Любовь Родионова ВСЕ — МОИ СЫНОВЬЯ (Рассказывает мать героя)
Любовь Родионова ВСЕ — МОИ СЫНОВЬЯ (Рассказывает мать героя)
Вернулась из своей очередной поездки в Чечню. Побывала на месте гибели сына. Могу проклясть весь чеченский народ, всех боевиков, но не могу проклясть землю, политую кровью моего сына. И не только его кровью.
Бамут — место совершенно уникальное, это крепость. Очень красивая местность, удобная для того, чтобы тот, кто контролирует Бамут, мог долго держать его, отражая нападки противника. Горы, а скорее предгорье — единственная дорога для тяжелой техники. Пустой лес, шахта под землей (там когда-то стояли ракетные войска).
Во все времена за Бамут велись очень тяжелые, кровопролитные бои. Там каждый миллиметр земли полит кровью русского солдата и казака. До конца дней моих это место останется для меня святым, и, по возможности, я буду сюда ездить. Там Женя принял страшную смерть, там он последний раз смотрел в небо, на горы, на всю эту красоту, прощаясь с ней навсегда... О чем он думал? Нам не дано знать этого. Но меня всегда тянет туда; кажется, что там я встречусь с его взглядом, с его мыслями...
Вместе с разведчиками 3-го батальона 26-й бригады мы пришли на это место, заросшее крупной иссиня-черной ежевикой. Когда шли к могиле цепочкой след в след (ведь все заминировано), ребята старались оттеснить меня назад, оберегали. И, стоя над могилой четырех солдат, которым было по 19-20 лет, не могли удержать слез.
Солдаты отдали почести своим погибшим ровесникам и, глядя на меня и на могилу, каждый из них подумал о своей матери, о своей возможной судьбе...
А вечером, вернувшись на базу, ребята пригласили меня в свой блиндаж. Мы пили чай, разговаривали, они очень бережно расспрашивали меня о Жене. Ребята из Сибири, из Хакасии, из Нижнего Новгорода так тепло и заботливо относились ко мне, что я буду помнить их всегда. Это и очень красивый мальчик с удивительным именем Венер, и Сережа Королев, который пел для меня под гитару потрясающие песни о верности долгу, присяге, о мужской дружбе и о большой светлой любви. Но больше всего они пели о МАМЕ, о том, чего прежде, будучи рядом, не понимали. В песне и грусть по дому, и нежность к маме, к ее доброте и всепрощению. Молодым лейтенантам Валере из Нижнего Новогорода, Косте и Игорю из Владикавказа всего по 23-24 года. Сейчас и Жене было бы столько... Они пришли в батальон после ускоренного выпуска. Когда говорят о плохой молодежи, мне хочется драться. Это неправда! У нас потрясающие мальчики! Только искать их надо не в подъездах и барах, ни в ночных клубах, а там, на фронте. И не только там.
В помощи по комплектованию всего необходимого участвовали спортсмены общества "Витязь". Они же сумели почувствовать братство с теми, кому трудно сейчас!
И я надеюсь, что в будущем они также откликнутся и помогут еще раз своим сверстникам. Благодарна им за предложенную помощь. Предложенную, а не выпрошенную. Как благодарна директору пищевого комбината А. С. Фокину, директору кондитерской фабрики за конфеты. Комбриг А. А. Грехов каждый раз помогает транспортом и солдатами. И это очень важно, когда сами молодые воины учатся сопереживать за других, за тех, кому труднее. Огромное спасибо строительной фирме ГЛИМС-продакшн и ее директору И. Гринбергу, который помогал нам уже дважды. По капле море собирается, так и у нас. Помогли нам отец Дмитрий Смирнов из храма Митрофана Воронежского (г. Москва), отец Георгий (г. Наро-Фоминск).
Основная помощь идет от людей православных. После того, как я выступила по радио "Радонеж", многие нашли помощь в храме святого Николы в Пыжах. Настоятелем там отец Александр Шаргунов, в прошлом суворовец. Имена этих священников известны всей Москве, потому что они не просто священники, они — патриоты своего Отечества. И боль солдат — их боль.
В Москве тысячи храмов. Но помогают четыре-пять. Да и в Подольском районе храмов немало. Храм Святой Троицы дважды осенью помогал нам, а все остальные, наверное, не хотят замечать эту проблему. Видно, боль солдат и их матерей далека от них. Господь им судья. Мне есть на кого опереться и среди священников, и среди предпринимателей, и среди спортсменов. Я верю в этих людей, они не останутся равнодушными. Без них и без Божьей помощи я одна сделать ничего не смогу. Даже губернатор Борис Громов, возглавляющий ассоциацию воинов-афганцев, и тот откликнулся. И огромное спасибо ему, потому что какой он губернатор — солдаты не знают. Они знают и помнят хорошего генерала Громова.
Посмотрите, как все просто: верующие, предприниматели, чиновники, спортсмены — все мы объединились. Объединились под чистым и святым флагом матери. Другого флага у меня нет.
Главком внутренних войск В. В. Тихомиров встретил меня в Москве очень тепло. Он и генерал В. А. Шаманов, как никто, знали, что мне пришлось вынести. И сейчас, спустя 4 года, все мы из Ханкалы оказались здесь, в Москве. Война сближает, даже роднит людей, независимо от их положения.
Тихомиров попросил генерал-лейтенанта В. А. Якунова, командующего военной авиацией, обеспечить беспрепятственную доставку груза. И они контролировали весь мой путь, активно помогая, иногда даже излишне перестраховывая.
Мне иногда кажется, что я приношу смерть. В первую же ночь в Бамуте в 30-50 метрах от базы шел бой. Целых 5 часов. И пули летели в дверь медсанбата.
Но мне не было страшно. Я знала, что эти мальчишки не дадут меня в обиду никому. К сожалению, жертвы были. Это была месть бандитов за взятого накануне разведчика боевиков. Днем наши войска контролируют территорию, ночью — вылазки боевиков. Они, как всегда, нападают исподтишка, обстреляют — и уйдут. Особого вреда не наносят, но в напряжении всех держат.
Ребята из разведбата живут больше в земле: в блиндажах, окопах, траншеях в рост человека. Туалет, кухня и душ тоже под землей. И техника, и артиллерия — все замаскировано, скрыто. Дождь прошел — и ноги не вытянуть из грязи, идя по траншее. Сапоги не выдерживают, подошвы отстают сразу. Вода везде привозная.
И хотя ехать недалеко, но без сопровождения ни шагу. Метров 200 (это на Лысой горе) и воду, и продукты, и снаряды надо на руках тащить вверх по отвесной горе. И эти 200 метров политы густо-густо потом солдат.
Батальон усилен артподдержкой, поэтому людей около 600. Каждый из них получит из моих рук пакет, в котором — 1 бутылка Еринской воды, 10 пачек "Примы", 5 пачек сигарет с фильтром, 1 пакет киселя, 2-3 кг конфет, пряники, вафли, печенье, мыло, зубная паста и щетка, шампунь (по этому поводу много шуток и про шампунь, и про расчески — солдаты все бритые), маечка камуфляжная, носки, быстрорастворимая лапша, чай, сухарики к пиву по 1 пакету (что тоже вызвало смех — сухарики к пиву, а где пиво?), по 4 банки тушенки и сгущенки. А 30 мешков сушек и очень много конфет, и на каждую высотку по 2 упаковки "Примы" раздавать не стали. Оставили на потом, так как пакет все не вместил. И при раздаче еды каждый брал сушки и конфеты сам. Там — большая семья, в которой подлый не приживется, да и опасно — у всех оружие.
Мне было стыдно до слез, когда эти бритые, но в косыночках (форсят) мальчики в грязной одежде (стирать только в речке) так бурно и радостно благодарили за подарки. Это же как надо опустить армию, чтобы за горсть конфет и сушек наши сыновья благодарили нас, как за праздник!
Они были счастливы. А мне было стыдно. И пусть праздник будет недолгим — одна неделя, но он есть. И мы не знаем, что с этими парнями будет потом. Но тепло в душе запомнят навсегда. И слава Богу.
Ребята написали генералу Громову благодарность. Не может не помочь Громов им и в дальнейшем, он, как никто другой, знает, как сейчас живет армия.
Мы не говорим об ОМОНе. Там есть прекрасные люди, но они в несравненно лучших условиях. Им очень хорошо помогают. И я никогда не пойму, почему взрослые парни из ОМОНа охраняют склады, а пацаны воюют в горах. И гибнут. И часто голодают, потому что не всегда есть возможность подвезти продукты, даже такие скудные, как ячка и тушенка. Не мне судить, но что-то тут не так.
А ребята воюют, не плачут, уже по месяцу служат сверх срока (нет замены). И все ждут, когда президент Путин разозлится и наконец решит вопрос с Чечней. Надо решиться на что-то конкретное. Вот только на что? Неужели тысячи погибших и покалеченных этими двумя войнами — это все зря? И снова, не решив вопрос кардинально, — примирение?
Но политика — это не наш удел. Наше дело — помогать солдатам выжить, вернуться к своим матерям и любимым, вернуться в эту достаточно сытую жизнь без обид, без злобы в душе.
Нам с ними жить. И от нас зависит, какими они вернутся.
А сейчас — снова сбор помощи и снова поездка. Я не боюсь за свою жизнь, я все перенесу: и усталость, и нездоровье — лишь бы хоть как-то, хоть чем-то помочь тем, кто сейчас в строю вместо сына, вместо других таких же мальчиков.
И потому я снова обращаюсь к Вам, люди с большой буквы и с большим сердцем.
В моей судьбе огромную роль играют два человека — это А. А. Проханов, главный редактор газеты "Завтра", благодаря которому я могу жить и заниматься тем, чем я сейчас занимаюсь. Он помог мне выжить, протянув руку тогда, когда я была загнана в угол. И еще один человек, которого я не знала и не видела больше. Мне, совершенно незнакомой женщине, он дал деньги и сказал — поминай, мать, сына. И все. Я всегда буду молиться за него.
Один дал мне возможность выжить, другой — не унизиться перед властью, перед государством, перед теми, кто обязан был по долгу службы хоть чуть-чуть согреть душу, застывшую от горя. И помочь не только правильными словами.
У нас в стране каждый день что-то взрывается, тонет, горит.
Долгое время все внимание было приковано к "Курску".
Мне тоже очень жаль этих ребят, которые тоже чьи-то близкие и которых больше нет. Думаю, что и не будет — у подводников нет могил. Так было всегда, и, идя служить на подводную лодку, матросы об этом знают. Они к этому готовы.
Но разве за это время кончилась война в Чечне? Разве перестали гибнуть наши ребята там? И почему такой неоправданный ажиотаж вокруг лодки? Видно, кому-то это выгодно. А в Чечне как гибли, так и гибнут. Разве их жизнь менее ценна, чем жизнь моряков? Горя не бывает больше или меньше. Оно одинаково. И эта кампания с "Курском" очень обидна для многих, если не для большинства. Нам государство такими деньгами не помогало, нам внимания такого не было. А нас — тысячи. Это страшно, когда кто-то главнее, важнее, а кто-то нет.
Для каждой матери ее сын — самый родной. И неважно, погиб он на дне моря или в горах Чечни. И такое положение вещей недопустимо. Больно всем одинаково, и разницу делать между погибшими кощунственно и грешно.
...В горах уже холодно. Нужны, помимо продуктов и сигарет, теплые вещи — водолазки (темные), тельняшки, носки, спортивные брюки, перчатки, шапочки, резиновые сапоги.
Все, кто готов откликнуться, вот мой телефон: 65-86-00.
И днем, и ночью я жду ваших звонков. И заранее благодарна.
table.firstPanel {width: 100%} td.feedbackLink {text-align: right} input.gBookAuthor {width: 50%} textarea.gBookBody {width: 99%} div.error {color: red} p.gBookMessage { width: 536px; overflow: auto; border: 1px dashed rgb(200,200,200); margin-top: 2pt; padding: 7px }
1 u="u605.54.spylog.com";d=document;nv=navigator;na=nv.appName;p=1; bv=Math.round(parseFloat(nv.appVersion)*100); n=(na.substring(0,2)=="Mi")?0:1;rn=Math.random(); z="p="+p+"[?]y=""; y+=" "; y+="
"; y+=" 19 "; d.write(y); if(!n) { d.write(" "+"!--"); } //--
20
Предлагаем автоцистерны для нефтепродуктов 21 любых объёмов и очень высокого качества.