Перемены кажущиеся и реальные

Перемены кажущиеся и реальные

Редакционная статья

Фото: Алексей Андреев

Когда в 2011 году Москва неожиданно столкнулась с многочисленными митингами, казалось, вся российская политическая система пришла в движение. И для многих было странно видеть непонимание и отторжение в глазах рабочих Уралвагонзавода и других обитателей российской глубинки. Прошло два года. Акции протеста в Москве заглохли, поддерживать Навального стало даже не модно, лидеры Болотной так и не смогли выработать единую более или менее содержательную программу, которая смогла бы обеспечить им постоянную массовую поддержку. Вновь созданные партии практически не вышли за пределы разрешенных для регистрации 500 участников, а многообещающий лидер среднего класса Михаил Прохоров сторонится реальной проверки на прочность в Москве и области. В итоге Сергей Собянин и Андрей Воробьев идут на выборы практически без конкурентов и за уши протаскивают своих соперников через избирательные фильтры.

Но на фоне этой столичной апатии бурно развивается политическая активность в регионах. На местах «Единая Россия», аккумулировавшая в своих рядах основную массу влиятельных на региональном уровне политиков и бизнесменов, все еще на коне. Однако оппозиционных мэров и депутатов заксобраний становится все больше, они учатся работать с региональными властями иного политического окраса, побеждают завсегдатаев в открытой борьбе. Не случайно кремлевские политтехнологи в частных беседах уверяют: влияние административного ресурса на итоги голосования снизилось с 7 до 3%.

«За год в глубинке стало больше предъявляющих спрос на гражданские свободы по сравнению со столицей», — заявил на днях по этому поводу президент Центра стратегических разработок Михаил Дмитриев, представляя социопсихологическое исследование в партнерстве с «Левада-центром», ФОМ и ВЦИОМ.

Доклад подготовлен для Комитета гражданских инициатив Алексея Кудрина, а потому выводы у авторов работы сугубо тревожные и пессимистичные: «протесты вышли за пределы Москвы», «ученые обнаружили высокий уровень тревожности в российском обществе, причиной чего чаще всего является неуверенность в завтрашнем дне», «потеря надежды на развитие страны».

«Вышли за пределы Москвы» — словно бы речь идет об экспорте гражданских протестов из «задавленной властями» столицы в провинцию. Реальное же содержание происходящего, однако, совершенно иное. Речь идет не о протестном движении (таком, как его представляет московская публика). В российских регионах проходит начальный этап становления новой политической модели, более конкурентной и живой. Политические партии и их выдвиженцы учатся оперировать реальными проблемами избирателей; опираясь на протест, пытаются искать эффективные пути их решения. Столь любимый лозунг московской несистемной оппозиции «Долой власть!» за МКАДом не пользуется популярностью хотя бы просто потому, что люди не экстраполируют автоматически свои конкретные проблемы до общенационального масштаба. Но при этом жители регионов становятся искушеннее в политических делах, учатся правильно требовать от власти эффективной работы, ценить отдаваемый голос. Потому работающая оппозиция стала ценностью, которая обеспечивает баланс интересов в регионе и заставляет обновляться партию власти. Успешно себя зарекомендовавшие праймериз «Единой России» — живой тому пример.

Вполне очевидно, что в регионах сегодня набирают ход два процесса — борьба с коррупцией и усложнение политического ландшафта. Экспертное же сообщество пока до конца происходящих перемен не осознает; пытаясь оперировать привычными стереотипами, оно отстает от реальных процессов, а не опережает их. Отсутствие экзальтированности делает региональную политику более зрелой по сравнению с московской. Два года назад на волне протестных настроений мы писали «Возвращение политики», сегодня уточняем: политика наконец возвращается не только в столицу, но и во все регионы России. Именно возвращается, а не выходит за пределы Москвы.