Углеводы и углеводороды Максим Соколов

Углеводы и углеводороды Максим Соколов

section class="box-today"

Сюжеты

Продуктовые санкции России:

Евросоюз ищет обходные пути

Укол адреналина

/section section class="tags"

Теги

Продуктовые санкции России

На улице Правды

Вокруг идеологии

Общество

/section

Способ преобразования отечественных углеводородов в экзотические жиры, белки и углеводы был открыт еще в XVIII в. Муромский предприниматель Поташов, имевший крышу в лице светлейшего князя Г. А. Потемкина-Таврического, однажды на Григория Богослова — княжеские именины — прислал покровителю из Мурома экзотические плоды, сопроводив подарок запиской: «Сии ананасы тамо родятся, где дров в изобилии; а у меня лесу не занимать, потому и сей дряни довольно». Такое углеводородное изобилие понравилось светлейшему, и он во весь стол возгласил: «Уважил! Спасибо! Захотел бы Поташов ремень из спины у меня выкроить, я бы сейчас».

figure class="banner-right"

var rnd = Math.floor((Math.random() * 2) + 1); if (rnd == 1) { (adsbygoogle = window.adsbygoogle []).push({}); document.getElementById("google_ads").style.display="block"; } else { }

figcaption class="cutline" Реклама /figcaption /figure

Посетители гастрономических магазинов и их хозяева не выражали готовности таким героическим образом отслужить В. В. Путину — не XVIII, чай, век, — а многие изысканные гастрософы вместо того бранили его нещадно, притом что экономическая модель была примерно та же, что с ананасами. Углеводородное сырье, которого в России не занимать, преобразовывалось в замысловатые импортные кушанья. Которые теперь по злой воле В. В. Путина исчезнут, заменившись либо менее престижными дарами неевропейских стран, либо еще менее престижной отечественной продукцией, либо вовсе оставив после себя зияющую пустоту.

С точки зрения идеальной экономической свободы дело и вправду печальное, поскольку лучшие столичные гастрономические магазины по числу позиций и артикулов еды теперь безнадежно отстанут от лучших магазинов в крупных городах Западной Европы. Актуализируется анекдот 70-х гг., когда наследник торгового дома Елисеевых, посетив СССР и увидев скудость ассортимента, спрашивает: «Ну и кому это мешало?» Про элитные магазины 1913 г. — публика попроще стеснялась заходить к Елисееву — сказать, кому это мешало, за давностью лет затруднительно. В случае с магазинами 2014 г. — и не только элитными, приводятся разные доводы, извиняющие оскуднительные меры. Сводящиеся, во-первых, к тому, что если урон российского потребителя от этих мер не очень силен, то урон европейского производителя более чувствителен, и если Европа желает идти след вслед за США, то воля ее, но за это придется заплатить. Во-вторых, угнетение отечественного производителя еды не может длиться вечно, и раз уж так сложилась международная обстановка, грех не поддержать своего сеятеля и хранителя. Если же есть претензии к степени деликатности такого разворота и к количеству огрехов, ему сопутствующему, то обратный ход пружины, которую пережимали двадцать лет, и не только с едой, действительно может сделать политику импортозамещения слишком уж брутальной.

Дебаты на эту тему и познавательны, и актуальны; мы же, ограничившись темой вкусной и здоровой пищи, заметим лишь, что вкуса и здоровья в благоденствующей России до президентского указа от семи восьмых было не так много, уместнее было говорить о престижной пище и, соответственно, об ударе по престижному потреблению.

Обратившись к состоянию общепита, заметим, что и до 7/8 в нем наблюдалось два сильных изъяна. Во-первых, Москва была совершенно не равна Парижу, Риму, Вене в том отношении, что с титульным общепитом в ней наблюдался полный швах. В помянутых славных столицах нет проблемы отыскать заведение местной кухни, напротив — они господствуют, и довольно заведений, где тороватый хозяин подобен Петру Петровичу Петуху: «Да кулебяку сделай на четыре угла, в один угол положи ты мне щеки осетра да визиги, в другой гречневой кашицы, да грибочков с лучком, да молок сладких, да мозгов, да еще чего знаешь там этакого, какого-нибудь там того. Да чтобы она с одного боку, понимаешь, подрумянилась бы, а с другого пусти ее полегче. Да исподку-то, пропеки ее так, чтобы всю ее прососало, проняло бы так, чтобы она вся, знаешь, этак растого — не то, чтобы рассыпалась, а истаяла бы во рту как снег какой, так чтобы и не услышал. А в обкладку к осетру подпусти свеклу звездочкой, да сняточков, да груздочков, да там, знаешь, репушки, да морковки, да бобков, там чего-нибудь этакого…»

С поправкой на специфику национальной кухни французский или итальянский ресторатор — совершеннейший Петух, тогда как в Москве такого Петуха днем с огнем не сыщешь. В столице России господствует азербайджанский общепит, о котором нельзя сказать ничего плохого, кроме того, что он не русский. Примерно как в Риме можно было бы сносно поесть лишь в марокканских заведениях.

Нельзя сказать, чтобы тоскливой интернационализации не бывало и прежде. Тестовский трактир, куда в дни его славы «знать во главе с великими князьями специально приезжала из Петербурга съесть тестовского поросенка, раковый суп с расстегаями и знаменитую гурьевскую кашу», во время русско-японской войны был креативно преобразован: «Подошел метрдотель, в смокинге и белом галстуке, подал карточку и наизусть забарабанил: “Филе из куропатки… Шоффруа, соус провансаль… Беф бруи… Филе портюгез… Пудинг дипломат… — И совершенно неожиданно: — Шашлык по-кавказски из английской баранины”», — после чего великие князья туда уже не ездили. Но в наши дни интернационализация — «блюда японской, кавказской и европейской кухни» — приобрела характер повальной чумы.

Во-вторых, полный швах с заведениями иноземной (опричь среднеазиатской и кавказской) кухни, которые были бы на что-то похожи. В среднем немецком городке всегда есть два или три итальянских заведения, которые в высшей степени недурны и аутентичны. В Москве — ни одного, ибо модные заведения с итальянскими названиями есть грубейшая профанация. Не профанируются там только цены. То же с французскими, немецкими, греческими и проч. Импортное там было сырье, ныне недоступное, или не импортное, но в качестве готового продукта предлагалось черт знает что. Возможно, даже готовили из аутентичного сырья, но на выходе получалось только престижное потребление без какой бы то ни было радости для желудка. Восклицать в духе кн. Потемкина: «Уважил! Спасибо!», отобедав в таком заведении, никак невозможно.

Возможно, довод «Ведь ваши гурманские радости и прежде, до 7/8, были только воображаемыми» слабо утешает, ибо теперь они к тому же станут трудновоображаемыми. Остается лишь надежда на национально ориентированного Петра Петровича Петуха. Где ты, Мисюсь?