ЧУДЕСНАЯ ЗВЕЗДА ЕВГЕНИЯ РОДИОНОВА

ЧУДЕСНАЯ ЗВЕЗДА ЕВГЕНИЯ РОДИОНОВА

Александр Проханов

28 января 2003 0

5(480)

Date: 28-01-2002

Author: Александр Проханов

ЧУДЕСНАЯ ЗВЕЗДА ЕВГЕНИЯ РОДИОНОВА

Белогвардейские стрелки в папахах, с "Георгиями", примкнув штыки "трехлинеек", славя Царя, идут на Васильевский спуск за деревянным броневиком, крестятся на святые соборы. Художники "соц-арта" надевают майки с серпом и молотом, пишут портреты Сталина, читают стихи Маяковского, распевают "Войну священную". Поклонники академика Сахарова молятся на его очки, читают вслух манускрипты о "конвергенции" и "правовом государстве", ходят гуськом к "соловецкому камню", поют полузабытые песни Высоцкого. Всяк отстаивает свою "правду", свой "проект", "свою Россию". А сверху из зимних туч спокойно и холодно смотрит немигающий глаз Абрамовича. И от этого взгляда разрываются в домах батареи, покрываются инеем стены родильных домов, падают самолеты, неуклонно, как чешуйчатые металлические рыбы, разрастаются русские кладбища.

Людям в тусклых избах и промозглых "хрущобах", затравленно взирающим на убогую жизнь, как объяснить, что Россия ныне устроена не "по-столыпински", не "по-брежневски", не "по-сахаровски", а "по-абрамовически", то есть ему, загадочному человеку, редко мелькающему в синей дымке экрана, принадлежит нынче все. Нефть, трубы, пространства, города, банки, заводы, "казино", театры, тюрьмы, ученые, балерины, эстрадные представления, военные операции, церковные богослужения, парламентские выборы, дипломатические инициативы. Это он, Абрамович, у которого из спины выросли головы Фридмана и Авена, а из живота — головы Мамута и Дерипаски, а из груди и паха еще несколько драконьих голов,— он устроил Россию так, как не значится ни в одном экономическом учебнике, ни в одном из трудов по социологии и политике. Неутолимо высасывается, ненасытно выедается, неутомимо сгребается и уносится прочь из страны все, что имеет живую цену. Здесь же остаются только ржавые рельсы, гнилые котельни, обгорелые космические станции да шевелящиеся металлические рыбы, которые плывут в зимних перелесках.

Народ не понимает, почему и кто его губит, почему его все меньше и меньше, почему его великая Родина чахнет от поразившей ее чахотки.

Как обьяснить народу, что Путин, изящно летящий с горы, любимец дам, герой водевилей,— лишь служащий в фирме Абрамовича, сидящий на хорошей зарплате. Что Касьянов, пленяющий своим баритоном слух меломанов в правительстве,— лишь талантливый маклер, сбывающий товар Абрамовича, заворачивающий этот товар в обертку думских законов. Что Госдума — это эстрада, где под музыку Абрамовича танцуют Немцов с Хакамадой, на стихи Абрамовича поют Райков и Пехтин, а Жириновский показывает фокусы, когда из его расстегнутых брюк возникают то кукарекающий петух, то Абрамович. Как объяснить народу, что Сванидзе, обсасывающий власть, как леденец, это тот же Абрамович, лишь надевший на себя ужасную ритуальную маску. А Жванецкий, веселящий до слез замерзающих в домах стариков, у которых вокруг смеющихся глаз вырастают сосульки,— это тот же Абрамович, только засунувший себе под жилетку пухленькую подушку, намазавший лысинку гусиным салом, зачитывающий с листа сальные шуточки.

Кто сдерет бельма с народных глаз? Кто снимет пятаки с опущенных русских век? Кто приложит к уху русского мужика иерихонскую трубу, чтобы тот очнулся от спячки и одури? Кто ткнет замусоленный палец в лоб Абрамовича и скажет ему: "Положи, что взял!" Есть ли такой глашатай? Родился ли такой вития? Кто он — политик, генерал, искусный в слове писатель?

Тихо, в снегах и румяных зорях встает над Россией звезда Евгения Родионова, русского солдата и мученика, святого юноши, сложившего голову за родную страну и народ. К могиле его, что под Подольском, приходят женихи и невесты, прибредают искалеченные в боях пехотинцы, стекаются отчаявшиеся горемыки. Утешаются, крепнут духом, исцеляются от тоски и недугов.

Художники пишут его иконы. Поэты слагают о нем стихи. Сельские батюшки открывают ему алтари. Иконы мироточат, алтари творят чудеса.

Монах в северной отдаленной обители, под заиндевелой сосной, перед иконой Евгения Родионова, молился: "Святой Евгений, мученик за веру, заступник русских, воинов крепость, молитвенников сладость, правдолюбцев надежда, жертвующих утоление, труждающихся награда, ищущих обретение, спаси Россию!"

И в снегах, в прозрачных метелях, среди серебряных вьюжных дорог возникало великое шествие. Полки, батальоны, несчетные ратники, несметные ополченцы. От города к городу, от села к селу. Все, ныне живущие среди градов и весей. И все, почившие прежде, распахнувшие сугробы могил. Вся русская мысль и святость. Вся русская мощь и краса. Двигались бессчетно в полях, среди песнопений и гулов. И вел их юноша Евгений Родионов, держа негасимую свечку, сиявшую сквозь метель.

Преклонив колени, я молился вслед за монахом: "Святой Евгений, мученик за веру, заступник русских, спаси Россию!"

Руки мои прожгли белый наст. И под снегом, как капли крови, открылась красная ветка брусники.