Газохимический удар под дых Павел Быков

Газохимический удар под дых Павел Быков

Новое соглашение между Россией и Китаем лишь первый шаг к новому промышленному развитию нашей страны и, в частности, к ускоренному развитию Восточной Сибири и Дальнего Востока

section class="box-today"

Сюжеты

Международный бизнес:

Контейнерный клин

Подходят друг другу

/section section class="tags"

Теги

Международный бизнес

газопровод

Добыча и переработка

Газпром

Газовая отрасль

Политика

Рост Китая

/section

Удивительно, но реакция на российско-китайский газовый контракт совершенно не отражает масштаба происшедшего. Основное внимание публики занимают споры о том, прогадала ли Россия с ценой или нет, либо же еще более «глубокие» дискуссии о том, лучше ли быть сырьевым придатком Китая, чем Европы. При этом фактически за кадром остается главное содержание сделки — создание в России колоссального газоперерабатывающего производства под Белогорском (газоразделительных станций, гелиевого производства и газохимического комбината). Согласно совместному проекту «Газпрома» и «Сибура», на газоразделительных станциях будет выделяться этан — сырье для производства этанола и полимеров (до 2,4 млн тонн полиэтилена в год), в Китай же пойдет сухой метан, который будет использоваться как энергетическое сырье.

figure class="banner-right"

figcaption class="cutline" Реклама /figcaption /figure

«Этот газохимический комплекс по масштабу можно сравнить, например, с совместным проектом Dow Chemical и Saudi Aramco “Садара” или с газохимическими мощностями на Тайване. Это огромный проект, поэтому слова Путина “Работы начинаются прямо завтра” указывают на то, что он прекрасно понимает масштаб предстоящих работ: чтобы в 2018 году доставить газ китайцам, потребуются колоссальные технологические усилия. Все эти технологии существуют, но они сложно внедряемые, тем более в той местности и в том климате, где будет осуществляться строительство. Скорее всего, России потребуются новые партнеры, и в плане финансов, и в плане технологий», — говорит Фарес Кильзие , глава консультационной группы Creon Energy, работающей в секторе ТЭКа.

Крупнотоннажным курсом

Впрочем, у России есть опыт реализации подобных проектов. Так, с 2010 по 2013 год «Сибур» построил в Тобольске газохимический промышленный комплекс по производству 500 тыс. тонн полипропилена в год. Более того, в Тобольске готовится к запуску проект «ЗапСиб-2» с годовым производством 1,5 млн тонн полиэтилена и 500 тыс. тонн полипропилена. Таким образом, комбинат в Белогорске — это лишь элемент куда более масштабного плана по расширению газохимии, который откроет для России принципиально иные возможности по развитию производств конечной продукции из полимеров. А участие в этих крупных проектах Sinopec делает ненужным создание аналогичных производств в Китае.

Строительство газопровода «Сила Сибири» (в перспективе — создание единой общероссийской газотранспортной сети) и мощный газохимический комплекс — проект такого масштаба, что он будет способствовать развитию Дальнего Востока, тому самому, о котором в последние год-два так много говорилось. Это и рабочие места собственно в газовых проектах, и транспорт, и строительство, и смежные производства. Например, можно ожидать, что теперь будут реализованы ранее подвешенные проекты Национальной химической группы, которая планирует создать в регионе производство 5 млн тонн жидкой химии (метанол и аммиак), развернуть крупное производство карбамида (до 2,6 млн тонн — потенциально крупнейшее производство в России), а также других азотных удобрений.

Понятно, что на этом фоне разговоры о цене на газ для Китая несколько отходят на второй план. Конечно, при себестоимости газа с учетом создания всей инфраструктуры в 270–290 долларов за тысячу кубометров отпускная цена в 330–380 долларов выглядит невпечатляющей (при довольно реалистичном варианте «330 минус 290» — и вовсе скромно). Однако понятно, что основная выгода от проекта совсем не здесь, а в том, что в стране появится передовая крупнотоннажная газохимическая промышленность, с огромным потенциалом работы и на внутренний рынок, и на экспорт.

Глобальные последствия

Но, конечно, значение российско-китайского газового контракта выходит далеко за рамки экономических отношений двух стран. Потребности Китая в газе колоссальные. Хотя бы даже по экологическим причинам надо переводить энергетику с угля на более чистые источники, прежде всего на газ. В том же Пекине, который расположен в котловине, когда нет ветров, смог стоит такой, что фактически невозможно дышать. И на будущий китайский спрос рассчитывали многие — а сегодня они дезориентированы. Так, контракт серьезно бьет по производителям СПГ, по всем, кто был уверен, что СПГ — это продукт будущего. Не исключено, что ряд игроков по СПГ в связи с этим контрактом вынужден будет отойти от своих планов. Например, в Мозамбике запланировано шесть очередей предприятий СПГ на юге страны и четыре очереди на севере — все с расчетом на рынок АТР. Теперь, наверное, организаторы проекта в Мозамбике призадумаются.

Другое следствие контракта — косвенный удар по Европе. «Европейская промышленность, по крайней мере ее газохимическая часть, уже сегодня находится в неконкурентоспособном положении. Сегодня газохимики Европы шлют в свои правительства письма: мол, выручайте, энергетика США становится нам не по зубам. Если же еще и энергетика Китая станет им не по зубам, то положение окажется совсем тяжелым. Если немецкая промышленность еще как-то переживет, то в менее развитых странах Европы положение отрасли критическое. Непонятно вообще, что они будут делать, — говорит Фарес Кильзие. — Поэтому нынешний российско-китайский контракт переформатирует всю мировую отрасль. Контракт готовился десять лет, и все были в ожидании, будет он подписан или нет, но, когда подписание состоялось, все оказались буквально ошарашены этим. Эффект такой, что можно даже ожидать: политическое давление на Россию, имеющее место, например, в связи с украинским кризисом, теперь лишь усилится. По крайней мере, это не исключено. И тут весьма показательна молчаливая реакция на контракт в Европе».

На туманные перспективы Европы указал и глава «Газпрома» Алексей Миллер : «Цифры пугают: загрузка регазификационных терминалов СПГ в Европе, которые были построены мощностью в 100 миллионов тонн, в настоящее время составляет 22 процента, тогда как в 2003 году они были загружены на 90 процентов». Причина перетока СПГ в Азию — стагнация в ЕС, экономический рост Китая и фактическое свертывание атомной энергетики в Японии после аварии в Фукусиме, вследствие чего разница в ценах на европейском и азиатском рынках стала слишком велика. При этом Миллер отметил, что Россия не собирается сворачивать газовые поставки в Европу, а, напротив, планирует наращивать свою долю рынка. Ведь снижаются не только поставки СПГ (из-за того что Европа проигрывает конкурентную борьбу за газ), но и собственная добыча на шельфе Британии, Нидерландов и Норвегии, падают и поставки из охваченной хаосом Северной Африки.

В общем, положение у европейцев в самом деле весьма непростое. В таком контексте вполне закономерно выглядят попытки американцев «оправдаться»: мол, экономическое сближение России и Китая никак не связано с украинским кризисом и все расширяющейся трещиной в отношениях между Россией и Западом. «Мы не видим никакого отношения [к Украине] в соглашении о поставках газа между Россией и Китаем, над которым они работали на протяжении десяти лет, это не новое, это не неожиданный ответ на происходящие события» — казалось бы, зачем госсекретарю США Джону Керри столь неуклюже оправдываться? В самом деле, контракт готовился долго и, пожалуй, его подписание действительно не имеет отношения к украинскому кризису — так зачем? Не потому ли, что даже малейшие намеки на то, что украинский кризис все же подтолкнул Россию и Китай к сближению, уже выглядят как полный провал политики Запада, и прежде всего США, в отношении России?

Не только геополитическая, но и экономическая конкуренция в мире все обостряется, поэтому такой масштабный совместный проект двух главных конкурентов Запада — это, безусловно, тревожный звонок. Явное указание на то, что Россия и Китай и в дальнейшем будут серьезно координировать свои действия на международной арене.