда не попадал ни в какие обоймы и содружества, пока сам не стал создавать их, ту же "московскую школу сорокалетних", к примеру. Иногда с завистью смотрел на птенцов кожиновского гнезда, на внимание и заботу, которые им уделял критик. Но, замечу, из его критического гнезда (в отличие от поэтического) молодых критиков так и не вылетело, исчезли кто куда. Может быть, критикам всегда нужна большая самостоятельность и независимость суждений, они обязаны верить только своему вкусу, и если вкус им не изменяет, иной раз критики меняют направление литературного процесса.

Думаю, мои лучшие статьи были замечены и обществом, и прессой, и друзьями, и недругами. На одну лишь статью "Очерки литературных нравов", опубликованную в 1987 году в журнале "Москва", было до полусотни печатных отзывов в прессе.

Часто я был чересчур категоричен, но, когда со временем стал мягче и добрее (от болезней ли и пару раз вполне ощутимого дыхания смерти, от возраста или от опыта, от окрепшей православной веры), критика в мой адрес не уменьшилась, а скорее стала более разнообразной. Для форматных патриотов я чересчур широк и авангарден, для либералов и оголтелых западников я по-прежнему пещерный враг.

Моя беда в том, что я ценю талантливых людей, каких бы взглядов они ни придерживались, исключая явно русофобские, враждебные не мне, а моей Родине, моему народу, русской национальной культуре. Меня упрекают, что я часто прощаю своих противников. Да, это так, я никогда не прощаю противников моей веры, моего народа. Но не следую ли я библейской заповеди – возлюби врагов своих, но будь против врагов Божьих?