Война с чем?

Война с чем?

Русские люди грубы до безобразия. Они так грубы, что когда они пытаются быть вежливыми, это звучит, как угроза. Зато, когда они действительно угрожают, у них это получается очень убедительно. Когда Путин, с лицом все еще горящим от кровавой пощечины, полученной им в Беслане, объявил на весь мир, что отныне он собирается наносить превентивные удары по террористам, как в России, так и за ее пределами, я подумал, что у нас появился союзник, способный наломать дров похуже любого противника. Как вскоре выяснилось, я волновался напрасно. За почти 19 месяцев, прошедших со дня захвата заложников, оставившего после себя 344 трупа, половина которых были трупами детей, Путин старательно перенимал опыт старших коллег. Как Шарон, он пошел по пути выборочного устранения террористских лидеров и даже умудрился действительно устранить одного или двух. Как и следовало ожидать, эти жесткие меры принесли России примерно столько же пользы, сколько Израилю. Единственное отличие состояло в том, что миролюбивая мировая общественность не встала грудью на защиту святого права чеченцев убивать русских с тем же пылом, с каким она отстаивает святое право арабов убивать евреев, тем самым убедительно доказав, что отнюдь не только пассажиры московского метро могут отличить русских от евреев.

Нур-Паши Кулаев

Как Буш, Путин умудрился арестовать одного-единственного участника нападения. Суд над ним продолжается. В отличие от моего тезки Закариаса Муссави, Нур-Паши Кулаев похож на человека и даже напоминает второстепенного персонажа из американского сериала «Шоу о семидесятых годах». Это подтверждает, что западные моды доходят до Чечни гораздо медленнее, чем ваххабистская пропаганда — факт довольно-таки тревожный, если задуматься. Что же касается превентивного избиения террористов внутри и вне российских пределов, то до этого так и не дошло. Путин собрал в кулак всю самодисциплину профессионального дзюдоиста и, вместо того, чтобы давить террористов, стал продавать ракеты и ядерную технологию в самые террористские страны, которые только сумел найти на карте. Это — русская война с терроризмом.

А американская? Она катится себе вперед, как паровоз с горки. Иракцы с чувством глубокого внутреннего удовлетворения гробят друг друга. К сожалению, американцам тоже перепадает, но их жертвы не приносят ни малейшей пользы ни Соединенным Штатам, ни остаткам свободного мира. Цены на бензин стабилизировались на уровне, вдвое превышающем довоенный. Индикатор террора застыл в самой середине шкалы так давно, что большинство людей успели позабыть, что когда-то он что-то означал.

Дорожный знак для велосипедистов

До войны у нас были две зоны, где полеты были запрещены, обе — в Ираке. Теперь появилась еще одна — запретная зона радиусом в три мили вокруг Белого дома. Несколько дней назад двухместная Сессна появилась незнамо откуда, как гром среди ясного неба и, к вящему изумлению пилотов, очутилась в запретном воздушном пространстве. Согласно сообщениям новостей, весь личный состав был торопливо эвакуирован из Белого дома куда-то гораздо глубже, но жизнь нашего президента во время этого происшествия оставалась в полной безопасности, потому что он в это время, вместо того, чтобы сидеть у себя за столом, поехал катался на велосипеде. В Тбилиси жизни нашего президента тоже ничего не угрожало, поскольку брошенная там в него ручная граната оказалась бракованной и не взорвалась. Когда грянет следующее 9/11, мы сможем утешать себя тем, что кататься на велосипеде или толкать речи в Тбилиси будет безопасней, чем сидеть дома, особенно если дом — Белый.

Инцидент с Сессной вызвал у меня ряд вопросов. Например, если мы так полностью и безоговорочно побеждаем наших врагов в этой войне с террором, то зачем нам запретная зона вокруг Белого дома? И если запретная зона воруг Белого дома существует, то как мог медленный самолетик, сделанный из фанеры и перкаля, вляпаться прямо в нее? И если это показывает, как наш Департамент Внутренней безопасности защищает президента, то чего следует ожидать простым американцам, вроде нас с вами? И если, после 3? лет оглушительно победоносной войны, нам все еще нужна защита со стороны органов безопасности, то откуда взялась у нас уверенность в том, что наша победа над врагом так уж действительно окончательна и бесповоротна? И, пожалуйста, напомните мне еще разок, с какой это целью мы вперлись в Ирак и Афганистан?

Пассажир, готовый к посадке в самолет

Первоначальная задача защиты Соединенных Штатов от терроризма была по какой-то удивительной причине подменена глупой мечтой об установлении демократии среди диких племен, горящих пылкой ненавистью ко всем иноверцам и жаждущим нашей смерти особенно сильно потому, что у нас хватает наглости жить лучше, чем они могут мечтать. Помните безуспешные советские попытки привести отсталые народы от феодализма прямо к социализму? Даже если бы демократия и ислам не были в принципе несовместимы, остается неясным, как демократизация арабов и афганцев могла бы сделать нашу жизнь безопасней. И если не могла, то нам следует строго спросить, какие конкретные меры принимаются нашим правительством для ликвидации угрозы терроризма. Создание Департамента Внутренней безопасности, равно как и разукрупнение одних государственных структур за счет слияния других так же бессильно что-либо изменить, как хрущевские попытки поднять удои путем реорганизации министерств. Либеральная пресса периодически клеймит правительство позором за жестокие притеснения, которым систематически подвергаются честные мусульмане в нашей стране, но, судя по тому, что их, куда ни глянь, становится все больше и больше, правительственные меры оказались бессильны остановить джихад и джихадеров. Неправдоподобно дорогие попытки правительства повысить безопасность аэропортов с помощью новейших электронных игрушек были легко сведены на нет политически-корректными правительственными уложениями, суть которых сводится к тому, что пронести бомбу на борт самолета легче всего, замотав лицо арабским головным платком и с воплями «Аллаху акбар!» Давайте попросим, чтобы нам еще раз объяснили, как это наше правительство борется с терроризмом.

Борьба с терроризмом

Изредка в прессе появляются сообщения об очередной мусульманской «благотворительной» конторе, которая, оказывается, помогала финансировать ХАМАЗ и родственные ХАМАЗУ организации. Контору закрывают, а ее организаторам говорят «ай-яй-яй» и просят больше так не делать. Организаторы, как правило, не слушаются. Наносится ли этим урон финансированию джихада? Вряд ли, потому что правительство Соединенных Штатов является вторым после Европейского Союза, финансистом Палестинской Автономии. А, может быть, даже первым. В июле 2001 года Палата представителей Конгресса приняла законопроект, ограничивающий денежные подарки Палестинской Автономии, если она не перестанет заниматься терроризмом. Законопроект включает ряд страшных санкций против ПА, включая, в качестве высшей меры, полное прекращение золотого дождя, за исключением гуманитарной помощи «Западному берегу» и Газе. Несмотря на то, что объявление войны является прерогативой Конгресса, нашим конгрессменам не пришло в голову потребовать полного уничтожения террористической организации, известной под названием «Палестинская Автономия», вместе со всеми ее членами, филиалами и подразделениями. Вместо этого, они преподали потомкам урок непревзойденной государственной мудрости, включив в законопроект параграф, уполномочивающий президента игнорировать любые содержащиеся в нем ограничения.

Я не знаю, прошел ли этот законопроект голосование в Сенате, да это и не важно, и вот, почему. ПА есть ни что иное как другое название для ООП: во главе ПА стоят те же люди, что стояли в главе ООП, они преследуют те же людоедские цели и пользуются для их достижения теми же людоедскими методами. Следовательно, ПА является террористической организацией. Следовательно, ПА является врагом Соединенных Штатов. В настоящий момент, как и в июле 2001 года, этот враг остается непобежденным. Как вы думаете, стало бы правительство США обеспечивать гуманитарную помощь народу Германии до высадки в Нормандии?

Ислам победит

Война, по идее, это процесс. Какое-то время она продолжается. Потом одна из сторон побеждает, а другая, наоборот, проигрывает. Жизнь продолжается и для тех и для других, не считая, конечно, убитых. Наша война с террором превратилась из процесса в состояние. Перманентное состояние. Мы можем успешно заменить чужое правительство, которое нас не любит, марионеточным правительством, которое пообещает нас слушаться. Мы можем представить эту замену как волю народа, организовав выборы, в которых даже Джимми Картер носа не подточит. Но любое созданное нами правительство в конце концов будет вынуждено подчиниться настоящей воле народа, который ненавидит нас больше, чем любит собственных детей. Демократия, которую мы пытаемся навязать троглодитам, не приживется. Джихад будет продолжаться своим чередом до тех пор, пока ислам будет в состоянии вести против нас войну.

Вскоре после кровавых событий в Беслане какой-то ООНовский чин рассказывал по телевизору нам, дуракам, что такое терроризм и как с ним бороться. Его спросили, почему ООН не приняла никаких мер против чеченских «боевиков».

— Это чрезвычайно сложно, — пожаловался чин. — Эти люди не подчиняются никакому правительству!

У меня в мозгу тут же вспыхнула лампочка. Мне вдруг стало ясно, как определить терроризм: Терроризмом называются военные действия, проводимые неправительственной организацией. Вооруженные этим определением, мы можем объявить террористов вне закона. Поучаствуйте, и вас рано или поздно убьют, не задавая ненужных вопросов, и никакого срока давности на ваши преступления не будет. Никакой гуманитарной помощи убийцам. Никаких приглашений в Белый дом. И не спрятаться ни в Мукате, ни в Париже, ни даже в Беркли. Только незамысловатый выбор между смертью от пули или на виселице. Если бы у нас хватило порядочности бороться с терроризмом так бескомпромиссно, сколько бы он оставался излюбленным оружием джихада? Уверяю вас, что очень недолго. Само собой, мусульмане в конце концов придумали бы ему замену, но мы-то все равно сильнее. Враг побеждает не потому, что мы бессильны, а потому, что безвольны.

Почему миролюбивое человечество никогда не согласится с моим определением терроризма? Потому что оно дает Израилю полное право на победу в нескончаемой войне Арабов за уничтожение евреев, а именно этого-то миролюбивое человечество как раз и не хочет. Миролюбивое человечество хочет, чтобы Израиль был уничтожен. В результате, терроризм ведет себя, как излечимый, но нелеченный рак: он распространяется. В результате происходят массовые убийства в Беслане, в Мадриде, в Нью-Йорке… “Проклинающих тебя прокляну.”

Неужели нам нужно еще одно 9/11, чтобы мы наконец проснулись? И поможет ли оно? Неужели мы стали неспособны защитить самих себя, свою страну, и всю нашу великолепную цивилизацию? Или нам уже все равно, что такое хорошо и что такое плохо?