Василий Нестеренко ПРОЗРАЧНАЯ ГРАНИЦА

Василий Нестеренко ПРОЗРАЧНАЯ ГРАНИЦА

***

Я видел Господа и до сих пор — живой.

Создатель — тоже уцелел. Знобило:

сам Вседержитель встал передо мной

фаллоподобным сверхгигантским змием.

Он вынырнул из круга — фиолет.

Он выгнулся вопросом мне в ответ.

Чтоб неповадно Бога брать за бороду,

змей, пасть раскрыв, схватил меня за голову,

как травку окунув в тот странный цвет.

***

Я Истину просил у Бога Самого

и был готов ради Нее погибнуть.

Достал тогда я, видимо, Его.

И думал, что попал в палату пыток.

Но Он встряхнул меня и вещество

во вскрытый череп влил мне, и до ниток

я этой алостью навек теперь пропитан.

И фиолетовый кружок над головой

таскаю точно пробку над бутылью

(где бродит Истина, играючи со мной)

и Винодел следит, чтобы не вылил

бодягу, из которой состоит

предсмертный хрип бойца и смех ребенка.

Ты видел Господа? Я, кажется, Им сыт.

Тебе налить? Ты подойди к бочонку:

на дне в вине там отразишься ты.

К истокам, забываясь и скорбя, —

мы ищем то, чего в нас слишком много.

Я видел, как талиб сжигал себя,

во имя Бога убивая Бога.

***

Когда Земля спираль прочертит смертную,

скажу: СОЗДАТЕЛЬ ЖИВ, в себя уверовав,

и в этот мир сто сотый раз воскреснув.

Пойму, что мы едины, но не вместе;

рой камикадзе, мчащихся во мглу.

Уже над стадом изогнулся кнут —

Но старый Бог опять слагает песни.

***

Выхожу один я на дорогу…

М.Л.

Отпусти меня, Господи, с миром.

Что еще осознать я не смог?

Растерявши друзей и кумиров,

я и Богом в Тебе пренебрег.

Не умея ползти на коленях,

я к Тебе залетал на рысях.

Мой Создатель мне выделил денег

так, чтоб не засиделся в гостях.

Ты и слово мне выделил, Боже.

Лучше б Ты мне его не давал.

Ты словами забрызгал мне рожу

так, чтоб я их всю жизнь отдирал.

Бог мой странный, стою на пороге.

Этот мир называя игрой,

кто я? часть Твоя, влезшая в боги?

Развлекаешь Себя Сам Собой?

И почесываясь (что снится?),

Ты ладошкой сметаешь миры.

Тяжелее Твоей десницы,

Боже, только Твои дары.

Ты талант подарил зачем мне?

Что мне делать с таким добром?

В 25 я пахал бы землю,

в 50 — и себя — облом.

Что я понял, себя калеча,

прорываясь к Тебе на свет?

Что душа — обреченно вечна,

а для смерти — мы сами смерть?

Отпусти меня вон с порога

за туманами и звездой.

Выхожу на дорогу. С Богом?

Я — один. Стало быть — с Тобой.

Керчь