ГОРЯЧЕЕ ЛЕТО 53-го

ГОРЯЧЕЕ ЛЕТО 53-го

Не будем лукавить. За беспрецедентные преступления Второй мировой немецкий народ понес суровое наказание. Разрушенные войной города, унизительные условия мира, бесправие и полуголодное существование, аннексии территорий и многомиллиардные контрибуции, раздел страны на четыре оккупационные зоны. Союзники по антигитлеровской коалиции вывозили из поверженной Германии оборудование и технику, уводили корабли и понтоны с немецких рейдов, сотни тысяч пленных трудились на восстановительных работах во многих странах Европы. Впрочем, немало сил тратили и на нормализацию жизни в стране. По плану «Маршалла» американцы и англичане вкладывали огромные средства в создание инфраструктуры своих военных баз и полигонов, создавали на немецкой земле филиалы трансатлантических корпораций, решая задачи диверсификации и ускорения своего собственного экономического развития, создания рынка сбыта собственных товаров. Советский народ ввозил продукты питания — кормил «мутеров» и «киндеров», осиротевших от потери кормильцев под Сталинградом и на Кавказе… Восстанавливал метро, извлекая из затопленных помещений 200 тысяч заживо погребенных жителей Берлина и солдат вермахта, уничтоженных последними приказами Гитлера. Спасал и реставрировал брошенные нацистами картины дрезденской галереи. Возрождал больницы, университеты, школы… Чьи инвестиции дали большие дивиденды, читатель определит теперь безошибочно.

Примечательно, что первые выступления немцев против оккупационных властей произошли в 47-м в английской оккупационной зоне: немецкие рабочие голодали. Англичане не спешили накормить страждущих — вывозили все, что плохо лежало. Нужно было спасать собственную экономику — разваливалась колониальная империя. По рассекреченным в 90-е данным, моральный упадок среди английских солдат был таков, что многие дезертировали из армии, а некоторые бежали в более сытую советскую оккупационную зону. Беспорядки немецких рабочих начались в марте 1947 года в Брауншвейге и продолжались, по данным советской разведки, целых три месяца. Демонстранты нападали на английских военнослужащих, грабили столовые и склады, уносили продукты голодающим семьям. Целью захватов были офицерские и солдатские столовые. Там немцы забирали продовольствие и разносили его по домам. Только когда в город были введены танки и демонстрантам стали угрожать расстрелами, ситуация несколько успокоилась.

Американцы не «выметали сор из избы». На восточные земли обрушивались потоки пропаганды о сытости и достатке, демократии и свободе. В еще не разделенном Берлине «восточные» немцы видели праздник жизни — конкурсы красоты и киношки, расцвеченные огнями бордели и казино. Умело разыгрывалась карта униженности немцев, пропаганда беспрестанно напоминала о «жестокостях» русских. Западные СМИ внушали, что стоит лишь уничтожить просоветскую Социалистическую Единую Партию Германии и наступит долгожданное объединение разделенных немецких земель, не заставит себя ждать и немецкое экономическое чудо. Впрочем, активно демонстрировали и силу — наращивалось англо-американское военное присутствие вдоль границ с ГДР, проводились широкомасштабные учения, внушалась мысль, что западные демократии сумеют защитить свои идеалы. Готовились сотни диверсантов (в том числе из бывших эсэсовцев), тысячи агентов влияния. В Западном Берлине спешно создавались «неправительственные организации»: русско-немецкий НТС, «Группа борьбы против бесчеловечности», «Восточное бюро», «Союз немецкой молодежи». Руководил «оранжевым проектом» небезызвестный директор ЦРУ А.Даллес. Его методами и наработками умело воспользовались в Прибалтике, Югославии, Грузии, Молдавии, Украине. Сможет ли сегодня противостоять такому сценарию Россия?

Лидеры СЕПГ Ульбрихт, Пик и Гротеволь в 1952 году провозгласили курс на строительство социализма. На практике это означало тяжелый и на первых порах неблагодарный труд. Далеко не всех любителей покушать баварских сосисок и потянуть бархатное пивко такая перспектива радовала. Не радовала она и любителей полежать на русской печи… Последовавшая в марте 1953 г. смерть И.В. Сталина обострила дискуссию в СЕПГ. Некоторые партийные бонзы и околопартийная либеральная интеллигенция стали открыто требовать «десталинизации» и демократизации. Лидеры медлили — предлагали все хорошенько обдумать. Административные меры также были непопулярны — весной 1953 года были подняты нормы промышленного производства аж на 10 %, уже 11–12 июня начались пока еще небольшие забастовки рабочих строительных предприятий.

Подконтрольная ЦРУ западногерманская радиостанция РИАС в ночь с 16 на 17 июня начала передавать призывы к организации всеобщей забастовки в ГДР. Американские танковые подразделения заняли исходные позиции по всей границе с ГДР. На территорию ГДР были заброшены сотни вооруженных сотрудников западных спецслужб. Теперь историки сходятся во мнении, что на Западе тщательно готовилась крупномасштабная военная операция по выходу ГДР из зоны влияния СССР.

17 июня 1953 года в Берлине и других городах многие промышленные предприятия прекратили работу. Начались уличные демонстрации рабочих, к ним присоединялись студенты и люмпены. Западногерманские власти организованно вводили в Восточный Берлин колонны «недовольных», им предоставлялись и транспортные средства. «Звуковой фон» создавали американские военные звуковещательные машины. Как выяснилось позднее, «несогласные» нанимались за небольшие деньги на биржах труда и в притонах Западного Берлина, но командами руководили боевики спецслужб, имевшие военный опыт. Толпа, зверевшая на глазах, двинулась в центр города. Пытавшие остановить ее полицейские уничтожались с чудовищной жестокостью. По данным полицейских протоколов, когда навстречу демонстрантам на одной из берлинских улиц вечером 16 июня выехали три автомашины с радиоустановками и агитаторы СЕПГ попытались убедить толпу разойтись, озверевшие демонстранты опрокинули два автомобиля. Из третьей радиоустановки бандиты вытащили и на глазах у всех растерзали женщину-диктора и жестоко избили водителя. У восставших появилось оружие, его стали незамедлительно применять. Толпа захватила здание ЦК СЕПГ и Дом правительства, опьяненные безнаказанностью погромщики принялись крушить все на своем пути. С Бранденбургских ворот было сброшено под ноги пьяному сброду Красное знамя. Толпа переворачивала киоски, громила и поджигала автомобили и магазины. Было разгромлено и сожжено здание Таможенной службы ГДР. После ожесточенного штурма захвачены штаб-квартира Национального фронта на площади имени Тельмана, Центральный совет профсоюза и дом Общества советско-германской дружбы. Их стоявшие насмерть защитники — полицейские и агенты «штази», коммунисты и служащие — были растерзаны толпой. По городу свободно разъезжали автомобили с западногерманскими номерами и велосипеды западногерманских марок. Агитаторы призывали выйти на следующий день на новые демонстрации. Свидетели говорили о расхаживавших в толпе и отдававших приказы офицерах в американской форме.

Лидеры СЕПГ потеряли контроль над ситуацией в столице, но не сразу обратились за помощью к расквартированным в ГДР советским воинским частям. Отдадим должное советским офицерам и генералам — не побоявшись быть обвиненными в паникерстве, они оперативно сообщили о критическом положении в Восточном Берлине. Уже днем 17-го июня Л.П. Берия было принято принципиальное решение — подавить беспорядки. По линии МВД за спецоперацию отвечал генерал Гоглидзе (остановивший разгул ежовщины в Ленинграде в 38-м, проведший огромную работу во время войны по ликвидации нацистских диверсантов и пристрастно казненный Хрущевым в декабре 1953-го), а также будущий министр обороны генерал Гречко. Советские войска в течение нескольких часов блокировали государственную границу ГДР, решительные действия советских танковых колонн охладили пыл военных приготовлений «за бугром». Введенные в Восточный Берлин танки были встречены выстрелами и бутылками с зажигательной смесью, не получившие приказ открывать огонь советские солдаты были оглушены руганью и скандированием «Иван, убирайся вон!». Толпа затянула гитлеровский гимн…

Впрочем, в открытые боестолкновения с танковыми армадами Гречко вступить никто не решился. Полумиллионная толпа демонстрантов разошлась, готовясь наутро к новым «подвигам». Ночь прошла в тревожном ожидании. Во многих районах полыхали пожары, раздавались выстрелы. Все еще не оправившиеся от внезапного кризиса сотрудники полиции и МГБ ГДР теряли драгоценное время — за ночь было арестовано лишь 15 мелких агитаторов.

На следующий день, повинуясь тайным приказам с Запада, демонстрации и беспорядки перекинулись на Дрезден, Магдебург и другие города ГДР. В Галле из заключения была освобождена бывшая комендант нацистского лагеря Э. Дорн. Самые ожесточенные столкновения происходили в Магдебурге, где у тюрьмы, зданий СЕПГ и МГБ завязался настоящий бой. В Герлице мятежники взяли штурмом тюрьму и освободили всех уголовников, то же происходило и в других городах. В городе Гера рота советских войск была окружена 6 тыс. забастовщиков, с трудом сдерживая их натиск. Но по распоряжению Гречко из центральной части ГДР им на помощь спешили моторизованные части.

В самом Восточном Берлине до 8 тысяч демонстрантов снова направились в центр. Из американского сектора Берлина им на помощь двинулась толпа безработных, провокаторов и штурмовиков. По свидетельству очевидцев эта разношерстная толпа была построена американскими офицерами в некоторое подобие «колонны» и снабжена бутылками с бензином. Но было поздно — мосты и все ключевые объекты города были взяты под контроль советскими подразделениями, на улицах стояли многочисленные советские патрули и подразделения реорганизованных частей МГБ и полиции ГДР. Демонстранты (а их число уменьшилось вдвое (242 тыс.) по сравнению с предыдущим днем) спешно возвращались домой, 19-го на улицы вышло всего около 50 тыс., 20-го — 13 тыс. протестующих.

Помимо решительных действий Советской Армии и политической воли руководства СССР, сработала знаменитая немецкая любовь к порядку — орднунгу, тем более что слишком близка была память о поражении в войне. Подавляющее число демонстрантов не ставило цели свержения правящего режима СЕПГ и советской оккупационной администрации. Они выдвигали сугубо экономические требования снижения цен и рабочих норм.

Через несколько дней на многих предприятиях СЕПГ удалось оперативно организовать вооруженную охрану, которая получила название «боевых дружин рабочего класса». 24 июня в Берлине состоялся массовый митинг молодежи в поддержку социалистической власти, а 25 июня Демократический блок политических партий и сотрудники правоохранительных органов выразили свое доверие правительству ГДР.

А теперь об итогах. С 17 по 29 июня, по разным данным, погибли от 40 до 125 мирных жителей, 400 ранено, бунтовщиками было убито 11 полицейских и активистов СЕПГ, сотни получили ранения и увечья. Точные цифры потерь среди военнослужащих СА неизвестны. Было арестовано 9530 человек, половина вскоре была отпущена по домам, многие были приговорены к различным срокам тюремного заключения, часть из них отбывала наказание в ГУЛАГе в СССР. По приговорам судов ГДР было расстреляно 4 боевика, по некоторым данным советская военная администрация казнила до 48 активных участников бунта. В 90-е годы все они, разумеется, были реабилитированы…

Привожу эти жесткие цифры не для поиска повода для покаяния. На повестке дня стояла проблема переустройства послевоенного мира, холодная война прерывалась кровавыми стычками и конфликтами. Теперь уже западные советологи и русисты открыто признают, что в руководстве НАТО в начале 50-х серьезно прорабатывался сценарий нападения на СССР. Тем более что тогда североатлантический альянс имел решающее превосходство в наступательных ядерных боеголовках. Эскалация конфликта привела бы к третьей мировой войне и катастрофе вселенского масштаба. Решительное и своевременное применение силы Советской Россией погасило разгоравшийся пожар и остудило горячие головы «ястребов» за океаном. На долгие годы заокеанские стратеги отказались от планов прямого нападения на СССР. Но западные спецслужбы сделали важный вывод о возможности нанесения потенциальному противнику значительного ущерба в психологической войне. Стали разрабатываться крупномасштабные гарвардские проекты, теории эрозии социализма, планы опутывания Союза сетью военных баз и трансляции враждебных «голосов».

Находившийся в зените своего могущества СССР легко справился с бунтом военными методами. Социалистический блок демонстрировал единство, в самой ГДР были сильны сторонники социалистического выбора. Тем не менее, восточным немцам был сделан ряд уступок: в 1954 году был упразднен статус оккупации, был прекращен контроль Верховного комиссара СССР в Германии над деятельностью правительства ГДР. В августе 1953 года с ГДР была снята обязанность по уплате оставшихся 2,5 млрд. долларов репараций, последовала массированная экономическая помощь со стороны СССР. К руководству обновленной ГДР пришел В. Пик, были начаты экономические реформы. Воплощены в жизнь программы кооперации и строительства социального жилья, спортивных объектов, школ, домов отдыха. ГДР вышла на первое место в социалистическом блоке по темпам развития и социальной защите населения.

Тем не менее, общая политическая обстановка в мире усугубилась. Завершилось усиление раскола Германии на два государства, вовлеченных в политическое и военное противостояние. Однозначная поддержка СССР восточногерманского правительства и резкая критика ФРГ не позволили советскому руководству проводить мудрую и популярную на Западе политику, представляя себя сторонниками скорейшего объединения Германии и лучшего друга немцев. Вынужденно разделив мир «железным занавесом», СССР в угоду обеспечения внутренней стабильности потерял возможность для гибкой политики. Закрытость советского блока дала свободу пропагандистам «западного образа жизни» беспрепятственно подвергать социализм самой оголтелой критике и запугивать собственное население «угрозой с Востока», во многом девальвировала усилия советской стороны по обеспечению разрядки и ограничению гонки вооружений.

Константин ЕРОФЕЕВ