Как нам ужиться в доме отца своего…

Как нам ужиться в доме отца своего…

Старообрядцы перед высылкой на Север. 1929 г.

Ощущение было необычное. Спустя почти сорок лет я снова стоял в правом приделе этой небольшой, по-сельски уютной и опрятной церкви, расположенной невдалеке от центра Астрахани, и всё старался высмотреть, каким образом прихожане крестятся, как складывают два своих перста. Меж тем молился я за души усопших своих близких щепоткой из трёх пальцев и всё ждал,что вот-вот поправят меня строгого вида бородатые мужчины или кто-то из сердобольных женщин, покрытых белоснежными платками. Никто, однако, замечания мне не сделал, хотя на чужака все поглядывали с интересом.

Разумеется, и я никого из них не знал. Сорок три года назад я пришёл сюда, в православную старообрядческую церковь Покрова Пресвятой Богородицы молодым балбесом, чтобы заказать поминальную обедню по своему деду. Донскому казаку, кулаку и соответственно врагу советской власти Ситникову Тимофею Зотовичу, которого в 1929 году сослали вместе с семьёй в Архангельский край, на Cухое озеро, где покойников хоронили в болотную жижу, всякий раз недовольно чавкавшую во время приёма очередной жертвы.

Мои выжили. Дед как представитель тогдашнего креативного класса сначала нашёл возможность отправить с каторги малых детей своих в количестве трёх душ (одна душа принадлежала моей будущей матушке), а затем и сам отбыл со своей супругой в неизвестном для тех, кто хотел всё знать, направлении. Сменил фамилию и затерялся после скитаний в богом забытой Астрахани, вздрагивая до самой своей смерти от каждого стука в окно. По его же собственному выражению, они так и не согрелись от того пронизывающего холода, который напрочь выстудил их тела и души не только в северном поселении[?]

Детей же своих, несмотря ни на что, подняли, выучили, воспитали в строгости старообрядческих традиций. Старший Григорий (Георгий), сын врага Отечества, прошёл две войны, защищая это самое Отечество. Младшая дочь Анастасия окончила в Астрахани медицинский институт и 56 лет проработала костным хирургом. Ей сейчас 91 год, она любит перечитывать Шолохова с Набоковым и спорить со мной о современной политике. Моя матушка Евдокия была в семье средней, хлеб насущный зарабатывала иголкой с ниткой, швеёй слыла отменной, но интересна миру она была, надеюсь, другим: тем, что родила меня. Вот так - скромно и доходчиво.

Но вернёмся туда, откуда ушли, – в храм Божий. Батюшка, отец Василий, человек строгого вида, отвлёкся меж тем от службы, услышав жалобы одной прихожанки на холод. "Молиться надо усерднее, тогда жарко станет", – произнёс он назидательно, и всё пошло своим чередом. Было здесь как-то по-семейному просто и покойно. Я огляделся и только тут заметил, что иконостас (он был мне памятен своей стародавностью и щедрой позолотой) глядел на меня теперь пустыми глазницами. Как выяснилось, лет тридцать назад церковь ограбили, уворовав не только десятки редких икон, но и ценную уварь, в том числе, видимо, и два старинных бронзовых подсвечника, пожалованных церкви моим дедом. Я помнил, где они у нас стояли – на немецком трофейном пианино: тяжёлые, массивные, на пять свечей…

Как всё сообразно, как всё увязано в жизни! Ведь и впрямь без божьей на то воли не простоял бы храм этот 280 лет. Конечно, он не раз перестраивался, менялись его наименования и даже принадлежность. Вот уже 67 лет он принадлежит православной старообрядческой церкви, потому как на месте прежней, родной, давно уже воздвигнут иной приход – административное здание КГБ-ФСБ. Я как-то спросил знакомого оперативника, как им там живётся-можется. «Хорошо, cпасибо», – по-чекистски кратко и вежливо ответил он. «Ещё бы, – подумал я. – На таком-то намоленном месте…»

Новый-старый храм живёт полноценной жизнью, хотя приход невелик. Когда-то сюда шли пожертвования со всего мира, теперь река воздаяний обмелела, и приходится, извините за неблагозвучное выражение, терпеть нужду. Собственно, к нужде старообрядцам не привыкать. В этой самой нужде и гонениях закалялся их характер. Старообрядцы всегда были сметливы, аккуратны, совестливы, честны, работящи, не пили и не курили. Разве что спортом не занимались, да и то потому, что не любили праздности. Неслучайно большинство знаменитых русских предпринимателей (Морозовы, Рябушинские, Гучковы, Мамонтовы, Третьяковы, Сапожниковы) были старообрядцами. Это благодаря их усилиям в тогдашней России бурно развивались не только промышленность и торговля, но и искусство.

Многие исследователи, изу­чая причины и последствия реформы патриарха Никона, приходят к выводу, что без раскола веры XVII века не было бы революции 1917 года. Это удивительно и непостижимо, но миллионы верующих и в прежние времена, и теперь не понимали и не понимают, за что, собственно, старообрядцев жгли заживо на кострах, пытали и истязали, ссылали и неволили. За то, что сохранили они преданность старым обрядам, то есть по-прежнему крестились двумя перстами, крестный ход совершали по солнцу, а не супротив него, имя сына Божьего писали с одной «и», а крестя младенца, трижды окунали его с головой в купель вместо того, чтобы просто облить водой? В России сейчас, по разным данным, не менее одного миллиона человек, считающих себя старообрядцами. И их не может не озадачивать мнение некоторых радетелей церковного единообразия, что старообрядцы являют собой по сути сектантов. Да, в старообрядчестве есть ряд сект, так где ж их нет? На мой взгляд, старообрядцы – это последний рубеж исконной русскости, это беспощадное зеркало, глядя в которое, мы с сожалением видим, что с нами стало…

Столетия назад в своём «Житие» один из столпов старообрядчества протопоп Аввакум писал: «Выпросил у Бога светлую Росию сатана (…)» Что тут скажешь? Актуально, злободневно, да как же с этим жить, если принять на веру?! Вот в последнее время всё чаще и настойчивее стали у нас говорить о консерватизме. И всё бы хорошо, но как этот самый консерватизм в народ заманить? На фоне тотального жульничества и пугающего беззакония одними рассуждениями про духовные скрепы не отделаться, тут животворящие примеры нужны. Может быть, стоит приглядеться поуважительнее к истории старообрядничества? Может быть, там мы найдём ответы на мучительные для нас теперь вопросы?

Надо признать, что после решений Поместного собора 1971 года, признавшего не­обоснованность прежних суждений о старых обрядах, как о еретических, отношения между Русской православной церковью (РПЦ) и старообрядцами улучшились. В РПЦ теперь говорят о братьях, что абсолютно верно и по сути, и по духу. Однако холодок ещё остался. Облагодетельствованная властью РПЦ поступила бы мудро, не только протянув брату по вере руку, но и поделившись с ним малой толикой. Правда, здесь есть одна закавыка. Уже сейчас то тут, то там раздаются голоса об объединении двух церквей. Надо ли говорить о том, что в этом случае большее неминуемо поглотит меньшее?..

Cтарообрядчество как нравственное, духовное, культурологическое явление должно, на мой взгляд, охраняться государством. Речь идёт в том числе и о финансовой поддержке. Вот показательный пример. Отец Василий, приняв церковь десять лет назад, решил возродить колокольню, которая была в своё время порушена большевиками. Пошёл, как водится, по инстанциям – и получил где отказ, где обещания, которые больше смахивали на отговорку. Но – воистину неисповедимы пути Господни! Первым человеком, оказавшим практическую помощь, стал астраханский политик Олег Шеин, человек, ранее представлявшийся мне образцовым атеистом. Работа по реконструкции колокольни вошла сейчас в завершающую фазу с ценой вопроса в полмиллиона рублей, и я надеюсь, что руководители области найдут возможность помочь благому делу. Надежда моя питается тем, что cреди них есть люди, считающие себя потомственными казаками, и вполне вероятно, что их предки были старообрядцами, подобно большинству понизовых казаков.

Астрахань при всех скандальных историях последнего времени (вселенский конфуз на выборах двухлетней давности; тупая возня вокруг нехватки средств на празднование Дня Победы; арест мэра, подозреваемого в получении крупной взятки), которые определённо не пошли ей на пользу, всё же была и остаётся одним из наиболее толерантных городов, где нет ни религиозной, ни межэтнической смуты и розни. А ведь здесь представлены все основные конфессии и десятки этносов! Старообрядцы принадлежат к тем, кто имеет основания для выражения недовольства исторической несправедливостью по отношению к ним, но они этого не делают, демонстрируя классическое русское долготерпение и богопослушание.

…После службы мы поговорили. Отец Василий оказался в быту человеком открытым, увлечённым. Беседовали мы преимущественно о вере. Я в основном слушал, благо было что. Он ссылался то на Мельникова-Печерского, то на Зеньковского, а то и на Платона, я же, глядя на его живописный облик с посеребрёнными длинными волосами и окладистой бородой, с ясным, упругим взором доброжелательных и в то же время испытующе смотрящих на тебя глаз, представил себе его вдруг художником-авангардистом, на короткое время оторвавшимся от холста с мало кому ведомой палитрой красок и причудливых конфигураций…

«Вам бы бороду отпустить, – сказал он на прощание мне, босолицему. – Борода для мужчины, как и коса для женщины, – не просто символ принадлежности к определённому полу. Это ловушка для беса. Сунется он туда да и запутается». И улыбнулся хит­ровато – мол, хочешь верь, хочешь за шутку прими.

А что, и впрямь – не отрастить ли нам всем дружно бороды, господа?

Теги: религия , христианство